Viva London (II)

      Собрав вещи и лишний раз проверив, не забыто ли что-то в спешке, четыре подруги встретились в главном зале отеля, который за время их пребывания здесь все же не успел стать родным. Покидать это безликое место было легко, особенно учитывая то, что они на пороге новой захватывающей жизни.       Ребекка была полна надежд. После сегодняшнего дня она решила, что самое сложное уже позади, новый парик смотрелся не так уж и плохо, к одежде она не испытывала особого интереса, поэтому ей было не очень страшно менять гардероб. Сойер даже пыталась прикинуть, какая именно одежда могла бы привести ее в шок, и поняла, что, наверное, никакая. Вряд ли, пытаясь создать образ примерных девочек, Эндрю заставит их выходить в чем-то провокационном. А пару-тройку подчеркнуто женственных образов можно пережить.       Вероника наоборот чувствовала себя оскорбленной и униженной. Несмотря на красивый оттенок, которого удалось добиться, она была будто не в своей тарелке. Девушка даже спрятала волосы под шапку и в таком виде предстала перед остальными.       – Замерзла? – решила подшутить над ней Брук, пребывающая в отличном настроении, несмотря на неприятный разговор, случившийся несколько минут назад.       – Брось, Вероника, – попыталась подбодрить ее Клео. – Да, это не совсем в твоем стиле. Но иногда нужно отказаться от старого, чтобы привнести в жизнь что-то новое.       Нужно было отдать должное Клео, которая бо́льшую часть времени могла вести себя как капризный ребенок, но при этом, если хотела, могла подобрать именно те слова, которые способны поддержать человека. Так случилось и в этот раз, тяжело вздохнув, Вероника стянула с себя шапку, и ее волосы изящными локонами упали на плечи.       – Нико из «Velvet Underground», кстати, тоже блондинка, – сказала Клео.       – И Дэбби Харри, – добавила Ребекка, обняв Веронику.       – И Роджер Тейлор тоже подкрашивает свои локоны перед каждым концертом, – хихикнула Брук.       Вероника рассмеялась в ответ.       – Спасибо, девочки, – казалось, Гонсалес чувствует себя чуть бодрее и радостней, – я просто не хотела выглядеть как Барби.       – Разве что Барби в косухе из панк-серии, – улыбнулась ей Ребекка.       Такси уже прибыло за девочками, поэтому, бросив прощальный взгляд на отель, они отправились в свой новый дом.       Здание, которое показал им на фото Эндрю, было один в один как в жизни, поэтому девочки восторженно разглядывали его, пока таксист помогал им доставать из багажника вещи. Мистер Сазерленд ждал их у входа, он, по уже сложившейся традиции, улыбался настолько широко, насколько возможно.       – Пойдемте скорее внутрь, я вам все покажу, – жестом позвал их мужчина, скрывшись в темноте открытой двери. Девочки поспешили за ним.       Изнутри дом казался даже больше, чем снаружи. Обстановка в прихожей ясно давала понять, что дом переживает свои не самые лучшие времена. Видимо, в нем давно никто не жил, все было таким старомодным, и мертвенно нежилым, что казалось, без антидепрессантов находиться здесь будет тяжело.       – Дому не хватает женской руки, но у вас их целых восемь, поэтому, думаю, вы сможете добавить немного уюта, – бодро заметил Эндрю, а его голос эхом прокатился по пространству дома.       – Почему у меня ощущение, что здесь кто-то умер? – спросила вполголоса Брук.       – Потому что, скорее всего, так и есть, – мрачно заметила Вероника.       – На втором этаже есть четыре спальни, которые мы уже привели в порядок, так что вы можете заселяться. В одном из залов первого этажа чуть позже мы оформим вам комнату для репетиций, – продолжил мистер Сазерленд.       Несмотря на его странные выпады во время работы со стилистами, Ребекка поймала себя на мысли, что в глубине души она благодарна продюсеру хотя бы за то, что он не забывает и о том, что они прежде всего музыкальная группа, которой репетиции важны как воздух.       – Чур, моя самая большая! – воскликнула Клео и побежала на второй этаж занимать спальню.       Брук и Ребекка посмотрели друг на друга и внезапно сорвались с места, последовав за подругой. Вероника же была абсолютно не в настроении, она внимательно осматривалась, пытаясь свыкнуться с мыслью, что еще долгое время им всем придется жить в этом доме.       На удивление, спальни выглядели, действительно, хорошо, как будто каждая дверь была порталом в какое-то другое здание, более приличное. Казалось странным, что в доме, в котором скорее всего живут привидения, могут быть настолько хорошо обставленные спальни, конечно, никто не утверждал, что мебель новая и не пережила войну, но выглядело все достаточно чистым.       Самая большая из комнат была в серо-белых тонах: низкая белая кровать, ковер размером практически во всю комнату, серые шторы и лампа. Ребекке было без разницы в какой из комнат жить, да и эта выглядела прилично, поэтому девушка сразу оставила все свои вещи здесь.       Вторая комната оказалась самой темной: травянисто-зеленые стены, черный лакированный шкаф, коричневые шторы. Она внушала какое-то спокойствие и сразу приглянулась Брук.       Третья спальня была вся в золоте, Вероника не сдержалась и даже высказала предположение, что дизайнером был Эндрю. Казалось, что только он мог в одном месте расположить столько всего яркого с заявкой на какую-то королевскую опочивальню. Никто не удивился, что именно эта комната запала в душу Клео, даже принимая во внимание, что она не была самой большой из спален.       Веронике же, проигравшей в этой гонке, досталась комната, в которую заглянули последней. Сказать, что девушка была разочарована – все равно, что не сказать ничего. Спальня была похожа на комнату десятилетней девочки – любительницы кукол: вся розовая, кровать, окруженная каким-то балдахином йогуртового цвета, лампа со странными фиолетовыми висюльками… Все это было похоже на издевательство: сначала Веронику перекрасили в блондинку, а теперь ей досталась самая абсурдно-девчачья комната, которую только можно представить.       Брук и Клео с сожалением посмотрели на подругу, похлопали ее по плечу, но поменяться спальнями не предложили.       Эндрю поднялся на второй этаж как раз в тот момент, когда Вероника в очередной раз смирилась со своей участью и зашла в комнату. По его лицу было видно как он доволен, что вызывало скорее чувство отвращения, нежели благодарности за хорошо подготовленные комнаты.       – Ну что, я рад, что вы разместились. Надеюсь, мы угодили и комнаты вам всем понравились, – Эндрю явно выпрашивал комплименты за свои хлопоты.       – Даже не сомневайтесь, – процедила Вероника сквозь зубы.       Продюсер решил не реагировать на отсутствие признания и оставил девушек осваиваться в новом жилище. Наконец, оставшись одна, Ребекка решила позвонить Роджеру, радуясь, что в этом доме есть хотя бы телефон, да еще и рабочий. Молодой человек почти сразу ответил на звонок, а после того, как узнал голос Ребекки, мгновенно повеселел:       – Как твое преображение? Сомневаюсь, конечно, что тебя можно сделать еще красивее.       – Твои подружки обычно тают от таких комплиментов, да, Тейлор? – подразнила его Ребекка.       – Можем проверить, как быстро растаешь ты, – ответил музыкант, девушка была уверена, что он сейчас хитро улыбается, – только продиктуй адрес.       Ребекка очень соскучилась по Роджеру, поэтому сказала ему свой новый адрес, а сама решила пройтись по первому этажу, пока ждет барабанщика.       Дом, действительно, был большой, и пока Сойер осматривала комнаты, она даже поймала себя на мысли, что размышляет, как бы она все здесь обустроила, будь этот дом ее собственным.       В библиотеке, куда она зашла в последнюю очередь, царил настоящий бедлам: стеллажи с книгами были неаккуратно сдвинуты к стене, чтобы освободить пространство в центре. Видимо про этот «зал» говорил Эндрю, когда рассказывал о комнате для репетиций. Девушка пролистала парочку книг из стопки на столе, а затем ее взгляд упал на кипу старых листов, которые оказались планом дома Эти документы заинтересовали Ребекку больше, чем старые книги. Она мельком пробежалась глазами по плану комнат и хихикнула, обнаружив, что согласно нему Вероника сейчас живет в детской. Решив чуть позже вернуться к более детальному изучению найденных бумаг, Ребекка собрала их и забрала с собой.

*      *      *

      Как только Роджер позвонил в дверь, Сойер глянула на свое отражение в зеркале, чтобы убедиться, что ее парик не съехал набок, и только потом открыла дверь. Барабанщик не сразу узнал девушку, поэтому, бросив быстрый взгляд на нее, сказал: «Здравствуйте», после чего со стороны девушки послышался звонкий смех.       – Ни капли не смешно! Я не понял, что это ты, – попытался оправдаться Роджер. Взяв Ребекку за плечи, он принялся рассматривать ее новый цвет волос.       – Нравится? – спросила Ребекка.       – Это так непривычно, – только и смог протянуть Тейлор.       – Как-то это все не тянет на комплименты, от которых девушки теряют голову, – улыбнулась Сойер.       – Такие комплименты я обычно говорю сразу в спальне, – он притянул девушку к себе и поцеловал.       – Привет, Роджер, – послышался голос с лестницы. Роджер и Ребекка подняли головы и увидели там Брук, которая, услышав звонок в дверь, спустилась посмотреть, кто именно пришел.       – Отлично выглядишь, – крикнул ей Роджер, – похожа на актрису из фильмов Годара.       – Так значит, Брук заслуживает чего-то лучше чем «это так непривычно»? – шёпотом поинтересовалась Ребекка. Конечно, она спрашивала это в шутку, а не серьезно.       – Нет, просто Брук больше не выглядит как ваша младшая сестра-сорванец, – ответил ей парень. К тому времени, как Роджер это сказал, девушка уже успела вернуться в свою комнату, поэтому можно было не переживать, что она услышит.       – Если бы она еще и перестала себя так вести, – усмехнулась Ребекка и плюхнулась на диванчик в прихожей.       – Ты все никак не можешь ей простить ту ситуацию, когда она не приехала на финальную репетицию?       – Думаешь, это было впервые? – подняла бровь Ребекка. – Брук хорошая барабанщица, она веселая и непосредственная, но иногда поражает, насколько она не думает о последствиях всего, что творит.       – Я не совсем понимаю, – протянул Роджер.       – Не хочу говорить плохо о своей подруге... – замялась Сойер.       – Но ты собираешься сказать, – закончил за нее Роджер и рассмеялся, заметив, как Ребекка закатила глаза.       – Я уже потеряла счет ее друзьям, – на слове «друзья» она изобразила пальцами кавычки, – и боюсь, когда-нибудь это может стать проблемой как для группы, так и для самой Брук.       – Когда ты говоришь «друзья», ты имеешь в виду... – Роджер попытался аккуратно убедиться в том, что понял все правильно.       – Да, именно это я и имею в виду, – кивнула Ребекка.       Роджеру уже тогда вся эта ситуация показалась странной: кто в здравом уме накануне выступления поедет черт знает куда с какими-то «друзьями», не думая о последствиях этого поступка, но теперь все встало на свои места, это, действительно было в духе девушки.       – Ну теперь в случае чего Роджерине будет сложно притворяться вашей барабанщицей, – Роджер поспешил разрядить обстановку. Ребекка посмеялась и пригласила его подняться в ее новую комнату.