Viva London (II)

      Следующий день был днем съемок рекламы Клео. Она проснулась раньше положенного в предвкушении такого знаменательного для нее события. Эндрю обещал прислать за ней водителя сразу после завтрака. Такая забота ей льстила, Клео все никак не могла привыкнуть к этому.       Прибыв на место, девушка увидела огромное количество декораций, осветительных приборов и камер, люди сновали туда-сюда, было ощущение, что она попала на съемки какого-то блокбастера. Вдалеке Клео разглядела фигуру продюсера, который активно ей махал, пытаясь привлечь внимание. Она тут же побежала в его сторону.       Рядом с ним стояли стилисты: у одного в руках был фен, а у другого – палетка теней с огромным количеством оттенков. Эндрю вкратце рассказал идею рекламы и пообещал, что таким образом ее узнает весь мир, чему Клео была несказанно рада, здесь она почувствовала себя звездой, а не просто одной из «Low Overkill».       – Это реклама шампуня, состоять будет из двух частей. Сначала снимем тебя такую, какая ты сейчас, а потом слегка поколдуем над твоим образом. Как тебе такой план? – продюсер положил руки на плечи Клео, посмотрел в зеркало, напротив которого она сидела, и встретился там с ней взглядом.       – Супер, я согласна! – девушка была в восторге, каждая идея Эндрю казалась ей гениальной, она искренне не понимала, почему ее подруги многое воспринимают в штыки, ведь их продюсер точно знает, что делает.       Визажисты практически не меняли образ Клео для первой половины ролика, девушка снялась в нем прямо в своей одежде и с той прической, с которой приехала на площадку. Подготовка же ко второй части заняла огромное количество времени, но результат стоил того.       Сначала Клео даже не узнала себя в зеркале: ее вьющиеся, вечно торчащие во все стороны волосы куда-то пропали, взгляд стал более выразительным, а глаза – ярче. Ресницы были невероятно длинными, как будто накладными, Клео до сегодняшнего дня вообще не знала об их существовании, а особенно о том, что они могут настолько хорошо выглядеть. Новая одежда была явно дороже той, в которой она привыкла ходить, и шла ей куда больше. Молодой человек, который был ее стилистом, подобрал ей великолепное платье глубокого синего цвета, который так шел девушке, что она решила: начиная с сегодняшнего дня все ее вещи будут в оттенках синего.       С огромной благодарностью в глазах она бросилась на шею Эндрю, таким образом выражая свои эмоции и показывая насколько ей нравится то, как она сейчас выглядит.       – Ну что, моя девочка в синем, это теперь твой образ, старайся выглядеть так всегда. Ты готова к съемкам?       – Конечно, Вы еще спрашиваете! – Клео не терпелось продолжить, ведь чем быстрее они отснимут, тем быстрее все увидят результат.       После того, как все нужные по сценарию куски были отсняты, Эндрю подошел к девушке и предложил посмотреть то, что получилось, но пока без монтажа. Весь ролик был сконцентрирован на чудодейственном свойстве шампуня, благодаря которому главная героиня – Клео – настолько преобразилась. Рекламный эффект был достигнут, девушка еле сдержалась, чтобы не спросить, где купить этот шампунь.       В голове Клео постоянно крутилась мысль, что теперь она выглядит куда лучше, чем раньше, и это все благодаря Эндрю! Ей даже казалось, что сейчас она выглядит более красивой в сравнении с подругами, на эту мысль ее навел продюсер, когда шептал комплименты девушке на ухо, чтобы никто не услышал.       Клео смотрела на себя в зеркало и не могла поверить, что без особых затрат она всегда могла выглядеть так же, как сейчас. Почему она об этом никогда не думала? Почему никто из девочек ей об этом не намекнул? Может быть, они видели в ней соперницу и старались сделать все возможное, чтобы она никогда не узнала, какая на самом деле красивая. С одной стороны девушка радовалась, с другой стороны, ей было обидно до глубины души.       Сев в такси вместе с Эндрю, чтобы поехать на запись демо, Клео прокручивала в голове моменты, когда она становилась той самой страшненькой подругой для своих красивых знакомых, или когда их звали на свидания, а она шла только как дополнение. Даже тогда после финальной репетиции в Вегасе в баре с музыкантами она чувствовала себя лишней, все внимание на себя перетянула Вероника. Клео почувствовала, как к глазам подступают слезы, и старалась не поворачивать головы в сторону мистера Сазерленда.       – Мисс Маршалл, – обратился мужчина к Клео, – все в порядке?       – Да-да, просто от туши немного слезятся глаза.       Девушка смахнула слезы и повернулась к нему, ее голос предательски дрожал, но она изо всех сил старалась не подавать вида. Девушка решила, что старую версию себя она оставила в Америке, здесь же, в Британии, она землю грызть будет, но сделает все, чтобы сохранить себя новую и получить то, что ее по праву.       Когда Клео и Сазерленд появились в студии, девочки уже во всю настраивали инструменты. Увидев Клео, все замерли, потому что девушка, которая зашла в комнату была точно кем угодно, но не их ритм-гитаристкой. Самым удивительным было то, что Клео не поменяли цвет волос, не обрезали длину, но при этом она изменилась больше остальных.       – Обалдеть, кто ты и что ты сделала с Клео! – бросилась обнимать подругу Ребекка.       – Верните эту девушку обратно на студию, а нам привезите нашу Клео Маршалл, – пошутила Брук.       Клео улыбалась, но почему-то ей было совсем не приятно. До начала записи еще оставалось время, поэтому девочки попросили Клео рассказать, что было на съемках. Девушка рассказала им про сам процесс и про сюжет рекламы, после чего Ребекка и Брук переглянулись.       – И что же, ты думаешь, что тебе повезло? – усмехнулась Брук. В ее голосе было столько пренебрежения, что Клео пожалела, что девочки вообще в курсе съемок.       – Конечно повезло, – не очень уверенно ответила Маршалл, – это ведь реклама…       – По-моему, они тебя унизили, – честно сказала Ребекка.       Клео почувствовала, что вот-вот снова расплачется. Казалось бы, ей наконец-то удалось избавиться от своей неказистой оболочки, но близкие ей люди как будто не хотят дать ей забыть об этом, не позволяют насладиться моментом. От собственного бессилия у девушки было ощущение, что она готова кричать так громко, насколько хватит сил.       – А по-моему, вы просто завидуете, – спокойно сказала Клео, она чувствовала как ее коленки дрожат, но пыталась держать себя в руках, – меня покажут по телеку, а вас – нет.       – Нечему здесь завидовать, – заметила Ребекка, ей не нравилось, когда ее обвиняли в том, что ей не свойственно. Еще больше ей не нравилось, когда другие воспринимали ее честность в штыки, – не удивительно, что позвали того, кто так и не понял, что к чему.       – Мне не интересно, что ты думаешь, Сойер, – бросила от злости Клео. Она отвернулась от всех, чтобы достать из кейса гитару для настройки, и чтобы никто не заметил, что она плачет.       Эндрю наблюдал за перепалкой девочек и был доволен тем, как складывались дела в группе. Он не первый год работал с музыкантами и знал, чем коллектив более разобщен, тем проще будет им управлять, легче будет продвигать свои идеи.       – Ну что, все готовы? – сказал Эндрю, когда увидел, что девушки стоят в полной готовности к записи, – тогда начинаем. Сначала исполните первую песню так, как она есть, запишем этот вариант, надо посмотреть что к чему.       Девушки начали играть, но уже на третьем такте продюсер резко замахал руками, чтобы «Low Overkill» прекратили. Озвучив несколько советов, Сазерленд дал команду продолжать.       Так было еще несколько раз, за полчаса группа не записала ни одного куплета, продюсеру вечно что-то не нравилось, он постоянно вносил правки, что уже начало раздражать, ведь сначала они должны были записать материал в том виде, в котором он есть сейчас.       – Нет, все не то! Вы не попадаете в ноты! – казалось, терпение Эндрю на исходе.       – В смысле не попадаем в ноты?! Мы слышим, что мы играем, все правильно! –сказала Ребекка.       Она решила прекратить этот цирк, ей надоело постоянно останавливаться из-за каких-то придирок. Сойер с вызовом посмотрела на Эндрю, который нервно постукивал пальцами по поверхности стола. Мужчина держал себя в руках, говорил спокойно и даже пытался улыбаться, но Ребекка понимала, что это всего лишь маска, которая вот-вот спадет.       – Мне, наверно, лучше знать, мисс Сойер, Вы так не считаете?       Ребекка опешила, она не думала, что когда-то Сазерленд обратиться к ней в подобном тоне, было ощущение, что он изо всех сил сдерживался, чтобы не закричать и не вышвырнуть ее из группы за упреки в свой адрес.       – Мы сыграем еще столько раз, сколько потребуется, – Клео посмотрела на продюсера и, поймав его взгляд на себе, улыбнулась, на что обратили внимание все, такое поведение показалось очень странным. А еще странным казалось то, как Клео смотрела на подруг на протяжении всей репетиции: она буквально испепеляла их взглядом. Если бы они не были знакомы с Маршалл столько лет, подумали бы, что она готовит на них покушение.       Мистер Сазерленд улыбнулся в ответ Клео, он лишний раз убедился в том, что не зря выбрал именно ее для съемки в рекламе. Стоило убедить закомплексованную девушку в том, что она не хуже подруг и дать ей поверить в себя, как она молниеносно перешла на его сторону. С ней теперь вряд ли возникнут проблемы, но вот Ребекка… Эндрю не мог понять, в чем же ее слабое место, как заставить девушку замолчать и делать то, что он скажет. Продюсеру не хотелось тратить время и силы на перепалки с Сойер, и тем более ему не хотелось ей уступать. Самым ужасным, на его взгляд, было еще и то, что девушка пользовалась поддержкой остальных и стоило ей начать говорить, как к ней присоединялись и другие участницы группы. Мужчину радовало, что сегодня ему удалось настроить Клео против остальных, но этого мало, он надеялся, что со временем он сможет найти подход к каждой.       Через полсотни попыток, или лучше сказать пыток, Эндрю подозвал девушек к себе, попросив прихватить ноты. Спор продолжался достаточно долго, Сазерленд постоянно что-то менял, он даже добрался до текста, что абсолютно не устраивало Ребекку, ведь смысл песни был утерян. Сначала девушки пытались переубедить продюсера, что первоначальный вариант был бы лучше, это как раз то, что нужно публике, но он был непреклонен, тем более он увидел одобряющие взгляды Брук и Клео, которые не спешили перечить Эндрю в этом вопросе.       – Ребекка, давай в этот раз сбавим обороты, – Вероника вдруг осознала, что они проигрывают в этой битве, и очень тихо обратилась к подруге, – может, он прав.       – Ты сама-то в это веришь? – настроение Сойер, которое еще утром, пока девушка находилась в предвкушении записи, было просто прекрасным, сейчас опустилось ниже плинтуса.       – Не особо, но мы ничего не можем сейчас сделать.       Тут Вероника была права, Девушки не получали той поддержки, которая помогла бы им выиграть в этом противостоянии: Брук была согласна на все, лишь бы побыстрее закончить с этой песней, а Клео как будто поддерживала идеи Эндрю. Казалось, что она стала его любимицей за эти несколько часов.       В конце-концов песня была записана в том виде, в каком ее видел мистер Сазерленд. На удивление она вышла даже неплохой. Конечно, будь все так, как хотели Ребекка и Вероника (у которых, между прочим, тоже были некоторые споры по поводу этой самой композиции) вышло бы, возможно, куда лучше, но этого уже никто не узнает.       Во всяком случае, ощущения от записи были странные, как будто всем пришлось переступить через себя, но при этом все-таки что-то получилось. Ребекка даже стала слегка сомневаться в своих силах и в правильности того, что так яро отстаивала. Она начала думать, что Эндрю, наверно, знал, что делать, он же продюсер и у него много успешных подопечных, а кто она такая, чтобы перечить профессионалу, у нее даже ни одной записи нет. Все это навевало какую-то тоску и сомнение в том, что девушка делает, как и ради чего.