Viva London (II)

      Чем ближе они подбирались к офису Сазерленда, тем мрачнее становилась девушка. Когда машина остановилась, Ребекка резким движением схватила Роджера за руку, Сойер снова почувствовала себя уязвимой, стоило ей подумать о том, что сейчас придется перешагнуть порог офиса и остаться наедине с продюсером. И это было еще не самое страшное, будет хуже, если там она встретит Микки, но девушка надеялась, что он отлеживается дома после вчерашней встречи с Тейлором.       – Спокойно, я буду ждать тебя здесь, – Роджер взял руки Ребекки в свои и, глядя девушке прямо в глаза, продолжил, – ты быстро поговоришь с Сазерлендом, скажешь, что больше не будешь играть в одном театре с Эттвудом. А потом сразу вернешься ко мне, и мы поедем домой, заодно заберем твои вещи. Хорошо?       – Да.       Голубые глаза Тейлора внушали какое-то умиротворение, дыхание Ребекки стало ровным, она собралась с силами и вышла из машины, на прощание чмокнув Роджера в щеку.       На входе сидел охранник, который проводил Ребекку взглядом до самой лестницы. Ребекка подумала о том, что ее наряд не оставил равнодушным даже его. Казалось, ноги стали ватными, девушка еле-еле поднималась по ступеням, каждую секунду сомневаясь в правильности такого решения, ей хотелось прямо сейчас развернуться и убежать, спрятаться так, чтобы больше никто и никогда не смог ее найти.       Приблизившись к двери в кабинет продюсера, Ребекка собрала волю в кулак и зашла внутрь.       – Какие люди! – тонкие губы Эндрю снова растянулись в улыбке. В ней было что-то ужасающее и мерзкое одновременно. – А я думал, наша дива Ребекка больше и не появится здесь.       Сазерленд захлопал в ладоши, чем напугал Ребекку до чертиков. По поведению продюсера сразу стало понятно, что он все знает, а если не все, то бо́льшую часть, конечно, с точки зрения Эттвуда.       – С какой целью почтили нас своим присутствием? – Сазерленд картинно подпер рукой подбородок, он внимательно смотрел на Ребекку, ожидая хоть каких-то ее действий.       Все это было похоже на какой-то очень хорошо спланированный спектакль, где Сойер выполняла роль марионетки, которой против ее воли пытались управлять так, чтобы она сама этого не заметила.       Эндрю показал рукой на стул, таким образом сказав девушке сесть напротив него.       – Я больше не хочу играть в эти игры, я больше не хочу видеть Эттвуда, я больше не хочу врать! – Ребекка сорвалась на крик и тут же об этом пожалела, когда улыбка спала с лица продюсера.       – А ты кто?       Ребекка опешила, она не знала, что должна ответить на такой вопрос. После продолжительной паузы Сазерленд продолжил:       – А я скажу, ты – никто! – продюсер засмеялся. – Пустышка! Ты решила, что кому-то здесь нужна? Это смело, очень смело, Ребекка. Браво!       Сойер вообще перестала понимать, что здесь происходит. Таким Сазерленда она еще не видела, даже тогда, когда он забирал «Low Overkill» с вечеринки Элтона Джона.       – Ты будешь делать только то, что я тебе говорю! Я понятно изъясняюсь? – не дождавшись ответа, продюсер добавил. – Вот и славно. Что-то еще?       Терпение Ребекки кончалось, она поняла, что терять ей было нечего, поэтому сквозь зубы процедила:       – Я сказала, что я больше не хочу видеть Эттвуда и приближаться к нему даже на милю!       Девушку в прямом смысле трясло, ей даже показалось, что ее знобит. Ее так выматывал этот разговор и просто нахождение в кабинете продюсера, что казалось, она прямо в эту секунду упадет в обморок.       – О как заговорила! Может объяснишь? – на лице Сазерленда снова появилась улыбка.       Он напоминал какого-то хитрого зверя, было непонятно, о чем он думает, что знает, что ему рассказал Микки, и рассказал ли что-то.       – Микки ужасный музыкант…       Эндрю резко перебил девушку:       – А ты у нас, значит, хороший? Напомни-ка, группа «Low Overkill» сколько раз стадион собрала? Ах, да, точно, ни одного. Какая жалость, все только на подпевках у... ой, постой, группа «Low Overkill» была на подпевках только у Микки Эттвуда! Хм, странно, очень странно! Странно, что такой великий музыкант как Ребекка Сойер оказалась где-то за спиной у бездарного Микки, ты это хотела сказать?       – Не совсем, – на глаза Ребекки накатывали слезы, она не могла больше находиться здесь, все это ощущалось как какое-то унижение, на которое она сама же и согласилась.       – А знаешь что? Микки сжалился, дал тебе шанс, а ты все испортила! – Эндрю развел руками. – Ты знаешь, он мне звонил, рассказал о ваших с Тейлором боевых навыках. Ты совсем страх потеряла? Ты мне лучшего артиста покалечила, нос ему сломала, а теперь пришла как ни в чем ни бывало еще и просить о чем-то? Это смешно, Сойер!       Ребекка глубже вжалась в стул, она больше не могла терпеть то, как с ней разговаривал Сазерленд, но не могла никуда деться.       – Он меня хотел из…       – Он тебя что? – Эндрю снова перебил девушку. – Не смеши, кому ты вообще нужна!       Сазерленд не переставал смеяться, чем еще больше пугал Ребекку.       – Я не поверю ни единому твоему слову. Запомни, ты – пустое место, ничтожество! У тебя был шанс стать хоть кем-то, но ты его упустила, и я надеюсь, ты усвоишь этот урок. Слушалась бы Микки, этого разговора бы не было, жила бы себе дальше счастливо и безбедно, только обязанности свои выполняла бы как следует, а теперь – все.       Ребекка была в замешательстве, она вообще не понимала, о чем говорит Сазерленд, было ощущение, что продюсер ее просто продал, а когда она перестала слушаться, то стала порченым товаром, который сдали на утилизацию.       Сазерленд вдруг потянулся к ящику стола. Ребекка подумала о том, что он хочет достать ее контракт и порвать его, но он достал какую-то пластинку.       – Вот, послушай, как ты говоришь, «бездарный музыкант» записал новую песню, не то что ты, не смогла ни одного аккорда из себя выжать.       С самых первых нот Ребекка узнала ту самую песню, которую она писала в ночь, когда Микки приходил якобы порепетировать. Слезы хлынули из ее глаз. Эта песня была лучше, чем все, что девушка когда-либо писала, она была настолько личной, насколько это возможно, Ребекка вложила в текст всю боль, которая терзала ее на протяжении того времени, что она была в ссоре с Роджером.       – Эту песню написала я! – Сойер криком обратилась к продюсеру, она совсем потеряла над собой контроль, ей хотелось сломать пластинку, чтобы никто больше не услышал эту песню от мерзавца Эттвуда. Ребекке было так противно, все это воспринималось ею так, что Микки как будто снова попытался напасть на нее, даже находясь далеко.       Так девушка поняла, что ей не выбраться отсюда. Даже если физически Микки будет далеко, она все равно будет чувствовать угрозу, исходящую от него и Сазерленда.       – Ты можешь доказать, что песня твоя? Нет, – улыбка Эндрю стала еще шире. – У тебя нет связей, тебе никто не поверит, доказать тебе нечем, а песню написал Микки.       Ребекка перестала пытаться добиться справедливости, она хотела побыстрее покинуть это место и снова оказаться рядом с Роджером, единственным, с кем она сейчас хочет быть рядом.       – Надеюсь, ты все поняла, дорогая Ребекка.       Тон Эндрю вдруг стал таким мягким, даже не верилось, что минуту назад он кричал так, что его, наверно, было слышно даже на улице.       – На, – продюсер протянул девушке стопку каких-то нот, – передай остальным, это ваша новая песня, но я не уверен, что ты будешь принимать участие в записи.       Дрожащими руками Ребекка взяла бумаги и поспешила к выходу. Как только дверь за ней захлопнулась, тело вдруг перестало ее слушаться, девушка упала на колени, рассыпав все листы по полу.       Царила пугающая тишина, как будто в здании не было ни единой души кроме самой Ребекки и продюсера, и некому было прийти ей на помощь. Где-то вдалеке раздался телефонный звонок, как только он прекратился, Сойер услышала голос Сазерленда. Она сразу поняла, что это он звонил куда-то в пределах этого здания. Было очень плохо слышно, Ребекка разобрала только то, что кто-то ее должен встретить у выхода и сопроводить до дома, но этого хватало, чтобы понять, что к чему.       Вдруг послышались шаги, Ребекка еще не успела собрать все ноты, упавшие на пол, спрятаться тоже было некуда. Девушка уже даже смирилась с тем, что ее свобода на этом кончилась, а Лондон превратился в личную тюрьму.       – Эй, что случилось?       Это был голос Роджера. Как только Тейлор увидел сидящую на полу Ребекку, мигом ринулся к ней и заключил в свои объятия. Он сразу понял, что происходит что-то неладное, когда Сойер не вернулась через десять минут, которых вполне бы хватило на разговор. Поэтому он решил проверить, все ли нормально.       – Меня должны встретить у входа, – сквозь слезы процедила Ребекка, – я буду сидеть в этой золотой клетке вечно!       Роджер понял, что к чему, и взял девушку за руку:       – Я тебе обещаю, все будет нормально, – он посмотрел на пол, где валялись листы бумаги. – Это что?       Ребекка шепотом ответила:       – Это новая песня «Low Overkill».       – Бросай.       Роджер помог девушке встать и повел ее дальше от двери кабинета Сазерленда, дальше от самого продюсера, а ноты так и остались лежать на полу.       – Здесь есть еще один выход, я видел, как оттуда идут люди, когда ждал тебя.       Казалось, что они бегут по извилистым коридорам уже целую вечность, Ребекка не могла прийти в себя, она знала лишь одно: пока рядом Роджер и он держит ее за руку, ей ничего не грозит.       Наконец, оказавшись на улице, они быстро добежали до машины, которая, к счастью, была припаркована не у главного входа, и как можно быстрее отправились в квартиру Роджера. Всю дорогу он держал Ребекку за руку, стараясь забрать всю ту боль, что пришлось пережить девушке.       Стоило двери в квартиру закрыться, как Ребекка снова прижалась к музыканту, даже не дав снять ему куртку. Тейлор чувствовал, как Сойер бьет озноб.       – Что он тебе сказал? – серьезно спросил музыкант. Девушка ехала молча всю дорогу и не проронила ни слова.       – Он много всего наговорил, но главное – он думает, что во всем виновата я сама, – у Ребекки уже не осталось слез, поэтому она просто безэмоционально констатировала факт. – А еще Микки украл у меня песню, видимо, тогда, когда приезжал ко мне. Теперь у него есть запись, а у меня никаких прав на нее.       Роджер с силой ударил кулаком в стену от досады.       – Это просто невозможно, – крикнул он, – Ребекка, поверь, если бы я знал, что так все будет…       – Ты не должен себя винить, – перебила его девушка, – никто не знал.       Ребекка замолчала, Роджер напряженно ждал, когда она скажет что-то еще, но вдруг в тишине раздался телефонный звонок. Звук его был таким внезапным, что оба вздрогнули и поспешили в гостиную.       – Алло, – поднял трубку Роджер.       – Роджер, это Вероника, Ребекка у тебя? – затараторила басистка, было слышно, что она нервничает и торопится.       – Да, – коротко ответил Роджер.       – Ни в коем случае не выпускай ее из дома, – продолжила Вероника, – сейчас к нам приехал Сазерленд и начал убеждать нас, что она не в себе.       – В каком смысле? – опешил Роджер, и посмотрел на подошедшую к нему Ребекку. Парень не понимал, что на этот раз задумал Эндрю.       – Он сказал, что Ребекка наркоманка и избила Микки, когда тот попытался ее вразумить, – Гонсалес говорила такие вещи, от которых волосы на голове вставали дыбом. – Сазерленд оставил дома своих людей, стоит Ребекке появится, как ее тут же увезут в рехаб.       Сойер не слышала собеседника Тейлора, но по лицу мужчины поняла, что произошло что-то плохое, поэтому просто напряженно ждала окончания разговора.       – Вероника, просто знай, что это все чушь, – ответил ей Роджер.       – Я знаю, – обреченно протянула Гонсалес, – но главное – я не уверена, но, кажется, наш телефон могут прослушивать, поэтому я звоню из телефона-автомата. Не звоните домой, это может быть опасно. И еще я сомневаюсь, что Эндрю ограничится нашим домом, я думаю, он может приехать и к тебе.       Тейлор похолодел и на секунду забыл как дышать.       – Я все понял, – только и мог выдавить из себя Роджер. – Спасибо.       Он повесил трубку и посмотрел на Ребекку, которая вглядывалась в лицо Роджера, пытаясь понять, что сказала ему подруга.       – Тебя ищут, – упавшим голосом сказал Тейлор. – Сазерленд боится, что ты будешь много болтать и станешь проблемой, поэтому хочет отправить тебя в лечебницу для наркоманов.       – Что?! – испугалась девушка.       – Тебе нельзя домой, да и здесь тебе оставаться тоже небезопасно, они знают мой адрес и могут приехать сюда в любой момент.       Ребекка закрыла лицо руками и заплакала, если раньше она чувствовала, что ей удалось спастись, то сейчас она поняла, насколько это все было обманчиво.