* * *
Фредди не ожидал звонка от Моргана, но как только ему сказали, что Роджера освободили и надо за ним приехать в полицейский участок, он, не раздумывая, оставил все свои дела и отправился за другом. Малкольм понимал, что барабанщик слишком уязвим, поэтому лишний раз пытался не затрагивать тему убийства Сойер, а чтобы не сидеть все время в молчании, ожидая Меркьюри, детектив пытался хоть как-то отвлечь Роджера. За те полчаса он узнал многое о группе, о процессе записи песни, о концертах и даже том, что произошло в Вегасе. Тейлор выглядел вполне сносно, иногда на его лице появлялась улыбка, но его тяготило все: и воспоминания, и даже сам Морган, который стал живым напоминанием о случившемся. В кабинет влетел взмыленный Фредди, который как будто проснулся всего пару минут назад. Увидев друга, он подбежал к нему и крепко обнял. Фредди не знал точно, что произошло, Морган ему не сказал ни слова, а репортеры, которые встретили его у входа в полицейский участок, несли какую-то чушь. Но несмотря на это вокалист понимал, что худшие опасения скорее всего подтвердились и девушки больше нет в живых. Фредди было по-настоящему страшно за Роджера, за то, что с ним теперь будет. Он не до конца понимал, как ему лучше вести себя с Тейлором, ему не хотелось сделать ему больнее, чем уже есть сейчас. – Я рад тебя видеть, – лишь это и смог произнести Фредди. – Я тоже, – сухо ответил Роджер. Казалось, он еле сдерживал слезы. Тот мир, которые полчаса назад для него активно пытался создать Морган, вдруг рухнул, а реальная жизнь снова свалилась на его плечи. – Я думаю, вам пора идти, мистеру Тейлору надо бы отдохнуть, – Малкольм показал на дверь, прекрасно понимая, что Роджеру здесь некомфортно, и в данный момент ему лучше всего было бы отоспаться, чтобы привести мысли в порядок, а уже потом разбираться со всем остальным. – Да, до свидания, – сказал Меркьюри, а потом вдруг осекся. – Лучше прощайте, надеюсь, при подобных обстоятельствах мы больше не встретимся. Малкольм усмехнулся, уточнение показалось ему забавным и ощущалось, как глоток свежего воздуха в ситуации, когда реальность давит не хуже бетонной плиты. Детектив в очередной раз подумал о том, что судьба очень несправедлива к хорошим людям, в жизни которых происходят подобные события. Фредди не знал, как начать разговор и вообще стоит ли начинать. Он догадывался, что произошло что-то ужасное, но узнавать подробности у Роджера, который был в таком состоянии, было совсем не по-человечески. Как только они вышли за двери участка, их вдруг ослепили десятки камер, которых, казалось, стало еще больше за те пять минут, пока Фредди находился в здании. Роджер сначала растерялся, он не хотел никого ни видеть, ни слышать, а такое внимание только больше угнетало, напоминая о том, что произошло с Ребеккой и вообще о самом факте, что с ней что-то произошло. Меркьюри, видя, что барабанщик вдруг остановился, не зная, что делать, схватил его за руку и повел за собой, другой рукой расталкивая журналистов, что преграждали путь. Он был зол как никогда, готов был даже сорваться на них, хотя никогда себе такого не позволял и с уважением относился к работе репортеров, но то, что происходило сейчас, переходило все границы. «Мистер Тейлор, с вас сняли все обвинения?», «Каким образом Эттвуд расправился с мисс Сойер?», «Вы видели тело?», «Ребекка Сойер изменяла Микки Эттвуду с Вами?», «Вините ли Вы себя в том, что произошло?». Эти вопросы слышались отовсюду и эхом отзывались в голове барабанщика. Лишь то, что Фредди тянул Роджера за собой, спасло его от приступа гнева, только благодаря Меркьюри он сдержался и не пошел с кулаками на столь бестактных журналистов. Как только двери машины захлопнулись, звуки вспышек стихли, а абсолютно чудовищные вопросы вмиг оказались за пределами слышимости. Фредди чувствовал себя очень неловко, он не мог найти нужных слов, чтобы хоть как-то поддержать друга. Сначала они ехали молча, но как только Меркьюри увидел, что Роджер стер слезы с глаз, решил как-то его отвлечь: – Мы с ребятами новую песню написали. Должна получиться классной, – Фредди посмотрел на Роджера, но, не заметив никакой реакции, продолжил, – ждем тебя, чтобы записать. Даже Джим сказал, что это хит. Было странно надеяться, что барабанщик вдруг придет в восторг от этой новости, тем более вряд ли вообще что-то могло его сейчас вытащить из этого состояния, кроме времени. – Все по тебе соскучились, – тихо добавил Меркьюри, понимая, что любые его слова сейчас абсолютно бесполезны, но хоть как-то он хотел показать, что они рядом с Роджером, что бы ни происходило. – Я тоже, – опустив глаза, произнес барабанщик, а потом спустя пару секунд добавил, – но я ухожу. Фредди не ожидал такое услышать, сначала он даже не понял, о чем говорит Тейлор: – Откуда? – Из группы, Фред, с меня хватит, вы справитесь и без меня, – Роджер посмотрел на друга. Фредди увидел в глазах барабанщика столько боли, что было бы не по-человечески сейчас пытаться отговорить его от этого поступка, было видно, что он уже принял для себя решение. Да и если Роджер что-то не поменяет, то так и будет вечно вспоминать о Ребекке, бесконечно истязая себя этими мыслями. Как бы ни было грустно, но Меркьюри принял это решение друга. Он все еще надеялся, что тот вдруг одумается, но сам не хотел его подталкивать ни к чему, понимая, что это лишь еще больше будет давить на Роджера. Весь оставшийся путь они ехали в тишине, и Тейлор был безумно благодарен за это и за то, что Фредди понимал его и уважал его решение.Глава 53 (What if...?)
7 мая 2023 г. в 15:25
Роджера выпустили сразу, как стало очевидным, что он невиновен. Никто не вдавался в подробности всего происходящего, поэтому он совершенно не понимал, что происходит и с чего вдруг такие перемены. Еще и отвратительная бюрократическая система не давала ему просто так взять и выйти из участка: сначала ему нужно было получить какие-то бумаги, сходить в один кабинет, потом в другой, дождаться адвоката, да и в принципе, он очень хотел поговорить с детективом, раз никто другой не может ему объяснить, что происходит.
Тейлора раздражало буквально все, он хотел побыстрее оказаться в другом месте, желательно подальше от полицейского участка, где он провел последние несколько дней, опыт, который он никогда не забудет. Но он не мог просто взять и отпустить эту ситуацию, поэтому молодой человек готов был ждать Моргана столько, сколько было необходимо, даже если на это уйдет целая вечность. Роджер сидел у кабинета детектива и просто ждал.
– Дальше я сам, – послышался знакомый голос.
Барабанщик еще не видел, кто идет, но уже понял по голосу, что это был Малкольм. Повернув голову в его сторону, барабанщик заметил, что с ним рядом в наручниках стоит Эттвуд.
Как только Роджер встретился взглядом с Микки, все в его голове встало на свои места: осознание пришло молниеносно, даже несмотря на то, что никого другого он и не подозревал. Ненависть к Эттвуду захлестнула волной, которая сносила все на своем пути, злость стала ощущаться настолько сильно, что ее было просто невозможно сдержать.
Не думая ни секунды, Роджер сорвался с места и накинулся на Эттвуда. Он резко ударил Микки по лицу, а затем, прижав к стене, стал наносить удар за ударом, не в силах это прекратить.
– Это ты! Это ты виноват! – голова Роджера была в миллиметре от лица Эттвуда, со стороны все выглядело устрашающе, но ни капли не напугало Микки. Молодой человек все так же улыбался, казалось, ему вдруг стало все равно на то, что с ним сделают.
Роджер снова ударил кулаком, но в этот раз гораздо сильнее, а удар пришелся в живот похитителя сердец, но даже это никак не повлияло на настроение Микки. Он лишь сплюнул кровь и с вызовом посмотрел на барабанщика.
Удивительным было и то, что Малкольм не сразу начал разнимать музыкантов, как будто позволяя Роджеру сделать все, что он хотел бы сам, зная все нюансы этого дела и окончательно поняв после допроса, что Эттвуд абсолютно ни в чем не раскаивается. Еле оттащив вырывающегося Тейлора от Микки, он попытался удержать барабанщика, чтобы тот снова не накинулся на Эттвуда.
– Она жива, идиот, – с широкой улыбкой на лице сказал Микки, которого уже держала подоспевшая охрана.
– Что? – Роджер опешил и перестал пытаться вырваться, Малкольму стало намного легче его сдерживать. Молодой человек повернулся к детективу и, с надеждой посмотрев на него, спросил дрожащим голосом. – Что он сказал?
Морган не успел ничего ответить, как его перебил Эттвуд.
– Я был в морге, я все видел! – Микки засмеялся. – Эта сука притворяется, чтобы мне отомстить! А вы поверили, идиоты. Она жива, слышишь? Жива!
Сбивчивая эмоциональная речь, дикая улыбка и блеск в глазах все-таки заставили Роджера усомниться в адекватности того, что говорит Эттвуд, но он так хотел верить, что его слова окажутся правдой, что просто стоял и почти не дыша продолжал слушать, пытаясь поймать каждое слово.
– Она жива!
Конвой увел Микки вглубь коридора, смех еще долго не стихал, а Роджер снова посмотрел на детектива, желая получить хоть какие-то объяснения. Видя состояние молодого человека, детектив взял его за плечо:
– Пойдемте в мой кабинет, мистер Тейлор. Думаю, нам с Вами нужно поговорить с глазу на глаз.
Роджер кивнул и последовал за мужчиной. Как только музыкант оказался в кабинете, Морган показал ему рукой на стул, предлагая присесть.
Малкольм не знал, как начать, поэтому, помолчав несколько секунд и выдохнув, обратился к Роджеру:
– Когда Вас выпустили, Вам, естественно, не сказали, о новых обстоятельствах в деле о пропаже Ребекки Сойер. Все потому, что материалы по особо тяжким делам не разглашаются.
– Ее правда больше нет... – тихо сказал молодой человек. Он будто все понимал, его слова звучали больше как утверждение, нежели как вопрос. Проглотив ком, образовавшийся в горле, и собравшись с духом, Роджер продолжил. – Я хочу знать, что с ней случилось. Скажите как есть. Пожалуйста.
Морган все еще не был уверен в том, что стоит рассказывать музыканту все, что известно на данный момент. Даже самому детективу было сложно произнести хоть слово, касающееся дела, ему было сложно представлять то, что описано на бумаге, даже просто думать о девушке было невыносимо.
– Мистер Эттвуд... Он напал на мисс Сойер в своей машине, – Малкольм надеялся, что этой информации хватит, и ему не придется описывать все в мельчайших подробностях. Но поймав на себе взгляд, ожидающий объяснений, ему все-таки пришлось продолжить. - Мистер Тейлор, Вы точно уверены, что хотите знать все подробности?
– Да, – хриплым голосом еле слышно произнес Роджер. Было видно, что он держится из последних сил.
– Это тяжело даже для меня. Мистер Эттвуд изнасиловал мисс Сойер, была травма шеи из-за которой, к сожалению, Ребекка скончалась. После этого он закопал тело в лесу, – Малкольм попытался сказать все, как есть, хоть это и получилось несколько резко и скомкано, было слишком тяжело абстрагироваться, а вся эта история значила для него очень много. По своему опыту он понимал, что сухие факты иногда воспринимаются легче, чем попытки смягчить информацию из жалости.
Роджер опустил голову и закрыл лицо ладонями, он не стал никак комментировать услышанное. Он просто не мог. Музыкант вспомнил сегодняшний визит Микки в тюрьму. Тейлор еще тогда понял, что все то, о чем говорил Эттвуд, не было выдумкой, но Роджер цеплялся за слабую надежду, что это ложь и просто попытки замучить его. Сейчас же он понял, что уже несколько часов знал, что именно случилось с Сойер.
– Ребекка… – только и смог проговорить молодой человек. Слезы полились по его щекам. Ему никогда в жизни не было так больно, как сейчас, – отведите меня к ней, я хочу увидеть ее в последний раз и попрощаться.
Роджер резким движением стер слезы и встал со стула. Малкольм не торопился подниматься вслед за ним.
– Нет... – покачал головой детектив, глядя в глаза музыканту. – Я думаю, Вам стоит запомнить Ребекку такой, какой Вы ее знали, именно такой девушкой она была, сохраните эти воспоминания. К сожалению, это все, что осталось.
– Эттвуду Вы позволили на нее посмотреть, – процедил сквозь зубы Роджер.
– Мистер Эттвуд не в себе, Вы сами слышали, он не верит в то, что Ребекка мертва, даже поездка в морг его не отрезвила, хотя именно за этим его туда и отвели.
Роджер закрыл рот рукой и, опустившись обратно на стул, снова расплакался.
– Как Вы ее нашли? – немного успокоившись, спросил Тейлор.
– Мне позвонила мисс Гонсалес и поделилась опасениями насчет Майкла, который заявился к ним вечером за Клео Маршалл. Мы приехали к дому девочек и проследили за его автомобилем. Если бы не Вероника, у нас было бы уже двое пропавших, – ответил Малкольм, а потом, покопавшись в столе, достал оттуда стакан и бутылку скотча. Налив немного, он протянул Роджеру. Молодой человек залпом выпил все и резко поставил стакан обратно на стол.
– Уму непостижимо, – музыкант отклонился на спинку стула. Он старался держать себя в руках, поэтому, чтобы отвлечься, решил поделиться с детективом тем, что ему пришло в голову сегодня утром, – нас с Ребеккой... – молодой человек выдохнул, ему было тяжело произносить ее имя, перед глазами сразу возникал образ девушки: ее улыбка, кудри, ее смех. – Нас пытались убить несколько месяцев назад в Америке…
Роджер горько усмехнулся, стер слезу со щеки и продолжил:
– …тоже одна сумасшедшая. Она хотела подстроить все так, будто это сделал я. Мэри-Энн, на всю жизнь запомню ее имя. В этот раз ничего не поменялось, только Ребекка… – он глубоко вздохнул, потому что говорить было тяжело, – в этот раз мне не удалось ее спасти.
– Мисс Уилкинсон? – уточнил прищурившись детектив.
– Да, откуда Вы знаете? – внимательно посмотрев на Малкольма, спросил Роджер.
– То, что я скажу, должно остаться между нами, иначе меня отстранят, – понизив голос сказал мистер Морган. Увидев, что Роджер кивнул ему в знак того, что будет молчать, он продолжил, – нам не давали вести это дело, но мы с мисс Ларкин обманом проникли в поместье Эттвудов, и там я нашел письмо некой женщины, которая сообщала Эттвуду старшему, что у его внебрачной дочери шизофрения, а так как это заболевание может передаваться от отца к детям, возможно, что у сына Эттвуда оно тоже может проявиться. Девушку, о которой шла речь, звали Мэри-Энн Уилкинсон.
– Они что… – опешил Роджер, – брат с сестрой?
– Получается, что так, – кивнул мужчина, – и скорее всего именно убийство мисс Сойер стало катализатором для дремавшего заболевания мистера Эттвуда. Возможно, он не сошел бы с ума, если бы не преступление, с которым его психика не смогла справиться.
Роджер молчал, опустив голову, Малкольм налил ему еще скотча и убрал бутылку в ящик.
– Мистер Тейлор, скажите, кому из ваших друзей я могу позвонить и попросить приглядеть за вами в ближайшие пару дней? – он подошел к Роджеру и, встав сзади, похлопал его по плечу, будто передавая от себя силы пережить это.
– Это еще зачем? – возмутился Роджерю – Я в норме.
– Во-первых, Ваши друзья очень переживали за Вас и за это дело, будет неправильным не связаться с ними и не сказать, что теперь Вы свободный подданный с честным именем, – он сделал небольшую паузу, – а во-вторых, Вы выпили, я Вас в таком виде одного не отпущу.
Роджер горько усмехнулся и опустошил стакан, который стоял перед ним.