История одного спора

— Подъем, дракоша, тебя принцесса заждалась! — услышал Рэтчет, едва пришел в себя. — Что? Активировав оптику, медбот уставился ничего не понимающим взглядом в потолок над собой. Где он? Что случилось? Какие, к шарку, дракоша и принцесса? Почему у него такое странное состояние, а весь внутренний экран завален сообщениями об устраненных ошибках и неисправностях? — Подъем, говорю, — настаивал Брейнсторм. Брейнсторм? Рэтчет вспомнил, что отправился в лабораторию и проводил опыты… Точно, произошел сбой, и даже не один, и летун занялся его лечением. Доктор разом сел на платформе и тут же запустил самодиагностику. — Хм… — выдал медик многозначительное. Судя по предварительным данным, Брейнсторм справился неплохо. Места, где джет проводил замену проводки и предохранителей, еще немного ныли, но это должно скоро пройти. — Речевые функции еще есть, значит, проц не повредил, — тем временем довольно констатировал сикер. — Так, — сказал доктор добрым тоном маньяка, примеривающегося, как бы поудобнее отрезать жертве голову. — А теперь ты расскажешь мне, откуда у тебя мои последние схемы. Они были только у меня и у Фест Эйда. Кто тебе их передал? Сейчас, когда к нему быстро возвращались силы, медик решил разобраться с «рабочими» проблемами. Узнать, где произошла утечка, наказать виновных и усилить меры безопасности, чтобы избежать повторения инцидента. — Никто не передавал, я сам нашел, — тут же отозвался Брейнсторм, почувствовав, что с медиком сейчас шутки плохи. — Где ты нашел? — требовал доктор, соскочив с платформы и с суровым видом наступая на джета. — Я всегда блокировал компьютер с медицинскими данными, когда ты, хотя бы теоретически, мог к нему подключиться. Брейнсторм вскинул руки, не то сдаваясь, не то пытаясь выставить хоть какую-то дистанцию между собой и злым доктором. — Я их почти не использую и никому не передаю. И мне не нужны именно медицинские данные, чтобы знать всё, что мне нужно. Однако, гнев Рэтчета уже было не остановить. Он схватил ученого за горло, и сжал, едва ли не пережимая магистрали. Учитывая, что пальцы медика скрывали в себе набор хирургических инструментов, опасность была нешуточная. И, судя по мелькнувшей в оптике панике, Брейнсторм это понимал. — Где. Ты. Их. Нашел?! — яростно чеканил каждое слово Рэтчет, встряхивая более массивного летуна. — Да не тряси ты меня-я-а! — взмолился джет, не решаясь особо дергаться в хватке. — Если ты сейчас отпустишь мою шею, я покажу тебе, откуда у меня данные. Отпускать медик не поспешил. Наоборот, он поднес указательный палец свободной руки почти к самому лицу ученого, демонстрируя встроенный в него инструмент: — Посмотри на этот резак в моем пальце. — Смотрю, — послушно отозвался Брейнсторм. Джет скосил взгляд на струю плазмы, которая была так близко к его лицу, что ощущалось тепло. Слишком многообещающе. Непроизвольно сикер подался назад, стремясь оказаться подальше от опасного инструмента. — Если ты сейчас не скажешь, то он будет в твоем окуляре, — сообщил медик. Брейнсторм, словно завороженный смотрел на резак, гипнотизирующий его своей опасностью и близостью, и не находил, что сказать. Провоцировать взбесившегося доктора ему точно не хотелось: так и без оптики можно остаться. — Я понятно объясняю? — прищурился Рэтчет, внимательно глядя прямо в оптику сикера. — Весьма, — признал джет. Доктор ещё пару секунд задержался, буквально сверля взглядом сикера, а затем все же отпустил его. Рэтчет видел, что летун не врал, и на самом деле был напуган перспективой лишиться оптики. — Тогда показывай, — велел медик. — Только быстро. Брейнсторм направился к терминалу и активировал его. Доктор последовал за ним, настороженный: мало ли что взбредет в мозговой модуль этому джету? Активирует систему безопасности — и поминай, как звали. — Вот. Видишь эти файлы? — открыл папку корабельный гений, демонстрируя её содержимое. — И? — потребовал дальнейших разъяснений Рэтчет. — Это набор параметров, предельные мощности по верхним и нижним границам. Отдельные апгрейды, номера деталей, маркировки протезов… — принялся комментировать Брейнсторм, прокручивая содержимое папки. — Это всё данные для аналитической машины. И они все нужны для аватара. Холоформа тянет энергию из разных систем. Программа определяет уязвимости и распределяет нагрузку на более объективные процессоры. — Откуда ты их взял? Кто передал тебе эти файлы? — Помнишь, для аватара вы все заходили в капсулу? — напомнил джет. — Она сканировала не только внешние параметры корпуса. — Какого черта ты не предупредил об этом перед сканированием? — возмутился медик подобному вторжению в личную жизнь членов экипажа. — И ты кое-что не учел. — М? — не понял сикер. — А когда это было? — с усмешкой намекнул медик. — А, вспомнил, — дошло до лазурного меха. — Тебя же тогда не было, ты во вторую волну попал... — Тогда повторяю вопрос, — начал раздражаться медик. — Помнишь, ты отдельно подходил для донастройки аватара перед Дельфи? — припомнил Брейнсторм. — С тех пор я переделал корпус и сменил альт-мод, — едко заметил Рэтчет. — Если ты не заметил. — Заметил, поэтому смотри на эти числа, — признался джет и продемонстрировал искомый файл с данными на Рэтчета. — Дата и время обновления пакетов данных, и вот прошлая версия с твоего того корпуса. Доктор подошел к терминалу и сам проверил время последних изменений и своего файла, и некоторых других. Похоже, Брейнсторм говорил правду. Ну что же: если нет утечки данных из медотсека, то это просто замечательно. Не придется проводить внутреннее расследование, не надо поднимать шум о краже данных и даже срочно проверять компьютеры на следящие программы. Новость принесла некоторое облегчение. — Я писал драйвера под старый корпус. Как видишь, предварительная синхронизация не была бы лишней. Но ты предпочитаешь обходиться без нее, — продолжил джет, воодушевленный тем, что Рэтчет успокаивался прямо на глазах. — Сейчас я откалибровал драйвера под твой корпус с учётом прогрессирующего некроза и отсрочил его за счет усиления нанитного заряженного слоя. — Я и так неплохо справляюсь со своим лечением, — огрызнулся медик, но уже привычно, без недавней агрессии. — Но вообще, мне интересно, почему у тебя драйвера для экспериментов написаны под мой корпус. — Потому что они пишутся индивидуально, — как нечто само собой разумеющееся, ответил Брейнсторм. — Вот именно, — произнес с нажимом доктор. Этот сикер что, планировал использовать его на опыты? — И есть на всех в предварительной стадии, — закончил мысль джет, словно и не заметив слов доктора. Рэтчет замолчал и опустил голову. А потом положил ладонь на руку Брейнсторма, и, заглянув тому в оптику, негромко произнес: — Извини за угрозы. Мне нужно было убедиться, что не было утечки данных из медотсека. — Рэтчет, ты знаешь, я же обещал не скачивать ничего, — вздохнул джет. — Может, скачивал и не ты, а, например, Персептор, — медик отступил назад, а затем заходил туда-сюда по лаборатории, словно пытаясь этим успокоить бардак в собственных мыслях. Слишком много информации утекло на сторону, и это тревожило. Хорошо, хоть не придется подозревать собственных подчиненных в распространении личных данных пациентов. — Не важно, нарушитель мог быть любым. Но я должен не допускать распространения конфиденциальной информации. — Рэтчет, — с терпением великомученика продолжил Брейнсторм. — Посмотри на это и скажи, есть ли тут хоть что-то, что можно назвать медицинской тайной? — Да. Моя болезнь, о которой ты знаешь, подходит под это определение, — медик остановился напротив джета, посмотрел прямо в оптику и произнёс многозначительно. — Надеюсь, ты не станешь о ней распространяться. — Так вот, — продолжал джет. — Эти данные сами по себе не выгружаются. Они находятся на сервере, обрабатываются и обновляются, но работаю я только с копией ради целостности файлов. — Хорошо, — ворчливо подтвердил доктор. — Вся информация, которую я читаю, обрабатывается только серверной программной. Ты же работал через клиентские протоколы. И все остальные тоже работают через них, без исключений. — Хорошо, допустим, — изволил принять Рэтчет объяснение. — Перейдем ко второму вопросу. Что за апгрейды ты мне установил? — Вот полный список, — тут же предоставил данные сикер, явно ожидавший такого вопроса. Медбот лишь скользнул по предложенному падду взглядом. На самом деле, он уже знал, что именно наворотил корабельный гений в его корпусе. Не зря же он провел полную диагностику едва только пришел в онлайн. Сейчас он хотел не информацию, а призвать наглеца к ответу. — Я уже получил список по итогу самодиагностики. Почему ты не согласовал их со мной? Мой корпус и так близок к максимальной нагрузке для моей Искры. Небольшой резерв я оставил на случай непредвиденных обстоятельств. Ага, непредвиденных. На случай, если кое-какой деятель решит наставить апгрейдов, не спросив мнения самого доктора. — Потому что ты бы отказался, — честно признался сикер. — Вот именно! — от такого «оправдания» доктор вновь начал заводиться. — Это опасно. Опасно для жизни! — Ты и так сейчас будешь порываться сказать «верни как было». Но нет. Обратно я уже не откачу. Посмотри на результаты диагностики и прогноз. Я отсрочил неизбежное. И по позе, и по голосу, и по выражению окуляров сразу было ясно: здесь давить бессмысленно: джет уперся так, что сдвинуть его не получится ни просьбами, ни угрозами, ни посулами. После секунды молчаливой игры в гляделки Рэтчет отступил и проверил ещё раз результаты самодиагностики. Шлаков джет был прав. Не то, чтобы эти улучшения давали сильно большой выигрыш, но все же помогали отсрочить смерть. Брейнсторм и впрямь ему помог. И все же, устанавливать апгрейды — вот так вот, без согласования, без предупреждения — это неправильно. — Может это и не очевидно, но я ещё надеюсь пожить хоть немного, — доктор привычно скрыл свои смешанные чувства за маской иронии. — Ты пытаешься вылечить, а я умею продлевать агонию, — напрямик сказал джет. — Твоя болезнь лечению не поддается. — Спасибо, что сообщил, а я-то и не знал, — сарказма в голосе Рэтчета хватило бы на весь экипаж. — Обращайся, — в тон ответил джет. — Я уже давно оттягиваю это самое неизбежное, — проворчал медик. — Ты не совсем верно подходил к вопросу. — Пока что основные системы не затронуты. Только конечности. Учитывая, как долго это всё длится — подобный результат можно считать успешным. Регулярная рекалибровка позволяет рукам работать как и прежде, — сообщил медик. — Я видел, — серьезно кивнул Брейнсторм. — Ладно, хватит об этом, — решительно заявил Рэтчет. Такое вот обсуждение его болезни, которая вскоре должна будет его убить, сбивало с толку. Мало того, что он не привык говорить о своем состоянии, так еще и делать это не с доктором казалось неправильным. К тому же, сам разговор о скорой смерти нагонял тоску. Уж лучше снова заняться испытанием этого нового аватара. — Хватит так хватит, — не стал спорить ученый. — Займёмся аватаром? — уловил тот изменения в настроении, незримо улыбаясь за маской. — Да, — подтвердил доктор, старательно переключая мысли на исследования Брейнсторма. — Давай на исходную, — повернулся хозяин лаборатории к терминалу. — Я исправил нагрузку и улучшил соединение. Должно было стать стабильнее. — Запускаю аватар, — сообщил медик, в который раз подключившись к панели. — Одежда прогрузилась без задержек, — прокомментировал джет, сверяясь с данными. — Да, — согласился медик. Растревоженные мысли не желали возвращаться к объекту исследования. Аватар отрабатывал программу с прыжками, приседаниями и превращением в шкаф, а вот сам доктор беспокоился совсем о другом. Сейчас его больше волновали не кривые нагрузки на процессор и энергопотребления, а то, что должно будет случиться через несколько лет. — У нас с Дрифтом несовместимые типы Искр, — признался Рэтчет вслух. — Фокус, который провернул Циклонус, у нас не сработает. — Ты хотя бы сможешь зажечься снова, — вздохнул Брейнсторм, не поворачиваясь. — Нет. Это меня убьёт, — уверенно сказал доктор. Он уже интересовался этим вопросом, когда искал способ спастись. — И его, возможно, тоже. — Я про то, что будет после того, как… — начал было сикер, но оборвал сам себя. — Не важно. Изменяй аватар. Холоформа Рэтчета в очередной раз превратилась из человека в шкаф: действие, за последнее время ставшее привычным. А ведь раньше доктор не проецировал неживые предметы, не видя практического применения для таких вот аватаров. Но, раз джет требует, наверное, от этого есть какой-то прок. — Возвращай, — распорядился ученый, сняв нужные данные, и когда аватар на стенде вновь принял вид человека, велел. — Пошевели им. По шкафу прошла световая волна, очертания холопроекции сменились, и вот уже внутри испытательного стенда поправляет одежду человеческий аватар доктора. Но мысли были все так же далеки от аватара, испытаний и лаборатории. — Послеискрия не существует. Смерть — это конец, — заявил медик. Он не нуждался в иллюзиях и был готов принять мысль о своей конечности. За всю свою жизнь он ни разу не сталкивался с фактами, которые бы подтверждали истинность всей этой религиозной мишуры. — Готово, — отчитался медик, завершив упражнения с аватаром. — Перепады напряжения стали меньше. — Но во что-то же ты веришь, — не то спросил, не то заявил Брейнсторм. — Проверим реакцию на внешние раздражители. Рэтчет давно заметил: если во время операции отвлекать раненного бойца сторонними разговорами, тот, скорее всего, будет вести себя спокойнее. Долгая практика научила доктора равно прекрасно справляться одновременно с несколькими делами. Вот и сейчас он одновременно работал с аватаром и говорил о том, о чем привык молчать: о своей болезни. Непривычно быть в роли пациента, но было и что-то смутно близкое в его новой компании. Странное понимание почти с полуслова, когда собеседник так легко читал его между строк и даже раскрыл часть своих профессиональных секретов. Равноценный обмен. — Я верю в себя, — сообщил медик. Лучшая вера, которая, и впрямь, помогала ему миллионы лет. Кому ещё можно доверять, кто всегда будет рядом и поддержит, хотя бы морально, в любой момент? Ощутив изменения в воздухе вокруг аватара, доктор огляделся и с опаской поинтересовался: — Вентиляцию включил? Надеюсь, пытать аватар в этой банке ты не собираешься? — Про пытки ты угадал. — И ты ещё что-то говорил о том что не пыта… Ауч! — возмутился медик аватаром. — Ага, реакция на изменение температуры и давление есть… — довольно констатировал Брейнсторм. — Связь стабильна. Аватар, недовольно потер уши и покосился на ученого: «перепад давления и температуры» был таким резким, что больше напоминал взрыв и едва не оглушил холоформу. Ощущения приятными уж точно не назовешь. — Почему из всего экипажа Дрифт выбрал именно меня? — задал Рэтчет тревоживший его вопрос и с ожиданием обернулся на летуна. — Можешь отключить аватар и включить его вне капсулы, — холодно разрешил ученый. — Пока мне лучше сделать перерыв, — прислушавшись к себе, решил медик, не дождавшись ожидаемой реакции. Брейнсторм не стал возражать, и Рэтчет прошел к платформе, уселся на неё и, облокотившись о колени, потер ладонями лицо. Говорить о своей болезни и ее последствиях было все еще непривычно. Это казалось неправильным и сбивало с толку. Мысли не хотели выстраиваться стройными рядами и перепрыгивали с пятого на десятое. И всё же, говорить хотелось. В кои-то веки кто-то узнал об этой болезни, понял, что она означает и готов выслушать. И это подкупало, так и хотелось высказать то, что привык держать внутри, скрывать от остальных. И не так важно, с кем. — Я не буду отвечать на этот вопрос, Рэтчет. Ты сам знаешь ответ, — после довольно долгой паузы внезапно отозвался Брейнсторм. Рэтчет поднял на него удивленный взгляд: он уже подумал, что джет не то проигнорировал вопрос, не то прослушал. Опустив взгляд, медик вздохнул: звук, подхваченный от органиков, и оказавшийся на редкость приставучим. Да, он знал ответ, а ещё винил себя за то, что подпустил Дрифта слишком близко, позволил себе проявить слабость, подался собственным чувствам. — Перегрузки не такие сильные, как раньше, — ляпнул он невпопад про аватара. — Но всё же… — Когда придет время, он будет жить за двоих. Это… Больно. Но знаешь, что ты не один. И это успокаивает, — Брейнсторм говорил негромко, но искренне, с пониманием, которого Рэтчет не привык слышать. Жалость, да. Но не понимание. — Мне скоро будет без разницы. Но я не хочу, чтобы ему было больно, — признался медик, и, внезапно, добавил. — Я должен ему сказать. — Тогда не теряй время, — поддержал этот порыв ученый. — Когда вы встретитесь, бери в оборот и скажи всё, что не успел. Медбот спрятал лицо в руках. Дрифт точно расстроится. Нет, даже не так: ему будет больно, плохо и, возможно, он посчитает Рэтчета обманщиком и предателем. Но молчать дальше — это тоже не выход. — Может, тогда он… А впрочем, кого я обманываю: никуда он от меня не уйдет, — негромко проговорил старый доктор, маскируя внутреннюю боль за язвительным тоном. — Досадно дождаться взаимной любви, находясь в паре шагов от смерти. Брейнсторм присел рядом на платформу, подобрав ближайшее к доктору крыло. Рэтчет вздрогнул, скосив на того взгляд: погрузившись в собственные мысли он даже не заметил приближения ученого. Брейнсторм же поднял руку, не спеша, и дружески похлопал медика по плечу, в конце задержав ладонь. Рэтчет не стал отстраняться, плечи его опустились, и он потер лицо, будто это могло помочь справиться с сомнениями и тревогами. Брейнсторм убрал руку и просто остался сидеть рядом. Присутствие сикера поблизости оказалось приятным, так что Рэтчет не стал отодвигаться. — Пока ты жив, ещё не поздно, — произнес Брейнсторм странным тоном. Рэтчет поднял на него взгляд, но маска все ещё скрывала лицо джета, а невидящий взгляд был устремлен в куда-то вдаль. Будто он вспоминал что-то давно ушедшее или говорил о себе. — Тем более, никогда не знаешь, кого время унесет раньше. И кто из вас чем пожертвует, чтобы спасти другого… Говорить в таком духе Рэтчет не умел. У него появилось неприятное ощущение, будто он заглянул в слишком личную часть жизни джета. Мысли опять сбились, а чувство неловкости вновь заставило сменить тему на более простую: — Создаю аватара. — Хм? А, — Брейнсторм не сразу вынырнул из своих мыслей и понял, что имеет в виду медик. Аватар прошел по лаборатории и помахал рукой ботам. — Единственное, что может мне помочь — это переливание энергии искры подходящего донора, ну, или если Вектор Сигма с какого-то перепугу решит дать мне второй шанс. Новую жизнь, — заговорил медик о надежде, а затем вздохнул. — Вероятность обоих этих событий стремится к нулю. Теперь кибертронцы сидели рядом на платформе и оба смотрели на гуляющего перед ними аватара, думая о другом. Графики, цифры и кривые энергопотребления и загрузки процессорной мощности показывали, что эксперимент идет нормально, но оба меха отмечали это лишь краем сознания. — На краю жизни и ты уверовал во вторую жизнь? — поинтересовался Брейнсторм. — Кстати, наниты должны были прижиться. Эти нейтральны. Как иммунитет реагирует? Разговор оказался трудным не только для Рэтчета: Брейнсторм так же перепрыгивал с темы на тему, теряясь в формулировках сложных вопросов. Неудобно говорить о посмертии с тем, чья жизнь уже идет по таймеру обратного отсчета. — Вторая жизнь? Я говорю не о послеискрии, — Рэтчет не терял своего атеизма даже сейчас. — И я не о нём, — отозвался Брейнсторм. — Я говорю о том, что уже случилось с Циклонусом, — на всякий случай уточнил доктор, что он подразумевал под второй жизнью. — Однажды Вектор Сигмы уже обновлял Искру кибертронца. Так что шанс того, что это случится вновь, не равнялся нулю. Впрочем, и ненамного превосходил эту величину. — Чудеса иногда случаются, — произнес задумчиво Брейнсторм. — Иначе мы совсем потеряем веру. — Иммунитет не реагирует, — сбежал от темы с чудесами доктор. — Больше не реагирует. — А вообще он работает? — повернулся к Рэтчету джет. — Да. — Тогда всё не так плохо. — Разумеется, — подтвердил медик. — Я поддерживаю корпус в хорошем состоянии. — Не только поэтому ты ещё жив, — заметил сикер. — У тебя есть стимул, упрямство, вера, желание и найденное призвание. Ты будешь с дезактивом сражаться до последнего. — Да, — кивнул Рэтчет. Он, и впрямь, готов был цепляться за жизнь до конца. — В этом и отличие между нами, — внезапно признался Брейнсторм. Рэтчет посмотрел на сикера. Тот сидел, всё так же глядя в пустоту, скрывая чувства за маской. После той истории с перемещениями во времени медик узнал про то, что случилось с этим гениальным конструктором оружия. Что заставило его веками работать над машиной времени, вынудило перейти на сторону противника. Да, Брейнсторм не выглядел подавленным после случившегося, все так же активно интересовался своими проектами, общался с Наутикой и Хромедомом и не бегал на приемы к Рангу. Но кто сказал, что он был в порядке? Почему никого это не интересовало? Даже Рэтчета, до этого момента. — Кварк? — после небольшой паузы негромко уточнил медик. — Кварк, — подтвердил Брейнсторм. — У всех свои больные места. Внезапно джет оживился и соскочил с платформы, будто только что вышел из спящего режима: вновь бодр и полон энергии, готов действовать, и, как обычно, скрывает свои истинные чувства. — Я проведу пару небольших диагностик, чтобы проверить, как прижились твои апдейты. — Приступай, — не стал возражать медик. Раз уж Брейнсторм проводил лечение, то ему и контролировать результаты. Конечно, док уже сам провел диагностику и знал, что его корпус в порядке, однако летун тоже должен был убедиться в этом. В конце концов, нельзя было исключать сбой в системе самодиагностики. Для начала ученый вытащил из закрытого шкафа сканер и принялся с его сначала проверил общее состояние Рэтчета, а затем и стал более внимательно изучать места, где проводил ремонт. Судя по довольному виду, результат ему понравился. Закончив со сканированием, джет решил проверить работу апдейтов более тщательно, и подключил своего пациента к компьютеру, дабы провести тестирование. Много времени это не заняло, и вскоре довольный ученый отключил диагностическое оборудование и принялся расставлять его по местам. — Брейнсторм, я должен тебе кое-что рассказать, — наконец, признался Рэтчет, когда диагностики подошли к концу. — Слушаю, — отозвался джет, ставя сканер на верхнюю полку. — Помнишь Некромир и спазм Искры у Скидса? — начал доктор издалека. — Вы отправились в бой, я же остался присматривать за ним. — Это сложно забыть, — отозвался сикер, запирая шкаф. — Он умер не сразу, — говорить об этом было нелегко, но сейчас, он чувствовал, просто необходимо. Рэтчет тяжело переживал гибель пациентов, каждый раз виня в этом себя. Уж что он не любил в своей работе — так это терять автоботов, которых должен был спасти. С годами он научился жить с осознанием того, что это неизбежно, научился прощать себя за неудачи и двигаться дальше, спасать тех, кого еще можно спасти. И все же, он не любил вспоминать о тех, кто умер на его руках, тех, кого не смог вытащить. — Скидс ненадолго пришел в себя. Он хотел, чтобы я передал тебе кое-что, — принялся рассказывать Рэтчет. — Мне? — джет взял было падд с медицинскими данными от сканирования Рэтчета, но на последних словах медика замер и перевел на собеседника удивленный взгляд. — Да, именно тебе. К сожалению, он не поведал подробностей, и мне пришлось самому их выяснять. На это потребовалось время, — подвел к сути медик. — Дело в том, что Скидс был в той же тюрьме, что и Кварк. Брейнсторм застыл, глядя расширившейся от изумления оптикой на медика. — Он знал, что случилось с Кварком. Как тот погиб, — осторожно продолжил медик. — Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе об этом? Джет ничего не ответил, застыв, словно статуя, будто его Искра больше не желала оживлять корпус. Лица не было видно, но оптика… В ней плескалась боль, вина, отчаяние и ещё многое, что Рэтчет не смог разобрать. Он словно кричал, не издавая при этом ни звука, словно плакал, ни проронив ни капли омывателя, словно бился в истерике, не шевельнувшись ни на миллиметр. И это пугало. — Если ты не хочешь об этом говорить — я не стану, — произнес Рэтчет, уже жалея, что начал этот разговор. — Нет, — сухим, словно сорванным голосом произнес Брейнсторм, и потребовал. — Расскажи. — Это уже случилось, и этого не изменить, — попытался Рэтчет хоть немного сгладить эффект своих будущих слов. — Когда Скидс попал туда, надсмотрщиком был Тарн. Он как-то узнал о том, что Скидс был инженером. И для инженера у него нашлась работа. Скидсу сказали, что сломался генератор для телепорта. Того самого телепорта, которым пленных автоботов отправляли на рабский труд на колониях. Тарн потребовал, чтобы Скидс его починил. Рэтчет замолчал, ожидая хоть какой-то реакции Брейнсторма. Стоит ли дальше говорить? Бежать ли к Рангу за помощью? Использовать ли успокоительное? Ему не хотелось неосторожными словами нанести вред ученому. Да, он исполнял последнюю волю Скидса, но было ли это безопасно для джета? Не лучше ли остановиться? — Что было дальше? — поторопил рассказ ученый, сам того не замечая, смявший в руке падд. — Стоит заметить, что так вышло, что Скидса поместили в ту же камеру, где сидел Кварк. Они много общались. Твой друг переживал о том, что десептиконы могут обманывать Скидса. Но наш теоретик был вдохновлен. Его можно было понять: работа шла удачно, и он надеялся, что с помощью телепорта сможет спасти жизни автоботов, — понемногу подходил к самому страшному медик. — Ведь лучше работать в качестве раба на колониях десов, чем без вести сгинуть в десептиконском лагере смерти. — Много общались… — горько усмехнулся лазурный сикер. Даже маска не смогла этого скрыть. — Да. Брейнсторм. Посмотри на меня, — попросил медик. — Не удивлюсь, если в основном говорил именно Скидс… — явно, погружаясь в воспоминания о погибшем товарище, произнес джет. — М? Подняв глаза, он столкнулся с внимательным взглядом медика. Убедившись, что завладел вниманием сикера, что тот адекватен и слушает, медик продолжил: — Кварка не пытали, — убежденно заявил он, пытаясь хоть как-то ободрить своего… друга? Да, друга. — Точнее, не так: его оставили в альт-форме, блокиратором отрезав возможность принять робо-мод. Однако Скидс в первый же день смог этот блокиратор извлечь. Последние дни твоего друга были спокойными. Ему лишь было нужно притворяться, что он не может сменить форму. И он был не один. Брейнсторм, мне продолжать? — Да, — тихо попросил джет. Попытки Рэтчета хоть как-то смягчить историю помогали слабо, если вообще помогали. Медик с тревогой смотрел на то, как ученый молча страдает, как он внутренне сжимается, боясь, и, одновременно, желая услышать, чем закончится эта история. — В конце концов Скидс починил генератор. Тарн же сказал, что отправит пятьдесят автоботов, включая самого Скидса, на колонии. Но наш теоретик не смог оставить своего друга. Он уступил свое место Кварку. Тогда Тарн согласился освободить их обоих. Но это всё было ложью, — Рэтчет решил, что достаточно тянуть, тем более, если это не работает. — Это был не телепорт, а плавильня. Самого Скидса Тарн телепортировал оттуда в последний момент: похоже, хороший инженер ему ещё был нужен. Что же касается остальных… их расплавили. — Плавильня… — в ужасе и неверии негромко повторил Брейнсторм. — Заживо… — Пара минут боли и смерть, — попытался хоть как-то примирить сикера с произошедшим Рэтчет. Впрочем, он и сам едва ли верил в свои слова. Да, звучал он убежденно, благо, этот тон за миллионы лет медицинской практики ему удалось отточить до совершенства. Но что может сравниться с болью заживо плавящегося тела? — Брейнсторм, это не самая худшая гибель. Порой агония длится годами, а то и веками… Ты ведь знаешь, как кибертронцы цепляются за жизнь, и как трудно мы, порой, умираем. — Плавильня… — Брейнсторм словно был не здесь, повторяя слова, что принесли ему столько боли, будто надеясь, что это окажется неправдой, будто что-то изменится. — Да, — подтвердил медик. — Кварк… — Теперь ты знаешь. — Нет… — попятился Брейнсторм, в ужасе мотая головой. — Нет, нет… Нет… Сикер был сокрушен этим рассказом, повергнут и раздавлен. Потрясенный до глубины Искры, он бы плакал, или кричал, выл бы или бился в истерике, если бы мог. Чувства, которые джет привык надежно прятать, теперь рвали его изнутри, не имея возможности найти выхода. Джет задрожал, не в силах вынести этого внутреннего напряжения, захлебываясь болью не физической, но оттого не менее слабой. — Брейнсторм… — негромко позвал Рэтчет. Медик надеялся вызвать хоть какую-то реакцию, опасаясь, как бы не дошло до спазма Искры. Пусть он начнет рыдать, пусть впадёт в истерику или даже нападет — всё лучше чем этот ступор с самонакручиванием. — Почему, Кварк… — все тем же тихим голосом не то спросил, не то произнёс джет. — Это не его вина. — Нет! — внезапно рявкнул Брейнсторм, и, развернувшись, яростно метнул в дальний угол останки падда. — Я это исправлю! Рэтчет почувствовал даже какое-то облегчение: пусть в буйстве, истерике или лихорадочной деятельности — но чувства сикера, всё же, прорвались наружу. А значит, вскоре джет должен прийти в себя. И только после этого пришла опаска: всё же, оказаться в одном помещении с буйным и довольно крупным кибертронцем — не самое безопасное времяпрепровождение. — Ты уже пробовал, — мягко сказал медик. — Я… Верну всё! Назад. Снова. Столько раз, сколько это будет необходимо! — лихорадочно выкрикивал Брейнсторм, бегая между шкафами и столами и что-то разыскивая. — И плевать, сколько будет ошибок и жертв! Побочный ущерб! — У тебя больше нет машины времени, — заметил Рэтчет осторожно. Не хотелось войти в этот самый «побочный ущерб». — Чтобы построить новую, нужны ресурсы и время. — Ресурсы не проблема, — теперь, вместо криков, джет перешел на не менее лихорадочное бормотание. — Я знаю, где их достать в нужном количестве. — Хорошо, — согласился медик, не желая спорить лишний раз. — Я создам новую машину времени. — не унимался Брейнсторм. Он продолжал поиски, наводя на столах ещё больший хаос. Что-то падало, что-то рассыпалось или даже разливалось, но джет даже не обращал внимания. — Значит достанешь, — уверенно, но мягко произнес доктор. — Наверняка у тебя сохранились чертежи. — В шлак старые чертежи, они оказались неэффективны. Я нарисую новые схемы. И она БУДЕТ работать. Как надо. С этими словами он вытащил из кучи паддов один, и, проверив содержимое, несколько раз ударил им об стол, полностью уничтожив носитель информации. — Тогда нужно будет больше времени, — осторожно заметил Рэтчет. — Оно есть… Шлаков макет! Похоже, Брейнсторм нашел то, что так упорно разыскивал: макет своей машины времени: желтый чемодан, который не сожгли вместе с остальными. Бросив его на пол, джет принялся яростно избивать несчастный кейс, будто тот был во всём виноват. Тихо поднявшись на ноги, медик аккуратно достал из ящика с инструментами инъектор, и зарядил его подходящим средством. Серьезная штука, и применять её следовало осторожно, но сейчас Брейнсторму нужно было отдохнуть. Иначе его буйство могло стать опасным как для него, так и для окружающих. Доктор коварно подобрался сзади, пользуясь тем, что джет оказался полностью увлечен избиением макета. Точный укол инъектора, секунда, и вот лекарство уже начинает действовать. — Отдохни, Брейнсторм, — произнес Рэтчет, подхватывая оседающий корпус. — Что… — начал было джет, оседая на месте. На этот раз его подхватил Рэтчет, не дал упасть. Оптика сикера мигнула и погасла, и он окончательно отключился, так толком не поняв, что произошло. — Вот так, спокойно, — негромко произнес доктор, а затем недовольно добавил, прикидывая расстояние до платформы и её высоту. — Эх, как тебя теперь на платформу погрузить? Что ж ты такой тяжелый?