Blood Rush (Прилив Крови)

Джером прижал два пальца к переносице, изо всех сил сжимая пальцы, чтобы не обращать внимания на умоляющие стоны своей матери, обращенные к Богу. Которому она даже не поклонялась в соседней комнате. Его глаза были закрыты, а брови нахмурены, он выдохнул, чтобы немного успокоиться. Пятый раз на этой неделе. Пятый человек на этой неделе. Образ заботливого сына, который хотел видеть свою мать счастливой — он давно усовершенствовал. Эту актерскую игру. Секс — это здоровое занятие, сказал бы он в защиту её распущенности. Хорошо иметь очень здоровую сексуальную жизнь… много преимуществ… Много головной боли, цинично подумал Джером. Джером терпеливо ждал, пока Лайла Валеска закончит, но это заняло больше времени, чем обычно. Он не осмелился попытаться выяснить, был ли виноват мужчина или его мать. Не в силах больше терпеть, он выбежал из своей спальни и вышел через входную дверь, закрыв её за собой со вздохом облегчения, когда в ушах у него затих легкий звон. Как всегда, он нашел «личную жизнь» Лайлы более терпимой, когда он мог довериться своей сестре. Диди едва могла находиться в трейлере, когда мужчина вошел в трейлер. («О, черт возьми…» — пробормотала она всего несколько часов назад, когда Лайла, пошатываясь, вошла во входную дверь, держась за руку этого парня.) Зная, какой беспорядок там должен был быть — вещи разбросанные по всей мебели, презервативы или смазка, разбросанные по ванне, и Бог знает что еще… Диди стояла снаружи у ревущего костра в теплую ночь ранней весны. Джером считал её довольно красивой, несмотря на поблёкшие следы ожогов, которые были освещены пламенем. Она была одета в свой наряд, красно-золотой ансамбль, который прикрывал только 80% её груди и небольшая ткань, чтобы скрыть впадину тазовых костей и большую часть её ягодиц. Чем старше она становилась, тем меньше одежды цирк советовал ей носить. Прибыль, говорили они. Секс продается, говорили они. И чем меньше одежды на ней было, тем больше ожогов она может получить, если не будет осторожна. Когда Джером подошел к ней, она заметила движение тени, а затем поприветствовала своего брата широкой улыбкой. Её взаимодействие с матерью было полярно противоположным по сравнению с тем, как она приветствовала его. Её голос был милым, нежным в отличие от пронзительного, сухого и саркастичного тона, которым она разговаривала с матерью. — Не смог этого вынести? — С любопытством предположила Диди. Маленькие цепочки её серёжек звякнули, когда она повернула голову. — Эта сука просто не затыкается. — Застонал Джером, качая головой. — Всё ещё продолжает трахаться. — Да, я представляю. — Сказала Диди, разделяя его взгляд отвращения. — Вероятно, она чертовски рада. Я полагаю он не может от неё отделаться. Или, может быть, он не э-э… соответствует… " — Диди, нет. — Возразил Джером. — Хорошо, я не хотела вкладывать этот образ в твою голову. — Сказала Диди, слегка фыркнув. — Отвратительно. — Произнес Джером, стоя рядом с ней у костра. Диди секунду смотрела на него. На днях Джерому исполнилось семнадцать. Его день рождения не отмечали, и, как и каждый год, единственным человеком, который поздравлял его, была Диди. Он вырос как минимум на фут. И несмотря на заживающие синяки вдоль его сильной линии подбородка, он стал довольно красивым мужчиной. — Ты когда-нибудь…? — Не решалась задать вопрос Диди. Джером взглянул на нее, когда её голос затих. — Когда-нибудь, что? – У тебя когда-нибудь был секс? — Легкомысленно спросила Диди, поворачиваясь к нему. — Что это за вопрос такой? Конечно, у меня был. — Ответил Джером приподняв бровь. — Мне было любопытно. — Мягко объяснила Далила. — Я не думал о том, чтобы делать что-то подобное с кем-либо. Не с кем-то из цирка, знающим, что произошло давным-давно, когда однажды мама вытащила тебя из трейлера… " — Тебе не нужно это объяснять — Сказал Джером, на мгновение отводя от нее взгляд. — Я знаю, что произошло. — Ты никогда не спрашивал меня, что случилось. — Диди изобразила легкую, печальную улыбку. — Мне не нужно было. Я понял это по твоему лицу. — Сказал Джером. Джером взглянул на нее. Он никогда бы не попросил ее рассказать в мельчайших подробностях о том, что тот человек сделал с ней давным-давно. Он не мог винить ее за то, что она не хотела встречаться с кем-то из цирка. Все знали, включая Лайлу, что первый раз Диди не был ее выбором. Даже первый раз Джерома был с девушкой, которую он просто встретил по пути в продуктовый магазин, чтобы собрать вещи перед переездом цирка. Это ничего не значило. Диди снова повернулась, чтобы посмотреть на костер. Джером не сводил с нее глаз. Он признался себе, что Далила была на куда лучше, чем Лайла. Дружелюбная. Возможно, более нежная, чем он предпочитал. Но боец. И после всех обид, которые ей причинили, она хотела знать, каково это — на самом деле с нежностью вспоминать «первый раз». Но разве все не задаются вопросом о первом разе? Странный разговор с родственником. Птицы и пчелы казались странной территорией, несмотря на постоянное напоминание о том, что они были в большой спальне внутри трейлера. — Твое лицо. — Отметил Джером. — Что? — Посмотрела на него Диди. — Твое лицо. У тебя странное выражение лица. — Пояснил Джером. — Странное, вероятно, подходящее слово для этого. И искривлённое. — Сказала Диди. Когда она сдвинулась на крошечный дюйм, маленькие кусочки металла вдоль ее шеи и талии зазвенели, как маленькие колокольчики. Она взглянула на него, задаваясь вопросом, должна ли она сказать, что у нее на уме. Джером уже понимал, что разговор принимает некоторый оборот. Она надеялась, что он поймет. Или прейдёт к пониманию. Её брат был самым близким другом, который у нее когда-либо был, потому что Лайла годами отравляла семью, говоря, что Диди была «Шлюхой-провидицей»… той, кто кричала об изнасиловании из-за того, что она на самом деле хотела, чтобы незнакомцы воспользовались ею, но слишком стыдилась признать это. Джером знал иначе. Это отвратительная ложь. С тех пор как ему исполнилось четырнадцать, он держался подальше от мужчин, которые хотели взрослеющую дочь, а не мать. Он стал чувствовать чрезмерную заботу о ней. И когда мужчины смотрели на нее голодными глазами, внутренний огонь в его животе вскипал в его крови. Такое можно было бы объяснить братской любовью. Хотя у него в голове было небольшое разногласие, почему он ревновал к тому, что для других мужчин было социально приемлемо желать ее, а для него нет. Диди нравилась привязанность её брата. Он был единственным мужчиной, который не обращался с ней как с проституткой. Ее провокационный танец с огнём привлекло к ней некоторое негативное внимание, но это был просто танец, чтобы привлечь людей, чтобы остаться в цирке еще немного. Куда бы ни шёл разговор, он был прерван — звуки из соседней аудитории, голос, доносящийся из-за мегафона, и взрыв музыки, доносящийся из-под большого шатра. Диди подпрыгнула, взглянув в его сторону. — ПРИХОДИТЕ ОДНИ! ПРИХОДИТЕ ВСЕ! СОБИРАЙТЕСЬ! — Погремел голос директора манежа. — Не хочешь пойти со мной? Лучше, чем сидеть в трейлере и слушать ее. Я первая, как обычно. — Предложила Диди. Джером согласился посмотреть ее выступление, хотя бы для того, чтобы отвлечься от сучьих стонов Лайлы. Когда он шел рядом с ней, то уловил приятный запах фейерверков и чего-то цветочного — ароматических масел, негорючих. Ему нравился этот запах. Он понял, что запах исходил от волос Диди и ее затылка. Пальцы Диди сомкнулись вокруг его запястья, направляя его к большой палатке. Джером снова нахмурился. Что-то было в этом наряде. Что-то странное, потому что он наслаждался ее запахом слишком сильно, чтобы было нормальным. Что-то в том, как она смотрела на него. Это опасная территория. Нет, нет, это неправильно. Прежде чем они вошли в палатку, Диди остановила его на полпути, остановившись в нескольких дюймах от него. — У тебя что-то на уме. — Сказал Джером, смутно осознавая, что его голос стал хриплым. — Я знаю этот взгляд. — В моих мыслях, в моих мыслях. — Неопределенно ответила Диди, пожав плечами. — Все время. Просто хочу, чтобы ты меня спросил. Наверное я боюсь. — Перестань говорить загадками. — Сказал Джером с легким раздражением. — Просто скажи. Диди слегка улыбнулась. –Что, если ты покажешь мне…? –Прошептала она. Он едва мог слышать ее из-за голоса в мегафоне. — Показать тебе что? — Спросил Джером. Диди наклонился, чтобы сказать ему на ухо: — На что это похоже. На что это похоже. — Диди тихо размышляла, вне пределов слышимости прохожих. Джером уставился на нее, когда она отстранилась. Что? — Диди. — Предупредил Джером. — Ты не думал об этом? — С любопытством, почти настойчиво спросила Диди. — Я знаю, произнося это вслух будет звучать хреново. Звучать очень, очень неправильно. Но так ли это на самом деле? Мы никогда не были за пределами цирка. Мы никогда не теряли друг друга из виду. Наше испорченное детство… Как часто Лайла говорила это «. — Ты предлагаешь, — Утвердительно прошептал Джером, — чтобы мы попытались сделать то, что должны делать только пары. А мы брат и сестра. Ты моя сестра. Мы кровные родственники. — Я не предлагаю, чтобы мы… — Быстро сказала Диди, качая головой.– Просто сохраняй непредвзятость. — Скорее, шок. — Скорее непредубеждённость. — Это пиздец. — Я этого не отрицаю — Согласилась Диди ухмыльнувшись. — Я видела, как ты смотришь на меня… Одетую в это. — Добавила она, указывая на свое скудно одетое тело. — Ты полуголая. — Полуодетая. — Поправила Диди. — Не веди себя так, будто ты не знаешь, о чем я говорю. — Это ненормально. — Сказал Джером. — Не хуже, чем сейчас. — Сказала Диди, все еще улыбаясь. — Джером. Ты хочешь сказать, что никогда не думал об этом? Ни разу? Джером открыл рот, чтобы что-то сказать, но остановился. Как бы странно это ни было, возможно, она была права. Двое человека застряли в одной комнате, деля постель с детства до совершеннолетия… Некоторые вещи за 17 лет не могли остаться незамеченными навсегда. Возможно, это было их извращенное воспитание. Постоянная сексуальная жизнь Лайлы. Нестабильная обстановка. Психопатические наклонности… — Угу. — Самодовольно сказала Диди, когда Джером не ответил ей сразу. –Заткнись. — Коротко сказал Джером. — Мы ничего не сделаем. И ничего не будем делать. Это все ненормально, даже для нас. Диди пожала плечами. — Даже не для того, чтобы просто посмотреть, каково это — целоваться с кем-то? Другие братья и сестры, вероятно, когда-то пробовали это делать. — Нет. — Повторил Джером. «Она что, более сумасшедшая, чем я?» Подумал Джером — Я знаю, на что это похоже. Посреди их разговора объявили о выступлении Далилы. «ХОРОШО, РЕБЯТА! Наш первый акт… Диди нахмурилась, считая, что их разговор окончен. Но с небольшим вторым рецидивом она подошла немного ближе к своему брату и тихо сказала: — Ничего не произойдёт, если ты не хочешь. Запах фейерверков, колокольные звуки от металла на ее костюме; эта ухмылка на ее лице, которая, казалось, сквозила в рассуждениях о таком табу. Джером быстро сглотнул, чтобы отогнать эти мысли — это неправильно. — Ничего не произойдёт. — Грубо сказал Джером сквозь стиснутые зубы. – Хорошо, это была просто мысль… Как ты и сказал. Просто кое-что у меня на уме. – Диди извинилась за всю дискуссию как за риторическую линию вопросов. Джером прошел с ней под большой шатер, где она вышла на сцену. Джером прикусил внутреннюю сторону щеки, когда вокруг ее сцены вспыхнул огонь. Диди начали аплодировать. Хлоп, хлоп, хлоп, хлоп. Раздался рёв одобрения, когда она поднялась на ступеньки сцены — разрез ее костюма показал скольжение ее гладких ног. Заиграла песня, когда Диди вытянула две ленты во вращающиеся шесты — она начала вращаться и кружиться с зажженными лентами, создавая иллюзию, что она управляет потоком пламени. А затем, когда танец начался, Джером понял, что предложение Диди было больше, чем просто назойливой мыслью в его голове. Был ли он таким же испорченным, как она сказала? Думать о своей старшей сестре так, как должен думать только любовник? Или она была такой же испорченной как и он? Думать о своем брате так, как должна думать только любовница? Эксперименты могут быть невинными. Верно? Джером сидел в центре первого ряда, наблюдая, как выступление Диди проходит без сучка и задоринки. Пламя осветило запретные места, на которые ни один член семьи не должен смотреть с явным интересом. Жар от зажженной ленты обрушился на тело Диди. Через несколько минут её тело покрылось легкой испариной. Диди понимающе поймала его взгляд, на её губах быстро появилась ухмылка. Она знала, что эта мысль будет его съедать. Их самые темные натуры могли найти общий язык друг с другом только потому что они были друг у друга в этой жизни. Как абсурдно поэтично. Но темное, извращенное и запретное, и, возможно, именно поэтому Джером не мог выбросить из головы образ полностью обнаженной Далилы Валески, с этими зелеными глазами, длинными волосами и. И не помогло то, что она была на предварительном просмотре на сцене, покачиваясь и демонстрируя застенчивую и тонкую манеру с песней, играющей над головой об опасной игре похоти… *«I feel a wave of passion, Move through my heart with such pain… I have no time to reason, So I just let passion reign… I let go so easily, On a night as warm as sin. Midnight swimmer, midnight sea, I will not come back again.» Диди шагнула к передней части сцены, поток огня соблазнительно кружил вокруг нее. Возможно, имя подходит ей лучше, чем она думала. Так подумал Джером, когда мрачная улыбка скользнула по её лицу, и она взглянула на него в толпе быстрым взглядом, потому что она тоже знала, что эта мелодия взывает к запретной истине. Диди была увлечена своим братом. Как он… ею. Даже если нет, идея такой близости, скорее всего, огорчит их мать. Это была неплохая идея, если это действительно был лучший исход свидания. «My sin and my obsession, Crazy desire you bring. I know there's no salvation, I see our bodies burning. Your Gypsy dreams all haunt me, I live to see your dances. Please raise your eyes and want me, Please give me all the chances.» Джером почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Прилив крови. «You brought the spring time to fill, My heart in its winter chill. I lost my strength and my will, And now my tears start to spill. I never knew such desire, Just looking into your eyes. And now the soul in me cries, And now the night is on fire.» Свист — взрыв летящего пламени, по-видимому, заключающий рыжеволосую соблазнительницу в круг света. Представление сделало Диди менее похожей на человека, а преимущественно потусторонним — огненным атронахом. Лицо Джерома осветилось красно-желтыми оттенками, из-за огня на сцене. Огонь танцующий в его глазах, немного сбил Диди с толку, вернув к мысли о коже к коже, вечной аморальности. Просто неправильность всего этого, прискорбный грех. Когда ее выступление закончилось, раздались бурные аплодисменты. Джером спокойно стоял в первом ряду, охваченный гордостью и возбуждением, пульсирующим ниже пояса. Он попытался незаметно приспособиться. Он поймал кончик языка между губами. В горле внезапно пересохло. Диди поклонилась, сказав зрителям очаровательное и благодарное «Спасибо». Джером наблюдал, как она спрыгнула со своей персональной передвижной сцены. И затем, быстро, но он услышал ее чётко, не пропустив ни секунды, когда она пробормотала, проходя мимо его затылка, — Я не боюсь. Я знаю, что ты тоже. Встретимся под мостом Аркхэма позже вечером. Мы ускользнем. Мать напивается. В любом случае ей будет все равно, где мы, если мы исчезнем на пару минут. Диди слегка улыбнулась и по-сестрински толкнула его в плечо. Джером издал веселый смешок, наблюдая, как она раскачивается взад и вперед, чтобы вернуться в трейлер.