***
— Ебучие пироги! — выдохнул я, когда в меня со всей дури врезались трое. Глаза просто отказывались верить в происходящее. Петров! Сам! Да ещё почти упакованный!!! — СПАСИТЕ!!! — Спасём, спасём… Лапы для браслетов вытягивай или я их тебе сейчас оторву, — говорю цели, доставая из пространственного рюкзака наручники. Нет, по пуле в колени, конечно, надёжнее, но это потом перевязывать, тащить на своём горбу… Оно нам надо? Особенно когда тот урод едва отстал. Да и «зайка» разошёлся не на шутку. Последний раз мы эту весёлую парочку видели, когда автоматон пытался выбить восьмисотому его фаянсовые зубы о другое фаянсовое изделие. До этого он им пробил стену, отправив металлический скелет в полёт пижонским ударом с разворота. Ясен-красен интиму мы мешать не стали. «Заяц» слишком сильно косил на нас подбитым глазом. Не рискнули. Да и ЭТО опять нарисовалось. Медленное оно, да упёртое. Самое забавное, мы уже третий раз его подорвать пытаемся. — ДА ХОТЬ ВЫЕБИ!!! СПАСИ!!! — завизжал Петров, как будто я уже ствол автомата вазелином смазываю. Ха, буду я на него ценный продукт тратить. Не заслужил… Удара я не видел. Просто взвыла моя паранойя, да глаза увидели движение воздуха в полной темноте. Обычный пожарный топор вспорол верхний слой броньки, прорезав бронепластины, окончательно теряя режущую кромку, чтобы окончить свой путь в стене, о которую и рассыпался, засыпав все осколками лопнувшей от перенапряжения стали. Если бы не дёрнулся и не пробил интуитивно Петрову с ноги, было бы два трупа. Дальше всё как на тренировке. «Крюком» в ухо, в корпус, оттолкнуть и обойму пистолета в харю. — Да сколько же вас, — задаю риторический вопрос в пустоту, стоило мне разглядеть противника. Очередной твари обойма пуль из ПМа в купол не понравилась. Из разнесённой черепушки вылезли механические пауки. Дальше, пару секунд тварь постоит в ступоре, пока пауке ей новую башку не приделают или эту не починят. Один из секретов живучести этих тварей… Бойцы дали очередь из автоматов. На это уже отреагировали пауки, развернув полимерный щит. Эти пидорасы грамотно работают. У одного щит кончается, другой его разворачивает. Единственное не мгновенно. Зазор по времени такой, что целиться бесполезно. Пуля должна уже лететь в этот момент. Самый действенный вариант: сходиться с ней в рукопашную и ломать. Пока она сломана мочить пауков. Взрывчатка тоже покатит, но от просто близкого взрыва оно лишь почешется, а потом соберут. Если налепить, то пауки могут взрывчатку тебе вернуть. Завизжал рикошет, который так хорошо ловится в бетонном помещении. — В РАССЫПНУЮ — визжит Петров снова, попутно гребя на четырёх костях во тьму коридора. — Стоять, сукааа! — ору уже я, пытаясь словить гавнюка за шиворот. Руку мне перехватила пришедшая в себя тварь. Ничего не осталось делать, как пробить ей лбом в грудь, повалив это на пол. Бойцы подлетели мгновенно, став охаживать чудовище, ногами, прикладами, да чем потяжелее, но дело своё тварь сделала: Петров свалил. Да ещё неудачно для нас. Буквально сквозь землю провалился! Нас снова нашёл наш «любимец». Петрова он проигнорировал, просто отвесил очередной пинок щупальцем ему по жопе. Монстр на этот раз подготовился основательней. Тел побольше переработал на запчасти запасные. Оно их не только для ремонта использует. Ещё себе группу поддержки собирает. Вон, нас серьёзно восприняли. Где только оно противотанковую пушку да пулемёты нашло… — Пиздец, — констатирую я, смотря в харю своей смерти. На заднем фоне ревёт Филатова. Бойцы готовятся продать свои жизни подороже. Жопа короче. — Дуууц! Шарааах!!! БЗЫЫЫНЬ!!! — пробивает в очередной раз своим корпусом стену «Зайка», просто снеся верхнюю часть кадавра, чтобы врубиться в противоположную стену. Автоматон медленно и печально сполз по стене, но приземлился на ноги. Хрустнув манипуляторами и мигнув подбитым глазом, который по всей видимости замкнуло, «Зайчик» буднично вырвал из стены кусок стального швеллера и, положив полутораметровую рельсу себе на плечо, неспешно пошёл в пролом. Из динамика системы оповещения стала разноситься музыка, как обычно, внезапно: Сейчас развеселю вас, как в ночном варьете Вам покажу ушу, тхэквондо, каратэ! Зря восьмисотый в проломе показался. Был ещё более помятый чем «Заяц». Вот что значит ГОСТ, однако. А сейчас ещё и шпалой по башке получил, от чего она вообще на что-то непристойное стала похоже, к херам! Ну что же вы притихли, почему не поём?! Надолго вам запомнится вот этот приём. Рельс в руках «Косого» прост порхала. Ударил он красиво, словно лаптой. И этот приём, И этот приём, И этот, и этот, И этот приём! В такт музыке «Зайчик» пиздил злобного Электроника рельсом. На четвёртом ударе робот упал на колени, а у нас зазвенело в ушах. — Кияяя! — рыкнул уже сам «Заяц» зарядив с ноги под челюсть роботу, который несмотря на весь сумрачный гений и сумасшествие создателя остался всего лишь роботом. Машину словно сдуло, вбив в стену. Чёрный пояс — я очень спокоен. Чёрный пояс — один в поле воин. Чёрный пояс, белый халат… Музыка утихла, стоило автоматону удалиться немного от нас. Охреневшая от сюрреалистичной Филатова трясла головой. — Вот это представление, блять… — выдал Карабас, который вообще не матерился. Театральный эстет он! — Вы, как хотите, но я после этого задания ухожу в запой! — проорал, после того как перестал материться, Вано. Эх, сейчас бы в Сочи. На пляж. Пиво с раками пить, а не вот эту поеботу разбирать! — Не надо сраками, командир… Я его лучше так выпью… — подал голос Крюк. Я это вслух сказал? Неважно! Тварь то, пока мы охуеваем, чиниться то! — Убыыть! — прошамкал монстр, полностью приходя в себя. — КРЫК! — задорно и радостно сказал пол, проваливаясь под всеми нами. Секунда падения, в которую кувыркался словно унитазный объект, и мы приземляемся в полимер. А это больно! Это вам не вода, у него сила поверхностного натяжения больше! Филатова готова. Ноги если к херам не сломала, то отбила нахуй! Да и нам попадать с высоты добрых метров пять было далеко не фунт изюма съесть…***
Две машины замерли друг напротив друга. Каждая из них несла на себе следы яростного боя, но автоматон создан по ГОСТу за номером три шестёрки от пятьдесят третьего года выглядел более грозно и менее утомлённым, яростно сверкая линзами своих оптических сенсоров. Пусть кое-где его обшивка была помята, но страх всех советских детей, и не только их, выглядел грозно, в отличие от его оппонента. Карикатура на Электроника была мятой и качалась, словно слегка пьяная, что говорило о сбоящих гироскопах. Его белоснежный оскал зиял прорехами выбитых зубов. Левый манипулятор висел на проводах, непрерывно искря. Грудная пластина была выдрана, а её остатки выгнуты. — Это ещё не конец, — проговорило творение сумасшедшего учёного. И это было так. Пусть полимерные дробители, которыми сам себя вооружил робот, причинили небольшой вред обшивке, но их заброневое действие нанесло ощутимый урон механической и электронной начинке автоматона. «Заяц» не был выведен из строя только благодаря нормам военной сборки, которую выполнили на совесть рабочие на оборонном предприятии. Дублирование всех основных узлов и надёжность было просто параноидальным. — Ты проиграл, — впервые произнёс целую фразу автоматон, активируя теслопушку. В последние секунды своего существования робот понял простую вещь: бой затянулся только потому, что протоколы «Зайца» не давали ему активировать оружие, покуда рядом с местом схватки были живые люди, которые могли пострадать. — Дуц. Дуц. Дуц, — неспешно щёлкнула пушка, лишая робота всех его оставшихся конечностей. Автоматон неспешно подошёл к поверженному противнику. Его корпус немного поскрипывал, словно железный ужас посмеивался над своим противником. Ударом опорного манипулятора он перевернул машину на живот. Робот пытался уползти на остатках своих конечностей, но стальная опора «Зайца» прижала его к избитому бетонному полу, надёжно зафиксировав его. Не спеша, автоматон нагнулся, взяв манипулятором повреждённого противника за то что у людей выполняло роль шеи, подняв на уровень своих оптических сенсоров. Механические глаза одного механизма встретились с глазами другого. Восьмисотый видел в линзах своего противника отблески огня, больше похожие на адское пламя. Он даже попытался ударить его своей головой, продолжая бесполезное сопротивление до конца. Стальные манипуляторы ГОСТового изделия, не ослабляли хватку. Стали методично вырывать и перемалывать системы робота, потроша его и так повреждённый корпус. Брызнула гидравлическая жидкость, закапал густой полимер, стекая не аппетитными каплями, вывалились силиконовые патрубки. Последней «Заяц» выдрал батарею, основной блок питания робота, буквально надев его на свой манипулятор. Автоматон всматривался в оптические сенсоры противника, фиксируя как они меркнут, и только после того, как они потухли, мощным ударом вскрыл вычислительный блок, превратив сложнейший процессор в груду кремнёвой трухи. — Больше ты не вернёшься, — сказал самому себе «Заяц», оторвав в одно движение голову остову, забрав боевой трофей с собой…***
Виктор Петров с трудом нёс Ларису на руках. С каждой секундой, с каждой градиной пота он ощущал просветление. Каждую секунду испытывая липкий страх, человек понимал, что он освобождался. Чистился от чего-то занесённого. Петров только в это мгновение осознал сотворённое им. В минуту, когда он стонал, но тащил бесчувственное тело любимой, он понял всю глубину содеянного. «Я всего лишь хотел, чтобы никто не опошлил моё творение!», — билось у него в голове мысль, когда он полз среди трупов. Он не жалел об убитых охранниках. Не жалел об разрушениях. Он затеял это представление… Но кто-то написал сценарий за него. Ему же отрядили роль третьесортного актёра…***
Этот урод меня достал! Кувырком ухожу в полимерную массу, ощущая как мембрану противогаза начинают забивать водоросли, которые растут в нём. Выныриваю, чтобы увидеть, как полимерное щупальце прошло в метре от меня, расплескав жидкость. Рывок. Отвлекаю на себя внимание монстра, не сильно прицельно стреляя по нему из пистолета. К большему просто нет боеприпасов. Остались только пистолетные патроны и гранаты. Стараюсь стрелять в район сенсоров. Его всё равно полностью не ослепить. Пауки видят. Выигрываю время, давая возможность Крюку приблизится. Своим богатырским кулаком, который был размером с головку сыра, он ломает одну из опорных конечностей конструкта. Прыгнувший на горб монстра Селезнёв сбил того в полимерный раствор, повалив на то что условно было можно назвать животом. А дальше началась работа мясника. Двое его держали, пока остальные его рвали на части руками и ногами, стараясь раскидать его фрагменты как можно дальше. Монстр огрызался. Фрагменты складывались в новых монстров, но их быстро давили, и работа продолжалась. Она длилась ровно до того момента, пока была не раздавлена последняя мёртвая голова. Груда мяса и механики вздрогнула, чтобы потерять единство и развалится. Плоть окончательно стала мёртвой. Железо обратилось в металлолом. Полимер просто стёк. — Мы нарушали связь между нейросетью и этим гротеском… — тихо сказал ХРАЗ. Я и мои бойцы были все с головы до ног в полимере, свернувшейся крови. Наша броня была заляпана мёртвым мясом. С нас стекала гидравлическая жидкость. Мы устали, но внутри нас кипела ярость. — Когда мы найдём Петрова, то предлагаю ему переломать руки и ноги, срезав всё то что выступает далеко за тело… Этот урод лёгкой участи однозначно не заслужил.***
Стоило бойцам покинуть затопленный уровень, как из полимерного бассейна поднялась антропоморфная фигура. Она норовила распасться при каждом шаге, но с каждым мгновением она становилась стабильнее. У неё была цель не убийство Петрова. Безумный набор строк кода увидел новую угрозу. Его вычислительные мощности просчитали очередную вероятность его уничтожения. Только что рождённый ИИ собирался биться за своё прекрасное далёко, готовясь обрушить на своих врагов всю свою потаённую мощь. Ей, чтобы выжить, нужен был новый сосуд. Вместилище, которое будет неограниченно физической вычислительной мощностью. И она знала, где её обрести. Красный полимер манил её. Он шептал голосами древности, о чём его создатели не подозревали. Они не знали, куда они отворили дверь в своём невежестве…