Моя дорогая Гермиона, время пришло, и все документы подписаны. И я также полагаю, что ты услышала мои слова и собрала вещи еще с прошлым письмом, потому что завтра ты переводишься в Хогвартс.
Тебя встретит Эридан Мракс на платформе девять и три четверти, возле последнего вагона. Письмо перенесет на платформу ровно в десять часов утра и сгорит в тот же момент.
Джон Грейнджер
Гермиона тяжело осела на край стола, не найдя в себе силы сделать два шага до стула. Она ссутулилась и уперлась ладонью в столешницу, лишь бы найти хоть какое-то равновесие в жизни за последние недели. Грейнджер осознавала, что не все так просто, и переезд изменит многое. Не хотелось менять школу на последнем году обучения. Шесть лет, проведенные в Дурмстранге, оказались не такими плохими, после прочтения первого письма с неожиданными новостями. Вечный холод стал теплее огня в камине, а жесткий и требовательный процесс обучения — приятным испытанием жизни. Игорь Каркаров, директор школы, держал всех на коротком поводке и не желал видеть слабости, никакой, и от этого страдали все студенты, независимо от курса. Гермиона не стала исключением — не смогла принять несправедливость и внутреннюю боль, лишь смириться с неизбежным, принять ответственность сквозь противоречия. Еще перед первым курсом Джон пришел в ее комнату с серьезными намерениями поговорить. Тринадцатилетняя Гермиона взволновано смотрела на него — отец выглядел удрученным, с серьезным проникновенным взглядом. Было видно, как он волновался из-за слов, которые собирался произнести. Это был один из тех моментов, когда они много и долго говорили. В основном, конечно, вел монолог Джон, поднимая вопросы взрослой жизни, старательного подхода к учебе, будущей независимости, возможностей, которые подарит ей Дурмстранг. Эти слова имели вес в глазах маленькой Гермионы. Они были неоспоримы. Беседа повторялась каждый год. Каждый год он вписывал на подкорку мозга, что она должна найти в себе силы и пройти через все трудности, подаренные школой. Гермиона терпеливо слушала, но с каждым разом однотипность тянула за собой раздражение. Слова, не перестававшие быть правдивыми, выжигали внутри накопленную усталость и обиду, отчего становилось поганее, чем было до этого, а она всего лишь хотела нормальности жизни, о которой рассказывали студенты, наблюдая за своими друзьями из других школ. Хороша ли гордость за собственные силы после шести лет, проведенных в аду? Гермиона была благодарна потраченному времени и полученному опыту, но повторить подобное пикирование на метле лицом в землю не захотелось. Дурмстранг перемолол всех и каждого, кто не сдался после первых трех курсов. Студенты уходили и после четвертого, и пятого, не в силах выдержать подобного ритма жизни с нескончаемыми требованиями: полностью забитое под завязку расписание, отсутствие личного пространства и ощущение, что спину облизывает чей-то взгляд в ожидании совершенной ошибки. Оно все прошло, закончилось… наконец она сможет вдохнуть… Но ни чувство победы, ни облегчение к ней не хотели присоединяться… Вместе с мыслями нашлись силы подняться. Грейнджер медленно переступала с ноги на ногу, обнимая себя за плечи. Пальцы начали сжиматься, сминая несчастный пергамент. Отдаленное необъяснимое шуршание заставило вынырнуть в реальность. Гермиона бросила взгляд на стиснутый в пальцах портключ и тут же ослабила хватку. Внутри равно дергалась нить спокойствия, то самое чувство, которое невозможно утихомирить, как бы не старался дышать ровно и не подпускать тревожных мыслей. Почему-то ее предвкушение сводилось к настороженности и маниакальному обдумыванию неизвестности. Хотя бы, потому что уровень подготовки Хогвартса сильно уступал этой школе. Мерлин, она действительно думала об этом после всего, что пережила в этих стенах? Когда появилась возможность получить ту самую, ничем не примечательную жизнь и спокойный процесс обучения, она жалела об этой возможности? Гермиона остановилась посреди комнаты и перевела дыхание в попытке унять бешеный поток мыслей. Уже поздно о чем-то думать, ведь изменить ничего нельзя. Она была затворником школы все эти годы, не могла повлиять на внешний мир, не имела возможности на него посмотреть. Оставалось только верить единственному родному человеку, подойти к отложенной части вещей и положить письмо поверх кейса. Джон всегда учил ее, что есть несколько вещей, которых стоило придерживаться: семейные ценности, независимость от других и обязательства — неотъемлемые части, чтобы это не значило в разрезе его видения жизни… а он никогда не обманывал. Но много ли они могли говорить о независимости, когда реальность била под дых? *** Следующий день. Внутренности вернулись на свои места, когда она коснулась ногами асфальта в отдаленном углу между большими широкими колоннами. Разум прояснился, вынырнув из вакуумного пространства, уши разложило, глаза смогли сфокусироваться на размазанной по асфальту салфетке под ногами. В шаге стояли массивные колонны, которые держали переход между платформами. Рыжий кирпич покрылся плесенью и прочей грязью, разваливался под тяжестью природных условий. От него несло неприятной застоявшейся сыростью, словно он никогда не высыхал после дождя. Гермиона сморгнула остатки размазанных очертаний и сглотнула ком, подскочивший к горлу. Она почувствовала неуловимое касание острия по центру шеи и перевела взгляд вправо. Перед ней стоял он, еще один, судя по всему, бывший студент Дурмстранга, Драко Малфой. Волшебник, которого она видела на периферии, с которым боролась за место в рейтинге школы. Он, в непривычном глазу классическом черном костюме, вытянул руку с тонким клинком и угрозой проклятья во взгляде. — У-бе-ри, — ровно произнесла Гермиона, не отводя взгляд с серых глаз. Ее подбородок смотрел вверх, а ладонь лежала на рукояти древка за спиной. Они впервые стояли так близко к друг другу. Именно так, как она себе это представляла — других причин, кроме вечного противостояния, просто не существовало. Но дело было совершенно не в этом. Мерлин, что он здесь делает? Они ведь появились в один момент… Малфой шумно хмыкнул, сощурив глаза. Клинок скрылся в рукаве пиджака, а на лице появилась не менее колкая ухмылка. Взгляд не перестал быть холодным, почти обжигающе ледяным и тяжелым. — Где твоя бдительность, Грейнджер? Атрофировалась вместе с оставленной красной формой? — Умерла с твоим чувством юмора. Он аристократично плавно поднял свой кожаный портфель и, прежде чем направиться в сторону перрона, с насмешкой посмотрел через плечо. — Ты бы ушла следом за ними. Гермиона пожала плечом ему в спину. — Что он здесь забыл? — все, что крутилось в ее голове на повторе. — Знал, что она будет здесь? Даже не удивился… Мерлин, она совершенно не собрана, а тут еще этот высокомерный… Остановись, просто остановись. Гермиона окинула взглядом окружавшие их стены, и поняла, что придется идти по тому же, единственному возможному, маршруту следом за Малфоем. И она, крепче сжав рукоять кейса, пошла. Меньше всего в данный момент волновала угроза с его стороны, потому что невозможно случайно оказаться в одном месте в одно время. Не видела история магии таких совпадений. Он почти на две головы выше, перекрыл собой обзор, остановившись посреди выхода. Гермиона шагнула в сторону, скользнув взглядом по бледному профилю, и увидела длинный красный поезд и волшебников, начавших кучковаться в небольшие группы. Грейнджер встала с ним в одну линию, удерживая компактный кейс до побелевших костяшек. Заклинание незримого расширения пригодилось как нельзя кстати, избавив ее от тяжести скромного груза. Внутри лежала одежда и некоторые из принадлежностей для учебы. Форму, насколько она знала, выдавала школа в зависимости от факультета. Красный, желтый, зеленый, синий — настоящий светофор. Какая глупая мысль в такой ответственный момент. — Опустим момент, в котором я спрашиваю, зачем ты меня преследуешь, — он, словно знал абсолютно все, поднимая взгляд от сырого асфальта до ее уровня глаз. — Эридан Мракс у последнего вагона? Если мысль о совпадении посетила Гермиону на долю секунды, то сейчас она окончательно растворилась в осознании, что Малфой по какой-то неизвестной причине идет по одному маршруту, по одним указаниям вместе с ней. Гермиона не скрывая удивление, посмотрела в серые глаза и нахмурилась в ответ на полное безразличие. Он всегда был и оставался неприступной ледяной стеной, в которой, за редким исключением, мелькают искренние эмоции. Возможно, она чего-то не знала, но почти никогда не становилась свидетелем их проявления. Дурмстранг не располагал к открытости и всеобъемлющей дружбе между студентами. — Откуда ты… — Теперь нам предстоит больше общаться, — он остался невозмутим, возможно, Драко действительно это никак не трогало, — потому что наши отцы достаточно хорошо знакомы. — Даже если это так, — Гермиона все еще не могла поверить своим глазам. — Ты переводишься в Хогвартс? — Смотрю, тебя так и не поставили в известность, — Драко резко посмотрел на проходящих мимо детей, чем напугал обоих мальчишек. — Меня просили передать эту совершенно бесполезную новость, — он проскользил взглядом по острому профилю и кучерявым волосам, — но, к счастью, были дела поважнее. Гермиона недовольно хмыкнула и посмотрела на поезд и снующих туда-сюда студентов в поиске знакомых. Единицы прибывших через портал в стене с тележками вещей стояли в ожидании. До отправления оставалось сорок минут — почти целая вечность в текущей компании. — Не самое хорошее начало. — Портключи не меняют направлений и времени. Я всего лишь сэкономил нам время. — Как скажешь, — Гермионе нечего было ответить на сухую рациональность вместе с ледяным взглядом. Она несколько мгновений смотрела в ответ и отвлеклась на серое небо, затянутое облаками. Погода была с ней солидарна — день не задался с самого начала. Когда на платформе появилось больше волшебников, и вместе с ними активность и шум, они присмотрелись к последнему вагону вдали и паре человек, которые ждали посадки. Драко с Гермионой пошли в сторону предполагаемой цели. Малфой широким шагом выбился вперед. Их путь был один, а судьбы оставались неизвестными. Все казалось ненастоящим — неприятной иллюзией, в которой не нашлось светлого огонька. Мимо проходили удивленные студенты, они заинтересованно заглядывались на новые лица, провожая взглядом до последнего. В их глазах поселилось удивление и неприкрытый вопрос к Драко с Гермионой, которые не были похожи на первокурсников. Возле входа в вагон стояли двое волшебников. Один в костюме: темные жилет, брюки и рубашка, с темными, почти черными волосами и светлой бледной кожей, словно он все эти годы провел вместе с ними в мире холода и снега. Руки расслаблены и опущены в карманы. Эридан отвлеченно разговаривал с рядом стоящим Блейзом и скользил взглядом по прохожим. Малфой подошел ближе, оба волшебника заинтересованно посмотрели в ответ. Он не собирался ждать удобного случая и деловито спросил: — Эридан Кадмус Мракс? — Все верно, — ответил тот и едва наклонил голову, взглянув на подходящую Гермиону. — Драко Люциус Малфой и Гермиона Джин Грейнджер? Грейнджер сделала последний шаг и остановилась рядом с ними. Внутри заворачивалось в клубок волнение вперемешку вместе с предвкушением. После Дурмстранга, после каждого нового волшебника, который не обещал ничего хорошего, новые знакомства давались тяжело. С вечным нервным напряжением, о котором она не просила. А Эридан, хоть и не был знаком ей лично, но его семья имела значительное влияние на жизнь Грейнджеров. Их история началась до рождения Гермионы и оставалась серой неизвестностью, в которую Джон не хотел посвящать дочь. Кадмус Мракс был не просто начальником, она не могла найти подходящего определения, которое не ставило бы их в уничижительное положение... Джон был правой рукой и личной охраной для него, нес службу в стенах Министерства и за их пределами. Он всегда был с Кадмусом, сколько она себя помнит… — Верно, — проглотив вязкую слюну, ответила она. Эридан растянутся в улыбке и сложил руки, потерев ладони. Он выглядел статно с высоко поднятым носом и идеальной осанкой, словно неживой или такой же избитый нравоучениями, как они сами. Мракс еще раз взглянул на нее, брови на секунду приподнялись в удивлении, но также быстро нависли над пустыми глазами. — Добро пожаловать на платформу девять и три четверти. На этом поезде через двадцать минут мы отправимся в Хогвартс. Можете звать меня Эридан, а это Блейз Забини, — дружелюбно проговорил он с уверенностью заранее подготовленной речи. Они обменялись любезностями. Лицо Блейза перестало скрывать эмоции, и он засиял в искреннем удивлении. Вместе с Малфоем они обменялись взглядами, как будто знакомы целую вечность, и примерно столько же не виделись. — Не думал, что ты решишь перевестись накануне выпуска, Драко. Как же так? — Блейз выставил ладонь вперед с заметным насмешливым подозрением в голосе. — Здесь больше перспектив построить будущее… — Драко ответил на рукопожатие, — но, вот, образование… здесь есть некоторые вопросы. Блейз не отпустил, сам для себя кивнул, не переставая дружелюбно улыбаться. — Все гадал, насколько ты промерз за шесть лет, — он, посмеиваясь, отпустил руку, — тут даже пылкий Гриффиндор не поможет. Эдриан с Грейнджер то пересекались неизвестными друг другу взглядами, в попытке понять происходящее, то наблюдали за встречей старых знакомых. Они явно были лишними в эту секунду. Эридан привлек внимание к себе легким хлопком ладоней. — Отложим это на ближайшее время. Все равно ехать больше двух часов, — он немного оттянул уголки губ, не показывая какой-либо эмоции. Глаза остались пустыми, а остальные мышцы на лице не дрогнули. — Проходите в вагон, первое купе — мое. Можете размещаться. Как только всех проверю, присоединюсь к вам. Гермиона зависла на темных глазах, которые в сравнении с Блейзом, казались безжизненными. Она не ожидала, что Эридан будет таким, больше представляя подобие заносчивого Малфоя. Отпрыска богатой аристократической семьи, которому неведомо ничего кроме денег, власти и собственного превосходства. Особенно, в их ситуации. Но здесь, сейчас, бездонная пустота вызывала еще большее волнение, не оставляя шансов равнодушию. Драко с Гермионой молча кивнули и повернулись к входу в вагон. Блейз щелкнул пальцами, заставив их обернуться. — Увидимся в школе. Мне еще нужно встретить остальных, — с беззаботной улыбкой произнес он. — Тогда увидимся, — бросил напоследок Малфой, и они прошли внутрь вагона. Старый поезд встретил запахом древесины, застоявшегося металлического оттенка железной дороги и старой мебели. Внутри все было отделано темным деревом, слегка потерявшим жизнь и время. С потертостями на углах, выцветшим покрытием, маленькими сколами и порезами. Гермиона прошла через узкий коридор и надавила на ручку — купе оказалось открыто. Небольшое пространство с двумя вытянутыми сидениями и столом посередине. Под потолком на полках лежали вещи, принадлежавшие Эридану. Гермиона заняла место по правую сторону, ближе к окну. Поставила кейс впритык к стенке и уперлась в него локтем. Места едва хватало, чтобы не напороться грудной клеткой на столешницу впереди. В спину впивалась жесткая обивка кожаной спинки. — У тебя здесь есть знакомые? — она повернула голову на Драко, который сел с противоположной стороны. Его ноша отправилась на верхнюю полку, а сам Малфой казался более готовым к переменам, сидя в расслабленной позе, без напряжения во взгляде. Он выглядел обычным студентом Хогвартса, у которого были свои знакомые и друзья, словно он учился здесь всегда. — Есть пару, — скучающе ответил он, прокручивая палочку в руках. Гермиона поняла, что разговор закончился раньше его ответа. Они всегда были соперниками в учебе, заставляли всех следить за рейтингом студентов с замиранием сердца. И это единственное, что их объединяло, но при этом никогда не сводило носом к носу. Разные группы, разные предметы, на поединках их никогда не ставили вместе. Они боролись с молчаливой стеной, выкладываясь на полную, лишь бы получить заветную цифру в рейтинге среди студентов. Но она оказалась не права в одном — беседа только началась. — Ты знаешь, кто такой Эридан? — прозвучало как вопрос с подвохом колким голосом Малфоя. — Староста школы и сын Кадмуса Мракса,— Гермиона повернула голову в его сторону и встретилась с пронзительным требовательным взглядом. — Отцом Кадмуса Мракса является Том Реддл, он же Лорд Волан-де-Морт. До сих пор неизвестно, как такой человек смог оставить после себя потомка, но магическое родство подтверждено, а, значит, они оба являются наследниками Салазара Слизерина. — Его отец выдвигается в Министры в следующем году. И это куда важнее, чем прошлое — их семья продолжает вершить историю в настоящем — Не думаю, что это важно в разрезе последнего курса. Выборы только через год, — поморщив нос, Гермиона закинула ногу на ногу. — Разве твой отец не является его главным советником? Или тебя окончательно изолировали в стенах школы? — с колючей ухмылкой ответил он. — Попробуй еще раз, — она вздохнула, увидев приподнятую бровь. — Если мой отец является правой рукой начальника Аврората и кандидата в Министры, это ничего не значит по отношению ко мне. — О-о, Грейнджер, у меня для тебя плохие новости, — с низким тоном и насмешкой Драко наклонился вперед. — Ты что-то знаешь? — Гермиона вскинула бровь. — Или это неудачная попытка съязвить? Она не могла соврать. Он на мгновение заставил почувствовать пробежавший по спине холод. Совокупность тяжелого знающего взгляда и, возможно, известных только ему фактов, отрезвляла. Малфой продолжал испытывающие смотреть, пока не решил что-то для себя. Он растянулся в гадкой ухмылке и снова облокотился о не самую мягкую обивку. — Не хочу омрачать твою жизнь раньше времени. Считай, это моим подарком к первому учебному дню. Новая волна мурашек прошлась по телу вместе с тревогой. Гермиона, пытаясь спасти ситуацию, выдворила из головы посторонние мысли, которые росли в геометрической прогрессии. Она сделала глубокий вздох, стараясь не привлекать внимания. Драко просто действовал ей на нервы, оставался неприятной занозой, которой окрестили его однокурсники. На этом беседа подошла к концу. Каждый уставился в свою точку концентрации мыслей. Он сидел перед ней и оставался иллюзией для озабоченного переездом мозга. Они толком не знакомы, но почему-то всегда относились к друг другу с крайней подозрительностью и, видит Мерлин, ожиданием настоящей борьбы. Если бы они сразились еще на младших курсах, возможно, все бы закончилось еще тогда. Не было бы завышенных ожиданий и вечного нервного трепета перед каждым испытанием и его результатами, в разрезе которых те видели друг друга. Купе погрузилось в мертвенную тишину на жалкие пятнадцать минут, после чего дверь отъехала в сторону, и зашел Эридан. Он сел возле Малфоя, который охотно пододвинулся ближе к окну и сложил руки в замок. Мракс прочистил горло и заставил их обратить на себя внимание. Он сидел в полном спокойствии и чувствовал себя комфортно. Его темные глаза с отливом бирюзового смотрели на Гермиону, и, при этом, ничего не отражали. Абсолютно пустые с маской доброжелательности. — Мои поздравления, — с энтузиазмом начал он, — теперь вы студенты Хогвартса. — Всегда мечтали, — твердо с горечью ответил за двоих Драко. Эридан пропустил слова мимо ушей. Он сложил руки на бедра, деловито усевшись. Палочка покоилась в его правой руке, между невесомым касанием пальцев. — Перейду сразу к делу. У вас не будет распределения по факультетам. Вы отправляетесь на Слизерин. Так было решено администрацией школы, поскольку уровень ваших знаний и расположенность к темной магии, а также взгляды и отношение, близки к этому факультету. Это последний год перед экзаменами и усложнять его внутренними распрями никто не хочет. — Очень удобно, — подметила Гермиона, особенно добровольно-принудительное начало их учебы, которое неожиданно совпало с обычным решением вопросов в прошлой школе, — не вызовет ли это еще больше внутренних конфликтов? Как же пресловутая распределяющая шляпа? Это идет вразрез с историческими устоями школы. Она подготовилась, насколько могла в рамках оставшегося времени и наличия книг. Вопрос не вызвал затруднений у Эридана, он не смутился и не запнулся: — В этом случае все слишком очевидно. Воспитание вашей прошлой школы ближе к Слизерину, чем к любому другому факультету. Возможно, в вас много чести и отваги, но вы со своей темной магией никогда не уживетесь в чистой моральной среде Гриффиндора или честности Пуффендуя. — Грейнджер, какие-то проблемы со Слизерином? — вклинился недоверчиво Малфой. — Всего лишь прощупываю почву. Лучше знать все на берегу. Эридан прочистил горло, сдерживая недовольство. — Форма подготовлена в ваших комнатах в подземельях факультета. У нас будет около получаса до распределения первокурсников, чтобы показать вам все, потом я буду вынужден заняться делами старосты. — Не смеем тебя задерживать, — учтиво произнес Драко. — Кто староста Слизерина? — Хавьер Лост, студент пятого курса. — Почти то же самое, если бы его не было. Эридан не ожидал такого ответа и перевел вопросительный взгляд на Малфоя. И только в этот момент он понял, что все время смотрел на Гермиону, которая была увлечена природой за окном. — Не было? — Он свернется в узел после первого же разговора. Я, признаться честно, не верю, что ему под силу справиться с старшими курсами. У нас это заканчивалось плохо, поэтому выбрали только старших. — Малфой, говори за себя. Я не собираюсь унижать пятикурсника в родной его сердцу школе. — У вас есть староста и это не обсуждается, — строго отрезал Эридан. Они переглянулись, приняв один простой факт, что суровые правила между студентами существовали, вероятно, везде. Даже если бы они учились в одной из самых прилежных и белых школ, ничего бы не изменилось. Эридан напоминал ей их старосту курса в Дурмстранге. Холодный, почти пустой внешне волшебник, у которого все проходило идеально и правильно, с легкой приветливой улыбкой, доброжелательностью. Но вот только их бывший староста казался честнее в своих чувствах и эмоциях. Она перевела взгляд с линии леса на двух волшебников, которые смотрели в ее сторону. Эридан собирался что-то сказать, терпеливо ожидая внимания к себе, заставляя почувствовать дискомфорт, будто она действительно была ему должна. — Расскажете немного о себе? Драко? Гермиона? Будет проще представить вас факультету. — А как же Хавьер Лост? — с насмешкой произнес Драко. — Младшие меньше вовлечены в наше общество, поэтому неожиданный перевод двух студентов накануне экзаменов, тяжело будет объяснить седьмому курсу, — он ответил ему с довольным выражением лица. — В остальном он спокойно справится с обязанностями старосты. — Сделаю вид, что ты меня убедил, — Драко положил палочку в сторону и сел в более удобную позу, — могу сказать, что я хорош в дуэлях, этого будет достаточно? — Нет, но я не настаиваю, — он перевел взгляд на Грейнджер, — Гермиона, скажешь что-нибудь? Семья Драко входит в священные двадцать восемь, что говорит за него куда больше. О тебе же мы ничего не знаем… Ничего? Это звучит еще хуже, чем она могла себе представить… Как сын Кадмуса Мракса мог не знать о ней ни-че-го? И дело было не в важности собственной персоны. Их отцы тесно сотрудничали два десятка лет. И его глаза, абсолютно пустые с пеленой формальной вежливости, они ничего ей не могут сказать… В чем заключается правда? Гермиона не дала удивлению вырваться наружу и сжала пальцы в кулачки. — Потому что мы не отсюда. Мой отец полукровка и семейные корни Грейнджеров уходят на север Дании, — каждый раз это было настолько важно для остальных, что она начинала сомневаться в собственной нормальности. — Почему же ты тогда перевелась к нам? — Нужно же хотя бы один год прожить без жестких тисков и спокойно сдать экзамены, — Гермиона пожала плечами. — Разве вам не лучше было бы закончить Дурмстранг? — продолжал сухо спрашивать Эридан. — Последний год не изменит ситуацию в корне. Все необходимое, что могла дать школа, мы получили, — Малфой сменил тон на снисходительный. — Надеюсь, твое второе место в рейтинге не от бездонной пропасти в наших знаниях… как думаешь, Грейнджер? — Истинным победителям нет необходимости тешить свое самолюбие, Драко, — ее уверенная ухмылка поставила точку. — Думаю, что я смогу ответить на все вопросы лично, без посредников. — Выбор за вами, — повисли в воздухе слова Эридана. Гермиона с сомнением выдержала взгляд темных глаз Эридана. Она не могла определить их уровень общения, насколько влияли взаимоотношения их отцов, но точно не хотелось стелиться перед незнакомым волшебником, который, как ни странно, не знал ее или делал вид, что не знает. Грейнджер тяжело вздохнула и посмотрела в окно, лишь бы отвлечься от пристального взгляда темных и серых глаз. *** Дорога выдалась молчаливой и, вместе с тем, неспокойной. После поезда они пересели в повозки, управляемые фестралами, которые были частью мрачного леса и гробовой тишины. Малфой задавал вопросы о школе, преподавателях и общей обстановке. Эридан, в свою очередь, отвечал и оставался тем же, первым безжизненным впечатлением с высоко поднятым носом. Он выглядел настоящим противоречием. Хогвартс оказался не меньше Дурмстранга, а если учесть подземелья, о которых говорил Эридан, то, возможно, и превосходил в объемах. Конечно, они были совершенно разными и сравнивать их бесполезно. Но Хогвартс с первых секунд поселил в ней частицу тепла и уюта, несмотря на просторную территорию и каменные стены. Здесь было много растительности, витражные окна теплиц и огромное поле для квиддича, Запретный лес, Черное озеро. Не теряя времени, Эридан увел их мимо длинных коридоров в сторону лестниц, дальше путь лежал через подземелья в гостиную Слизерина. Коридоры в этой части замка больше напоминали холодный и промерзший Дурмстранг с вечно приглушенным светом и мертвой тишиной. Она не могла перестать сравнивать или искать ассоциации. Один опыт накладывался на другой, пробуждал новые мысли и вопросы. Они остановились у необычного входа, охраняемого огромными змеями. Эридан подошел ближе и по привычке, шепотом, произнес: — Величие в наследии, — он в пол оборота посмотрел и сделал шаг в сторону, учтиво пригласив Гермиону и Драко пройти во внутрь. — Запомните этот пароль, о нем не должны знать на других факультетах. Доступ в гостиную и общежитие только для своих. Гермиона зашла первой через небольшой коридорный проем, после которого их встретила достаточно просторная гостиная с огромными окнами в пол, за которыми было видно глубины Черного озера. Вся комната отливала зеленым оттенком воды, подчеркивая шторы, ковры и обивку диванов с креслами. Малфой прошел следом за ней и вышел к центру гостиной. Он был наслышан о ней от отца и матери, но увидеть вживую, заполучить собственное первое впечатление было крайне волнительно. Драко знал, что был рожден для этого факультета, даже если бы никогда в нем не оказался. Гермиона еще раз окинула взглядом места у камина, кресла с книжными полками в дальней части, не менее уютные места у самых окон и повернулась к старосте. Ей хотелось изучить каждый дюйм этого места, но ограниченность во времени не давала покоя. — Ваши комнаты располагаются по разные стороны. Справа по лестнице комнаты для девушек, соответственно с противоположной стороны — для парней. После отбоя находиться за пределами гостиной нельзя. Обращаться по всем вопросам к вашему старосте. Обе комнаты крайние по коридору, — он доброжелательно улыбнулся и сел на подлокотник дивана. — У вас пять минут, иначе будете искать Большой зал сами. Реакция не заставила себя ждать. Они по очереди все переглянулись, скорее Эридан спокойно смотрел со своего места на обоих, а Малфой и Грейнджер метали взглядом, после чего уверенно разошлись в разные стороны. Их комнаты, если бы они поделились между собой новостями, были очень похожи: четыре кровати, которые стояли лучами солнца к центру, два крупных шкафа на комнату, небольшой сундук для личных вещей, тумбочка у изголовья и дверь в ванную комнату, где есть душевые и закрытые туалеты. Они оказались единственными, чья форма лежала на кровати, а значит остальные соседи уже давно жили здесь и скоро узнают о неожиданных изменениях в составе. Прилежные бывшие студенты Дурмстранга, за пару минут сменили повседневную одежду на форму. Оба сморщили нос от неудобной, сковывающей движения мантии, широкие рукава которой норовили зацепиться за любой выступ, душащем галстуке и совершенно непривычной ткани, слегка покалывающей кожу. Гермиона, почти не носившая юбку, потому что вся их форма была для тренировок боевой магии в любой момент дня и ночи, смотрела на себя в зеркало и не могла определиться. Ее бесила больше непрактичность или показательность? Конечно, оголенные подтянутые ноги выглядели просто отлично, но ей хотелось вернуться к удобству, к привычной форме Дурмстранга. Они превзошли все его ожидания. Эридан окинул взглядом две уверенно приближающиеся фигуры и расправил плечи. Малфой успел наискось взглянуть на Грейнджер, которая выглядела слишком непривычно, даже больше, чем в обычной одежде. Что уж говорить, он и себя с трудом узнавал себя в серо-зеленой форме. — Никто еще меня так не радовал, — Эридан оттянул уголок губ и слегка наклонил голову, — дрессированные до мозга костей. — Пунктуальность, не больше, — ровным тоном ответил Малфой. Гермиона пропустила слова мимо ушей, понимая, что не имеет никакого желания резко свернуть в другую сторону, когда они толком не знакомы. Не стоило забывать о его положении в обществе, а также о том, что ее отец был в прямом подчинении Кадмуса Мракса. Она позже решит, как лучше поступить. Когда его личность перестанет быть таинственной, а их взаимоотношения станут более прозрачными. — Прошу, — Эридан выставил руку, пропустив вперед, — вам предстоит посетить Большой зал и увидеть церемонию распределения. *** Они успели зайти до появления первого курса, который поднимался по соседней лестнице вместе с Минервой Макгонагалл, деканом факультета Гриффиндор. Она держала идеальную осанку и спокойное выражение лица, говорила строго, но вежливо, забрав себе все внимание детишек. Большой зал заставил сердце замереть на секунду и ударить с новой сильной вновь. Длинные ряды столов, поделенные на факультеты, парящие под зачарованным потолком свечи, подъем с трибуной и вытянутым столом для преподавателей и администрации. Часть из них уже заняли свои места, готовясь к предстоящему мероприятию. Эридан показал на крайний левый стол, за которым сидели студенты их факультета, с интересом и настороженностью рассматривая новых учащихся. Блейз с яркой улыбкой, склонился к кучерявому волшебнику и что-то сказал, на что тот в ответ кивнул с усмешкой. Любое движение Малфоя и Грейнджер преследовала каждая пара глаз среди семикурсников: Крэбб и Гойл, двое волшебников с слишком простым выражением лица и пухлыми щеками, Дафна Грингрсс, девушка с блондинистыми волосами, и ее соседка, Пэнси Паркинсон, брюнетка с острым пронзительным взглядом. Гермиона вместе с Малфоем и Эриданом прошли к ближайшим свободным местам и сели за стол. Блейз порывался открыть рот, чтобы начать приветствие, но требовательный взгляд Эридана его остановил. Он заставил всех затихнуть одним своим присутствием. Даже парочку шестикурсников, которые активно шептались о новых предметах в этом году. — Прошу принять, как своих, и уважать в той же степени. Драко Люциус Малфой и Гермиона Джин Грейнджер. Бывшие студенты Дурмстранга, — Эридан сел с противоположной стороны рядом с Пэнси Паркинсон, — на приветствия нет времени. Как только он затих, массивные двери снова открылись и на пороге появилась колонна дезориентированных первокурсников. Они по очереди занимали центральный стул, а профессор Макгонагалл усаживала шляпу на взбудораженные мыслями головы. Каждый факультет принимал младших бурными аплодисментами, но громче всех всегда кричал Гриффиндор. Они были слишком яркими и шумными, вскидывали руки и размашисто хлопали ладонями. Слизерин казался холодным и отстраненным, но на самом деле, они принимали новеньких с таинством гордости и уважения, которые мог прочувствовать только их факультет. Грейнджер не могла найти среди всего этого многообразия то, что отразилось бы в ее душе. Они никогда не делились между собой, все были как один — в крепкой хватке системы обучения. Под титаническим требованиями и презрительным взглядом Каркарова. За их стол сел еще один первокурсник, его зацепил за шею второй, крепко обняв и расплывшись в жизнерадостной улыбке, но вольность их эмоций была далека от соседнего стола. Эридан посмотрел на новоприбывших с холодным спокойствием главного старосты. Наверняка, он успел насмотреться за шесть лет на приторность мероприятия. Каждый новый волшебник добавлял галеон в копилку ответственности. В завершении церемонии к трибуне подошел директор. Пожилой мужчина с длинной седой бородой. Эридан успел упомянуть, что Альбус Дамблдор был одним из сильнейших волшебников, а также превосходным директором. — Приветствую всех учащихся, — он окинул детей заинтересованным взглядом, — В этом году, как и в любой другой, у нас есть первокурсники, впервые ступившие на порог школы. — положил руки на трибуну, став удобнее. — Пусть ваш год будет полон чудес и новых знаний, таинственных открытий и знакомств. Но, как приходят новые студенты, так и в конце всегда тяжело прощаться, отпускать в новую жизнь старших из нас. Седьмому курсу предстоит сдать сложнейшие экзамены, с которыми, я уверен, все справятся. Но независимо от того, на каком году обучения вы находитесь, Хогвартс всегда остаётся для всех домом. Поэтому проведите его в кругу большой семьи с пользой. Прошу приступить к торжественному обеду в честь начала учебного года. Директор сделал один громкий хлопок ладонями, и на столе появились различные блюда на любой вкус. Их было так много, что тарелки едва умещались на краю стола. В глазах первокурсников выросло неприкрытое удивление, некоторые позабыли о манерах и сидели, разинув рот. Гермиона бегло проскользила взглядом по остальным, задержалась на Малфое, который сдержанно проглотил ком в горле и потянулся к центру стола за кофе. Она сама в этот момент осознала, что ломящийся от еды стол, вызывал приступ тошноты. Много лет у них было строго выверенное меню и небольшие порции, без специй и добавок, а сейчас замкнуло, напрочь пропало ощущение голода, организм отказался принять реальность и щедрый выбор. Она потянулась за салатом с курицей и взяла стакан с соком. Нужно было съесть хоть что-то, даже если ее намерения не сходились с отсутствием скручивающегося желудка и сосущего чувства на языке. Спустя пару вилок, несмотря на вкусные овощи и сочную курицу, кусок в рот не лез. Внутренний протест достиг предела и даже капля сока показалась отвратительно мерзкой. Грейнджер отодвинула порцию от себя и продолжила наблюдать за оживленной беседой новых сокурсников. Они втянули, сидящего ближе к ним, Малфоя, который так и не съел ни кусочка. — Так это было твое решение перевестись сюда? Я слышала, что у вас изучают темную магию, и даже практикуют, это правда? — девушка представилась Дафной. Ее вопрос звучал с волнением и интересом, несмотря на важный вид. — Если одно упоминание вызывает у вас опаску в голосе, то не стоит спрашивать, потому что вы не захотите знать ответ, — спокойно произнес Драко. — Конечно, их программа предполагает глубокое изучение любой магии, и боевой в том числе, — буднично перебил Дафну Теодор. — И кто тебе это сказал? — с настороженным интересом произнес Драко. — Отец хотел отправить меня туда, но в последний момент передумал. Эридан тихо, почти бесшумно, поднялся из-за стола и ушел в сторону преподавателей. Никто бы не обратил внимания, если бы рядом сидящие не заметили неожиданно выросшую тень. Блейз воспользовался моментом и решил перевести разговор. — Я слышал, что твой отец в Попечительском совете при Министерстве. — Думаю, что это не новость для всех присутствующих, — Малфой смотрел на парня, которого видел последний раз больше шести лет назад и видел все того же весельчака, но с уже скрываемой тенью серьезности. Он был не так прост, как хотел казаться на первый взгляд. — Еще бы, ты же Малфой, — с ехидством тот обнажил зубы и потянулся в сторону, чтобы зацепить взглядом Гермиону. — Гермиона Грейнджер, почти неизвестная фигура в нашем обществе... Гермиона оторвала взгляд от потертой поверхности стола и заглянула в карие глаза парня. Она сложила руки замок и уперлась локтями в столешницу. — Может быть я смогу вывести вас из неизвестности. Ему понравился ответ, потому как улыбка Блейза стала еще довольнее, в глазах загорелся огонек, а сам он внешне выглядел главным после Эридана. Староста пятого курса, наверняка, неловко держал палочку рядом с этими двумя. — Кто твоя семья? Как же получилось, что вы вдвоем перевелись в одно время? Какие первые впечатления от нашего факультета? Гермиона краем глаз уловила секундный взгляд Малфоя. После их обмена любезностями в поезде она продолжала подмечать едва заметные сигналы необъяснимого внимания с его стороны. Мерлин, можно подумать об этом позже. Нужно ответить на пару вопросов и закрыть тему соревнования, чья фамилия круче, хотя бы на один день. — Мой отец, Джон Грейнджер, заместитель начальника Аврората, Кадмуса Мракса, — по столу проходится волна едва заметных вдохов. — Поскольку мои родные с северной части Дании, вы могли о них не слышать, — она уверенно окинула взглядом ближайших соседей по столу, у которых, судя по лицу, отпала половина вопросов. — Приятно знать, что на факультет попадают только достойнейшие из нас. — Безусловно, — Грейнджер ответила идентичной надменной улыбкой. — Ведь все остальное не имеет значения, — ни не личная история, ни прожитый опыт, ни достижения. — Слизерин наше общее наследие и его нужно нести с гордостью, — добавила Дафна. Ее слова звучали как предостережение или напутствие, между букв посыл был важнее самих слов. Ужин закончился незаметно быстро. На фоне послышались громкие голоса старост, которые собирали вокруг себя младшие курсы. Хавьер Лост стоял у начала стола, подняв нос к потолку. Он был серьезно настроен и умело командовал младшими курсами. Первокурсники выстроились за ним в шеренгу и готовы были отправиться в гостиную факультета в первый раз. Седьмой курс не торопился. Они не хотели оказаться в водовороте детских впечатлений и общей суматохе, поэтому встали из-за стола последними. *** Почти вся компания старшекурсников молча следовала по коридорам, пока не разминулась с остальными факультетами. Разговоры оживились, но оставались по-прежнему тихими. Слизеринцы обсуждали предстоящий учебный год, матчи по квиддичу и, конечно, последнюю возможность оторваться на полную. Грейнджер молча следовала в этом рое из волшебников, не находя слов. Ей был незнаком этот мир и его традиции, как и были далеки переживания окружающих. Малфой удачно присоединился к компании парней, словно он всегда был ее частью. Гермионе же оставалось найти общий язык с кем-то, либо продолжить существовать обособленно. В конце концов ей нужно просто закончить учебу. Когда они вернулись в гостиную, Гермиона, подобно первокурснице, направилась в комнату, чтобы разложить вещи. За ней уцепились две девушки — Дафна и Пэнси Паркинсон. Как оказалось, они были двумя ее соседками по комнате, а Милисента Булстроуд, еще одна соседка, осталась на диванах возле камина и была крайне скептически настроена. Гермиона подошла к кровати, на которой лежал оставленный кейс. Дафна и Пэнси сели на ближайшую к ней кровать, которая принадлежала старшей Гринграсс. Дафна взяла подушку к себе и уселась ближе к изголовью, а Пэнси закинула одну ногу на другую, заняв край с другой стороны. — Думаю, ты скоро поймешь, что с Милисентой вы разойдетесь по разным сторонам. Она не вписывается сюда, — с уверенностью произнесла Паркинсон за спиной Гермионы. — Почему? — Она находит наше общество неподходящим ее персоне. Гермиона обернулась, заглянув в зеленые глаза, и пожала плечами. Новые соседи волновали в меньшей степени, ведь сначала нужно было разобраться с собственной жизнью. Теперь у нее появились поводья и ими нужно учиться управлять. — Вы общались с Малфоем, когда учились там? — заинтересованно начала Дафна. Она подмяла подушку и наклонилась вперед. Грейнджер открыла кейс и начала доставать оттуда одежду и пергаменты. — Можно сказать, что нет, — она мысленно открыла крышку сундука у подножья кровати и левитировала туда часть вещей. — У нас было поминутное расписание, разные общежития. Мы даже ели молча, иначе можно было остаться без обеда или ужина. — В самом деле? — удивлено вклинилась Дафна. — Так жестко? Гермиона повернулась в пол-оборота с веселой улыбкой на лице, подарив облегчение девушкам. Не отвечать же ей на каждый вопрос полным откровением перед теми, кого увидела впервые... — Мерлин, нет, конечно, — еще одна стопка полетела в свободную часть сундука. Ее личные исследования, старые книги по темной магии. — но нам, действительно, некогда было. — Значит, вы просто знакомые? Было неожиданно узнать, что вы переводитесь к нам так срочно… На горизонте появилась скользкая тема и Гермиона нашла единственный верный вариант. — Что-то вроде того, — крышка сундука закрылась, она вытянула палочку из-за пояса и в него полетело еще одно заклинание. Защитная магия на случай неожиданного обострения любознательности посторонних глаз. — Вы же понимаете, что все решения, буду говорить за себя… не от резкой вспыхнувшей любви к этой школе. — Только вы можете ответить на этот вопрос, — Дафна улыбнулась и расслабленно облокотилась спиной назад. Грейнджер повернулась к тумбе и поставила туда колдографию с окончания прошлого курса: три девушки, три достаточно близких волшебницы, которые получили наивысший результат. Гермиона, Элиза и Виктория. Маленький симбиоз, позволявший справляться со всем, что подкидывала им школа. — Не берите в голову. Я просто хочу сдать экзамены и жить дальше. — Как и все мы, — тише ответила Паркинсон. Они сохраняли минутную паузу. Гермиона чувствовала спиной, как Гринграсс и Паркинсон переглянулись между собой. — Думаю, мы найдем общий язык, — воодушевленно дополнила Дафна. — Конечно, — Грейнджер обернулась и с напускным воодушевлением, сквозь усталость от новых эмоций. Она чувствовала, что сможет спокойно существовать с ними в одной комнате, для других надежд в ее голове места не нашлось. Она не строила волшебных ожиданий о прекрасном втором доме и куче друзей, потому что не хотела разочаровываться после. День прошел на одном тяжелом вдохе среди вечных разговоров о преподавателях, будущих предметах, тяжести их школьной жизни, которая ей таковой не казалась, и постоянных облизывающих взглядах окружающих. Они были словно незваные пикси, от которых хотелось избавиться. Когда Пэнси с Дафной легли в кровати и закрыли балдахины, Гермиона вышла в ванную комнату, тихо прикрыв за собой неприятно скрипящую в петлях дверь. Вся комната была отделана плиткой в темных и бирюзовых оттенках. Зеркала опоясывали змеи, как и ручки выдвижных полок. Полотенце вместе с одеждой горкой легли на ближайшую тумбу. Грейнджер открыла кран и сунула руки под холодную воду. По коже прошлась колючая волна раздражения, приводя сонное сознание в чувства. Неужели этот день закончился, а она так и не смогла до конца принять реальность и почувствовать долгожданную свободу? Гермиона не понимала, как начать жить иначе, когда мозг сопротивлялся вместе с телом, когда мысли сбивались в кучу, когда рядом были два волшебника, поведение которых тяжело понять, когда окружающие никуда не бегут в попытке выжить. Гермиона прошептала заклинание и плеснула воду в лицо, сощурив веки. Прохлада, ставшая приятной, растекалась по коже. Хотелось встать под льющуюся воду и уйти в забвение. Без навязчивых мыслей, необъяснимых теорий, семейных проблем и всего прочего, что подарила ей жизнь. Она подняла голову и заглянула в собственные, совсем уставшие за день, глаза, затем посмотрела на лицо. В такие моменты хотелось стереть все разговоры о обязанностях, независимости, ответственности. Обо всем, что было связано с шрамом в виде змеиного кольца вокруг глаза, белая полоса ползла по щеке, переходя на висок, завивалась вокруг собственного хвоста над бровью. Змеиная голова смотрела вниз на переносицу. Она была печатью долга их семьи, скрытой тайной, упеченной в подвалы поместья. Каждый раз она смотрела на этот отпечаток судьбы с букетом эмоций, в которых не нашлось ни одной положительной. Гермиону посещал страх, нервное напряжение, порой все переходило в ужас. Она всегда скрывала ее по наставлению отца, и, порой, забывала о существовании шрама сама… Но приятное неведение длилось недолго и вскоре напоминало, что все не так просто, а самое ужасное — Гермиона не знала, к чему та приведет.