Восемьдесят из ста

— Блять... Отменяй пары, — первое, что слышит Тэхён, когда поднимает трубку во время лекции. На него смотрит вся аудитория, забитая студентами, а он глупо лыбится, пытаясь держать себя в руках. Но не взять трубку Ким не мог — опасно перечить альфе в первый день гона. — Да, декан Чхве. Насколько это срочно? — внешне ничего не выдаёт, что у Тэхёна по спине бежит табун мурашек от рычащего голоса его любимого альфы на том конце. Альфы, который прямо сейчас сгорает от желания. — Я следующий, через двадцать минут жди меня у машины, — слышно, как агрессия Чонгука вот-вот вырвется сквозь зубы, и Киму уже становится страшно за комиссию, которой предстоит столкнуться с этим альфой лицом к лицу. Чон сбрасывает трубку, но профессор продолжает играть на публику: — Да, конечно, декан Чхве. Буду через десять минут, — Тэхён тоже "сбрасывает трубку" и, прокашлявшись, поправляет галстук на шее. — К сожалению, придётся закончить лекцию на час раньше. У нас осталось два слайда по разделу с источниками, быстро проговорю, а в следующий раз начнём с их повторения. Так быстро Тэхён, кажется, ещё никогда не вёл лекции. Материал просто отлетает от зубов, он проговаривает его как на автомате, а у самого в голове только одно — Чонгук в гоне. Они ещё ни разу не проводили его гон вместе, и Киму ужасно не терпелось посмотреть на своего альфу, когда его просто разрывает на части возбуждение и желание присвоить, сделать своим. У Тэхёна подкашиваются колени от одних мыслей о том, какой насыщенный у него будет аромат, если даже в обычные дни в нём хочется задохнуться, пропитать им все лёгкие и закрыть их навсегда, чтобы кофе никогда не вышел наружу. Ким давно понял, что потерял голову со своим малышом, но даже не пытался ничего с этим сделать. С ним он не боялся быть уязвимым, потому что Чонгук за всё это время ни разу не дал ему повода усомниться, подумать, что что-то может пойти не так — каждое утро крепко-крепко прижимал к себе и шептал на ухо, как сильно любит. И Тэхён позволял чувствам захватывать его целиком, в ответ шепча слова благодарности за то, что Чон остаётся с ним, любит его и делает его жизнь счастливой, и получает за это смущённые смешки и поцелуи в сонное лицо. И сегодня утром они проснулись бы так же, если бы не жар младшего, который не дал ему встать вовремя и выполнить их "утренний ритуал". Они благополучно проспали будильники. Глаза Чона слипались от непонятно откуда взявшейся температуры, кости ломило, на коже капельками собирался пот, но когда Ким посмотрел на часы и сказал, что уже половина девятого, Чонгук быстро соскочил и начал судорожно собираться, подгоняя своего альфу — боялся опоздать на защиту своего диплома. Прошло уже три месяца с тех пор, как они стали парой. Чонгук успешно закончил курс академического письма Кима, переехал к старшему в квартиру, и они даже успели съездить вместе в Пусан, чтобы показать родителям Чона, что их сын думает не только об учёбе. Старшие, конечно, были в шоке, но встретившись с Тэхёном, не смогли устоять перед его очарованием. Да и помогло то, что родители были довольно молодыми, не держали в голове предрассудки, хотели лишь счастья для своего вечно занятого и амбициозного ребёнка, каким сами его и воспитали. И, кроме того, Ким прекрасно умел себя презентовать: папа Чонгука сразу начал делиться с ним любимыми рецептами, когда узнал, что тот любит готовить, а отец, тоже бывший профессор в университете, растаял от разговоров с "начитанным и образованным альфой, давно таких не встречал", отчего весь оставшийся вечер ловил на себе недовольные взгляды со стороны сына. Но всё это было, конечно, в шутку. Как не поддеть Чонгука, который раньше обрубал на корню все разговоры об отношениях, а сейчас так заметно менялся рядом со своим любимым: провожал каждый жест глазами-сердечками, приобнимал, когда оказывался близко, смущался, когда Тэхён смотрел на него в ответ. И, может, внуками обзавестись будет не так просто, но главное — Чонгук улыбался, ярче, чем когда-либо. И этого было достаточно, чтобы Кима с распростёртыми объятьями приняли в дружную семью Чон. Но вступление младшего в семью Ким тоже было не за горами. Родители Тэхёна переехали на Чеджу пару лет назад, так что к ним они планировали съездить, когда Чонгук сдаст свои выпускные экзамены и защитит диплом. И с первым уже было покончено, а второе — пока под угрозой срыва. Тэхён стоит у машины и нервно постукивает ногтями по экрану телефона. Он смотрит на двери кампуса, ожидая увидеть там своего альфу, но его всё нет. Ким с самого утра не может отпустить мысли о Чонгуке из головы, всё думает, как он справится на защите. Пока они впопыхах ехали в университет, Тэхён не переставал трогать его лоб, перед выходом дал все блокаторы, которые только нашёл в бардачке, но их было недостаточно. У самого Кима гон закончился совсем недавно, так что он ещё не успел подготовиться. И Чонгук пулей вылетел из машины, по пути закидывая в себя таблетки. А у старшего тогда всё сжалось внутри от переживаний и всё ещё не отпускает. Он по себе знает, как тяжело сдерживать себя в гон, а младшему приходится выступать перед комиссией с самой главной работой за весь период обучения, когда в голове одни картинки и мысли слишком откровенного содержания, когда всё тело напряжено и горит от сковывающего разум желания, когда альфа внутри просит взять, вдохнуть родной запах и оттрахать любимого до потери памяти и сил. И как в таких условиях думать о дипломе? Потерявшись в волнении, Ким замечает, что к нему подлетает альфа, только когда он вжимает его в дверь машины и припечатывается губами к приоткрытому в удивлении рту. Чонгук обхватывает руками щёки старшего, тянет на себя и начинает грубо мять пухлые губы, врывается языком, пытается быть как можно глубже, вобрать в себя весь вкус, который только может ему дать альфа. И Ким, пошатнувшись, находит опору в машине позади себя, только так удерживаясь на ногах. Доминантные феромоны Чона сильно давят, удушают, дурманят голову, и всё именно так, как он это представлял — невероятно тяжёлый кофе обволакивает дыхательные пути, не оставляя шансов на никому не нужное спасение. Тэхён только шире открывает рот, сильнее отклоняет голову, поддаваясь своему малышу, и тихо постанывает в поцелуй, когда чувствует уже твёрдый член Чонгука, который упирается ему в бедро через тонкую ткань брюк. Член, который станет частью его самого на ближайшие несколько дней, пока будет проникать в него под разными углами на каждой поверхности квартиры, выбивая из простаты все её возможности и даже больше. Чон оттягивает зубами нижнюю губу альфы и отрывается, но не отходит ни на шаг. — Заводи мотор. Я готов выебать тебя прямо здесь на глазах у всех, — Тэхён смотрит на него круглыми глазами, напрочь теряет всё самообладание, бесконтрольно кивает головой, в руках перебирая ключи от машины. Уворачиваясь от поцелуев, Ким проскальзывает под рукой альфы, но далеко ему уйти не удаётся — к ним подходит один из его студентов, ослепляя своей яркой и совершенно не подходящей под ситуацию улыбкой. Как невовремя. — Профессор Ким, а я вас повсюду ищу, — Тэхён сцепляет руки в замок на уровне паха и неловко улыбается в ответ, гадая насколько сильно видно, что у него стоит. Стоит на любимого альфу, который прижимается сзади и прячет свои горящие глаза за волосами Кима. Старший чувствует, как Чонгук дышит ему в загривок, слышит его тихое рычание, и Тэхёна начинает потряхивать. Альфа внутри проснулся и не может игнорировать другого альфу в гоне, который так бесстыдно пытается подавить его своими феромонами у всех на глазах. Хочет взять всего себе. Здесь и сейчас. — Ёнмин, сейчас не самое подходящее время, — Ким вежливо кивает головой в сторону, как бы намекая оставить их, но омега намёки явно не считывает. — Я много времени у вас не отниму, — радостный блеск в глазах студента встречается с тихой паникой в расширенных зрачках профессора. Он совершенно не чует их резкие ароматы? Тэхён переминается с ноги на ногу и вздрагивает, когда чувствует, как чужие ладони сзади начинают оглаживать его ягодицы. Скользят по тонкой ткани, мнут, прижимают к себе, и он ощущает давление твёрдого члена между своими половинками. Омега шумно роется в сумке, достаёт какую-то папку, и Ким сам наклоняется чуть ближе вперёд, чтобы Ёнмин не подошёл, чтобы не увидел, что творит Чон за спиной старшего. Профессор нервно поправляет волосы, пытается руками прикрыть щёки, которые горят от возбуждения. А студент будто совсем не видит голодный взгляд парня, стоящего за преподавателем. Тэхён даже спиной чувствует, как его пожирают и облизывают каждую косточку одними глазами. — Смотрите, я писал введение к своему исследованию, но у меня возникли проблемы с теоретическим обоснованием... — Ким слушает вполуха, буквы перед глазами плывут из-за пальцев, которые скользят между ягодиц, настойчиво давят на сжатое колечко мышц, массируют. Рука спускается к мошонке, и Тэхён, сам того не замечая, послушно выпячивает зад, подставляясь под приятные прикосновения. Кофе кружит вокруг него как облако, и альфа в очередной раз поднимает полный непонимания взгляд на омегу, который продолжает что-то увлечённо рассказывать, совершенно не смущаясь. — ... И я использовал неолиберальную теорию, но не уверен, достаточно ли этого для обоснования такой политики. Что вы посоветуете? — Ким смотрит сквозь бумаги, в голове уже представляя, как Чонгук срывает с него эти брюки и грубо берёт сзади с шлепками бёдер о ягодицы, и откликается, когда получает лёгкий неслышный шлепок по одной из половинок, который приводит его в чувство. Омега смотрит по сторонам: на заполненной машинами парковке не так много людей, но и те странно смотрят в их сторону, прикрывают нос и поспешно уходят. Двое омег, проходящих мимо, задерживаются взглядом и смотрят как заколдованные, но вскоре их уводит какой-то альфа. И к счастью для Кима, их с Чонгуком игры скрывает рядом стоящий пикап, но люди вокруг всё равно слышат их капучино на миндальном молоке. Ёнмин хмурит брови, замолкает на мгновение и поднимает глаза на преподавателя. — Здесь как-то странно пахнет? — "да неужели", думает Ким, но студент продолжает. — Снова мусор не увезли? Ох, наша администрация в последнее время слишком экономит на нас, — громко возмущается омега, а у Тэхёна глаза взлетают на лоб. — Ты совсем ничего не чувствуешь? — осторожно спрашивает Ким и сжимает вместе губы, когда чувствует, как чужой член толкается ему в дырочку через грубую ткань джинсов его альфы. Хочется скулить... Он выпрямляется, и Чонгук снова зарывается носом в его волосы, шумно втягивает запах и горячо выдыхает, посылая мурашки по коже старшего. Колени предательски трясутся. Тэхён дёргает головой, чтобы уйти от таких приятных, но таких неуместных сейчас ощущений, и понимает, что тщетно — альфа только ближе прижимается к его загривку своими губами. — Простите, профессор, я родился без обоняния, так что сам не слышу этот запах. Всё настолько плохо? — Тэхён расправляет плечи, пытаясь заставить альфу остановиться, и натягивает на лицо улыбку. Этот омега правда не чувствует запахи? Это всё объясняет. И Ким решает подыграть — хочется поскорее выйти из этой нелепой ситуации. — Да... Видимо, канализацию прорвало, — старший локтем бьёт Чона в ребро с всё той же ангельской улыбкой на лице и, когда тот шипит и наконец отрывается от него, продолжает. — Тяжело тут находиться, — и это даже не ложь, — но мы обязательно всё обсудим. В следующий раз, — Ким указывает рукой, выпроваживая ни о чём не догадывающегося омегу. — Или напиши мне на почту. Тэхён легонько подталкивает студента, и тот смущённо пятится назад, растерянно кивая. — Да... Да, конечно, профессор Ким. Как скажете, — и на лицо возвращается яркая улыбка. — Тогда я вам напишу, — и омега удаляется, оставляя наконец альф наедине. Тэхён опирается рукой о крышу машины и облегчённо выдыхает. Но младший снова подходит к нему вплотную и уже бесцеремонно обхватывает поперёк талии, кладя подбородок на плечо. — "Канализацию"? Ты охуел? Альфа рычит, слегка выпускает клыки и ведёт ими по нежной коже, а у старшего внизу живота всё нутро стягивает в узел. — Не злись, малыш... — Ты у меня будешь вонять этой "канализацией" до конца своих дней, Ким, ты меня понял? — Чонгук пробирается рукой ко рту старшего и накрывает его ладонью — знает, что будет дальше. Он плотно прижимает руку к губам и легонько протыкает кожу в сгибе шеи самыми кончиками. Но этого достаточно, чтобы глаза Кима расширились и он несдержанно простонал в ладонь. Старший осматривается по сторонам. Это чистое везение, что парковка в этот момент оказалась пуста, но если кто-то решит выглянуть в окно аудитории, картина, которую они увидят, вызовет слишком много вопросов. Чонгук пару раз лижет кожу и вынимает клыки, наблюдая за аккуратной красной капелькой, которая стекает по шее. Собирает её языком. — Если ты не хочешь, чтобы весь универ увидел, как ты стонешь и извиваешься от моих клыков в твоей шее, садись уже, блять, в машину. И Тэхёну этого достаточно, чтобы заставить обмякшее тело снова двигаться. Он ловит последний поцелуй на своей коже, который приходится прямо на две аккуратные красные точки прокола, обходит бампер и пробирается к своей двери. Садится в машину, нажимает кнопку и оглядывается по сторонам, понимая, что им не удалось остаться абсолютно незамеченными, но сейчас это последняя вещь, которая его волнует. Чонгук садится на переднее сидение, и старший снова ловит на себе голодный, пожирающий взгляд, который скользит по его лицу, задерживается на шее, наслаждаясь своей работой, спускается вниз и прожигает пах. Мысленно облизывает любимый член от основания до головки, обмазывает губы в естественной смазке. И Ким с трудом стряхивает собственные мысли от такого пристального взгляда, пристёгивается и трогается с места. Но младший ничего не может с собой поделать — хочется ужасно, любимый альфа сидит в полуметре и пахнет для него так невыносимо сладко. Чон берёт его за запястье свободной руки и утыкается носом, тихо рычит и вдыхает миндаль. А Тэхён уже точно не сохраняет спокойствие: руки потряхивает, кофе моментально забивает всю машину, и, когда альфа проводит языком по внутренней стороне запястья, Ким глотает воздух, ещё больше утопая в терпком аромате. Кусает губы от горячего языка на нежной коже, чувствует, как в брюках становится слишком тесно, когда Чонгук проводит клыками по венкам. — Что ты сказал начальству? — младший захлопывает входную дверь, сразу скидывая с себя обувь и футболку, и снова впивается в припухшие губы своего альфы. Крепко сжимает талию, кажется, до синяков и толкается стояком в пах Кима, слушая тихие сбитые стоны, ощущая дрожащие пальцы на своей шее. — Что нужно срочно уйти... Ах.. — Чонгук подхватывает парня под ягодицы и поднимает в воздух, заставляя ногами обхватить его талию. — По семейным обстоятельствам... Тэхён чувствует грубые поцелуи на шее, за ухом, рычание в кожу, влажные мазки на чувствительной железе и откидывает голову, руками вплетается в волосы альфы, прижимает ещё ближе к себе. Он растворяется в таких приятных ощущениях, Ким уже забыл, как сносит крышу рядом с альфой, у которого гон. Но с Чонгуком всё будто ещё ярче, ещё мучительно желаннее. Его усаживают на мраморную поверхность, но Тэхён не ослабляет хватку ног — только сильнее давит пятками на поясницу младшего, заставляя вжиматься себе в пах, тереться своим возбуждением о истекающий смазкой член под уже мокрой тканью боксеров и брюк. — И даже не сказал, что ближайшие несколько дней будешь покорно раздвигать ножки для любимого альфы и принимать в себя его сперму? — Ким еле слышно стонет от такого разгорячённого Чонгука, ёрзает попой по столешнице кухонной тумбы, позволяет стянуть с себя футболку, руками мять бока, оставлять на коже белые следы от пальцев. — И на сколько дней? — На неделю, — Тэхён выдыхает, когда чувствует, как чужие губы исследуют его грудь, обхватывают соски, пропускают влажный язык. Чон всасывает горошину, чуть прикусывает её зубами и смотрит наверх на своего альфу, который шипит с прикрытыми глазами, подрагивает от нежных ласк. — Хорошо... Младший тянется руками к ширинке, расстёгивает классические брюки и хлопает себя по плечу, намекая обхватить его. И Ким слушается: пододвигается ближе, крепко обнимает шею и приподнимается, упираясь в плечи Чона, который стягивает с него оставшуюся одежду. Чонгук отбрасывает брюки и боксеры в сторону и спускается глазами по крепкому голому телу, обрисовывает пальцами каждую неровность рельефа, каждую мышцу, доходя до просящего внимания члена. Ведёт кончиками по лобку, минуя очевидное, нежно обхватывает яички, чуть сжимая, и слышит прерывистые вдохи. Поднимает взгляд. — Хотя я бы посмотрел, как ты ведёшь лекции, стоя на коленях, с членом во рту, — Чон наклоняется ближе, ведёт носом по щеке, горячо выдыхает. — А потом в заднице, пока прыгаешь на мне и удовлетворяешь себя, — шепчет на ухо и кусает мочку, — пока стонешь и выкрикиваешь моё имя. Ким облизывает пересохшие губы и ухмыляется. Он хватает Чонгука за подбородок и поворачивает к себе, приковывая горящими в полумраке глазами. — Так и будешь трепаться, альфа? — Тэхён отклоняется назад, опирается локтями о столешницу и призывно раздвигает ноги, ставя пятку на мраморную поверхность, а носочком другой ноги слегка толкает Чона в грудь. — Или трахнешь меня так, как я этого заслуживаю? Глаза Чонгука сверкают красным, губы растягиваются в нездоровом оскале, и у Кима по спине пробегает жар, горло душит тяжёлый кофе. Старший улыбается в ответ и тянется рукой к своей промежности. Чон хищно следит за движениями альфы, и изнутри вырывается утробное рычание, когда его пальцы касаются входа, обводят, давят, манят прикоснуться. — Ты заслуживаешь, чтобы тебя выебали со связанными руками и кляпом во рту, — Чонгук нежно обхватывает рукой лодыжку альфы и оставляет мокрые пятнышки поцелуев на гладкой коже. Ведёт дорожку вверх до колена. — Но на этой неделе у меня другие планы на твой ротик, альфа. У Тэхёна глаза сами закатываются за веки, когда губы Чона переходят на внутреннюю сторону бедра и жадно мнут, кусают мягкую кожу, оставляя на ней мелкие розовые засосы. Дрожь поднимается всё выше, сковывая горло, и из уст Кима вырывается только хриплое мычание. Он продолжает массировать свою дырочку и, когда младший доходит до неё губами, скользит руками на свой член, лаская его по всей длине. Но, к несчастью Тэхёна, альфа лишь оставляет такой же влажный поцелуй рядом с ноющим колечком и поднимается, перехватывая руку старшего за запястье. — Никакой помощи, Тэхён. Сегодня ты будешь кончать только от моего члена в тебе, — и Ким заламывает брови от такого заявления. Ему определённо точно нравится такой властный Чонгук. Хочется называть папочкой... Чон отходит и быстрым движением расстёгивает джинсы, стягивает их вместе с боксерами, и они летят в общую кучу. — Я схожу за смазкой, а ты не смей прикасаться к себе, — взгляд младшего приковывает к столешнице ещё сильнее, и Тэхён впервые чувствует себя таким маленьким и слабым рядом с доминирующим над ним альфой. И Ким с удовольствием ступает в новую для него зону абсолютного подчинения, но всё же его хитрая натура успевает проскользнуть вместе с ним. — Иначе что? — поддразнивая, говорит Тэхён Чону в спину. Чонгук останавливается и, повернувшись полубоком, басом выдыхает слова, потонувшие в возбуждении. — Иначе сегодня кончу только я, — и он стреляет глазами в Кима, который прикусывает губу, чтобы сдержать предательский стон восхищения. Альфа слишком горячо выглядит, гон ему к лицу. — Руки на коленки и жди. Тэхён тихо хмыкает, но всё же слушается. Сидит с прямой спиной на холодной столешнице, колени вместе, ладони сверху, а ноги болтаются в воздухе. Но когда он слышит приближающиеся шаги, замирает и смотрит с обожанием на тело его любимого альфы: мышцы аппетитно перекатываются под карамельной кожей, пресс подтянут, блестит от пота, член манит своей красной влажной головкой, и Ким громко сглатывает подступившую слюну. — Какой послушный мальчик, — Чонгук снова подходит вплотную и сразу выдавливает большое количество смазки на свои пальцы. — Раздвигай ножки. А Тэхён больше не может. У него коленки трясутся, губы ноют от постоянных покусываний, плакать хочется от возбуждения. И с этих пор Чонгук, отдающий приказы, — его новая слабость. — Да, папочка... — хитрая ухмылка расплывается на лице, Ким смотрит из-под ресниц и встречается с удивлённым, но не менее заинтересованным взглядом сверкающих глаз. — "Папочка"? Чонгук опирается одной рукой о столешницу, подаётся вперёд, заставляя Кима отклониться, и подставляет измазанные в геле пальцы к плотно сжатому входу. — Не говори, что тебе не нравится. — Не буду, — Чон впивается в губы напротив и сразу проталкивает первый палец. Раздаётся сдавленный стон, который тут же ударяет в пах младшего. Ким от неожиданности кусает его и тут же руками обхватывает шею, чтобы поймать равновесие. Чонгук врывается языком между губ старшего, жадно вылизывает отзывчивый рот, а пальцем гладит горячие стенки изнутри. И Тэхён избалованно недовольно мычит, выпрашивая больше. Чон добавляет второй палец и сразу начинает двигать рукой, выбивая из влажного рта стоны, которые теряются в поцелуе, вибрацией проходят по всему телу и тонут внизу живота. Ноги Кима дрожат, руки потерянно вплетаются в волосы альфы и прижимают ближе — просто необходимо почувствовать любимый язык прямо в глотке, как можно глубже. — Ещё.. Чонгук, не жалей меня... Возьми так, как тебе хочется, — он прижимается губами к уху и шепчет, — грубо, до тёмных пятен перед глазами. — Я не хочу сделать тебе больно... — Не сделаешь, — поцелуй за ушком, в щеку, уголок губ. — Я знаю тебя. Ты справишься. Ким заглядывает в глаза своему альфе, глаза, в которых красным пламенем горит желание, и, прикрывая свои, нежно касается: нос к носу, лоб ко лбу. Чонгук выдыхает излишнее напряжение и кивает. Ловит губы напротив и уже нежно вбирает в себя их теплоту, вкус, влагу. Но от возобновившихся быстрых движений пальцев внутри накрывает новой волной возбуждения. И Ким стонет, хнычет с высунутым языком, который так жадно посасывает его голодный альфа. Смакует, прикусывает, лижет в ответ своим. Вдруг Тэхён чувствует ещё большее растяжение, понимая, что пальцев внутри стало уже три или четыре. Стенки ноют, туго обтягивают татуированные фаланги, и Ким отчаянно стонет, когда приходится очередной удар по простате. Всё тело вздрагивает, заставляя старшего сильнее обхватить альфу за шею, и Чонгук понимает, что больше он не может ждать. Чон вынимает пальцы, и старший опускается на столешницу локтями, давая рукам немного отдохнуть. Лицо не может скрыть довольную ухмылку, и ноги пошло раскрываются в приглашающем жесте. Чонгук издаёт тихий смешок и ненасытно облизывает пальцы, которые только что растягивали его альфу. А Тэхён впивается ногтями в ладони, не выдерживая нахлынувшего возбуждения от таких собственнических повадок Чона. — Папочка, я вкусный? Чонгук растекается в довольной улыбке. — Очень, — он снова берёт в руки тюбик и обильно смазывает свой член. — А ты теперь часто будешь меня так называть? Альфа приставляет головку к входу и пододвигает старшего за бёдра ближе к себе. — Когда ты такой властный, я ничего не могу с собой поделать. Хочется стать твоей послушной шлюшкой, — Тэхён вновь обвивает ногами своего альфу и давит пятками на подтянутые ягодицы от нетерпения. — Какие грязные слова вырываются из твоего сладкого ротика, — Чон подносит руку к губам альфы и, когда тот приоткрывает их, кладёт два пальца на язык, слегка надавливая. — Придётся придержать твой язык за зубами, солнце. Брови Кима поднимаются от удивления. Уже перенял его "солнце"? Но Чонгук лишь нагло подмигивает и, пока старший соображает, медленно входит в узкую дырочку, заставляя того растерянно пошатнуться на локтях. Тихий протяжный стон и тяжёлое дыхание охватывают кухню, и альфа не может ждать: начинает медленно двигаться внутри, давая привыкнуть. — Блять, Тэ. Не устану повторять.. какой же ты охуенно узкий... Стенки плотно обхватывают его член и так приятно сжимают внутри, что Чон не может сдержать свое довольное утробное рычание. Из уголков рта Кима стекает слюна, но Чонгук продолжает глубоко давить пальцами на язык, наслаждаясь таким развратным видом своего альфы. — Ты так горячо смотришься с моими пальцами во рту, Тэхён, — Чон продолжает размеренно двигать бёдрами и ослабляет хватку на челюсти, размазывая слюну по пухлым губам, чтобы придать им пошлого блеска. Ким отклоняет голову назад, когда альфа вновь входит в него под правильным углом и попадает головкой по заветной точке. И скулит, поднимая жалобные глаза на Чонгука. — Но ещё лучше я смотрюсь с твоим членом за щекой, папочка, — Чон скалится. — Ещё раз назовёшь меня "папочка", и я за себя не ручаюсь, Тэхён... На лице старшего проскакивает дьявольская ухмылка. — Заполни меня спермой... Папочка, — и альфа звереет. С губ срывается громкий рык, и Чонгук резко притягивает Кима к себе за бёдра, наращивая темп. Тэхён только успевает схватиться за его плечи, когда в него с бешеной скоростью начинает вбиваться горячий и толстый член его альфы. Ягодицы горят от сильных ударов, каждый из которых бьёт прямо по простате, заставляя пальцы судорожно поджаться, колени — беспорядочно трястись. — Ах!.. Папочка!... Разве я не заслужил большего? — провоцирует и знает, что получит абсолютно всё, что только попросит. Чонгук по-злому ухмыляется и принюхивается к пахучей железе, источающей любимый миндаль. — Как скажешь, — и решает закончить начатое днём. Альфа грубо впивается клыками в ароматную венку, туго сжимает челюсти и хищно лижет кожу. Руки стягивают зад Тэхёна со столешницы, придерживают на весу, и резко насаживают альфу на себя при каждом ударе. И Ким чувствует, как первые слезинки скатываются по щеке. Весь низ живота до спазмов сковывает напряжение, а дырочка ноет от такого плотного трения. — Чонгу-ук!.. — слишком жалобно, Тэхён сам себя слышит и не верит. — Сильнее... И альфа погружает свои клыки ещё глубже, а толчки бёдер становятся плотнее. Тэхёна до слёз разрывает от таких крышесносных ощущений и он кончает себе на живот, срываясь на крик, кажется, от тысячного удара по простате. Чонгук делает ещё пару движений и тоже останавливается, прижимая альфу к себе ещё сильнее. И Ким чувствует, как внутри разливается что-то горячее, так приятно заполняет его, греет. Альфа отрывается от шеи, оставляя на ней свой влажный след. Зализывает укус, который получился менее аккуратным чем обычно. Чон отпускает хватку на чужих бёдрах, выходя из альфы, пока не набух узел, и ноги Кима вяло падают вниз. — Полегчало? — Тэхён пытается отдышаться, перед глазами всё плывёт и тёплые руки альфы, которые помогают ему подняться, теперь его единственная связь с реальностью. — Вроде да... У нас есть время передохнуть, — Ким кивает как в бреду, и поддаётся махинациям Чона, который уже ведёт его по направлению к спальне. Тэхён останавливается у зеркала и лениво поворачивает голову. — Прости... У тебя вся шея... — но Чон даже не может договорить. А на лице Кима расплывается довольная улыбка. Кожа покрыта бордовыми пятнами и где-то даже отдаёт фиолетовым, ранки от укусов торжественно украшают когда-то чистую медовую кожу, и Тэхён проводит пальцами по ней, чуть шипя от лёгкого жжения. — Знаю.. я не сдержался... — Чонгук виновато опускает голову, боясь встретиться с глазами в отражении. — Мне приятно, — глаза младшего вмиг расширяются. — Что?.. — Мне приятно, что твой альфа настолько считает меня своим, что ты буквально вгрызаешься в мою шею. Смотри, до мурашек, — Тэхён показывает на свою руку, и Чон вновь восхищается своим парнем. Как можно всё повернуть так, что у него самого теперь мурашки по коже? Ким поворачивается и нежно чмокает альфу в нос. — А ещё мне понравился папочка Чонгук, — он не может сдержать хитрую ухмылку. — Обещай, что гон — не единственное время, когда ты будешь выпускать его на свободу. Чон коротко усмехается и поддевает языком колечко, вспоминая их игры. — Посмотрим, солнце. Он заводит старшего в спальню и укладывает на кровать, пока тот обернувшись смотрит на него с прищуром. — "Солнце?" Мы ещё поговорим об этом, — Ким глазами следит за альфой, который без сил падает рядом с ним. — Тебе нужно придумать свои прозвища. Чон возмущённо смеётся, приобнимая альфу. — Как скажешь, орешек, — чмокает в лоб. — О, нет-нет-нет, — и Чонгук заливается хохотом. Нет ничего смешнее, чем дразнить его альфу. — Подумай ещё, Чонгук, ты можешь лучше. Тэхён лежит на плече Чона, закинув ногу на его бёдра. И ластится как котёнок, ловит поцелуи на своём лице, пока вторая рука альфы расслабленно мнёт его ягодицу. Сладко мычит, когда его мягко чмокают в приоткрытые губы. — Ну, что? Поспим немного? — с прикрытыми глазами говорит старший. — Кажется, у меня опять встаёт... И Тэхён издаёт удивлённый смешок. — Уже? Но Ким будто только этого и ждал. Он приподнимается на руках, нависая над альфой, целует в губы, шею, грудь, ловит языком сосок. Спускается влажной дорожкой до пупка и натыкается на полутвёрдый член, обхватывая его головку губами. Чон не сдерживает стон наслаждения, когда язык нежно и влажно оглаживает уздечку, края чувствительной кожи, с нажимом проходится по маленькой щёлке. Тэхён всасывает в себя головку и с пошлым чмоком выпускает изо рта. Поднимает глаза на своего альфу и коварно облизывается. — Тебя когда-нибудь трахали в гон? — Даже не думай! Но губы Кима уже прижимаются к туго сжатому колечку мышц, которое так и просит, чтобы его хорошенько растянули толстым членом любимого альфы.