Она может быть доброй

Она чувствует себя такой классной. Белая мужская рубашка, криво обрезанная мини-юбка. Ноги длинные, стройные, приманка для глаз. Серый пиджак болтается на ней, спускается почти до колен, многим здесь хочется почувствовать его на ощупь, почувствовать её тепло, снять с неё этот пиджак, а потом и всё остальное. Чёрная тушь, розовая помада, белые-белые зубы. Смотрите, как она смеётся... На левой руке Милли кольца. Если выпить ещё пару текил, если забыться, может быть, выйдет поверить, что это он держит её за руку, и это металл его колец она чувствует фалангами пальцев. Поэтому она смеётся ещё громче. Она встряхивает головой, завитые волосы падают на лицо. Она самая сильная здесь сегодня, не о чем спорить. Она самая сильная, она на всё способна. Она может даже быть доброй. Парня зовут Ной, он красив, на нём костюм в цвет её туфель. Она принимает из его рук бокал с коктейлем. Когда зубы сжимают соломинку, Ной сглатывает. Она смотрит ему в глаза. Кто-то опять шутит, взрыв смеха. Губы Милли складываются в улыбку. Она купается во внимании, от взглядов, направленных на неё, тепло и щекотно. Только, чёрт, как же хочется закурить... Ной догоняет её на террасе. Складывает руки на груди, смотрит с усмешкой. Её колет воспоминание о том, как другой высокий мужчина, так же, скрестив на груди руки, смотрел на неё... Нет, конечно, не так. Во взгляде Ноя читается желание. С тем, другим, об этом нельзя было и мечтать. — Я работаю над этим, — говорит она виновато. — Я верю тебе, — отвечает он. Красивый, ох-ох. И ладно бы только красивый. — Я стараюсь, — говорит Милли. У неё во рту вкус дыма. Она знает, что Ной не курит. — Я тебе верю, — повторяет он. Смешно. — Почему ты смеёшься? Она качает головой: — Хороший вечер. — Вот тут я не соглашусь. Ной протягивает руку. Милли медлит. Сигарета в правой руке. Левую она кладёт в ладонь Ноя. Медленно-медленно он наклоняется. Когда его губы касаются её кожи, Милли жмурится, словно кошка. — Вечер потрясающий, — говорит Ной тихонько. Когда он выпрямляется, они стоят уже намного ближе друг к другу. Сигарету Милли всё ещё не выпустила, но голова идёт кругом, и как же славно, что его рука, сильная и надёжная, придерживает её спину. Она смотрит на него снизу вверх, изучает линию рта, ямочку на подбородке. От него хорошо пахнет, незнакомо пахнет новым, другим человеком. Она говорит ему: — Я уверена, будет такая же потрясающая ночь. А он говорит: — Мне нравятся твои кольца. И всё, в общем-то, высший класс. Дорогая машина, на заднем сиденье которой они целуются всю дорогу. Ной хочет быть джентльменом, но искры летят так, что её рубашка лишается половины пуговиц. Пальцы Милли путаются в его волосах, её волосы в таком беспорядке, что потянет на новый писк моды. Кое-как они поправляют одежду, чтобы покинуть машину и добраться до отеля. В лифте, забив на камеры, они снова принимаются целоваться, а едва переступив порог номера, Милли выбирается из мини-юбки. Секс отличный. В момент оргазма она сжимает левую руку в кулак, и представляет себе, что это впиваются в неё его кольца... Ной ни в чём не виноват перед ней. Но, летя навстречу взорванному солнцу, Милли видит перед собой Мэтта. Ной засыпает. Милли гладит чёрные волосы на его широкой груди. Красивый... А ещё отличный любовник. А ещё самый, кажется, добрый парень во всём Сиднее. Умный, элегантный, забавный. Богатый. Повезло тебе, крошка. Она засыпает тоже. Просыпается в тусклых сумерках. Страшно хочется пить. Рука Ноя тяжёлая и слишком горячая. Милли выбирается из-под неё, выскальзывает из постели. Находит пульт от кондиционера. Чёрт, почему так душно... Цветы на столике у кровати источают густой приторный аромат. Милли мутит. Полностью обнажённая, босиком по полированному паркету, она переходит из комнаты в комнату, открывает двери одну за другой. Гардеробная, ванна, гостиная, кладовая... Она не трогает застеклённую дверь на балкон, не хватало, чтобы назавтра фотографии её в неглиже украсили обложки жёлтых изданий. Сама она пережила бы легко, но вот мама расстроится... А что, интересно, сказал бы... — Мэтт! Как удар в солнечное сплетение. Милли стоит на пороге кухни, голая, невыспавшаяся, на груди, повыше соска, темнеет случайный синяк. Мэтта, конечно, здесь нет, зачем ему в Сидней, у него нет в этом городе близких. На столе, прислонённый к графину, — журнал с его лицом на обложке. Милли хочется зареветь. Ной находит её спустя пару часов на кухне. На ней его махровый халат, она пахнет гостиничным шампунем и чуть-чуть сигаретами. Она маленькая, сладкая, нежная девочка, и он теряется, когда понимает её состояние. — Что с тобой, Миллз? Она качает головой. — Ничего. Перебрала вчера. — Бедняжка! Он её обнимает. Он сильный, добрый, он хочет быть с ней. — Надеюсь, ты не скажешь, что ничего не соображала прошлым вечером, — шутит он. — Не скажу. Я соображала ровно столько, сколько было нужно. Он целует её, сначала осторожно, но скоро уже его пальцы начинают распутывать пояс халата. Милли вздыхает и отстраняется. — Прости. Меня ещё мутит. — Тут есть минералка, ты видела? И я в таких случаях делаю зелёный смузи. Что скажешь? Она не может сдержать улыбки. — Ты неотразим! — Намёк понял, — улыбается Ной. Он извлекает из холодильника пучок шпината, огурец, сельдерей и что-то там ещё. Каждое своё действие Ной сопровождает комментарием, спрашивает, нравится ли ей мускатный орех, хочет ли она, чтобы он добавил лёд или воду. Милли пропускает всё это мимо ушей, кивает, ждёт подходящего момента. — Сейчас будет громко, — предупреждает Ной, прежде чем нажать на кнопку. Он думает, дело в похмелье. Милли прикрывает глаза. Когда Ной ставит перед ней стакан с перемолотой зеленью, она улыбается и позволяет поцеловать себя в щёку. — Будем надеяться, что это тебе поможет. Если бы всё было так просто... Она делает глоток и поднимает брови. — Вкусно! Он сияет от удовольствия. — Слушай... — Милли решается. — Что это здесь делает? Увидев, куда она указывает, Ной расплывается в улыбке. — Специально купил, хотел тебя порадовать! Она смотрит на него, сжимая стакан в ладонях: как бы не треснул. — Шутка! — добавляет Ной, сообразив, что она не в подходящем настроении. — Этот журнал был здесь, когда я въехал, вместе с другими. Я читал его вчера за ланчем, видимо так и оставил. У меня, как видишь, тоже есть вредные привычки. Милли выдыхает. Непонятно, чего она ожидала. Просто журнал. Ной подходит ближе. — Ну, как, тебе стало легче? — Да, — врёт она, глядя ему в лицо, меньше всего на свете желая его обидеть. Она хочет быть доброй.