***
Оказалось, что у них все же есть немного времени на обед. К тому же нужно было где-то спрятать Блюбелл и Дейзи, пока Гокудера и Кикё будут решать свои дела. – Их брать с собой неразумно. Как ты заметил, Блюбелл еще требуется помощь после операции, а Дейзи до сих пор на таблетках. Даже с кольцами у них еще недостаточно сил, чтобы справиться с настоящей опасностью. – Тогда зачем мы берем их, если они будут только мешаться? – Потому что им еще опасней оставаться одним в Калифорнии. Закуро, конечно, не станет намеренно им вредить, но все втроем они способны наделать много шума и глупостей и стать легкой добычей для недоброжелателей. Или ты думаешь, у бывшей Мильфиоре врагов и желающих отомстить совсем нет? – Кикё усмехнулся. – К тому же я не могу оставить их без колец. А там, куда мы отправимся, мне понадобится весь набор. – Зачем тебе весь набор? – Гокудера как-то очень быстро принял решение не лететь из Италии сразу в Японию, хоть это наоборот было бы правильно. Но он будто чувствовал, что сейчас особенно необходимо не отставать от Кикё, даже если это замедлит его поиски Ямамото. Слишком много происходило странного вокруг, в чем Гокудера хотел бы разобраться лично и не оставлять это на Погребального Венка. К тому же ему было интересно и самому теперь узнать от Червелло, если они их найдут, что такого особенного в хранителях Вонголы. Может, это даст ему долгожданный ключ к разгадке исчезновения Ямамото. А даже если нет, он бы все равно не хотел получить настолько ценные сведения в виде пересказа Кикё. С его любовью интерпретировать все по-своему, Кикё мог и ненамеренно исказить информацию. А мог и откровенно соврать, чего греха таить, и начать снова водить Вонголу за нос вместе с Бьякураном, когда его отыщет. – Чтобы сделать то, что сделал Савада, – усмехнулся Кикё на его вопрос. – Ты серьезно собрался их уничтожить?! А как же... Ты ведь говорил, что кольца Марэ уничтожить невозможно! – не поверил своим ушам Гокудера. – Вот мы и проверим, прав я или нет. Я знаю о кольцах Марэ теперь не больше твоего. – А как же поиски Бьякурана и Червелло? – Одно другому не мешает. Может, уничтожение колец заставит Червелло появиться и попытаться снова передать их в руки законного владельца. А если нет... Значит, мне придется признать факт, что Бьякуран все же мертв, и жить с этой мыслью дальше, – невесело улыбнулся Кикё. А Гокудера перестал понимать, каким образом планы хранителя облака резко изменились: вот он только что с преданностью Хатико ждал и разыскивал босса, а тут уже готов смириться и жить дальше. Или Кикё решил выйти на пенсию и заниматься исключительно своим огородом? Второй вариант был даже приемлемым, по меркам Гокудеры. Решение обратиться к Бьянки было принято спонтанно и в последнюю минуту – Бьянки и правда могла быть полезной, никогда бы его не сдала, что бы Хаято не творил, а Гокудера впервые в жизни не пожалел, что она его сестра. Она отвезла их в старый дом отца, который больше трех десятков лет не использовался и был дорог отцу, как память о матери. Члены мафии этот дом тоже никогда не посещали, а после смерти отца о нем и вовсе все забыли. Гокудера об этом доме узнал только сейчас, потому что никогда не вдавался в подробности, что именно от отца досталось Бьянки в наследство – Гокудера от своей части наотрез отказался, забрав только оставленные ему письма. Хаято с удивлением обнаружил, что порядок в доме все это время поддерживался, внутри было чисто, хоть и прохладно, совсем тихо и практически пусто. На стенах висели старые пожелтевшие от времени фотографии, на которых отец был еще молодым, над каминной полкой, по традиции, рядом с хрустальными вазами, находилась свадебная фотография бабушки, на столиках лежали уже истончившиеся салфетки, в углу в гостиной блестел бронзовым боком старенький граммофон и рядом аккуратно стояла целая коллекция пластинок с итальянской оперой. Некоторые из пластинок были новыми. У Гокудеры внутри что-то тоскливо защемило – стало так очевидно, что Бьянки дорожила их семьей гораздо больше, чем он, и им самим тоже... – Жууууть... – отвлекла его Блюбелл, с интересом рассматривая гостиную. – Будто в музее старья. – Вот и веди себя, как в музее – закрой рот и помалкивай, – огрызнулся Гокудера. – Блюбелл, это невежливо. Тебя пригласили в гости и любезно согласились тебя охранять, так что веди себя соответственно, – одернул девушку Кикё прежде, чем разразился скандал. – Приношу свои извинения, Ядовитый Скорпион. Блюбелл плохо воспитана – это моя вина. Блюбелл, явно не ожидавшая, что ей впервые выговорят за недостойное поведение, мгновенно надулась, сложила на груди руки, а затем, как ни в чем небывало, очаровательно улыбнулась, обращаясь уже к Бьянки: – Прошу прощения. Тут очень уютно! И спасибо за приглашение! Гокудера не мог увидеть полностью выражение лица Бьянки, но что-то ему подсказывало, что его сестра только что в полной мере осознала, с кем ей придется иметь дело, и в будущем Гокудера на ее помощь в своих авантюрах может больше не рассчитывать ни под каким соусом. – Значит, вы собрались разыскать Червелло, – задумчиво протянула Бьянки, когда через пару часов, разобравшись с правилами проживания и поведения в доме и строжайшим условием оставить тут все так, как было, они рассказали свой план. – К сожалению, ничего не знаю об этой организации и ничем не могу помочь, – развела она руками. Они все уже расположились в гостиной. Гокудера спокойно и без спешки смог рассказать обо всех своих приключениях, о том, что случилось с Ямамото, как он связался с бывшей Мильфиоре, и почему они пока что не могут передать информацию Десятому и попросить его помощи лично. А еще успел отдать ей тот самый потрепанный чемоданчик с документами, значительно пополнившийся свежими сведениями, на случай, если с ним тоже что-то случится, чтобы она немедленно передала его Саваде. Бьянки все еще не нравилась эта затея, но когда картина немного прояснилась, она перестала постоянно сверлить подозрительным взглядом Кикё, будто каждую секунду готовясь к атаке, хоть никакого доверия он у нее и не вызывал. – А про холм Аркобалено ты что-нибудь знаешь? – без особой надежды поинтересовался Гокудера. Еще в Окленде они решили проработать сразу все возможные варианты. И если Аркобалено связаны с Три-ни-сетте, то и информация о месте, где они получили свое проклятье, тоже могла бы им дать что-то полезное. Возможно, там можно получить информацию и о кольцах, если все части Три-ни-сетте связаны между собой. – Я слышала от Реборна о каком-то таинственном месте, где они стали Аркобалено. Судя по описанию, оно находится где-то в Японии, но точного расположения никто не знает, – Бьянки в подробностях пересказала все, что ей было известно. – Ясно... Значит, холм можно оставить на потом, – подытожил Кикё. – А представители Вонголы или кто-то еще, достаточно старый, чтобы помнить предыдущие конфликты колец? – Надо подумать... Возможно, я знаю нескольких, кто уже давным-давно отошел от дел. Возможно, даже кто-то из них находится сейчас в Италии. Но вряд ли они вам что-то расскажут. Хаято, эти люди уже никак не связаны с мафией – это условие их мирной и счастливой старости. Так что они могут отказаться с вами разговаривать. – Мы как-нибудь решим эту проблему, – заверил ее Гокудера. – А как ты определил, что хранитель дождя Вонголы жив? – обратилась Бьянки уже к Кикё, когда с обедом и прочими делами было покончено. Видимо, Гокудера так сильно устал, не спав почти двое суток, еще и натерпевшись от "детишек" в самолете, что после сладкого чая сон все-таки его одолел. Еще и атмосфера родной земли, где он чувствовал себя в полной безопасности, в отличии от Окленда, сыграла свою роль, и после долгого разговора и запутанного объяснения он уснул прямо на диване в гостиной, даже не успев этого заметить, причем случайно скатившись головой к Кикё на колени. С другой стороны уже давно мирно сопела Блюбелл, которой тоже все эти разговоры казались скучными и совершенно ее не касались. Дейзи молча сидел в кресле в углу, поджав под себя ноги и медленно листая альбом со старыми фотографиями бабушки Гокудеры, выпрошенный у Бьянки под обещание ни в коем случае не испортить, и не обращал ни на кого внимания. – Никак. Это лишь предположение. Возможно, хранитель дождя Вонголы узнал нечто такое, о чем не может рассказать. И вынужден сейчас сидеть на одном месте. В любом случае, когда мы найдем того, кто за всем этим стоит, найдется и хранитель дождя. – Если ты просто морочишь моему брату голову и используешь его в своих грязных целях, я тебя из-под земли достану, уж поверь, – Бьянки кинула неодобрительный взгляд на спящего Хаято, недвусмысленно намекая, про какие "грязные цели" идет речь. Кикё вопросительно вскинул бровь, тут же начиная догадываться, как странно это сейчас выглядит. Он банально не придал этому особого значения, уже привыкший, что все Венки, кроме Торикабуто, вечно его оккупировали. Видимо, Гокудеру он тоже уже воспринимал, как часть семьи, и подобное поведение, как само собой разумеющееся. А теперь... теперь Кикё лишь нахмурился и молча покачал головой под строгим выжидающим взглядом Бьянки. – Ни к чему эти угрозы, Ядовитый Скорпион. Я не прошу тебя доверять мне. Я прошу лишь помочь, пока мы будем заняты поисками, и передать всю информацию Саваде тогда, когда ты посчитаешь необходимым, – спокойно ответил Кикё. И, не зная, куда деть мешающиеся руки, раз место с обеих сторон от него было плотно занято, мягко опустил ладонь на плечо Гокудеры. Тот еле заметно вздрогнул во сне и вдруг схватил его за руку, неожиданно прижав чужую ладонь к себе, но так и не проснулся. Бьянки, наблюдавшей за этой картиной, стало еще больше не по себе и бесконечно жаль Хаято – сейчас было как никогда очевидно, насколько он уязвим и тоскует по Ямамото, упорно накапливая в себе чувства и боль, которые ему не с кем разделить. Возможно, мысль о том, что человек, которого он любит, жив, и его еще можно найти, помогает ему держаться, быть собранным, действовать и... до сих пор еще существовать в этом мире. Бьянки поджала губы и прикрыла на мгновение глаза. Если кто-то и понимает, насколько сильно Хаято нужна простая надежда – так это она. Она уже через это проходила. Если бы она не верила когда-то, даже если это была ложная и наивная девичья надежда, что Реборна можно вернуть, она бы сошла с ума. Но именно надежда тогда помогла ей остаться самой собой, действовать, помогать Саваде, не жалея себя, переносить все трудности. Пусть и потом их отношения с Реборном оборвались – Бьянки не смогла после всех переживаний вернуться к своей ничем не омраченной подростковой влюбленности, когда поняла, что настоящие чувства требуют жертв. Иногда крайне болезненных. И свою жертву она уже принесла и отстрадала. К тому же Реборн был тактичен и благоразумен – Бьянки уже не девочка и даже не девушка, а взрослая самодостаточная женщина со своими потребностями, которые пятилетний младенец, каким бы сильным киллером и человеком он ни был, удовлетворить не способен. А как снять проклятие Аркобалено – никто не знает. Так что расстались они безболезненно, по обоюдному решению. Может, у Хаято все сложится иначе. По крайней мере, Бьянки искренне желала ему счастливой судьбы, потому и помогала, защищала, заботилась, когда это было необходимо, даже если Гокудера пытался от нее отвернуться. Ведь ничего нет важнее семьи? Потому... потому сейчас она решила, что даже если Кикё и кормит Хаято ложными надеждами, винить его за это она не будет. Она найдет другой повод для убийства, если потребуется. Кикё опустил взгляд на хранителя урагана – он тоже все прекрасно понимал. Даже если личную жизнь с Гокудерой они никогда не обсуждали. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что с Ямамото их связывает не только семья, дружба и чувство долга. К тому же Ямамото – гей. Это, наверное, то, что сразу бросилось в глаза Кикё при личной с ним мирной встрече два года назад в Окленде, так что даже складывать два и два не пришлось. Но вот участвовать в подобного рода отношениях ему бы не хотелось, и создавать впечатление, что он вклинился между влюбленной парой, – тоже. Так что Кикё мгновенно стало неудобно от ситуации и того, что Бьянки её неправильно интерпретировала. Просто он не привык отталкивать – может и потерпеть хранителя урагана на своих коленях пять минут. Впрочем, пять минут и не понадобилось – Кикё почти сразу попытался аккуратно высвободить руку. Не получилось. А после взглянул на часы, будто не зная, куда себя деть и какой предлог использовать, чтобы ускользнуть. – И... давай поменяемся с тобой местами, Ядовитый Скорпион? Не хочу попасть под раздачу, когда он проснется. А у нас нет времени на перебранки – нам необходимо выдвигаться через полчаса. – Ну уж нет! - Бьянки расплылась в коварной улыбке, и видя замешательство Кикё, и прекрасно понимая, в какое бешенство придет ее брат, когда осознает, на чьих коленях так сладко дремал вместо желаемых. В ней разыгралось что-то злорадное и вредное. Каким бы ни был снаружи взрослым и решительным Хаято, каким бы ни пытался казаться самодостаточным, сколько бы ни работал над собой, Бьянки знала, насколько он еще ребенок – он так и не успел перерасти многие детские травмы, так что его реакция была предсказуема. Да, подло, но... Уж свою-то порцию довольствия она тоже должна получить! – Назвался груздем? Теперь малыш Хаято – твоя ответственность и головная боль. – Ты только что грозилась достать меня из-под земли, а теперь отдаешь его на полное попечение? – Кикё вскинул бровь, но тоже начал улыбаться. – Где же логика? – Я хорошо подумала и решила, что опекать Хаято – само по себе сущее наказание. – В тебе нет ни капли жалости, Ядовитый Скорпион! Хотя бы пятьдесят на пятьдесят? – Ммм... нет – забирай его всего, и с тебя еще причитается! – Я чувствую, что это какой-то неправильный торг. Ты предлагаешь мне доплатить за то, что я буду возиться с твоим братом? – Возиться с ним дорогого стоит, так что да. – А если бартер? Я отдаю тебе своих детишек и забираю твоего? – А теперь мне кажется, что тут есть подвох. Присматривать за двумя детьми, вместо одного? – Два по цене одного – это очень выгодная сделка! Соглашайся. – Вы же в курсе, что я вас слышу? – внезапно прервал разыгравшиеся торги Гокудера. Никто не заметил, как он открыл глаза, отпустив руку Кикё, теперь спрятав ладони между своими коленями, и сверлил Бьянки недовольным взглядом, но так и не сдвинулся с места. – У меня хотя бы есть веская причина. А тебе, чтобы спеться с Мильфиоре, оказалось достаточно просто начать сбагривать меня подальше. Вот уж не думал, что ты настолько меня ненавидишь, сестра.Ядовитый Скорпион
16 апреля 2023 г. в 14:54
– Хаято, этот человек не выглядит, как Ямамото, – Бьянки сложила руки на груди, с подозрением и опаской оглядывая с ног до головы мужчину с бирюзовыми волосами. Конечно, она прекрасно узнала, кто это. В отличие от Хаято, Бьянки уже встречалась с ним раньше и видела его в деле. Потому начала всерьез сомневаться, не повредился ли Гокудера рассудком, отчаявшись разыскать Ямамото.
– Ядовитый скорпион, – поприветствовал ее Кикё. Бьянки лишь поджала губы и ничего не ответила – любезничать с членами Мильфиоре она не собиралась, даже если ее брат сошел с ума.
– Да знаю я, не слепой, – немного раздраженно бросил Гокудера, совсем не обратив внимания на напряженную позу сестры. Будто бы в этом нет ничего предосудительного – путешествовать вместе с врагом, и что еще хуже – притаскивать его знакомиться с семьей. Гокудера был больше сосредоточен на том, чтобы привести себя в порядок, наконец распуская и взъерошивая волосы, которые все это время были собраны в тугой хвост, ослабляя галстук и расстегивая верхние пуговицы душившей его рубашки, и снимая накладные усы, которые перестали забавлять еще в душном салоне самолета, переполненном туристами и шумными детьми. Лететь эконом-классом было самой идиотской авантюрой за все это время, хотя казалось, куда уж дальше. Но они так совместно решили опять же из соображений безопасности – в большой толпе было легче затеряться, если за ними действительно установлена слежка.
– Если он попробует что-нибудь выкинуть, пока мы в самолете, то обязательно пострадают мирные люди. И если это кто-то из мафиозных семей, за ним тут же явятся Вендиче, а мы сразу выясним, кто это такой, – как всегда, разумно рассудил Кикё.
– То есть ты всерьез готов рисковать жизнями ни в чем не повинных людей, чтобы прикрыть свою задницу?
На претензию Гокудеры Кикё лишь неопределенно пожал плечами:
– Стараюсь действовать рационально.
– В гробу я видал твою рациональность! – вспылил Гокудера. – Если это единственная причина рисковать чужими жизнями, то я с тобой никуда не поеду.
– Я не заметил, чтобы этот человек за все время попыток нападений хоть раз использовал мирных граждан – он играет только со мной и хранителями Вонголы. Даже чтобы избавиться от хранителя дождя, он инсценировал поломку самолета, чтобы не втягивать вашего механика. Не думаю, что в этот раз он изменит своим привычкам и подвергнет опасности большое количество невинных людей. Я знаю, что тебе претят подобные мысли и ты предпочитаешь страдать за всех сам, но использовать толпу, чтобы уберечь себя от очередных неожиданностей – это неплохой вариант. Но даже если я неправ, неужели сил четырех хранителей не хватит, чтобы не допустить трагедии?
Еще немного посетовав на то, насколько цинична логика Кикё, Гокудера в конце концов согласился на эту сомнительную операцию. У него самого было не так много идей, как добраться до Италии, не подвергая себя понапрасну опасности и оставаясь по возможности незамеченными.
Уже в салоне самолета Гокудера готовился весь полет ворчать и жаловаться на маленьких детей, которые изредка мелькали вокруг – со времен пятилетнего Ламбо ничего не изменилось, и хранитель урагана все так же терпеть не мог находиться рядом с малышней. Даже присутствие одного раскапризничавшегося или плачущего ребенка рядом могло бы испортить ему настроение до окончания полета. Но как только самолет благополучно поднялся в воздух и деваться стало некуда, самыми шумными и раздражающими пассажирами оказались Блюбелл и Дейзи. Уже через полчаса Блюбелл надоело читать, смотреть кино и слушать музыку, все сладости закончились, так как на высоте у нее заложило уши, и она непрерывно жевала, и Блюбелл решила поиграть с Дейзи, не найдя ничего лучше, кроме как попробовать отобрать у него того самого штопаного розового кролика. Через три минуты разразился скандал – они ссорились и орали друг на друга так, что подняли на уши весь пассажирский салон и стюардесс, а Гокудере пришлось их разнимать и долго извиняться за шум. После этого у Дейзи от ошеломляющего количества внимания к его скромной персоне со стороны огромного количества незнакомых людей, разыгрался острый приступ социофобии, так что Гокудере пришлось еще два часа вместе со стюардессами вытаскивать Дейзи из туалета, в котором он заперся и решительно отказался его покидать до окончания полета. Снова пришлось извиняться перед всем салоном, ловя на себе неодобрительные взгляды и мучительно краснея. Как только Дейзи удалось усадить на место, Блюбелл снова закатила самую настоящую истерику, обидевшись, что все внимание направлено не на нее одну – ее это категорически не устраивало. Как только удалось немного успокоить Блюбелл, выяснилось, что Дейзи сильно напугали ее гневные выкрики и он опять где-то спрятался... И все повторилось снова, и снова, и снова. К середине полета Гокудера отчаянно жалел, что в эконом-классе не подают крепких спиртных напитков – хотелось напиться и просто отрубиться. Вот как Кикё, который чувствовал себя комфортно и не обращал на суматоху абсолютно никакого внимания. Оказалось, что он просто все это время спал в наушниках под Милен Фармер, чем окончательно привел Гокудеру в ярость.
– Я бы советовал тебе тоже потратить время на сон, а не заниматься ерундой, – заметил Кикё, когда Хаято удалось его наконец растолкать, чтобы высказаться по поводу поведения "его детишек". – У нас в Италии вряд ли будет время валяться в постели. Предстоит получить всю недостающую информацию о кольцах и хранителях и выйти на Червелло до того, как Закуро решит объявиться. Это может занять всего пару дней, а может и месяцы. В любом случае, у нас времени на поездку не больше недели, иначе даже без Закуро мое отсутствие обнаружат. Лилия может копировать мою внешность или Бьякурана, но ее возможности ограничены. Стоит ей заговорить или попробовать защищаться – мгновенно станет очевидно, что это двойник.
Так что из аэропорта Гокудера буквально выполз помятым, уставшим и сильно не в духе. Все остальные тоже выглядели несколько утомленными, кроме Блюбелл, которая висела на Кикё и снова корчила рожи хранителю урагана, в не самых приятных красках комментируя его внешность и подбирая оскорбительные эпитеты, тем самым ещё больше выводя его из себя. "Они всего лишь дети, которые не желают понимать, зачем я связался с кем-то из Вонголы. Знаешь, как если бы у них появился новый нежеланный член семьи, которого придется терпеть", – однажды пояснил Кикё, когда Гокудера в очередной раз сходил с ума от поведения Блюбелл и примкнувшего к ней Дейзи, быстро сообразив, что они намеренно сговорились донимать его любыми доступными способами. "Не обращай внимания на их выходки, и они скоро сами от тебя отвяжутся". Но не обращать внимания не получалось. Блюбелл и Дейзи его откровенно бесили. Блюбелл бесила больше всех.
– Только не говори мне, что ты решил связаться с Мильфиоре, Хаято, – тем временем продолжила Бьянки.
– С теперь снова Джессо, – тактично поправил ее Кикё.
– Это долгая история – я тебе потом все расскажу, – устало отмахнулся от нее Гокудера, желая поскорей оказаться дома или где-нибудь еще, где мог бы, наконец, пять минут побыть наедине с самим собой. – Но если вкратце, то они не опасны для нас.
– И Савада, естественно, не в курсе?
– Мне не пришлось бы обращаться к тебе... но да, ты права. Я пока что не успел рассказать Десятому.
– Ты понимаешь, что это выглядит как предательство семьи? Тебе следует немедленно сообщить хотя бы Иемитсу. Если об этом станет известно от кого-то другого...
– Бьянки, – остановил ее Гокудера с такой серьезностью в лице, какую она от него видела лишь однажды. – Я не идиот. Я все прекрасно понимаю, и какую ответственность беру на себя. Но я не могу рисковать и пока что кому-либо сообщать. Именно поэтому я прошу твоей помощи и обещаю все рассказать, как только мы окажемся в безопасном месте.
– Не просишь. Ты уже втянул меня в общие дела с вражеской семьей и теперь ставишь перед фактом, – Бьянки напряженно поджала губы. Ситуация ей совсем не нравилась. То, что задумал ее брат – ей не нравилось тоже. Бьянки с рождения хорошо понимала, в каком мире она живет и будет продолжать жить, в отличии от Хаято, которого их отец, как единственного сына от любимой женщины, всеми силами пытался отвратить от мира мафии, чтобы его тоже не постигла печальная судьба – получилось наоборот. Но Гокудера явно до конца не осознавал, что как бы высоко он сейчас ни поднялся и каким бы лояльным к нему ни был Савада, если о его выходках раньше Тсунаеши узнает Девятый, еще не отошедший от дел, и остальные члены семьи, как и союзники, то все это мгновенно прекратится. Никто не потерпит предательства, какие бы благородные цели Хаято ни преследовал. А теперь и Бьянки в этой ситуации некуда было деться – хранить верность Вонголе, конечно, важно, но защищать родного брата – еще важней. "Какой же ты еще ребенок, Хаято...", – посетовала Бьянки про себя. Но одновременно было приятно, что Хаято в минуту отчаяния, когда больше попросту не к кому пойти, обратился к ней – теперь она не имела права ему отказать. И Бьянки, наконец, сдалась:
– Господи! Ладно! По крайней мере я сумею отравить вас всех раньше, чем вы влипнете в настоящие неприятности.
– Уже влипли... Так что давай поскорей убираться отсюда. Я не уверен, что за нами никто не следил...