Теория и практика межрасовой любви

― Что ты делаешь? Моретти замерла. Смотря в большие глаза саларианца, она задумчиво перевела нацеленную на его плечо чистую кисточку, чей мягкий ворс находился в десятке сантиметров от брони, себе на нос, щекоча кожу. ― Зоэ? ― Мейлан поддерживал подчёркнутую вежливость тона, но Моретти казалось, что глядя на её сморщенный нос, прищуренные глаза и выражение хитрого лица, он готов улыбнуться. ― Мне скучно, ― она вздохнула, мазнув себя по щеке кисточкой, и села рядом, скрестив ноги и положив перед собой небольшую коробку. ― Что делать в штабе в ожидании новой операции? Потренироваться не с кем. Играть в карты надоело. Ты возишься со своей девушкой, ― взмах ладони в сторону лежавшей у Мейлана на коленях снайперской винтовки и тряпки для чистки в его руках. ― Я нашла в полуразрушенном здании краски, но единственное, что у меня получилось нарисовать ― это слона, которого проглотила змея. Правда, товарищи сказали, что это шляпа, но они ничего не понимают. Хм. Интересно, ты знаешь вообще, что такое "слон"?.. Неважно. В общем, я решила развлечь себя сама. Моретти немного отклонилась, чтобы посмотреть на Мейлана со стороны, и машинально потёрла рукав своего костюма. ― Какую фразу тебе хочется больше видеть на твоей броне: "Сур'Кеш навсегда" или "Жнецы, отсосите"? Мейлан отложил снайперку в сторону, но ничего не ответил. ― Я мешаю тебе, да? У тебя взгляд такой... Одновременно усталый и изучающий, как будто тебе хочется мне врезать, но ты не знаешь, как бы это сделать вежливо. Или мне кажется? Трёхпалая рука аккуратно выдернула из её смуглой ладони кисточку. В том, как длинные пальцы саларианца держали лёгкий металл инструмента, было что-то до предела изящное. ― Только не втыкай мне её в ухо! ― протестующе подняла руку Моретти. ― Можно попробовать? Она не сразу поняла, что имел в виду Мейлан. ― Воткнуть в ухо? Я же говорю: не сто... А. Да, конечно, ― она открыла коробку. Каждая ячейка из разделённого на равные сегменты пространства ящичка была заполнена густой разноцветной жидкостью. Мейлан окунул ворс в насыщенный фиолетовый цвет, поднял кисть, подождав, пока излишек каплей булькнется обратно в ячейку, и замер. ― Хм. А давай сюда, ― Моретти ткнула в своё плечо, указывая на место на броне. ― Уверена? Это не воспримут как порчу казённого имущества? ― Нет, конечно! ― не споткнувшись, соврала Моретти. ― Только, конечно, если ты не нарисуешь человеческий мужской половой орган с надписью поверх "С приветом любимому командованию". ― Зачем бы мне это делать? ― первый аккуратный мазок лёг на гладкую чёрную поверхность, влажно поблёскивая. Когда на левом наплечнике Моретти красовалась ровная фиолетовая полоса, она, задумавшись на секунду, пересела к саларианцу другим боком. ― Давай уж, чтобы было симметрично. Кисточка ныряла в краску, а затем гладила броню; отдельные её участки последовательно покрывались фиолетовым цветом. Когда всё было закончено, Моретти внимательно оглядела себя, стараясь при этом не трогать ничего руками, чтобы случайно не смазать. ― Будем надеяться, что это та краска, которая не слезает от дождя, ― она улыбнулась Мейлану, который в данный момент пытался оттереть со своей ладони попавшие на неё цветные капли той самой тряпкой, что до этого чистил снайперку. ― Если мне всё-таки настучат по голове, я свалю всё на тебя, ― а после добавила: ― Спасибо, Мей.