Я пиздецки одинокий Я совсем один на острове Так пиздецки одинок Любите меня кто-нибудь © RM, «Lonely»
Три года назад, Лос-Анджелес, США. Чонгук стоит во дворе дома под проливным дождём, смотря на грозовые тучи. Слёзы градом катятся из глаз по щекам, растворяясь в каплях дождя. Грудную клетку сдавливает, а из горла вырывается очередной всхлип. В голове набатом звучат только что подслушанные слова: «Чимин, он дорог мне, как друг, как младший брат, понимаешь? Да, мы поженимся, но я не люблю Чонгука и вряд ли когда-то смогу полюбить именно той самой любовью». Чон пытается выровнять дыхание, но лишь издаёт очередной всхлип. Одолевает сильное желание кричать во всё горло, но он не хотел привлекать лишнего внимания. Кто-нибудь из прислуги обязательно бы услышал его вопли. Он устало прикрывает глаза, шмыгая носом. Чонгук чувствует, что потерял сегодня что-то важное. Он так привык цепляться за Тэхёна. Его жизнь была буквально запланирована с самого детства, и он даже был не против этого плана, пока в нём был Тэ. Сейчас же он был растерян и одинок. Красивые замки, что он себе строил годами, оказались картонными и только что рухнули. Чон стал свидетелем разговора Тэхёна случайно. Он предпочел бы не слышать его вовсе или забыть, как о страшном сне, но понимал, что так даже лучше. Тэхён вряд ли бы смог сказать ему это, глядя в глаза. Ким привык держать своё слово, он был человеком долга. А так, Чонгук хотя бы узнал, что у него нет шансов. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. А всё так красиво начиналось… Когда Чонгуку было двенадцать, его семья и семья Тэхёна заключили договор, чтобы спасти бизнес семьи Чон. По договору он и Тэхён должны были пожениться через десять лет, к тому времени Чонгуку будет уже двадцать два. А за два года до брака они должны были официально объявить о помолвке. Чон был счастлив, потому что ему уже тогда нравился Тэхён. Да, это была детская влюблённость. Хён был таким заботливым, умным и красивым, что в него было невозможно не влюбиться. Со временем это чувство переросло в нечто большее. Когда Чонгук осознал это, он всячески старался привлечь внимание старшего. Звал его на свидания. Тэхён никогда не отказывал и всегда был очень милым с ним. Чонгук верил, что у них что-то получится, и у него есть шанс. Но он оказался наивным шестнадцатилетним мальчишкой. Зачем двадцатилетнему Тэхёну какой-то мелкий пацан, он ведь ему, как младший брат. Чонгук горько усмехается собственным мыслям, обнимая себя руками, чтобы хоть как-то унять дрожь. Сегодня — день, когда впервые его мечты были так жестоко разрушены. «Что ж, если я ему не нужен, то навязываться я больше не стану», — мысленно говорит самому себе Чон и принимает решение отпустить Тэхёна. Несмотря на то, что сердце Чонгука разбито, он не хочет причинять боль любимому человеку. Чон простоял почти час под проливным дождём, и будет чудом, если завтра он не сляжет с простудой, но ему было это необходимо. Чонгук смог проглотить горечь обиды, ведь понимает, что сердцу не прикажешь, и скандалом он ничего не решит и не изменит. Осталось только придумать, как отвлечься от этой боли, что душила изнутри. Как там говорят: «Время лечит»? Чонгук очень сильно на это надеялся. И сейчас у него уже даже есть решение, чем занять свои мысли и хоть как-то заглушить чувства. Гук знает единственное лекарство в мире от душевной боли — музыка. Чон с детства любил музыку, и, чем старше он становился, тем важнее она для него была. Музыка для него — словно лучший друг, готовый всегда поддержать и дать совет, успокоить или же дать пинка под зад. Чонгук даже мечтал однажды сам стать певцом, научиться создавать свои мелодии и писать лирику. Но, хотя ему нравились пение и танцы, он не видел для себя будущего в индустрии развлечений, ведь его ждали семейный бизнес и свадьба с Тэхёном. Чонгуку было страшно грезить о сцене, и он был готов отказаться от мечты ради жениха, потому что Тэхён значил для него гораздо больше. Быть может, вся эта ситуация — знак свыше? И ему стоит попробовать? Джин давно предлагал ему стать трейни и видел в нём потенциал, говорил, что у него есть талант. В размышлениях Чонгук возвращается в дом и поднимается в свою комнату. Он принимает горячий душ, согреваясь и приводя мысли в порядок. Выйдя из ванной, он звонит лучшему другу. Джин был известной личностью в Корее. Он дебютировал в качестве айдола и актёра, когда ему было пятнадцать. Сокджин прославился, как невероятно красивый и талантливый, любимец публики, серебряный голос Кореи. Недавно Сокджин захотел открыть своё собственное агентство с экспериментальным проектом, где хотел дать айдолам как можно больше свободы. Он хотел перемен в индустрии. Отец Джина поддержал эту идею и помог с созданием своей компании «JinHit Entertainment». Сокджин хотел, чтобы первым артистом под его крылом стал Чонгук. — Привет, хён, я согласен, — решительно заявляет Гук, сжимая край собственной футболки. Возможно, он пожалеет, и решение принято на эмоциях, но также он понимает, что потом не сможет этого сделать, снова спрятавшись в раковину собственных страхов. — Я готов стать айдолом. — Чонгук, что-то случилось? — обеспокоенно спросил Джин по ту сторону телефона. Чон понимал волнение друга, потому что они обсуждали эту тему много раз, но он постоянно отказывал Джину, хотя тот и просил подумать снова и снова. — Тэхён-хён сказал, что не любит меня и вряд ли сможет когда-то полюбить. Мне сейчас так больно, хён, — Чонгук старается говорить ровно и глубоко дышать, чтобы снова не впасть в истерику. — Мне нужно за что-то уцепиться, занять голову и тело, понимаешь? Иначе я сойду с ума. — Боже, Чонгук, мне очень жаль, — охает Джин. — Но ты уверен, что в тебе сейчас не говорят эмоции, и ты не передумаешь? Ты точно готов сдаться в отношении Тэхёна? — Честно говоря, я устал бороться, — вздыхает Чон, садясь на кровать и опуская голову, — устал пытаться делать что-то для наших отношений. Когда это делает один, это бессмысленно. Наверное, я даже не так сильно удивлён и где-то на подсознательном уровне всегда знал, что хён меня не любит так, как я его. Но я гнал эти мысли и старался дать нам шанс. Была мысль «ну а вдруг?», «вдруг» не случилось. Я отпускаю его. — Ты же понимаешь, что вы должны пожениться и твоего «отпускаю» недостаточно? — Я никогда не женюсь на человеке, который меня не любит. Даже если этот человек — Тэхён-хён. Я найду способ разорвать этот чёртов договор, — решительно заявляет Чонгук, сжимая руки в кулаки. Гук ни за что в жизни не хотел бы быть с человеком, который его не любит. Для него это было садизмом и мазохизмом в одном флаконе. Чон понимал, что страдали бы оба: один от неразделённой любви, а второй — от жизни с нелюбимым. Не было смысла ввязываться в заведомо проигрышную игру. — Чонгук, не пори горячку. В тебе сейчас говорят злость и обида. Ты же знаешь, какой Тэхён… — Хён, — перебивает его Чонгук, — я прекрасно осознаю, какой он человек, и именно поэтому я не хочу, чтобы мы оба страдали. Видимо, нам не по пути. А сейчас я хочу заняться исполнением своей мечты, от которой уже однажды отказался. Может, хотя бы здесь мне улыбнётся удача. — Хорошо, — вздыхает Сокджин. — Я рад, что ты решил заняться музыкой, но сначала придётся убедить твоих родителей. Дай мне знать, если что-то пойдёт не так, я готов помочь. А по поводу Тэхёна, не пори горячку, вдруг он тебя ещё удивит. Время у тебя ещё есть. — Спасибо, хён. Ты потрясающий. — Чонгук не знал причину, но друг всегда действовал на него, как лучшее успокоительное. Возможно, из-за того, что Джин всегда был на его стороне, в нём Гук всегда чувствовал опору и поддержку. — Обещаю не действовать на эмоциях и сейчас же поговорю с родителями, пока моя решимость меня не покинула. До связи. После разговора с Сокджином, Гук приводит себя в порядок и идёт в кабинет отца. Он и мама должны быть ещё там. Они ушли туда сразу после ужина, чтобы решить кое-какие дела до возвращения всей семьи обратно в Сеул. Чонгук делает глубокий вдох, прежде чем постучать. За дверью раздаётся голос матери: «Войдите». Когда Чон входит в кабинет, неловко переминаясь с ноги на ногу и теребя футболку за край, родители удивлённо смотрят на него, явно не ожидая увидеть сына. Отец сидит за массивным дубовым столом, откладывая документы в сторону. Мама сидела рядом с отцом, оба внимательно воззрились на сына. Чонгук мысленно считает до десяти, стоя посередине кабинета, не зная, куда себя деть. Он молчит, пытаясь собраться с духом. — Чонгук-и, что-то случилось? — мягко спрашивает Чон Гаён, мама Чонгука, явно не выдерживая долгого молчания сына. — Не совсем, — отвечает парень. Его голос предательски дрогнул. Родители всегда поддерживали Гука, но он понятия не имел, как они отреагируют на его желание стать айдолом. — Я хотел кое-что обсудить с вами обоими. Пожалуйста, сначала до конца выслушайте меня. — Хорошо, — кивает отец Чонгука, Чон Джонхён. — Говори, — мужчина ободряюще улыбается, явно заинтересованный. — В общем, я бы хотел начать карьеру айдола в агентстве Сокджин-хёна, — выпаливает Чонгук. Ему страшно смотреть родителям прямо в глаза, поэтому его глаза бегают в поисках чего-то, за что можно было зацепиться. Взгляд останавливается на старинных часах, отделанных золотом, которые родителям когда-то подарила бабушка Чонгука на одну из годовщин свадьбы. Он смотрит на них, не мигая, продолжая свои объяснения. — Музыка и танцы — это то, что я по-настоящему люблю и чем хотел бы заниматься. Хён хочет продвигать новый проект, давая большое количество свободы айдолам. Он видит во мне потенциал, и мы уже обсудили детали, так как есть много нюансов, и главный — моё имя. Оно уже слишком известно в Корее, так как наша семья одна из самых влиятельных. Мы с хёном придумали концепцию тайного артиста, то есть моя настоящая личность будет засекречена. Выступать я буду под псевдонимом и в маске. Люди будут слышать мой настоящий голос только на записях и во время выступлений. Любое другое общение со мной будет с использованием специального оборудования, которое будет искажать мой голос. Даже если я провалюсь, то это никак не отразится на нашей семье, и JK просто исчезнет. Если же проект за три года станет успешным, то я раскрою своё лицо, когда мне исполнится двадцать. Джонхён задумчиво постучал пальцами по столу и тяжело вздохнул. Он не хотел ограничивать сына, но всё же надеялся, что Чонгук выберет семейный бизнес. Джонхён видел в сыне потенциал в этой области, но заставить не мог, это не в его правилах. Ещё немного поразмышляв, он кивнул самому себе. — Хорошо, но у меня будет два условия, — наконец говорит он. — Первое — это не должно отразиться на учёбе, и второе — после школы ты поступишь на направление бизнеса и получишь диплом. Если за время обучения ты поймёшь, что тебе это точно неинтересно, то настаивать я не буду. — Я согласен, — кивает Чонгук, понимая, что условия вполне выполнимые и справедливые. Он шумно выдыхает от облегчения и расслабляется, наконец посмотрев родителям в глаза с еле заметной улыбкой. — И спасибо, что поддержали меня. — У меня вопрос, кто будет знать о твоей настоящей личности? — уточняет мама Чонгука. — Вы, Джин-хён и команда, которая будет со мной работать. Каждый из них подпишет договор о неразглашении информации. Посвящать в тайну моей личности кого-то можно будет только с моего согласия и согласия Джин-хёна. Если хотя бы один из нас не согласен, раскрытия не будет. — А Тэхён? — Он не должен знать, — твёрдо говорит Чонгук. Родители были явно удивлены такому ответу, ведь они привыкли видеть, как Чонгук близок с Тэхёном, а тут он отказался посвящать будущего мужа в важную часть своей жизни. — Тогда у меня тоже будет одно условие, — говорит Гаён. — Как бы не сложилась твоя карьера, перед помолвкой ты в любом случае должен рассказать всё Тэхёну, если этого не случится раньше. — Хорошо, — соглашается Чонгук. — И у меня ещё один вопрос. Он касается договора о нашем браке с хёном. Его вообще возможно расторгнуть? Я должен знать просто на всякий случай. — Я удивлена такому вопросу и не знаю, зачем тебе это. Вы что, поссорились с Тэхёном? — обеспокоенно спросила женщина. — Мы не ссорились, мам. Просто ответь. Хочу знать, вот и всё. — Расторгнуть договор возможно, но это может сделать только Тэхён, — тяжело вздохнув, ответила Гаён. Чонгук так и читал в глазах мамы её вечные причитания о его упрямстве. — Спасибо, — улыбается шире Чонгук, он хотел поскорее уйти, чтобы мама не продолжила копать дальше. Он прекрасно знал, что его мать так просто не успокоится. — Больше не буду вам мешать. Спокойной ночи, — поспешил ретироваться Чон-младший. — Спокойной ночи, сынок, — ответил отец, положив руку на плечо жены и покачал головой, не давая ей развить эту тему дальше, за что Чонгук был благодарен. Гук уходит, закрывая за собой дверь. Тут же прислоняется к стене, замирая, всё ещё не веря, что сделал это. Он на ватных ногах возвращается в свою комнату и первым делом сбрасывает сообщение Джину. Чонгук чувствует невероятную усталость: эмоциональные горки, на которых он имел честь прокатиться, выжали из него все соки. Парень, так и не раздевшись, без сил падает на постель и прикрывает глаза. Он сам не замечает, как проваливается в беспокойный сон.***
Два года и три месяца назад, Сеул, Южная Корея, пресс-конференция о запуске проекта «I≠DOL». Джин в очередной раз поправляет свой пиджак, пытаясь хоть как-то унять волнение. Ему не верится, что сегодня стартует его собственный проект, о котором он так долго думал и мечтал, будучи айдолом. К айдолам в их стране относились, как к вещам: появляется артист, за ним на протяжении нескольких лет увлечённо наблюдают, а потом выбрасывают, как ненужную вещь, потому что надоело. Эта вещь стала старой и износилась, время её заменить и купить новую. И так по кругу до бесконечности. Он хотел изменить это. Хотел, чтобы к айдолам в первую очередь относились, как к людям, но не только это было его целью. Ким хотел изменить отношение индустрии к музыке айдолов. Сокджин поставил перед собой амбициозные цели, он знал, что будет трудно, и сам не был уверен до конца, что всё получится. Но одно Ким знал наверняка — он будет жалеть, если не попробует. Именно поэтому он сейчас стоит в строгом чёрном костюме и белой рубашке и ожидает начала пресс-конференции, где расскажет о своём проекте и первом артисте. Даже если он одинок в этом путешествии, он не собирается так просто сдаваться. — Сокджин-щи, время, — зовëт его ассистент, который будет помогать на конференции. Джин делает глубокий вдох и сжимает руки в кулаки, резко разжимая и выдыхая. Он уверенно поднимается на сцену, занимая приготовленное для него место. На экране уже горит презентация с заголовком проекта «I≠DOL». Ким берёт в руки пульт, чтобы переключать слайды, и переводит взгляд на толпу журналистов. Мысленно делает пометку, что, как бы не прошла сегодняшняя пресс-конференция, им хотя бы удалось привлечь внимание. Игра началась. — Сокджин-щи, скажите, в чём заключается суть проекта? — прилетает первый вопрос. — Проект «I≠DOL» станет поворотным в истории корейской музыки, — Джин нажимает на кнопку пульта, переключая слайд, где были изображены их цели в виде инфографики. — Во-первых, мы хотим дать максимум свободы артистам, которых обычно связывают жёсткие контракты. Во-вторых, мы хотим, чтобы люди перестали относиться к айдолам, как к куклам. Айдолы — тоже живые люди, со своими страхами и переживаниями, а не просто красивая картинка. Они не принадлежат публике. В первую очередь, они принадлежат самим себе. Айдолы вынуждены быть связанными по рукам и ногам и представлять собой идеал, угодный публике. Артисты в наше время стали вещью, приятным дополнением в жизнях своих фанатов. Так быть не должно. И в-третьих, мы хотим подарить людям больше искренности в музыке, но также хотим получить то же самое в ответ. — Будет ли в ваших контрактах запрет на отношения? — задал вопрос журналист из другого издания. — Нет, такого запрета не будет, — спокойно ответил Джин, продолжая пояснять. — Более того, если артист будет находиться в отношениях, мы будем подтверждать это публично. — Слайды продолжали сменять друг друга, так как Ким предвидел подобные вопросы. — Индустрия должна уйти от этого порока, когда карьера айдола может быть закончена из-за отношений. Сейчас артисты скрывают своих возлюбленных, боятся, что их раскроют. Они не должны этого делать. Но это не значит, что вся личная жизнь айдолов будет выставлена на показ. Личная жизнь должна оставаться личной, и, что из этого делать достоянием публики, будет решать сам артист. — А Вы сами находитесь в отношениях? — Это не имеет никакого отношения к теме пресс-конференции, поэтому я не буду отвечать на сей вопрос, — усмехнулся Сокджин, уходя от ответа. Пока он не мог говорить открыто о своих отношениях. Так как его жених был знаменитостью, в контракте которого был прописан запрет на отношения, руки Джина были связаны. Сначала они должны были разобраться с контрактом Намджуна, над чем и работала команда его юристов в данный момент. — Все соответствующие заявления, не касающиеся темы пресс-конференции, если такие и появятся, будут сделаны в рабочем режиме. Следующий вопрос, пожалуйста. — Известно, что Вы продолжите карьеру айдола в собственном агентстве. Но готовятся ли к дебюту новые артисты в соответствии с политикой агентства? — Да, мы готовим к дебюту сольного исполнителя, а также у нас уже есть стажёры, которые будут готовиться к дебюту в группе. Дата дебюта сольного исполнителя уже утверждена. Сегодня вечером начнёт выходить преддебютный контент, поэтому, пожалуйста, ожидайте. — Можете подробнее рассказать о его дебюте? — Да, — отвечает Сокджин, переключая слайд, где большими буквами написано: «JK», и изображён человек с микрофоном в маске. — Это будет необычный проект. Вся информация о личности исполнителя будет засекречена. Он хочет, чтобы публика была максимально непредвзята и опиралась только на его личные навыки, не основываясь на его социальном статусе. Он взял себе творческий псевдоним JK и будет выступать в маске. JK будет делиться личными вещами, вы будет знать его возраст, но настоящая личность будет скрыта. Мы разработали жёсткую систему работы в связи с анонимностью, которая будет подробно представлена позднее. — А будет ли когда-нибудь раскрыта его личность? — Всё зависит от успеха проекта. Это эксперимент, и если он пройдёт успешно, то мир узнает, кто скрывался под маской JK. Пока рано давать какие-либо прогнозы. Вопросы всё продолжали и продолжали сыпаться. Пресс-конференция длилась около двух часов и прошла намного лучше, чем ожидал Сокджин. Всё же его имя что-то да значило в этой стране. Сейчас они планировали сосредоточиться на дебюте Чонгука в качестве JK, но и сам Джин не собирался просиживать штаны в роли артиста. Он хотел продолжать петь и через какое-то время после дебюта Чонгука собирался выпустить альбом. Он назвал проект о самом себе: «Jin, версия 2.0. — Перезагрузка». У Сокджина были большие планы на Чонгука, себя и своё агентство. Он надеялся и верил, что у них всё получится.