Когда на суд безмолвных тайных дум
Я вызываю голоса былого, -
Утраты все приходят мне на ум,
И старой болью я болею снова.
Из глаз, не знавших слез я слезы лью
О тех, кого во тьме таит могила,
Ищу любовь погибшую мою
И все, что в жизни мне казалось мило.
Веду я счет потерянному мной
И ужасаюсь вновь потере каждой,
И вновь плачу я дорогй ценой
За то, что платил уже однажды!
~~~
381 г. Круга Скал. Они познакомились, когда Ричарду было восемь, а Рокэ двенадцать. Эгмонт Окделл, тогда генерал северной армии, был хорошим и давним другом соберано Алваро. Когда Ричард достаточно подрос, чтобы вынести долгое путешествие на юг, отец повез его в Алвасете. Красоты Кэналлийского края с первого взгляда покорили маленького Дикона, но сомое яркое впечатление о юге мальчику оставил его новый друг. Встречать дорогих гостей вышли хозяева замка и младший, но уже единственный сын. Старшие братья Карлос, Рубен и Рамон погибли один за другим, когда Рокэ был ещё совсем маленьким. У него была лишь пара воспоминаний о том, как Карло носит его на плечах, а мальчик размахивает игрушечной шпагой. Или как они с Рубеном и Рамоном вместе строят песочный замок на берегу, а вдали, у самого горизонта, резвятся в волнах найери. Братья тогда не на шутку напряглись, но для Рокэ это было первое в его жизни чудо. Гитару, подаренную Карлосом, он берег до сих пор. И все же Рокэ был слишком маленьким и утрата повлияла на него не так сильно, как на отца и мать. Гибель старших сыновей сильно ударила по соберано и он закрылся в себе, стал почти затворником, не потеряв отношений лишь с герцогом Окдэллом и графом Савиньяком (соответственно Арно, отец Ли). Его отношение к младшему и теперь единственному сыну тоже полностью изменилось. В одночасье Рокэ лишился права быть ребёнком, драться как все мальчишки и дурачиться. Он стал наследником рода Алва, рода Повелителей Ветра. Отец, из улыбающегося и смеющегося басовитым смехом мужчины, превратился в тирана, и мальчик не понимал, что с этим делать. С самого детства Рокэ пытался угодить отцу, но все его усилия разбивались о ледяную стену его взгляда. Научиться жить по новым правилам было тяжело, но со временем Рокэ привык. Тем более что в какой-то момент в его жизни появился совершенно прекрасный лучик света, за который он ухватился всеми руками. Впервые в жизни не кто-то другой поучал, упрекал и третировал Рокэ, а он сам мог стать примером и наставником. То какими восторженными сияющими глазами маленький Ричард смотрел на него, впервые в жизни вселяло в Рокэ веру в себя. И даже если он ошибется его не осудят и не накажут, а лишь посмотрят растерянно и предложат попробовать снова. И Рокэ попробует. И у него получится.~~~
Все в этом краю удивляло и завораживало Ричарда: от моря и огромных виноградников до самих жителей Кэналлоа, загорелых и улыбчивых, распевающих песни. Однако семейство Алва по праву заняло первое по странности и великолепию место в списке Дика. Высокий, буквально излучающий силу и мощь Алваро, и в огромном контрасте — легкая, словно бриз, мягкая и нежная герцогиня. А увидев юношу, что слегка скрывался за спиной отца, глаза Ричарда загорелись восторгом. Отец обещал ему, что сын соберано станет хорошим другом для мальчика. Едва заставив себя соблюсти все приличия и раскланяться с хозяевами, Ричард едва не подпрыгивая подошел к Рокэ. Ему страшно не терпелось познакомиться с кем-то, с кем можно играть. Взрослые явно веселились, наблюдая за тем, как настороженно Рокэ смотрел на мальчика перед собой. Ричард с совершенно счастливым выражением лица уставился на него в ответ, а потом неожиданно выдал. — Папа, почему этот мальчик такой красивый? Он что Эвро, или Найери? — он обернулся на отца с самым невинным выражением лица. Рокэ вспыхнул, а Эгмонт закашлялся в кулак, пытаясь сдержать смех. Брови Алваро взлетели вверх, но комментировать он ничего не стал. Пару секунд Рокэ был недвижим, но потом присел на корточки перед Ричардом и злорадно улыбнулся. — А ты, тогда наверное маленький ызарг? — его голос сочился довольством, а вот лицо Дика исказило непонимание. — Почему я ызарг?! — Потому, что если я эврот, то все остальные здесь по меньшей мере приспешники Леворукого, — юноша улыбнулся уже почему-то беззлобно и легонько щёлкнул мальчика по носу. Ричард засмеялся, сморщив носик. — Росио Алвасете, юноша, очень рад знакомству, — Рокэ состроил важное выражение и, все ещё сидя на корточках, протянул мальчику руку. — Ричард Горик, ваша светлость, для меня честь познакомиться с вами, — отрапортовал Дик. Они серьёзно пожали руки, но Ричард не выдержал первым. Мальчик снова заливисто рассмеялся и порывисто обнял Рокэ. Юноша, не привыкший к таким проявлениям чувств, опешил и даже кинул панический взгляд на отца, но не стал отрывать от себя Ричарда. Справившись с первым шоком, Алва почувствовал как искренне и с какой радостью его обнимают, и в груди его разлилось неожиданное спокойствие и тепло. Он несмело приобнял мальчика одной рукой в ответ, а второй погладил по непослушным вихрастым волосам, уловив краем уха восторженный писк.
~~~
С самого начала их отношения трудно было назвать дружбой. Ричард стал ему дорог — это бесспорно, но Рокэ и сам еще был ребенком. В силу еще довольно скудного социального опыта, он никак не мог понять, что же за чувства испытывает. Сравнивал эмоции с отцом, с матушкой, с близнецами Савиньяками и кузеном Диего. Не подходило ничего. Возможно, со временем их общение превратилось бы в крепкое братское чувство, если бы не страшные обстоятельства, изменившие все. Рокэ прекрасно чувствовал себя в кругу сверстников и в компании взрослых людей. Он ходил под парусом, усердно совершенствовался в фехтовании и верховой езде, штудировал историю Двадцатилетней и изучал тактику, но даже подумать не мог, что во все его повседневные занятия совершенно идеально вольется маленький мальчик. Ну разве может быть ему интересно играть с ребенком? Еще совсем немного и Рокэ отправится в Лаик, а ему предлагают стать нянькой для этого вихрастго северного недоразумения. Хоть и невероятно милого, но недоразумения. Так поначалу думал Рокэ, пока искренне не привязался к мальчику.Ричард брал своей детской непосредственностью и несмотря на это невероятной разумностью. Конечно не когда дело доходило до купания или лазанья по деревьям, но… Говорило об этом в первую очередь то, какие вопросы мальчик задавал — они ставили порою в тупик не только Рокэ, но даже Эгмонта и Алваро. Герцог Окделл в такие моменты невероятно тепло смотрел на сына, брал его за руку и предлагал отправиться в библиотеку вместе и поискать ответ. Когда Рокэ однажды невольно стал свидетелем такой сцены, сердце юноши болезненно сжалось и он порывисто отвернулся. Рокэ не получал от отца и половины того участия и заботы, в которых купал Эгмонт своего сына. Наверное от того Ричард и рос таким улыбчивым и светящимся, словно солнце. Это была даже не зависть, лишь болезненная тоска, Рокэ просто хотелось, чтобы отец тоже потрепал его по волосам и сказал, что гордится им, быть может обнял, или поддержал, да хотя бы просто говорил с ним о чем-то кроме военного дела и учебы, всего лишь. Не больше. Эгмонт Окделл — удивительной души человек, заметил полный боли взгляд Рокэ прежде, чем тот отвернулся и несколько дней спустя решил об этом поговорить. Он поймал его вечером, на балконе, где юноша в кои-то веки в одиночестве отдыхал. Рокэ лениво перебирал струны гитары, когда услышал за спиной размеренные шаги. Они обменялись приветствиями, и Эгмонт замолчал, облокотившись о перила.Через какое-то время Окделл заговорил. — Ты только не подумай, Рокэ, что я пытаюсь тебя учить или лезть с советами, но я хорошо знаю твоего отца, — мужчина говорил спокойно, вглядываясь в багровый закат. — Он много терял за свою жизнь: твоих братьев, друзей и соратников, что были ему дороги, видел как погибают его солдаты и рушатся планы. Я могу быть неправ, Рокэ, — продолжал мужчина, — и ты в полном праве послать меня к кошкам, но я считаю, что своим поведением он пытается… уберечь тебя от боли, — в голосе Окделла была горечь. — Причиняя ее?! — запальчиво и зло воскликнул Рокэ и дернулся вперёд. Струны гитары жалобно задребежжали. Эгмнонт лишь посмотрел на него печальным взглядом. — В будущем это сделает тебя сильнее. Рокэ с трудом удержался, чтобы не рассмеяться ему в лицо и лишь горько хмыкнул. — Тогда почему вы так же не пытаетесь сделать Ричарда «сильнее»? — ядовито спросил Рокэ. — Я куда слабее твоего отца, я просто не могу так с ним, тем более Ричарду это не нужно, у него будешь ты. Рокэ больше не мог слушать этого и развернувшись на каблуках, наплевав на все приличия, едва не помчался прочь. Он полыхал от гнева, но злился не на Окделла, а на себя, за то что эти слова так глубоко задели, и на отца за его безразличие. Не мог этот стальной и холодный взгляд быть показным, не мог! Несмотря на свою тогдашнюю злость, спустя годы Рокэ вспомнил этот разговор, прижимая к себе бьющегося в истерике Ричарда. После того как Джастин уехал прошло уже больше месяца и они начали писать ему письма, но тот не отвечал. С утра пришло приглашение на похороны.~~~
Первое лето Ричарда в Алвасете было незабываемым. Он дни напролёт таскался за Росио, отцом, или просто бродил в одиночестве среди гранатов. Бескрайнее море поразило его до глубины души, и пусть Ричард всем сердцем любил надорские скалы (которые приносили ему колоссальный доход), от всех страхов и тревог его избавляло лишь море и Рокэ Алва. Рокэ Алва, который хранил всю его необъятную синеву в своих глазах. Ричард просиживал с Рокэ часами в библиотеке, заглядывая в огромные фолианты через плечо, убегал с ним на конюшню, где Рокэ учил его ухаживать за лошадьми, лазал по прекрасным гранатам и забирался вместе с Росио в огромный грот на побережье. Искал с ним на пляже драгоценные камни и собирал цветы. Однажды Ричарду удалось найти невероятной красоты голубой опал. В тот день они едва не с самого утра копались у западного конца побережья, и Дику не попадалось совсем ничего интересного. К Рокэ же камни будто сами шли в руки, и к обеду рядом с ним лежала приличная и довольно дорого стоящая кучка. К вечеру у Ричарда совсем опускались руки, но он до последнего не хотел сдаваться. Росио, давно удовлетворившись своими находками, ушел купаться. — Найдись, найдись, найдись, — мысленно повторял мальчик, почти совсем потеряв надежду, как вдруг он услышал странный грубый шепот и его словно потянуло к одному конкретному месту. Именно там начал неистово рыть землю и песок, ворочать камни Ричард, и его восторгу небыло предела, когда среди грунта, песка и пыли он увидел синий блеск. С криками он бросился к берегу, чтобы Рокэ помог ему достать так глубоко засевший камень. Увидев, что именно блестит среди однотонной породы у Алвы едва не отвисла челюсть. Он знал, что это место когда-то было богато редкими голубыми опалами, но их не находили здесь больше пятидесяти лет. Глубокий синий цвет камня завораживал и приковывал взгляд, он казался волшебным. Рокэ припомнил рассказы матери о свойствах опалов. Этот камень — символ любви и надежды, может усилить интуицию и предчувствия, если у человека есть к этому предрасположенность. Когда они уже направлялись домой Ричард неожиданно сказал. — Мой камень тоже забери себе. Рокэ вновь удивился. — Почему? Ведь это ты его нашел. — Значит мне решать, что с ним делать. Он должен быть твоим, так мне сказали. Рокэ сильно встревожили слова мальчика, но он постарался это скрыть. С ним говорил будто не Ричард, но смотрел в глаза Алвы своим проницательным детским взглядом именно он. И Рокэ взял камень, с отцом он хорошо усвоил, что иногда лучше просто не задавать вопросов. Из голубого опала для Росио изготовили кольцо, и это было единственное кольцо с которым он не расставался почти никогда: ни на войне, ни в Торке, ни на дуэли, ни на светском приеме.~~~
Поздним вечером, когда выдалась особенно сильная гроза, и за шумом грома и дождя не было слышно ничего, дверь в комнату Рокэ тихо скрипнула. Ричард, кутаясь в тонкую простыть и жмурясь от страха, просунул голову в проем. Рокэ, сидевший у незажженного камина и перебиравший струны гитары, обернулся. Ричард топтался в проеме, не решаясь войти. — Ну же, Рикардо, что ты застыл? Проходи и садись, — Рокэ уже порядком одолевал сон, но он видел, что Дик напуган, Алва не мог его выставить. Обрадованный, мальчик быстро подошел и уселся рядом, но взгляд у него был слишком потерянным и отрешенным. — Тебе снился кошмар? — задал Рокэ очевидный вопрос, — В грозу такое бывает. Ричард бессмысленно кивнул и уставился на пламя свечи, Алва не стал допытываться.Рокэ вновь начал перебирать струны, наигрывая грустные мелодии и в молчании они просидели какое-то время. Когда очередная баллада подошла к концу, мальчик заговорил. — Мне часто снится, будто я падаю с обрыва или меня заваливает камнями. Или словно невидимая сила затаскивает меня в скалу и я становлюсь частью горы, полностью растворяюсь в ней, но все вижу и все чувствую. Меня одновременно нет, и я являюсь всем. Я боюсь этого. Похожие сны были Рокэ знакомы, только он был и ветром и волной и молнией и скалой. Но чаще всего в этих снах его растерзывал в клочья Зверь. От него невозможно было спастись и невозможно было победить, так что Рокэ научился его не бояться. — Мне тоже снятся кошмары, — прошептал Рокэ и наклонился к Ричарду, будто хотел рассказать ему самый страшный секрет, — но я научился их побеждать. Попробуй представить, что они не хотят причинить тебе зло, а взывают к твоей внутренней силе, показывают тебе ее. Ричард ловил каждое его слово и глаза мальчика загорались все сильнее. — Старая Нэн тоже так говорила! — воскликнул он.- Не бойся силы, а прими её, — мальчик смутился, — но я пока не совсем понимаю, как это сделать. В этих кошмарах я либо умираю, либо совсем не могу выбраться, или оказываюсь в каком-то лабиринте. Рокэ стало больно, Ричард слишком мал для всего этого, но кровь неумолима. Алва рассказал мальчику о своих кошмарах и после они ещё долго обсуждали сны, не замечая ни шума дождя, ни грохота грома, пока далеко заполночь Дика наконец не сморил сон, на этот раз спокойный. А Рокэ наоборот потерял надежду заснуть, раздираемый мыслями и переживаниями. Юноша кинул взгляд на новое кольцо с голубым опалом и, уже по привычке потер пальцем камень.