Мотивация быть ленивым

Я был раздражен. Забудьте, что я был зол. Я вбил себе в голову, что когда Киётака сказал, что не придет на занятия в ближайшие три дня, он сможет осознать, что я зол, и отбросит все планы, которые у него были, чтобы поваляться в своей комнате. На следующий день он снова не пришел на занятия. Я отправил ему, казалось, сотню сообщений, но ответа не получил. В обед я позвонил, но его телефон был выключен. Я был так рад узнать, что мы с Киётакой будем ходить в школу вместе, будем общаться, вместе работать в одном классе, а в следующем году, надеюсь, Цубаса будет здесь, и мы снова будем втроем, только на этот раз нас не будут разлучать днем. Я знаю, что Киётака великолепен, и мне не терпелось наконец увидеть, что он умеет делать вблизи, у меня на глазах. Его уроки и занятия всегда проходили днем в школьные дни, поэтому я никогда ничего из этого не видел. Мы играли и веселились, когда я приходил, но мой отец, который работал на них, всегда рассказывал мне о том, каким удивительным был Киётака. Сейчас, спустя два дня после начала нашего первого учебного года, мне уже хочется ударить его по лицу. Не то чтобы он не смог увернуться или принять удар, так что это ничего не даст, кроме того, что, возможно, вместо этого мне надерут задницу, но я сомневаюсь, что Киётака ударит меня, независимо от обстоятельств. Я всё ещё злился, но больше всего я был напуган. Мой отец — это всё для меня, он старый человек, а мама уже умерла. Я воспринимал своё поступление в эту школу как величайшее благословение, я хочу, чтобы он гордился мной. Я хочу обеспечить его, когда он больше не сможет работать, чтобы он мог прожить остаток своей жизни без забот. Теперь мой лучший друг, который, как я думал, облегчит мне жизнь, стал моим самым большим якорем. Может быть, я преувеличиваю. Он сказал, что я паникую, и, возможно, он был прав, но я никогда не был в подобной ситуации. Я понятия не имел, что делать, и обычно моя судьба была в моих собственных руках, но перспектива того, что моё будущее находится в руках коллектива, наполняла меня тревогой. Я должен был встретиться с Киётакой в 19:00, но мне было неспокойно. Вместо того чтобы ждать до 19:00, я постучал в его дверь в 17:00, но меня встретили через несколько минут. На мгновение я задумался, действительно ли это Киётака открыл дверь. Его глаза были абсолютно холодными и мертвыми, как будто он смотрел прямо сквозь меня, полностью расфокусировавшись. Его лицо было совершенно апатичным, на нем не было ни капли радости, которая обычно присутствовала, а всё его тело было напряжено, как у тигра, готового напасть на свою добычу. В его присутствии я впервые почувствовал, что мне угрожает опасность, и волосы на моем затылке встали дыбом. «Ты рано» — сказал Киётака совершенно монотонным голосом. Обычно его голос был немного скучным, за исключением тех случаев, когда мы делали что-то веселое или когда он был с Арису, но таким он не был никогда. «Я-я волновался. Ты не ответил ни на одно из моих сообщений или звонков, поэтому я хотел тебя проверить.» Он смотрел на меня около десяти секунд, но мне показалось, что прошло несколько часов. Его взгляд был всё ещё расфокусирован, но казалось, что он смотрит прямо в мою душу. «Понятно» — сказал он просто, не двигаясь и не продолжая. «М-… Могу я войти?» Какого черта я заикался и боялся своего лучшего друга? Он отошел от двери и впустил меня. Когда дверь закрылась, несмотря на то, что было тихо, мне показалось, что она закрылась с гулким стуком, и я услышал, как стучит моё сердце в ушах. «Присядь на кровать и дай мне минуту.» Я сел и наблюдал, как он занял место за обеденным столом. Он закрыл глаза и глубоко дышал около минуты, затем открыл их и посмотрел на меня, улыбаясь, с совершенно другим выражением лица. Несколько секунд спустя он схватился за голову и застонал, а на его лбу выступил холодный пот. «Извини за это, могу предложить тебе немного чая?» «К черту чай, что это, черт возьми, было?» Странное давление в комнате внезапно исчезло, и Киётака вернулся к своему обычному состоянию. Я узнал кое-что новое о себе, очевидно, у меня есть склонность к панике. «Ничего такого. Я просто был в рабочем режиме. Не о чем беспокоиться, чай?» — спросил он, бесстрастно отмахнувшись от моих опасений. «Вообще-то, ты ужинал? Если ты голоден, я надеялся поужинать с тобой.» «Конечно! Пойдем, я вообще-то сегодня ничего не ел.» Он улыбнулся. Вытерев пот со лба, он встал, взял свой телефон и бумажник, а затем повел меня к двери. Я мог сказать, что он вкладывает больше энергии в свою манеру поведения, чтобы успокоить меня, но я решил пока оставить всё как есть. Он все равно ничего мне не скажет. Мы вышли в коридор, и Киётака включил свой телефон, закрывая дверь в комнату. Он вздрогнул, когда его телефон внезапно завибрировал и зазвонил без остановки: сообщения и пропущенные звонки за два дня наводнили его телефон. «Лучше бы я этого больше не делал» — пробормотал он, быстро просматривая все уведомления. «Я не узнаю и половины этих номеров.» «Большинство из них, вероятно, девушки из класса, они все просили твой номер. Все твои поклонницы были очень расстроены тем, что их Аянокоджи-кун не появлялся два дня. Они скучают по своему красавчику.» «И как именно они получили мой номер?» Внезапно потолок лифта оказался невероятно интересным. Когда двери открылись, я поблагодарил любое существующее божество за то, что освободился из тесного пространства. «Эй, нам пора идти, пока все рестораны не закрылись.» «Не меняй тему, предатель!» Мы продолжали идти в сторону торгового центра Кеяки, смеясь и болтая, как обычно. Я думаю, что эти два дня вдали от моего лучшего друга заставили меня понять, насколько я был плох. Такую дружбу трудно найти, у меня был только один друг, которого я ценил так же сильно, как Киётаку, и мне этого не хватало. Может быть, я действительно был слишком заведен. Вскоре после того, как мы подошли ближе, семпай, с которой я видел Киётаку на церемонии входа, вдруг помахала нам рукой и поспешно подошла. «Аянокоджи-кун!» — воскликнула семпай, подойдя ближе. «Назуна-семпай, надеюсь, у тебя всё хорошо» — сказал Киётака, склонив голову. «Ты бы знал, если бы отвечал на мои сообщения!» — надулась Назуна. «Ах, мне очень жаль, семпай. Последние пару дней мне нездоровилось, поэтому телефон был выключен.» «И всё же ты ходил в спортзал сегодня утром и вчера утром, но не ходил на занятия последние два дня.» Она отмахнулась, раздраженно постукивая ногой. Услышав её слова, Киётака неожиданно ухмыльнулся и наклонился к её личному пространству. Её лицо покраснело, и она медленно откинулась назад, чтобы между ними было некоторое расстояние. «Ты преследуешь меня, Асахина-семпай?» Если бы её лицо стало ещё краснее от этого, она бы потеряла сознание на месте. Быстро встряхнув головой, чтобы прояснить всё, что происходило в её голове, она вдруг замахала руками перед собой в знак отрицания. «Конечно, нет! Как твой семпай и член Студенческого совета, я обязана проверять своих кохаев, не так ли?» Киётака рассмеялся и жестом указал в мою сторону. «Это мой лучший друг Мацуо Эйчиро. Эйчиро, это Асахина Назуна-семпай. Мы как раз собирались на ужин, не хочешь ли ты присоединиться к нам?» Асахина-семпай кивнула, указывая на своих друзей, которых она оставила позади. «Я просто попрощаюсь со своими друзьями и встречусь с вами? Я обещала, что как-нибудь угощу тебя в «Паллете», я не против заплатить и за Мацуо-куна.» «Конечно, но мы подождем тебя здесь и можем пойти вместе, если ты не против» — предложил Киётака. Асахина-семпай кивнула и поспешила к своим друзьям. «Аянокоджи Киётака» — поддразнил я с хитрой ухмылкой, как только она скрылась из виду. «С девушкой постарше, как смело с твоей стороны… Я не помешал? Может, мне оставить вас двоих, чтобы вы лучше познакомились?» «Кто знает» — сказал он, пожав плечами. «Время не идеальное, но я планировал связаться с ней завтра. Останься, потому что мне ещё нужно поговорить с тобой о том, над чем я работал.» Прежде чем я успел что-то сказать, Асахина-семпай вернулась, и мы быстро направились в кафе. Я вошел в первый раз и сразу же заметил, что мы были единственными парнями здесь. Внимание мгновенно переключилось на нас троих, и я заметил Арису, сидящую за столиком в другом конце кафе. Она встала, чтобы подойти к нам, но тут же села обратно, увидев, как Киётака взял за руку Асахину-семпай и повел её к столику. Арису делала вид, что не наблюдает за нами, как ястреб, но при этом её бровь дернулась, словно её ударило током. По мере того, как шел ужин, я не мог не впечатлиться Киётакой. У него были только мы, но он был невероятно проницателен и точно знал, как обращаться с Асахиной-семпай. Я понятия не имел, откуда он знает, что делать, но она была буквально как пушинка в его руках. Он выдвинул ей стул, прежде чем мы садились, уделял всё своё внимание всему, что она говорила, и реагировал в нужные моменты. Он даже точно знал, когда можно поддразнить её, чтобы это не показалось дурным тоном. Зачесывал её волосы за ухо, когда она наклонялась, чтобы откусить, и даже вытирал ей губы салфеткой в какой-то момент. Я никогда в жизни не чувствовал себя так неловко, это было буквально как будто я был третьим лишним на свидании. «Асахина-семпай, ты ведь состоишь в студенческом совете?» — спросил Киётака, наклонившись вперед. «Да, я состою в совете с первого курса. Это тяжелая работа, но преимущества того стоят, тебе стоит подать заявку.» В тот момент, когда я услышал «тяжелая работа» и «ты должен подать заявление» в одном предложении, я боролся всеми фибрами своего существа, чтобы не рассмеяться. «Я не знаю, подхожу ли я для этого, я не настолько впечатляющий или талантливий, как Асахина-семпай.» Асахина-семпай ухмыльнулась, откинувшись на стуле и скрестив ноги. «Аянокоджи-кун, ты действительно хорош. Честно говоря, ты красив и обаятелен, и если бы это была любая другая девушка, она, вероятно, не поняла бы, что происходит. Но ты слишком толсто всё обставил. Ты чего-то хочешь, и ты нисколько не утончен. Скажи, чего ты хочешь от меня, и я дам тебе это в награду за фан-сервис. Давай больше не будем ходить вокруг да около…» — закончила она, подняв глаза и ухмыляясь. Киётака добродушно рассмеялся, а потом стыдливо потер затылок. Я понятия не имел, что происходит. «Что меня выдало?» — с любопытством спросил Киётака. «Как я уже сказала, ты слишком много на себя берешь. Абсолютное внимание от любого парня — редкость, особенно от того, кто уже завладел вниманием почти каждой девушки на первом году и половине второго.» «Может быть, я просто такой парень.» «Нет, до боли очевидно, что у тебя нет никакого опыта, и всё, что ты делал, ты читал либо из интернета, либо из книг. Хватит уже» — жестоко объяснила Асахина-семпай. «Что тебе нужно? Я помогу тебе, если смогу. В конце концов, каждая девушка здесь ревнует после того, как увидела, что ты сделал со мной, так что это самое малое, что я могу сделать, чтобы вознаградить тебя за то, что ты поднял моё эго.» «Не могла бы ты устроить мне личную встречу с президентом Студенческого совета как можно скорее?» — прямо спросил Киётака. Глаза Асахины-семпай расширились, и она выглядела немного испуганной. «Ты же не собираешься рассказать ему о…» «О чем? Я понятия не имею, о чем ты говоришь.» Киётака быстро прервал её, посмотрев на меня. Как будто Асахина-семпай наконец-то поняла, что я сидел здесь последние тридцать минут. «О боже, Мацуо-кун. Мне так жаль, что я полностью игнорировала тебя всё это время.» «Нет, нет, всё нормально. Это действительно помогло мне. Я никогда не видел, чтобы Киётака так себя вел, он выглядел так, будто был на пороге успеха, а я делал заметки» — сказал я со смехом. «Если бы ты его не окликнула, я мог бы подумать, что это действительно работает, и попробовать сам. Я бы выглядел как идиот, так что спасибо.» «Ну… Я не говорила, что это не работает…» Асахина-семпай покраснела. «В любом случае, насчет встречи, конечно, это не проблема. Ты мог бы сделать это сам достаточно легко. Всё, что тебе нужно сделать, это написать ему по электронной почте, его контактная информация находится в разделе Студенческого совета.» Киётака ничего не сказал и просто продолжал потягивать свой напиток. «Но ты пытаешься встретиться с ним тайно, не имея ничего задокументированного на серверах электронной почты.» Асахина-семпай продолжала анализировать. Она добродушно рассмеялась, а затем кивком согласилась. «Хорошо, я назначу встречу на завтра. Я пришлю тебе сообщение о времени и месте в течение дня, так что постарайся ответить мне в этот раз, хорошо?» Киётака поблагодарил её, и мы вдвоем встали, чтобы уйти. Очевидно, друзья Асахины-семпай всё это время наблюдали за нами из-за столика в зоне нашей видимости. Перед тем как уйти, Киётака наклонился и поцеловал её в щеку. «Спасибо, Назуна» — сказал Киётака, и мы оба быстро ушли. Асахина-семпай выглядела так, словно собиралась взорваться. Пока мы шли обратно в общежитие, я чувствовал, что у меня начинает болеть голова. Что, черт возьми, происходит? Сначала Киётака начинает вести себя как задница на второй день нашего приезда, потом я сталкиваюсь с тем, что он ведет себя как робот после раннего приезда, а теперь он превратился в пикапера или что-то в этом роде. От всех этих смен событий у меня голова шла кругом. Какая боль в заднице. После всего увиденного я молился про себя, чтобы он не переключил своё внимание на Цубасу, иначе мне конец, прежде чем я успею признаться. «Не расскажешь мне, что это было?» — спросил я, когда мы были на полпути назад. «Я объясню подробнее, когда мы вернемся в общежитие, но это связано с тем, над чем я работал последние два дня.» «Асахина-семпай кажется милой, вы хорошо смотритесь вместе. Когда ты стал пикапером?» «Разве ты не слышал, что она сказала? Она была права, я взял всё это из интернета. Это был первый раз, когда я делал что-то подобное. Как видишь, ничего не вышло.» «Я знаю, что ты узнал всё это из интернета. Но то, что ты сделал это, не смутившись — просто безумие.» Я не мог убрать улыбку со своего лица. Киётака не перестает меня удивлять, всё, что он задумал, он делает с максимальной уверенностью, даже если это его первый раз. Я никогда не завидовал ему и не обижался. Как бы я ни уважал его интеллект, больше всего я хочу подражать его уверенности. «Неважно, делал ли я это с уверенностью, это не сработало.» «Ты искренне веришь, что это не сработало?» — сказал я, бросив на него взгляд. Он лишь ухмыльнулся, бросив на меня косой взгляд, и нажал на кнопку своего этажа. Прошло совсем немного времени, прежде чем мы оказались в его комнате, и прежде чем он начал что-то говорить, мне сначала нужно было кое-что снять с себя. Я чувствовал себя виноватым с момента нашего последнего телефонного разговора пару дней назад. То, что Киётака сказал мне перед тем, как я прервал звонок, казалось, действительно задело за живое. В конце концов, я не смог ничего сказать, поэтому я неловко сказал ему, что буду там, а затем быстро прервал звонок, стыдясь. Подумав об этом, Киётака никогда ни о чем меня не просил. Мы дружим уже много лет, и ни разу он не спросил, можем ли мы что-то сделать или могу ли я дать ему что-нибудь, он всегда соглашался с нашими с Цубасой планами. Если кто и виноват в его поведении сейчас, так это я. Я повлиял на его поведение, когда он был ещё податлив, изучая, что значит быть нормальным мальчиком, используя меня в качестве эталона. Мне было больно, когда он спросил меня, не значит ли наша дружба так мало для меня, что если бы он отказал мне в чем-то, о чем я просил, я бы разозлился, но это не так. Я думаю, что в глубине души в какой-то степени я эгоистичный человек. Признаться себе в этом нелегко, но это правда. Я знаю, что если бы целью был класс А, то Киётака был бы самым простым способом, и мы бы добились этого без проблем. Но то, что он сказал об окончании любого из других классов, тоже правда. Может, это и не 100%, но если я буду усердно работать, улучшать себя и выкладываться на полную, то, по крайней мере, у меня будут другие варианты. В конце концов, какой смысл Киётаке тащить меня к земле обетованной, если я умру на вершине? Я не могу попросить Киётаку получить диплом о высшем образовании и уж точно не могу заставить его сделать за меня мою работу. Для меня это был шанс показать, что у меня есть собственная ценность. Если Киётака обладает талантом и знаниями, то мне следовало укрепить свою уверенность в себе. Укрепить уверенность в себе и своих способностях, научиться вдохновлять окружающих и сделать так, чтобы Киётака захотел участвовать в жизни класса. Я должен помочь ему подружиться с другими одноклассниками, чтобы он захотел помогать им тоже, как он это делает для меня. Я не могу позволить своей неуверенности помешать мне сделать то, что лучше для него, это неправильно, что я пытаюсь быть его единственным другом в страхе, что он заменит меня как своего лучшего друга. Но больше всего на свете я не хочу больше видеть Киётаку в таком состоянии. С этими мертвыми глазами, апатичным лицом, монотонным голосом. Это было пугающе, как будто оболочка человека просто существовала сама по себе. Кто-то, кто чувствовал себя скорее машиной, чем человеком, — это было не то, чего я хотел для своего друга. Если это означало, что он будет лениться и никогда ничего не делать, то для меня потерять шанс выпуститься из класса А значило бы меньше, чем потерять человечность моего друга. «Садись» — предложил Киётака, подведя меня к стулу перед ноутбуком. «Мне нужен твой телефон, чтобы я мог всё настроить. Мне нужно показать тебе, как это работает, поэтому я установлю приложение на твой телефон, на моем оно уже есть, и буду объяснять по ходу дела.» Он взял пару напитков из холодильника, бросив мне один, и забрал у меня мой телефон, прежде чем подключить его к своему ноутбуку. Он не использовал никакого обычного программного обеспечения, с которым я был знаком, и вскоре после этого появился экран загрузки с индикатором выполнения. «Сейчас единственный известный нам способ получить баллы — это школьная система, мы не знаем, как они их начисляются и какое количество мы получаем. Насколько мы знаем, они распределяются их ежемесячно, так где же мы можем получить больше личных баллов?» «Я не знаю» — ответил я, нахмурившись. Зачем спрашивать меня? У него уже был ответ. «От других студентов и сотрудников/преподавателей» — сказал он, прежде чем открыть приложение. «По сути, это просто интерфейсное приложение, которое использует наш студенческий билет, где хранятся наши баллы. Маршрутизируя через API приложения, мы используем его для транзакций. Есть категории, в которых люди могут размещать информацию о том, что они хотят что-то сделать для себя или готовы сделать это для других людей. Цена указывается, кто-то соглашается, и приложение студенческого билета выполняет транзакцию. Ты можешь попросить кого-нибудь стать твоим репетитором, попросить кого-нибудь принести тебе еду — всё, что разрешено правилами, можно обменивать через приложение. Плата за сделку в размере 100 баллов берется с обеих сторон и поступает на мой счет. По моим оценкам, примерно половина студентов, скорее всего, будет пользоваться этим приложением ежедневно. Класс А будет пользоваться им, потому что это символ статуса: зачем делать что-то самому, если можно заплатить неудачнику из класса D, чтобы он сделал это за тебя? Чем больше вы им пользуетесь, тем выше ваш статус, я думаю. Ученики класса D, вероятно, будут использовать его, чтобы заработать деньги. Третьекурсников больше, чем остальных, они уже несколько лет едят бесплатные овощные наборы, и, вероятно, они умоляют дать им возможность получить баллы. При 200 баллах за транзакцию, 240 студентов, это будет 48 000 баллов в день. Впрочем, это очень скромная цифра.» «Есть ли ещё люди, которые могли бы этим воспользоваться?» — спросил я с любопытством. «Ну, мы точно знаем, что есть учителя, воспитатели, работники магазинов, тренеры и т.д. Они, вероятно, тоже воспользовались бы им, если не для того, чтобы просто заставить ученика принести им еду, то для того, чтобы заставить его вводить данные, может быть, даже для того, чтобы он сделал какую-то утомительную работу, которую они не хотят делать сами. Если они входят в уравнение, то сумма значительно возрастает.» Киётака пожал плечами, как будто обсуждал погоду. Я молчал, будучи в шоке. Я едва обращал внимание на то, что он говорил, настолько глубоко я был погружен в свои мысли. Все восхищались возможными 100 000 баллов в месяц, Киётака придумал, как получить их за два дня. Арису, которая сама по себе была гением, тоже разобралась в системе и, вероятно, вела свой класс, чтобы работать в рамках этой системы. Киётака нашел способ работать вне системы. За три долбаных дня. «…в третьем разделе люди могут разместить информацию об услугах, которые они готовы продать, ценах и их рейтинге предыдущими посетителями. В четвертом разделе люди могут покупать и продавать подержанные товары, как на рынке. На студенческих досках я нашел информацию о договорах, которые школа соблюдает. Если кто-то сделает что-то незаконное или против школьных правил, потому что каждый подписывается своим удостоверением личности, он будет наказан. Для нас нет никакой ответственности.» «Почему цена составляет 100 баллов? Если бы ты поднял её до 200, ты бы зарабатывал 400 за транзакцию.» Честно говоря, я чувствовал себя здесь совершенно не в своей тарелке. Киётака продолжал говорить «мы», как будто мы делали это вместе, но я не вносил никакого вклада. Я даже не участвовал в разговоре, мне казалось, что если я хотя бы спрошу что-нибудь, даже если это будет глупо, я хотя бы покажу, что обращаю внимание. Хотя я чувствовал себя обезьяной по сравнению с ним, он никогда не заставлял меня чувствовать себя глупым. Он всегда поддерживал меня, всегда помогал мне. Мне хотелось, чтобы он был груб со мной, накричал на меня или ещё что-нибудь за то, как я вел себя последние пару дней. Я чувствовал, что не заслужил этого от него. «48 000 баллов в день для тебя недостаточно?» — поддразнил он со смехом. «Я уверен, что в конце концов выяснится, что плата за транзакции перечисляется студенту. Если бы ты знал, что обогащаешь одного студента огромными комиссионными…» «тогда другие классы больше не захотят его использовать» — закончил я за него, осознав это. «Делая это и умалчивая о низкой плате, люди привыкнут к этому и станут зависимыми. При низкой плате большинство людей будут считать, что это не так уж и много, и не будут думать, что мы наживаемся на этом, как на самом деле…» Киётака гордо ухмыльнулся, когда я догадался, и похлопал меня по плечу в знак похвалы. Я сидел молча, набираясь смелости, чтобы сказать то, что хотел. «Что касается еды, я заключил сделку с некоторыми заведениями, с которыми я связался, так что я буду получать часть прибыли. Но я не буду учитывать это в прогнозе, это путает цифры.» «Зачем ты это сделал, Киётака?» — нерешительно начал я. «Ты сказал, что хочешь быть обычным учеником старшей школы, но ты сделал это. Управление подобным будет огромным делом, количество денег, которое у тебя будет, тоже не является нормальным. Как ты вообще заставил кого-то разработать это приложение?» «Ну, для начала. Я сам разработал это приложение.» Киётака стыдливо почесал затылок. «Ты знаешь, как кодировать?» «Теперь знаю.» «Когда ты научился?» «Вчера. Я закончил его сегодня, файлы с курсами там» — сказал он, указывая на папку на рабочем столе своего ноутбука. С любопытством я открыл папку, думая, что смогу чему-то научиться. Может быть, я тоже смогу что-нибудь закодировать, чтобы заработать себе немного денег. Моя челюсть чуть не упала на стол, когда я увидел файлы университетских курсов, примерно двадцать различных учебных программ, от начального до продвинутого уровня. «Ты изучил все это… за один день?» Я был в шоке. «Чуть больше суток» — пожал плечами Киётака. «На создание приложения ушло около пяти часов. Функции довольно простые.» …Мне действительно нужно перестать забывать, что мой лучший друг — гений, который бывает раз в поколение. «В любом случае, именно поэтому нам нужно было попросить Асахину-семпай организовать встречу с президентом Студенческого совета незаметно. Если Студенческий совет спонсирует это приложение и объявит о нём, больше студентов захотят воспользоваться его услугами. Он, вероятно, захочет получить свою долю баллов, но если это означает, что все ученики будут пользоваться им, то это стоит того для нас.» «Ты можешь, пожалуйста, перестать говорить «мы»? Киётака, это всё твоё, я не имею к этому никакого отношения.» «Что значит, ты не имеешь к этому никакого отношения? Большую часть того, почему я это сделал, я сделал для тебя» — в замешательстве ответил Киётака. «Что?!» Почему я? Какое я имею отношение ко всему этому? «Ну, ты сказал, что беспокоишься о баллах, это решает эту проблему. Ты беспокоишься о том, как попасть в класс А, ну, это, наверное, поможет. Чабашира-сенсей сказала, что за баллы можно купить что угодно, если смена класса стоит 50,000,000 баллов, то мы должны быть в состоянии накопить их к концу третьего года.» Мне было стыдно и неловко, я не заслуживал такого друга. Возможно, я перегнул палку, это была небольшая ссора, и я был просто раздражен на него. Я не ругался на него, не предавал его или что-то в этом роде, так что это было не то, из-за чего стоило себя корить. Но я знал, что у Киётаки была тяжелая жизнь. Его пытали. Как я мог быть настолько эгоистичным, чтобы не дать ему незабываемых впечатлений от старшей школы? Как друг, я должен был сделать всё, что в моих силах, чтобы его мечта стала реальностью, как он делал для меня… Встав, я опустился на колени и согнулся в поклоне, сложившись пополам и уткнувшись лбом в пол у его ног. Я не мог видеть его лица, но Киётака мгновенно оказался на ногах, схватившись за меня и пытаясь заставить подняться. «Какого черта ты делаешь, Эйчиро? Вставай, почему ты кланяешься?» — сказал он яростно. «Когда я пришел сюда сегодня на нашу встречу, ты также себя вел в том месте?» — тихо спросил я, продолжая приклеиваться лбом к полу. Он прекратил попытки заставить меня встать, и я почувствовал, что он стал совершенно неподвижным. «Ты прошел через это ради меня. Ты хочешь быть нормальным, чтобы никогда не быть таким. Наверное, это было травмирующе для тебя, я видел, как ты схватился за голову…» Киётака ничего не сказал и просто дал мне выговориться. Через несколько мгновений я поднялся на ноги, схватив его за плечи и решительно глядя ему прямо в глаза. «Оставь баллы себе. Потрать их так, как считаешь нужным. У нас появятся другие друзья, у нас будут воспоминания, и мы будем с улыбкой вспоминать школьные годы. У нас будут подружки, мы будем ходить на свидания, читать всю мангу и смотреть всё аниме, которые попадутся нам в руки.» «Делай для класса столько, сколько хочешь, я стану лидером класса D и буду тащить их вверх по карьерной лестнице. Я не знаю как, но я научусь, я не смогу конкурировать с Арису, но я постараюсь. Я буду защищать тебя от остальных, и ты сможешь делать всё, что захочешь» — твердо закончил я. «Мы ещё даже не знаем, соревнуемся ли мы, Эйчиро» — укорил меня Киётака с дразнящей ухмылкой. «Как насчет того, чтобы подождать и посмотреть, так ли это, прежде чем начинать произносить речи и давать обещания?» «Если Киётака говорит, что класс А — это цель, значит, класс А — это цель» — решительно сказал я.