Мотивация быть ленивым

1 мая, 6:00 утра. День только начался, а я уже знаю с уверенностью, что сегодня будет абсолютная буря. Начнем с того, что, проверив сегодня утром свои баллы, я увидел, что получил от школы ноль баллов за наше ежемесячное пособие. Можно было предположить, что произошла просто задержка, возможно, даже ошибка со стороны школы, но я был уверен, что это не так. Я уже получил сообщение от Эйчиро о том, что он хочет, чтобы мы вместе пошли в школу, и по тексту было понятно, что он хочет поговорить со мной об этом. После того как я согласиля вступить в Студенческий совет в качестве второго вице-президента, он рассказал мне о текущей ситуации в организации, и я тут же захотел повернуть время вспять и отказаться от вступления. Второй вице-президент, Нагумо Мияби, был амбициозным человеком. Он был человеком, которого при поступлении определили в класс В, и он воспринял это как личное оскорбление. Вскоре после этого его класс перешел в класс А, и он воспринял это как доказательство того, что школьная система несовершенна. Он хотел превратить школу в ту, которая функционирует на основе меритократии, системы, которая вознаграждает индивидуальные усилия. Это была ужасная новость. Как я смогу позволить всем в моем классе провести меня через все школьные годы, если нас будут награждать и наказывать в зависимости от индивидуальных заслуг? Как школа могла допустить существование такого монстра? Манабу назначил его на должность вице-президента, надеясь, что сможет направить его, чтобы он принял точку зрения Манабу, но, к сожалению, всё шло не так хорошо для него. Хуже того, казалось, что Нагумо был невероятно харизматичен, убеждая других второгодок присоединиться к нему в его крестовом походе и укрепляя решимость Нагумо переделать школу по своему образу и подобию. Услышав об этом, я заподозрил Хорикиту Манабу. Этот человек был явным мазохистом, и я всерьез начал сомневаться в его способности судить о характере человека. Не похоже, чтобы у него был большой послужной список, просто посмотрите на два его выбора в вице-президенты? Лучшего примера «масло или вода» не найти, даже если постараться, и я не мог не задуматься, что возможно что Манабу просто хочет усложнить себе жизнь. Независимо от этого, в тот вечер мы обсудили много вещей. Как мы собирались продать мое назначение, какова была моя роль, как мы собирались внедрить BUDDY так, чтобы никто в совете не знал, что гонорары идут мне и т.д. Это был тугой канат, по которому нам предстояло пройти с очень малым запасом на ошибку, но я был уверен, что нам удастся беспрепятственно проскочить с той историей, о которой мы договорились. Итак, Манабу сделал мне предложение, которое должно было расположить меня к Нагумо. Нагумо предлагал своё собственное приложение под названием OAA, «Оценка всех способностей». Это было приложение, в котором хранились личные данные всех учеников за каждый учебный год. Разделенные по классам, вы могли искать профиль любого ученика в школе, чтобы найти его способности и рейтинг в школе. Мне не нравилась эта дополнительная работа, но она дала мне решение огромной проблемы, которого мне удалось избежать после того, как я с неохотой согласился закодировать его для совета, чтобы сэкономить деньги в их бюджете. Класс 1-D Аянокоджи Киётака Оценка первого года обучения Академические способности: C (50) Физические способности: A+ (100) Адаптация: D (37) Социальный вклад: C (74) Оценка: Аянокоджи Киётака — невероятно одаренный ученик, которому не хватает какой-либо формы мотивации. Он способен набрать 100 баллов в каждой категории. Учитывая его прошлое, понятно, что у него есть серьезные психологические проблемы, и трудно установить, в какой степени они на него влияют. Аянокоджи немотивирован и, похоже, не желает участвовать в каких-либо соревновательных сценариях. Любому из его сверстников или преподавателей будет невероятно трудно вдохновить его, а с абсурдными знаниями о человеческой психологии немыслимо, чтобы кто-то смог полностью раскрыть его потенциал обычными средствами. По этой причине, мы считаем что класс D — лучшее распределение для него. Прочитав свою собственную оценку, я понял, от какой пули я уклонился. Достаточно было бы, чтобы кто-то заинтересовался мной, прочитал мою оценку, и тогда начался бы ад. Незаметно я убедил Манабу убрать оценки из приложения и разрешить показывать только соответствующую информацию. Я осторожно заговорил о том, что это нарушение неприкосновенности частной жизни и что многие студенты не будут рады такому интимному обличью, что люди могли бы сказать о себе то, чего не сказали бы, если бы знали, что информация станет достоянием общественности. Он легко согласился, и даже если после нашей первой встречи он посмотрел мою оценку, то не подавал виду и не спрашивал об этом. Моё уважение к нему как к человеку выросло за короткое время. Он был человеком, который уважал частную жизнь, который честно вознаграждал за хорошую работу и искренне ценил всё, что я делал сверх всякой меры. Я чувствовал, что мной манипулируют на подсознательном уровне. Манабу определенно заслужил свою должность. Я ещё не встретил ни одного человека, который бы относился к нему ниже, чем с большим уважением. Что касается вознаграждения, то мне заплатили невероятно много из казны. Манабу заверил меня, что на самом деле это была выгодная сделка для совета и что это я проявил невероятную щедрость. Он так хвалил меня, что мне стало не по себе. Он сказал мне, что мои достижения не следует преуменьшать, и повторил, что работа была выполнена не только в геометрической прогрессии быстрее, чем если бы они передали проект внешним подрядчикам, но и со значительной скидкой. Почти четверть стоимости для бюджета, которую они прогнозировали на создание и поддержку OAA. Глядя на экран, я с гордостью смотрел на свой баланс личных очков — 6,410,025. BUDDY и OAA ещё даже не были запущены, их релиз был запланирован на 1 июня. В действительности, было проще просто интегрировать OAA в BUDDY, но я намеренно не делал этого и не говорил об этом Манабу. Это было видение Нагумо, и было бы нехорошо, если бы я его перехватил. Я согласился кодировать его, чтобы наладить взаимопонимание, не зная в то время, что мне заплатят. Мы уже тщательно разработали алиби, чтобы не было известно, что это я лично его сделал, так что я был в безопасности. (П.П: BUDDY/ПРИЯТЕЛЬ — то самое приложение, которое Аяно разработал, чтобы облегчить себе жизнь.) Подготовившись, я спустился вниз, чтобы встретиться с Эйчиро, чтобы мы могли поговорить наедине до начала занятий. Как только я вошел в вестибюль, я увидел Эйчиро, стоящего у выхода. Он глубоко задумался, грыз ногти и прислонился к стене, уставившись в пол. Энергичного поведения, которое обычно присуще моему лучшему другу, нигде не было видно. «Пойдем» — неожиданно сказал я, оказавшись рядом с ним, вырвав его из раздумий. Он даже не поприветствовал меня, просто кивнул, прежде чем зашагать в ногу со мной к небольшому кафе рядом с магазином по дороге в школу. «Мы не получили никаких баллов» — серьезно сказал Эйчиро. Я кивнул, ничего не сказав в ответ, и просто продолжил идти к месту назначения. «Это очень плохо, сегодня на уроке будет третья мировая война.» «На данном этапе ты действительно ничего не можешь сделать» — сказал я, пытаясь быть полезным. Он разочарованно хмыкнул, потянул себя за волосы, проводя по ним пальцами. Мы дошли до кафе, и я оставил его наедине с его мыслями, пока мы ждали кофе и завтрак. В кафе было довольно тихо, без большого количества посетителей, и мы заняли уединенный столик. «Я должен был приложить больше усилий, чтобы убедить класс купить информацию у Чабаширы-сенсей. Я не ожидал, что так много людей будет против этой идеи…» — сказал Эйчиро, явно подавленный. «Хотя ситуация не идеальна, в ней есть и положительная сторона.» Он вдруг поднял взгляд от своей чашки с кофе, надежда практически лилась из его глаз. Внезапно, комната могла показаться ему пустой. Ничто не имело значения, кроме каждого слога, который срывался с моих губ, и это было немного некомфортно. «Правило 9: побеждай своими действиями, никогда не спорь. Правда в том, что ты придумал решение, предложил его, а они его отвергли. Они пожинают то, что посеяли. Нарушения были у трети класса, после того как ты сказал о своих подозрениях, несколько учеников прислушались к твоему предупреждению и стали работать усерднее.» «Они улучшили своё поведение, были внимательны на уроках и приходили вовремя. По крайней мере, это прогресс. Не только это, но, по крайней мере, ты создал надежную базу. Когда мы пойдем на занятия и начнется буря, у тебя, по крайней мере, будут союзники. Люди, вызвавшие нарушения, скорее всего, будут пристыжены, очень важно, чтобы ты не обвинял их. Если они почувствуют, что на них напали, они, скорее всего, не подчинятся, а набросятся на тебя.» «Это золотая возможность закрепить своё положение лидера класса, если ты всё ещё этого хочешь. Сейчас ещё не поздно отказаться» — закончил я, пожав плечами. «Это очень оппортунистический способ смотреть на это, я не уверен, что мне это нравится.» Эйчиро нахмурился, опустив взгляд в кофе с задумчивым выражением лица. «Ты должен привлекать людей к ответственности, ты не можешь проявлять благосклонность. Быть лидером означает, что тебе придется делать трудный выбор и идти на жертвы. Если ситуация требует этого, ты должен быть готов призвать людей к этому, даже меня.» Эйчиро повернул ко мне голову так быстро, что я не мог не вздрогнуть, так как, готов поклясться, услышал, как треснула его шея. Его глаза сузились, рассерженные моими словами, но я не мог понять, почему. «Ни в коем случае, я не позволю разрушить нашу дружбу ради создания влияния.» «Я не из ткани» — легкомысленно пошутила я. «Не беспокойся обо мне, честно. Я справлюсь со всем, что ты скажешь, и, кроме того, я это заслужил. Я пожну то, что посеял. Я не ожидал, что мой выбор образа жизни останется без последствий, так что не беспокойся об этом. Если возникнет ситуация, когда ты сможешь что-то извлечь из этого, позови меня. Поверь мне, ты увидишь это, когда узнаешь.» Если бы его глаза сузились ещё больше, я мог бы поклясться, что он стал бы косоглазым. «Что ты сделал…» «Абсолютно ничего.» Он анализировал меня, тщательно обдумывая то, что я сказал, или, скорее, то, что я не сказал. «Что ты не сделал?» Он надавил с ещё более растущим подозрением. «…ты помнишь короткий тест, который Чабашира-сенсей дала нам на прошлой неделе? Тот, где она сказала, что результаты не будут отражены в наших табелях?» Я увидел надвигающуюся обреченность на его лице, когда он вспомнил, и осознание стало проступать на его чертах. Воздух вокруг него стал густым от ужаса, так как он, казалось, боялся попросить меня продолжить. «Как ты справился с тестом?» — спросил он со страхом. «Я получил отличную оценку» — отмахнулся я, отводя глаза. «О, слава Богу!» Эйчиро заплакал от облегчения. «На секунду я подумал, что ты забросил тест.» Я ничего не сказал в смущении, продолжая заинтересованно смотреть на окно справа от нас. Он заметил это, и его облегчение мгновенно угасло, в его чертах появилась паника, когда он осознал происходящее. «Сколько баллов, Киётака?» «Ноль. Я не ответил ни на один вопрос.» Его голова ударилась о стол, и он разрыдался. «Она сказала, что это не повлияет на наши табели успеваемости» — попытался оправдаться я. «Я в жопе. Я в полной жопе. Мы все в жопе.» Когда мой завтрак был уже давно готов, я встал и похлопал его по спине, чувствуя себя виноватым. Вскоре после этого он поднялся из-за стола в коматозном состоянии, и мы пошли в класс, пока Эйчиро волочил ноги от надвигающейся гибели. По дороге мы столкнулись с Мацушитой. Я замедлил шаг, чтобы поприветствовать её, а Эйчиро, не замечая этого, продолжал идти, как зомби. Как будто он был солдатом, которому только что сказали, что он идет на самоубийственную миссию. Мне действительно было не по себе. Как только мы оказались рядом, Мацушита осторожно взяла меня за запястье и, положив мою руку себе на плечи, влилась в меня, потянув меня в сторону школы. Я заметил несколько любопытных взглядов, и, к счастью, некоторые девушки смотрели на Мацушиту, а не на меня. «Это… невероятный шаг вперед» — заметил я, кивнув. «Легче не быть подслушанным, мы не получили сегодня никаких баллов.» «Баллы, которые ты могла бы заработать с помощью смс или телефонного звонка.» «Разве это так плохо, что я хотела, чтобы ты меня обнял?» — спросила Мацушита. Она подняла на меня глаза и затрепетала. «Нет, не обязательно» — сказал я, пожав плечами. Она отвернулась и мило надулась, явно раздраженная. «Я даже не смогла тебя этим задеть, как это раздражает. Тебе вообще нравятся девушки?» «Мне казалось, что при нашей первой встрече я был уверен, что ты парень, я ошибся?» «У меня есть чувства, ты знаешь!» — запротестовала Мацушита, когда мы подошли к двери. Она открыла её, и глаза мгновенно обратились к нам, а Каруизава выглядела странно возмущенной. «Мацушита-сан, что ты делаешь?» — спросила она, когда мы разошлись и направились к своим столикам. «У тебя есть Хирата-кун, остальные должны сделать ходы, пока всех хороших не забрали» — сказала Мацушита, пожав плечами. Каруизава выглядела так, словно собиралась протестовать, но потом замолчала. В комнате, как ни странно, было гораздо тише, чем обычно, скорее всего, все они думали о том, что никто из нас не получил ни одного балла. Вскоре после этого вошла Чабашира-сенсей, напевая какую-то мелодию, пока она шла к подиуму. Убрав свои вещи, она с ухмылкой посмотрела на всех нас, сидящих в тишине, насмешливо оглядывая комнату. «Так, так, так. Вы только посмотрите на это. Посмотрите, как хорошо вы все себя ведете. Интересно, что могло привести к такой перемене во всех вас?» — сказала она насмешливо, сканируя комнату, как хищник. «У кого-нибудь есть вопросы?» В комнате воцарилась полная тишина. «Нет? Ничего? Как насчет тебя, Ямаучи? Или ты, Ике? Совсем ничего?» Оба хранили полное молчание, не поднимая глаз от столов перед собой. «Какое огромное разочарование все вы, бесполезные, абсолютно все. У меня были такие большие ожидания, некоторые из вас, казалось, задавали все правильные вопросы, и все же посмотрите на себя. Хотя я должна похвалить вас, этот класс, похоже, ставит всевозможные рекорды в первый месяц пребывания в этом учебном заведении.» Чабашира продолжала насмехаться. «Сорок шесть случаев опоздания или отсутствия на занятиях. Двести четыре случая разговоров в классе, использования телефонов и чтения материалов, не относящихся к уроку.» Говоря это, она обходила класс, как хищник, прежде чем остановиться прямо перед моей партой. «Два случая откровенного прогула. Я должна сказать, что все вы — само определение дефективности. Поздравляю вас всех.» Чабашира насмешливо хлопала, а остальные сидели в молчаливом стыде. «И подумать только, что Мацуо во многом разобрался в этой системе. Мацушита призвала всех вас пожертвовать частью своих будущих баллов, чтобы получить важную информацию. У всех вас были необходимые инструменты, чтобы улучшить свою позиции, а вы вместо этого смотрите на себя.» Чабашира повернулась к Эйчиро и бросила на него взгляд. В её взгляде не было того жара, который она демонстрировала ранее, как будто она скорее ругала его, чтобы преподать ему урок, чем просто ругала его. «Почему ты не настаивал на том, чтобы остальная часть класса согласилась с твоей теорией?» Эйчиро ничего не ответил и продолжал смотреть на свой стол. «Посмотри на меня!» — крикнула Чабашира, хлопнув открытой ладонью по его столу. Эйчиро неохотно оторвал взгляд от стола и жалобно посмотрел на неё. «Тебе не хватает харизмы. Тебе не хватает убежденности. Ты видел всю картину в целом, но при первой же мысли о конфронтации дрогнул. Будь уверенней в себе и сделай шаг вперед, иначе всю оставшуюся жизнь люди будут перешагивать через тебя.» Закончив с ним, она осторожно подошла к столу Мацушиты и остановилась перед ней. Не желая, чтобы на неё накричали, она оторвала взгляд от своего стола и посмотрела на Чабаширу-сенсей, прежде чем к ней обратились. «У тебя хорошее социальное положение в этом классе, почему ты так легко сдалась, когда эти два идиота набросились на твоё предложение купить информацию об S-системе?» «Я… я не знаю» — кротко ответила Мацушита. «Ты была проницательной? Ты хотела преподать урок своим одноклассникам, позволив им провалиться? Неужели тебя не волнует твое будущее в этой школе?» — надавила Чабашира. Она положила руки на стол, наклонившись вперед так, что их лица оказались прямо напротив друг друга. Мацушита откинулась назад и выглядела так, словно собиралась заплакать. Чабашира внезапно остановилась и посмотрела в конец комнаты. Она выпрямилась и прошла в конец комнаты, остановившись перед столом Хорикиты, которая сидела в тишине и что-то писала. Она не заметила, когда Чабашира-сенсей подошла к ней, но через мгновение подняла глаза, когда заметила, что та замолчала. «Я тебе надоела, Хорикита?» — спросила Чабашира. «Нет, сенсей» — отрывисто ответила Хорикита. «Разве я не заслуживаю твоего безраздельного внимания?» «Нет, Чабашира-сенсей, вы заслуживаете. Я просто…» «Ты также поддержала идею приобретения информации о S-системе, не так ли?» — спросила Чабашира, прервав её. «Да, я…» «И все же ты только оскорбляла своих одноклассников, а не приводила убедительные аргументы.» «Ну, я…» Прежде чем она смогла закончить, Чабашира повернулся и снова ушла. Хорикита выглядела так, словно собиралась встать и накричать на её удаляющуюся спину за то, что она постоянно прерывала её, но осталась сидеть, сжав кулаки. Даже если она была в ярости, уважение к авторитету заставляло её твердо стоять на своем месте. Когда она подошла к Ямаучи, он, казалось, заметил это, и я наблюдал, как холодный пот выступил у него на лбу. Он заметно вздрогнул, когда Чабашира положила руку ему на плечо. «Ямаучи» — мягко сказала Чабашира. «Да, сенсей» — испуганно ответил он. «Не «Сае-чан-сенсей» сегодня?» — невинно спросила она. Он мудро промолчал, решительно глядя вперед. Прошло несколько секунд, но она ничего не сказала, просто держа руку на его плече. Время шло, и он начал дрожать. «Ты сыграл важную роль в падении класса, молодец. Твоя властная речь, в которой ты назвал Мацушиту сукой за её предложение, убедила остальных простофиль в этом классе проигнорировать ценный шанс. Поздравляю, ты гордишься собой?» Когда Ямаучи начал яростно трястись, дрожь усилилась, она отпустила его, а затем вернулась к своему столу и достала лист бумаги. С помощью магнитов она повесила бумагу на доску. Класс А — 940 Класс В — 770 Класс C — 490 Класс D — 0 «Действия некоторых повлияли на всех вас. Все вы поступили так, как посчитали нужным, и школа не намерена препятствовать вам поступать так, как вы хотите. Мы не ограничиваем вашу свободу, вы можете поступать так, как считаете нужным. Но свобода выбора не означает свободу от последствий. В результате всем вам выплачивается ежемесячное пособие, исходя из того, насколько школа считает вас достойными» — объяснила Чабашира. «Сенсей» — позвал Мацуо, подняв руку, наконец-то набравшись храбрости под огромным давлением комнаты. «Есть ли способ вернуться после этого?» «Да, безусловно. Если хочешь, можешь пожертвовать некоторыми баллами со следующего месяца… о, подожди…» Чабашира прервалась, маньячно ухмыляясь Ямаучи. Тот сжался в кресле от внезапного внимания. «Как вы можете видеть из списка, ученики сортируются по уровню их способностей. Превосходные ученики попадают в класс А, а наименее способные — в класс D. Другими словами, класс D — это место, куда попадают все неудачники школы. Вы все считаетесь никчемными. Вы все считаетесь неудачниками. Все вы — олицетворение дефектов.» Очевидно, это стало последней каплей для Хорикиты, так как она яростно поднялась на ноги. Чабашира выглядела невероятно счастливой от внезапного прерывания. «Как вы смеете…» — прорычала Хорикита. «Может, остальные из этих имбецилов и дефективные, но эта школа явно совершает ошибки. Если бы это было не так, то меня бы не ставили в одну категорию с этой группой обезьян.» «Значит, ты считаешь себя выше остальных одноклассников?» «Абсолютно, без сомнения.» Хорикита ответила быстро и уверенно. Чабашира оценивающе смотрела на неё, скрестив руки на груди. В обычных обстоятельствах остальные ученики класса были бы в ярости от заявления, что они идиоты и животные. Вместо этого они все молчали, всё ещё находясь в шоке от словесного нападения, которому они подверглись. «Боже, Боже. Какая у тебя уверенность в себе, какой бы ошибочной она ни была» — насмехалась Чабашира. «Почему ты так высокого мнения о себе, Хорикита?» «Это очевидно, разве нет?» — разочарованно сказала Хорикита. «Мои баллы на вступительном экзамене говорят сами за себя.» «Ох, да» — кивком признала Чабашира. «На самом деле, по всем результатам вступительных экзаменов ты попала в первые 5% от всего класса. Твои академические способности определенно соответствуют элитному уровню. Ты полагаешь, что это единственная категория, по которой оценивают студентов?» «Конечно, это так, как и должно быть.» У Хорикиты практически шла пена изо рта. «Это школа. Что ещё может иметь значение, если не наши академические способности? Я даже не знаю, как половина этих идиотов вообще оказалась в этой школе.» Чабашира небрежно оглядела комнату, пока её взгляд не остановился на Судо. Указав на него обеими руками, она с вызовом посмотрела на Хорикиту. «Судо исключителен физически. Однако его академические показатели гораздо ниже среднего. Школы по всей стране предлагают стипендии, основанные на физических способностях, и допускают более низкий средний балл. Должен ли Судо расстраиваться из-за того, что его определили в класс D?» Обычно шумный и грубый Судо продолжал молчать даже в ответ на похвалу его способностей. Он даже не признал комплимент. Как человек с горячим характером, удивительно, что за все время он не издал ни звука. «Ты высокомерна, Хорикита. Ты относишься к своим сверстникам так, будто они ниже тебя, в то время как у тебя ошибочное мнение о собственной значимости и способностях. Твой брат прав, считая тебя разочарованием.» Это, похоже, сильно задело её. Её рот внезапно закрылся, и она медленно опустилась на своё место. Её глаза были расфокусированы, и она выглядела разбитой, её плечи ссутулились. Внезапно прозвучал звонок, и в комнату как будто медленно вдохнули жизнь. Возникло коллективное чувство благодарности за то, что всё закончилось, но когда Чабашира не сделала никакого движения, чтобы покинуть комнату, напряженная атмосфера быстро вернулась. Чабашира направилась к своим вещам, а затем повесила на доску ещё одну бумагу. На ней были перечислены имена и фамилии всех, а рядом с ними стояли оценки. Сразу же увидев своё имя в самом низу и ноль рядом с ним, я испустил вздох поражения. Сначала я подумал, что меня оставили в покое из-за удачи. Оказалось, что Чабашира просто оставила меня на десерт, пока она смаковала всех остальных в качестве первого блюда. Когда все сканировали свои имена, они, должно быть, заметили моё имя и оценку в самом низу, потому что медленно все взгляды обратились в мою сторону. Это было пронзительно и тревожно. Когда все посмотрели на меня, она улыбнулась мне, как будто наконец-то загнала крысу в угол. Она шла медленно и целеустремленно, пока снова не остановилась перед моим столом, продолжая радостно улыбаться мне. Она действительно наслаждалась этим гораздо больше, чем я предполагал. «Все» — неожиданно начала Чабашира, мгновенно привлекая к себе всё внимание. «Прежде чем мы рассмотрим результаты ваших тестов, я хотела бы поздравить Аянокоджи Киётаку. Объявление будет сделано позже на этой неделе, но так как вы его любимые одноклассники, я решила поделиться новостями с вами.» «Аянокоджи вошел в Студенческий совет как вице-президент! Его лично принял Хорикита Манабу, он первый, кто когда-либо был назначен от класса D. Пожалуйста, поаплодируйте ему.» Чабашира закончила, хлопая в ладоши в знак аплодисментов. Остальные в комнате не хлопали вместе с ней, они сидели ошеломленные. Глаза Эйчиро внезапно расширились в полном неверии. Я мог бы солгать и сказать, что в свободное время был занят работой над ОАА, но правда заключалась в том, что я откладывал рассказ ему. Не потому, что не доверял ему, а потому, что не хотел страдать от того, что меня постоянно дразнят за то, что я должен делать работу. Хотя я не мог видеть её, так как находился сзади, я был уверен, что Хорикита тоже смотрит на мой затылок. Как неприятно. «Поздравляю, Аянокоджи» — вежливо сказала Чабашира. «Спасибо» — осторожно ответил я. «Самый первый вице-президент от класса D, как амбициозно с твоей стороны.» Мои глаза дернулись при слове «амбициозный». Какое оскорбление. «Скажи мне, Аянокоджи-кун. Можешь ли ты назвать своё имя и место на том листе перед классом?» Я ничего не ответил. Это была моя собственная заслуга, и меньшее, что я мог предложить, это чтобы она наслаждалась этим моментом, как ей хочется. Если бы я знал, что это произойдет, я бы точно ответил хотя бы на треть вопросов. «Давай посмотрим, сможем ли мы найти тебя… Аянокоджи… Аянокоджи… АХ! Вот он!» — торжествующе воскликнула Чабашира, указывая на нижнюю часть страницы. «Ноль». «Спасибо, по крайней мере, за то, что приложил усилия, что хотя бы написал свое имя на тесте.» «Это было несложно, сенсей» — вежливо признал я. «Хо?» Её глаза расширились от насмешливого удивления. «Никаких проблем, говоришь? Возможно, ты изменишь своё мнение, и не будет никаких проблем с тем, чтобы приложить немного усилий?» «Сенсей, вам не кажется, что вы получаете от этого слишком много удовольствия?» — спросил я с безразличием. «Напротив, Аянокоджи, я бы утверждала, что была невероятно терпелива с тобой. Я спрошу ещё раз, как долго ты намерен продолжать этот фарс?» «Сенсей» — внезапно прервал его Эйчиро. «Я полагаю, что вы высказали свою точку зрения. Действительно высказали, так что же вы предлагаете делать дальше?» Чабашира даже не обратила на него внимания, продолжая смотреть прямо мне в глаза. Я знал, что моя лень может зайти так далеко, и я действительно немного перегнул палку. Я спровоцировал её и нарисовал мишень на своей спине. Я был благодарен Эйчиро за то, что он встал на мою защиту, но в то же время я знал, что сейчас мои придирки были бессмысленны. Я даже не мог злиться на неё за то, что она узнала, что я вступил в Студсовет. «У тебя невероятно верный друг, Аянокоджи» — просто сказала Чабашира, наклонив голову и жестом указав в сторону Эйчиро. «Не кажется ли тебе неправильным, что, будучи другом, ты продолжаешь пользоваться его добротой?» Я снова замолчал, а Чабашира вдруг прищелкнула языком от отсутствия борьбы. Резко развернувшись, она вернулась на трибуну и забрала свои вещи. Она вдруг начала указывать на людей, которых она жарила, одного за другим, описывая нас по отдельности. «Невзрачный» — Эйчиро. «Высокомерная» — Хорикита. «Бесхребетная» — Мацушита. «Эгоистичный» — Ямаучи. «Зря потраченный потенциал» — Я. «Это черты, которые присущи большинству из вас в целом, это не относится только к тем людям, которые были названы конкретно. Все вы заслуживаете одинакового внимания, но, к сожалению, у нас нет времени.» Она достала маркер и провела красную линию, отделяющую восемь имен от остальных. «Если бы это был настоящий тест, все, кто был под красной линией, были бы исключены. Этой школой управляет японское правительство, оно финансирует все в этом кампусе. Они финансируют эту школу не из-за благотворительности, эта школа должна формировать будущую элиту страны. Всем, кто будет ниже класса А, ничего не обещано. Ни карьеры, ни поступления в колледж, ни пособий. Ничего.» С этими словами она вышла из комнаты, не удостоив никого взглядом.