***
Серебрянной тенью, точно призрак, по дороге мягко едя, словно скользя, несся Роллс-Ройс. Машина ехала плавно, прижимаясь к правому краю дороги, соблюдая правила и не пренебрегая знаками, что были обильно расставлены по всей длине дороги. Чаще всего встречались такие знаки как «главная дорога», " Обгон запрещен», «ограничения по скорости» и «ведется видеонаблюдение». В темноте дорогу было видно только благодаря включенными фарам. Было видно, что водителю нравилось управление автомобилем. Это можно было понять по тому, как тот мягко, но довольно крепко сжимал в руках баранку руля, с каким, почти нетерпением, переключатель передачи на механике, как легко держал нужную скорость, нажимая на педали. Машина дергалась, когда мужчина выполнял любые действия, а ехала по дороге тек же мягко и быстро как и до этого. Помимо водителя в салоне, на заднем сиденье были еще двое. Пассажирами были две миловидные девушки. Высокая, стройная блондинка, одетая в костюм мужского кроя, с галстуком-бантом и крестом-брошкой. Вторая же была даже по виду непоседливым ребенком, застрявший в теле взрослого подростка. Вторая пассажирка была рыжеволосой, в джинсах, топике и шлепанцах на высокой танкетке. Девушек нельзя было по виду назвать сестрами, только до тех пор, пока им не посмотрят в глаза. Они были у обеих удивительно схожими. Даже не тем, что у блондинки они были яркими синими, как море, а у рыжеволосой голубыми как небо. Нет. Они были схожи выражением глаз, той самой семейной холодностью, которая проявлялась ко всем, кто был плохо знаком с ними. — Леди, мы скоро прибудем, — мягко сказал водитель. С его места раздался почти не слышный щелчок поворотника, машина слегка сбросила скорость и свернула налево, съезжаю с главной дороги на второстепенную. В такое время мало людей ездят по магистралям за городами, предпочитая ночное время уделять под сон. Пассажиры серебристого призрака же относились к другой категории людей. Они только начинали работу в это время. С час назад главе организации позвонили и попросили приехать в палаточный штаб, на разговор с полицией, которая вновь мешает организации выполнять свою работу. Из радио доносилась приятная мелодия какой-то программы, которую прервал веселый диктор, приговаривая точное лондонское время: «В Лондоне сейчас два часа тридцать минут». И передача продолжилась. Интегра глубоко вздохнула. Курить в машине не рекомендуется, по крайней мере потому, что Блум терпеть не могла когда старшая сестра потакала вредной привычке, да и просто не хотелось отвлекать Уолтера от работы. — Думаю Алукарда было бы достаточно для этой миссии, — тряхнула волосами Интегра, приводя мысли в порядок. Что ни говори, а спать хотелось. — Интегра, успокойся, Граф уже на месте и ждет приказов, — Блум махнула рукой и вновь уткнулась в телефон. Не удивительно, что она знала, чем занят лучший оперативник организации — Блум с ним переписывалась. При чем судя по тому как она переодически убирала и доставала телефон, Граф не стремился ей отвечать. Тоже не удивительно: Блум достала его только тем, что просила научить ее стрелять. Что совсем выбивалось из образа неприступного вампира, так это то, что он сдался перед девушкой уже на третий час уговоров. И многим из офицеров стало интересно как именно достали того, кто умудряется вставить саркастичную шутку в разговоре с королевой, довести до белого каления дворецкого, раньше времени подвести под монастырь еще и рыцарей круглого стола. Иммунитетом ко всем выходкам старого вампира обладала только глава организации и, возможно, ее сестра. Но если первая терпела его потому, что он был ее слугой и она могла его остановить в случае чего, то младшая леди была загадкой для всех военных и прислуги. — Госпожа Интегра, госпожа Блум мы приехали, — оповестил сестер дворецкий. Мужчина вышел из машины и открыл дверь для них. На землю из машины первой ступили ноги в грубых военных борцах. Интегра выпрямилась и размяла шею. Они добирались до окрестностей Чердара около часа. Второй из машины вылезла Блум. Что было примечательно девушка почти сразу же вылетела из своих шлепанцев. — А я говорила тебе одеться нормально, — поправив очки проворчала Интегра и, достав сигару закурила. — А я говорила тебе не курить, — Блум отбила шпильку сестры и пошла по траве босиком, совершенно наплевав на собственную обувь. Надо будет, хоть лапти на ноги наденет и побежит. — Зараза… — Интегра хмыкнула, но весело усмехнулась. Она стряхнула сигару, которая сразу уменьшилась в половину и сделала затяжку. Едкий дым сразу проник в ее легкие успокаивая нервы. Блум сделала пару шагов и ойкнула, наступив на осколок стекла. И откуда он только взялся в чистом поле за, почти километр, до пригорода? Блум стиснув зубы выдернула осколок из пятки и дошлепав обратно до машины влезла в свои шлепанцы на высокой танкетке. Девушка искренне ненавидела когда так происходило. Интегра хотела было что-то сказать, но лишь неприятно улыбнулась, еще раз затягиваясь сигарой. На язык лезла лишь одна фраза «А я говорила». Но она знала, что Блум такое не оценит. Уже будучи в палаточном штабе, сидя за столом Интегра с наслаждением поведала полиции о том, кто такие вампиры, упыри и вся остальная нечисть. Выслушала про себя все что думал глава этого лагеря и усмехнувшись запросила у Уолтера ноутбук, на котором была съемка сегодняшней миссии.***
Блум вытерла вновь набежавшие слезы кулачком. Ее платьице было все в пыли и паутине, два милых хвостика растрепались и теперь точно были не похожи на то, что было вчера утром. Девочка старалась не плакать, хотя ее коленки очень пекло. Она тронула покрывшейся корочкой ссадину и закусив губу всхлипнула. — Блум… Прости меня… — Интегра присела перед девочкой на колени и обняла ее. Блум крепко обняла в ответ. — Я не смогла спасти нас… Прости… Пожалуйста… — Интегра подняла девочку и зашла вместе с ней в маленькую комнату в подвале. Интегра не делала показывать младшей сестре, что там был высокий труп. Но Блум сама подползна к нему. Она всегда была очень доброй и видела во всем всегда самое хорошее. Даже в высушенном человеке прибитом к стене она увидела спасение. Она села как можно ближе к нему. Блум не понимала, почему Интегра опасалась его, он ведь был жив, а не мертв. Блум совсем легонько тронула его руку и каким-то шестым чувством поняла это. Интегра хотела сказать сестре, что бы она не трогала труп, но было слишком поздно. В комнату заявился их дядя. — Прячься, Блум! — только и успела вы крикнуть Интегра перед открытием двери. Блум не смогла сдвинуться с места. Страх и боль ее парализовали. — Милая Фройляйн… — Интегра не слушала дядю Ричарда, лишь смотрела за Блум краем глаза и все внимание уделяла ей. Блум вскрикнула, когда Ричард выстрелил и попал в руку Интегры. Ее кровь брызнула во все стороны. В Хеллсинге никогда никто не использовал обыкновенные пули, всегда во всем оружии были лишь разрывные. И в руку Интегры как раз попала именно разрывная. Никто не ожидал, что труп мужчины двинется. Никто кроме маленькой Блум, которая держалась за него до момента пока он не шевельнулся.***
— Ужас… — Вслух сказала Блум и помахала телефоном на экране которого высвечивалась интересная переписка с Графом. Интегра всегда поражалась, как они вообще смогли подружиться. — Блум, что тебя так огорчило? — Интересуется Интегра, делая очередную затяжку, и качаясь на стуле. Ее выдернули из кровати и попросили разобраться с проблемами. Хотелось сейчас лишь лечь спать и забыть про то, что существует работа. — Граф пишет, что у нас будет пополнение в штате, — Блум откусывает кусочек печенья и смотрит в потолок палатки, находя его иррационально красивым. Ну а что, цвет болота сейчас в моде. Нет, Блум никогда не была какой-то модницей, да и вообще за трендами не следила. Ей было более комфортно заниматься чем-то не совсем полезным. Например рисовать и ходить в Академию искусств для развития навыка. Блум не любила работу, в любом ее проявлении. Но если надо было, она не только ей займется, но и выполнит все в срок. — Мне вот интересно, — Интегра сделала очередную затяжку и прикрыв глаза выпустила сизый дым под потолок, затушив сигару о пепельницу, которую ей предоставила полиция, — Как вы вообще друг с другом разговаривать умудряетесь? — То есть? — Блум взглянула на Интегру и вскинула брови в удивленном жесте. Она действительно не поняла ее вопроса. Интегра не стала ничего пояснять. Если Блум не поняла вопроса, значит еще сама до него не доросла. Она махнула рукой. Легче бурелом пройти и от медведя отбиться голыми руками, чем разобрать отношениях этих двоих. Блум была немного наивной и верила в чудеса, Граф был циничен и верил лишь в то, что видел.