Светлый луч надежды

Вернуться из тайника Дейви Джонса оказалось такой же сложной задачей, как и попасть внутрь него. Ветра не посещали местные воды, и «Черная жемчужина» дрейфовала. Теперь за навигационными картами сидел Джек, а мы умирали уже не от холода, а от жажды. Обезьянка скакала рядом со мной, корча рожицы, и от этого мне становилось все более и более паршиво. Уил следил за горизонтом. — Что там? — Джек подбежал к левому борту. — Что же это там? — Где? — спросил мистер Гиббс, следуя за Джеком. — А! Вот! — Джек сменил направление и побежал уже к правому борту. Сначала он удосуживался произносить членораздельные фразы, но на десятом кругу уже просто выкрикивал: «А!» — и бежал в обратную сторону. К беготне присоединилась даже Тиа Далма, и Элизабет потянула меня за собой. — Раскачиваем корабль! — крикнул мистер Гиббс. Мы стали упираться по очереди то в левый, то в правый борт, и, когда «Жемчужина» накренилась, Джек и Элизабет, между которыми я как раз схватилась за фальшборт, прижали мои пальцы своими, чтобы я не рухнула в воду и не погреблась под кораблем. Определенно, за один — или уже не один? — день мы падали больше раз, чем мне бы того хотелось… Под водой держаться за борт было не так сложно, и почему-то я не чувствовала, чтобы легкие жгло от недостатка воздуха. Я поболтала ногами в широких шелковых штанах, которые для меня выбрал Барбосса перед аудиенцией у Сяо Феня, и ткань предательски задралась, как будто ее тянуло на поверхность. Джек демонстративно не смотрел в мою сторону. Когда штаны резко вернулись в свое нормальное положение, я ощутила толчок, и нас выбросило с другой стороны воды. Долго все лежали на палубе, а потом мистер Гиббс сказал: — Я чувствую ветерок. Должно быть, мы вернулись в реальность. Проблема жажды так и не была решена, а карты указывали только на один остров, на который Джек и Барбосса планировали высадиться, чтобы найти пресную воду. Пока они спускали шлюпки, из ниоткуда появился второй корабль. Нас позорно взяли на абордаж. Сингапурцы на «Черной жемчужине» наставили на всю нашу немногочисленную команду пистолеты, а передо мной и Элизабет предстал Сяо Фень. Барбосса широко улыбнулся: — Ты здесь! Воистину удивительное совпадение. Элизабет заломили руки. Я рванулась к ней, но добилась только того, что сингапурцы схватили и меня. Джек застенчиво помахал Сяо Феню из-за спины Барбоссы. — Джек Воробей… один раз ты уже нанес мне оскорбление. Но не переживай, мы скоро будем квиты, как только ты встретишься со своими старыми друзьями, — пообещал Сяо Фень. — А, может быть, ты просто отвесишь мне пощечину, и мы сочтемся? — предложил Джек. — Отпустите их! — из каюты вынырнул Уил, единственный, кого не заметили при абордаже и оставили без присмотра. — Не было такого уговора! Освободите девушек! Мы с Элизабет переглянулись. Значит, тогда, в Сингапуре, Уил задержался не только ради навигационных карт… У него было время договориться о чем-то с Сяо Фенем, пока Барбосса утаскивал меня и обезьянку Джека в безопасное место. — Что сказал капитан Тернер? — Сяо Фень обратился к своим. — Отпустите же их! Теперь нас никто не трогал, но мне все равно было неспокойно: Джек заманил Уила на «Летучий Голландец», Элизабет спасла нам жизни, обманув Джека, и мы с ней никому не говорили, что предательство Норрингтона тоже было частью плана… В этих запутанных схемах не участвовал только сам Уил, но вот и он за спиной у Джека и Барбоссы объединился с Сяо Фенем. — Чтобы освободить отца, мне нужна «Жемчужина», — сказал Уил. — Именно поэтому я и отправился с вами в плавание. — Почему ты ничего мне не рассказал? — спросила Элизабет, но под взглядом Уила замолчала. Если бы она сразу сказала, что сделала с Джеком, то, вероятно, Уил бы послушал ее теперь… Они, пожалуй, стоили друг друга. — Капитану Тернеру, — выплюнул Джек, — нужна «Жемчужина», тебя, — он указал на Элизабет, — грызет совесть, ты, — повернулся к Барбоссе, — зациклен на Совете Братства… Хоть кто-нибудь спасал меня, просто потому что соскучился? Обезьянка Джек и попугай подняли лапку и крыло. Я была на «Черной жемчужине» только из-за Норрингтона… и как только я подумала о командоре, на горизонте появились белые паруса и синий флаг Ост-Индской компании. Я, что не пристало делать приличной леди, чертыхнулась. Элизабет будто бы хотела меня одернуть, но и это выглядело бы неуместно в окружении пиратов и предателей. Джека увели на корабль Беккета, будь он трижды неладен, а на палубе разгорелся спор о судьбе «Жемчужины». Сяо Фень обещал «Жемчужину» Уилу, но самому Сяо Феню «Жемчужину» обещал Беккет, который, как и Сяо Фень, не планировал держать слово. Барбосса, наблюдая за словесными разборками издалека, только иронично посмеивался. Мистер Мерсер, правая рука Беккета, не собирался церемониться хоть с кем-то из собравшихся: ни с Уильямом, ни с Сяо Фенем, ни тем более со мной или Элизабет, — и теперь нас с сестрой вовсе заковали в кандалы. — Мистер Тернер, — если Беккет напоминал холеного порося, то Мерсер был похож на старую гадюку, — примите дружеский совет. Не ищите «Летучий Голландец». С этими словами он оставил и нас, и Сяо Феня. — Жаль, что он не обязан с честью соблюдать законы Братства, — гадко улыбнулся Барбосса. — В наше время честь вообще довольно редкое явление. — В том, чтобы держать сторону проигравших, чести нет, — ответил Сяо Фень. — У них есть «Жемчужина» и «Голландец», а что есть у Братства? — У нас есть, — Барбосса сделал зловещее лицо, — Калипсо! Живая богиня, томящаяся в человечьем обличии. Я намерен выпустить ее, но для этого мне понадобятся пиратские бароны. Все девять. — И что же я получу взамен? — поинтересовался Сяо Фень. Барбосса пожал плечами: — Все, что пожелаешь. Сяо Фень задумался, а потом, прищурившись, дал ответ. — Отправьте дам на «Императрицу»! — крикнул он. — Отступаем! Сингапурцы воспользовались тем, что у нас были скованы руки, и все, на что мы были способны, — это пинаться, что было не так удобно в мокром шелковом костюме, облепившем все тело. «Жемчужина» дала залп по кораблю Беккета.

~~~

Мы оказались в крошечной каюте, предоставленные сами себе. Я забралась с ногами на койку — Джека схватил Беккет, между Барбоссой и Уилом назревал конфликт, и вряд ли кому-то из них будет до того не доставать проблем с собственной шкурой, что они полезут на сингапурский корабль. — Уил сказал, что не может мне доверять, — Элизабет села рядом. — Мне было легче, когда мы молчали… Теперь его наверняка бросят в карцер за бунт, а мы оказались на корабле сингапурцев в качестве залога… — Элизабет, мы же из семьи аристократов, — стараясь повысить ей настроение, я улыбнулась, — в нашей крови молчать. Утром в нашу каюту набились люди с корзинами в руках. Нас переодели, и если Элизабет достался расшитый костюм с подобием короны, то мне — скромный наряд лодочника и широкая тканая шляпа. Когда нас отвели к Сяо Феню, тот взмахнул руками: — Вы даже не похожи! Я чувствую ту силу, что сокрыта внутри одной, но другая — просто никчемная пустышка для отвода глаз. Если бы я вообще понимала, о чем он говорит, то наверняка бы обиделась, однако тогда эти загадочные слова оставались нерешенным ребусом. Не хотел же Сяо Фень оскорбить Элизабет и сказать, что она беременна? — Не груби моей сестре, — оскалилась Элизабет, и я даже немного расчувствовалась. — Зачем ты нас привел сюда? Зачем взял на корабль? — Ее я взял, чтобы ты не слишком противилась моему решению, Калипсо, — Сяо Фень небрежно показал на меня. — Я понимаю, это не твое излюбленное имя, но так уж мы тебя зовем… — Мы — это кто? — спросила сестра. Капитан удовлетворенно усмехнулся: — Ты подтвердила! Участники Первого Совета Братства заточили тебя в тело женщины… Калипсо. А подобные тебе всегда должны оставаться собой… в полной мере. Мужчин влечет к себе море, хоть и таит много опасностей. — Иные мужчины полагают, что страсть оправдывает их преступления, — ответила Элизабет, вливаясь в роль Калипсо так органично, как у меня бы никогда не вышло. — Но… освободив меня, чего ты хочешь за это? — Я приму твои дары, если ты соизволишь… Взгляд у Элизабет стал таким томным, словно она глядела на любовника: — А если я не соизволю? Что тогда? — Тогда я рискну вызвать твой гнев! Я отвернулась, чтобы не видеть способ, каким Сяо Фень хотел вызывать гнев моей драгоценной сестры. В этом мире у всех явно была нездоровая тяга к поцелуям… Мне бы тоже не понравилось, если бы какой-то лысый пират принялся меня целовать, но чтобы прийти от такого в ярость?.. На что он надеялся? Собирался ли он причинить Элизабет вред или, действительно, ему для чего-то понадобилось ее только разозлить, ни того, ни другого Сяо Фень сделать не успел. Корабль тряхнуло так, что от неожиданности двое надсмотрщиков выпустили меня, и я упала на колени. Что-то пробило борт. Сингапурцы мгновенно забыли о необходимости следить за нами и, вооружившись, поспешили на палубу. Элизабет подбежала ко мне, и мы вместе увидели, что ядро, сделавшее дыру в стене каюты, придавило капитана. Наверное, от смертельного ранения Сяо Фень повредился умом, иначе я никак не могла объяснить то, что он протянул Элизабет свое песо, одно из девяти: — Теперь… ты капитан, Калипсо. Девять песо, сложенные вместе, — залог твоей свободы. Отправляйся в Бухту Погибших Кораблей и… прости меня. Мы выбежали из каюты, Элизабет — со своим капитанским песо и я — в глупой шляпе, которую выбросила за борт, как только мы очутились на воздухе. Шляпа не успела даже исчезнуть из моего поля зрения, как у горла образовалась шпага, а руки кто-то перехватил. Элизабет тоже поймали, и я заметила, что ее, вероятно, как и меня, удерживал солдат. Вырываться было бесполезно и к тому же больно: шпага царапала кожу, если я чересчур усердно мотала головой. Я поболталась в таком состоянии, делая вид, что я такая же отчаянная, как и сестра, а не что у меня перемешались все внутренности и от страха меня затошнило. Глядеть вбок было неудобно, так что я стала смотреть вперед — на бегущих солдат, дым из пистолетов и пойманных пиратов. Что же, судя по всему, и мне было суждено числиться среди них… Младшая дочь губернатора Порт-Рояла, леди Эйвери Суонн, никогда ранее не замеченная ни за чем дурным, была захвачена в плен бравыми британскими военными при абордаже пиратского судна. Сначала прошел страх. Я почувствовала, что, если я не дергалась, то солдат вполне аккуратно держал мои руки за спиной, а шпага и вовсе не касалась шеи. Затем пришло облегчение. Если нас не убили на месте, как многих из команды Сяо Феня, то будут вести переговоры. И только потом я поняла, что на меня был направлен разве что чуточку беспокойный взгляд. Командор был жив и носил теперь синий камзол с золотыми эполетами. Могла ли я заговорить с ним? Могла ли я первой признать знакомство и не навлечь на него беду? Если нас поймали как пиратов, то не опасно ли было офицеру британского флота якшаться с такими, как мы? — Мистер Норрингтон!.. — я не знала, что хотела сказать. Голос сорвался, и командор, наверное, скорее прочитал по губам, чем что-то услышал в этом грохоте. Он махнул рукой, и я поняла, что никто больше меня не удерживает. Элизабет сбоку потерла запястья, но я отвернулась от нее сразу же, как она посмотрела в мою сторону. Желание прикоснуться к Норрингтону, удостовериться, что он не призрак моего сознания, оказалось сильнее… Я бежала вниз по ступенькам, и перепачканные широкие рукава новенького шелкового костюма развевались с каждым шагом. Командор заключил меня в объятия, и я предпочла даже не поднимать головы… Вспомнилась ночь в форте, когда он накрыл меня своим камзолом, и теперь я не могла разобрать, чье сердцебиение отдавалось в груди. Мы стояли и стояли, и я боялась опустить руки и увидеть, что передо мной никого не было. Когда Норрингтон отстранился, но продолжил держать меня за плечи, я расхрабрилась настолько, чтобы посмотреть ему в глаза. — Возьмите корабль на буксир, — сказал командор кому-то. — Пленных — в карцер, а капитана… — Я — капитан, — услышала я голос Элизабет. Норрингтон нахмурил прямые брови: — Тогда я уступлю вам свою каюту, мисс. — Я останусь со своими людьми, — ответила Элизабет. Я представила, как мы сидим в карцере среди раненных, окровавленных мужчин, и меня затошнило с новой силой. Верно, сестре нужно было доказать, что она будет хорошим капитаном для них, но зачем доказывать что-то пиратам, взятым в плен? Их же повесят… — А вы? — спросил командор, наклоняясь ко мне. Элизабет сзади наступила мне на ногу, и я издала невнятное бормотание вместо ответа. — Относитесь к моей сестре подобающе, мистер Норрингтон. Надеюсь, в вашей каюте ей будет удобно. Он улыбнулся.