Чистое сердце

Шэн Юань прибыл во дворец, как и обещал. Луншэн вышел приветствовать его лично, оставив главный зал дворца Шаояогун и в нетерпении сбежав по ступеням лестницы. Он не позволил даши опуститься на колени и приветствовать императора, как это было заведено, а сразу увлёк его ко флигелю Шуйсяньдянь. Однако наставник двигался подчёркнуто не спеша и даже опёрся на заботливо подставленный локоть, точно ему было тяжело идти твёрдо. Луншэн поддался этому, хоть и понял, что Шэн Юань лишь хочет поговорить с ним, прежде чем они доберутся до гостя. Чжань Цянсян же, заметив короткий кивок, отстал на несколько шагов и остановил воинов — извечную охрану императора. Убедившись, что среди деревьев на белых дорожках они почти что одни и никто не может подслушать, Шэн Юань и вовсе остановился. Оглядев Луншэна с головы до ног пристально и словно оценивающе, он заговорил очень тихо: — Мой император, позволяется ли мне говорить не с владыкой государства, но со своим пусть и возмужавшим, а всё ещё учеником? — У даши всегда будет подобное право, — склонил голову Луншэн. — Никогда я не стану избегать мудрого совета. — Лю Фэй, — сразу же обратился к нему Шэн Юань, — Цянсян рассказал мне о твоём госте, и сегодня я освобожу его силы, что сдерживаются пока ошейником. Но ты уверен, что это создание не собирается причинить тебе вред?.. — Вряд ли столь благородный человек, — с едва ощутимым нажимом отозвался Луншэн, — станет таить злобу. Я вернул ему свободу, к чему ему платить злом за доброту? — Тёмное железо сдерживает разных существ, — Шэн Юань на миг отвёл взгляд. — Хули-цзин это или иное создание, мы знать не можем, пока не проявится его сила. Нелюди и люди — извечные враги. А если это демон?.. — Даши, скажи прямо, и ты поддался мечтам Цянсяна, и ты хочешь уверить, что императору Чживэю оказалось по силам пленить дракона? — рассмеялся Луншэн. — Это всё сказки. Кто бы ни утверждал, что сумел захватить дракона, всегда заявлял, что тот не вынес неволи и убил себя. Шэн Юань глубоко вздохнул, снова пристально глядя на Луншэна. Встретившись с ним взглядом, император замолк, точно снова стал всего лишь мальчишкой, принцем, заведомо не желавшим бороться за трон и видевшим собственную жизнь только как череду военных кампаний. Став старше, он осознал, что сражения хороши, пока читаешь о них в книгах. — Пленить дракона непросто, это верно, — Шэн Юань на миг замолчал. Налетел порыв ветра, сорвал листок с ближайшего дерева и погнал по белым камням. — Тут требуется не сила, но хитрость. Если твой гость действительно из драконьего племени, Лю Фэй, значит, человек обманул его, сумел застать врасплох, уязвимым. Столь гордые создания, жизнь которых измеряется бесконечностью, не могут стерпеть подобного унижения. Трудно представить, сколь велика должна быть его ярость, сколь глубока обида. — Мне лишь кажется, что этот юноша владеет заклинательством лучше прочих, — отмахнулся Луншэн. — Оттого его ци запечатана этим ошейником. Быть может, он предсказатель, что в лицо императору Чживэю высказал, как скоро закончится время его величия. Или это принц одного из княжеств, спрятавшихся от нас за хребтом Гаошань Тянькун. Но отчего бы ему быть драконом?.. — и он даже качнул головой. — Не будем тянуть. Вдруг он заговорит, когда досадная помеха наконец будет снята?.. Больше Шэн Юань не препятствовал, шаг его стал ровным и спокойным, и он перестал походить на древнего старца, за которым уже прилетела журавлиная колесница. *** Несмотря на то, что служанки должны были предупредить гостя о визите императора, тот встретил Луншэна неподобающе — остался за столом, где, очевидно, читал. И на самой столешнице, и рядом, за подушками и перед ними высились стопки трактатов, лежали бамбуковые таблички, иные книги были раскрыты на середине, другие брошены с кистями для каллиграфии между страниц. Гость оказался охочим до знаний и жадно осваивал библиотеку. Но не встал, когда император вошёл к нему в сопровождении Шэн Юаня. Если бы Чжань Цянсян уже нагнал их, непременно бы потребовал от юноши подняться и поклониться, но сам Луншэн видел в такой непокорности простоту, которой ему давно недоставало в общении. — Как и обещал, я привёл человека, что может освободить тебя от ошейника, — заговорил он. — Шэн Юань — мой наставник, и знания его велики. Позволь ему взглянуть?.. Юноша будто бы поколебался, а затем всё же поднялся быстрым и грациозным движением, в котором поровну было силы воина и гибкости танцора. Он приблизился и замер напротив наставника, не подумав склонить перед ним голову. Шэн Юань чуть кивнул ему, и юноша на это улыбнулся, а затем приспустил с плеч верхнее ханьфу, открывая диковинный ошейник, кажущийся цельным, будто у него никогда и не было замка. Шэн Юань пробежал по тёмному железу чуткими пальцами и нахмурился. — Здесь использовали магию крови, Ваше Величество. — И, значит, так просто его не снять?.. — Луншэн чуть нахмурился. А юноша с неприкрытым любопытством вгляделся в его лицо. — Только кровью и можно, — подтвердил Шэн Юань. — Слова, что нужно произнести, просты, печати научить можно в два счёта, но кровь, которая сумеет отомкнуть замок, должна принадлежать императору. Властитель империи Гаошань очень дорожил пленником и не испугался использовать тёмную технику, чтобы запереть его силы. — Если император Чживэй не боялся подобного, отчего я должен отступиться? — с лёгким недоумением отозвался Луншэн. — Мне дать собственной крови? Или наставник научит меня печати и словам?.. Шэн Юань коротко взглянул на него: — Ваше Величество не был столь плохим учеником, чтобы не понимать сейчас — вместе с каплями крови истратятся и годы жизни. — Я дал обещание и сдержу его, пусть и такой ценой, — остался непреклонным Луншэн. *** Чжань Цянсян ступил в зал и остановился на положенном расстоянии от императора у входа. Он отстал, чтобы дать наставнику переговорить с императором Луншэном, и теперь всё ещё не понимал, что происходит. Когда же Шэн Юань вздохнул и заговорил дальше, у него кровь похолодела в жилах. — Ваше Величество, — спокойный голос наставника далеко разносился по залу, — я могу сделать всё сам, а вы в нужный момент должны напитать мою печать кровью. — Кровью?! — не сдержался Цянсян и кинулся вперёд, тут же опускаясь на колени. — Ваше Величество, этот ничтожный умоляет вас не рисковать собой! Не зря Шэн Юань учил их вместе, оба они прекрасно сознавали, что такое императорская кровь и чем приходится платить за использование тёмных техник! Неужели наставник даже не пытался остановить Луншэна?! — Встань, — тихо сказал тем временем император. — Моё решение неоспоримо. Императору должно уметь держать клятву. И раз уж я дал своё слово, никто не посмеет просить меня отказаться от него. Слышишь?.. Холодная сталь в каждом слове как клинок ударяла в сердце. Цянсян не поднялся на ноги, лишь опустил голову. Он искренне любил Луншэна, всей душой готов был ему служить, но невозможно было защитить его от самого себя. — Продолжай, — велел наставнику Луншэн. Юноша, всё такой же безмолвный, наблюдал за происходящим, даже улыбкой не показывая, что у него на уме. Украдкой Чжань Цянсян посмотрел на него. Сейчас он был близко к этому неизвестному гостю, мог в подробностях увидеть и его стать, и красоту. Даже цвет глаз различил, отчего только сильнее уверился, что не человека император Луншэн собирается освободить ценой собственной жизни. Не бывает у людей такого золота в глазах, и уж тем более не может случится так, чтобы оно внезапно обращалось зеленью. Шэн Юань произнёс несколько слов, смысл которых словно ускользал, не сохраняясь в сознании и на миг. Его пальцы выписали в воздухе рисунок печати, и Луншэн тут же собственным ножом разрезал левую ладонь. Кровь быстро заполнила её целиком, несколько драгоценных капель сорвались вниз, упали на светлые доски пола. Шэн Юань проговорил что-то ещё, и тогда ладонь Луншэна опустела, а печать налилась алым и поплыла сама собой к замершему напротив них юноше. Чжань Цянсян ожидал увидеть в глазах его торжество, он впился взглядом в прекрасное лицо, только бы разгадать его, обнаружить хоть след мыслей, обнажающих недобрые намерения, но заметил лишь облегчение, да и то ненадолго коснувшееся зрачков и тут же канувшее в их глубине. Ошейник щёлкнул и распался на две половинки, которые никто и не подумал поймать. Коротко звякнув, они остались лежать на полу, а Луншэн, будто позабыв, что ладонь его всё ещё окровавлена, тут же обратился к юноше: — Теперь могу я узнать твоё имя?.. Но гость лишь улыбнулся и самовольно поймал его за руку. Одного его прикосновения к ране оказалось достаточно, чтобы та затянулась и пропала, не оставив о себе даже шрама. После же юноша отступил и только качнул головой, отворачиваясь от Луншэна и Шэн Юаня. Чжань Цянсяна охватило негодование, но он не успел ничего сказать, боковым зрением уловив что-то непонятное. Чуть повернув голову, он заметил тень юноши на стене и удивился ей, потому что она ни в чём не напоминала человеческую. Впрочем, стоило ему моргнуть — тут же всё пропало. — Не стану больше отвлекать тебя от книг, — проговорил тем временем Луншэн. — Оставим его… От Цянсяна не скрылось неподдельное огорчение императора. И хоть он поднялся, чтобы следовать за ним, как полагалось, но всё же промедлил у входа, оглянулся на юношу, так и застывшего между разбросанных трактатов. — Кем бы ты ни был, пусть даже драконом, которым, как известно, человеческая жизнь кажется пылью, но всё же хоть капля благодарности должна быть в твоём сердце? Сколько лет жизни он отдал тебе, только чтобы снять безделушку, которая тебе не особенно мешала? Что с ним станет? Успеет ли он теперь добиться того, чего хочет? Ты ведь даже не знаешь, к чему он стремится! — Разве не все вы жаждете только власти? — раздался вдруг мелодичный и приятный голос. Чжань Цянсян замер, широко распахнув глаза. Гость, всё время молчавший гость заговорил с ним. — Ещё один завоеватель — и только. — Он желает не власти, — выдохнул Чжань Цянсян, — а только лишь хочет, чтобы простым людям жилось легче, чем прежде. — И для того развязывает войны? — юноша рассмеялся. — Это поистине странно. От войны простые люди страдают первыми. — Ты ничего не знаешь, — с горечью отозвался на это Цянсян. — Совсем ничего. Люди империи Лимин искренне любят императора, потому что он принёс им покой и безопасность. Нет больше междоусобиц в княжествах, не разграбляются деревни, даже в дальних районах, где не самые урожайные места, не было голода последние пять лет… Это всё сделал император Луншэн. Юноша лишь пожал плечами, снова устремив взгляд к книгам. Чжань Цянсян почувствовал себя совершенно обессиленным и поспешил догнать императора.