Чистое сердце

Праздник подошёл к концу, и Чжань Цянсян отправился в темницу, чтобы расспросить несостоявшуюся убийцу. Несмотря на то, что император Луншэн был к ней добр и велел освободить, Цянсян собирался узнать слишком важные вещи и потому должен был задавать вопросы лично. Девушка металась по камере, заламывая руки, лицо её было бледным, а глаза горели яростным пламенем. Чжань Цянсян отпустил воинов, что стерегли пленницу, и остановился в шаге от решётки, рассматривая девушку внимательным взглядом. Мимолётно он пожалел, что такая красота оказалась отравлена ядом мести. — Император помиловал тебя, — сказал он, привлекая внимание девушки. Та гордо вскинула голову и вцепилась в прутья решётки. — Раз так, отчего же ты ещё не поторопился открыть замок? — прошипела она. — Императора Чживэя убили его собственные слуги, — не стал отвечать ей Цянсян, — никто не хотел мстить за него. Отчего же ты решилась на подобное? Он хорошо обходился с тобой? — Потому что не могу иначе, — и тут девушка отвернулась. Казалось, на короткое мгновение в ней зародилась слабость, она почти доверилась Цянсяну, но спустя вдох снова заговорила со злостью в голосе: — Я ничего тебе не расскажу. Или ты решишься пытать меня? Разве это не будет нарушением прямого императорского приказа? — Кто такой Тянь Лэйдянь? — не удержался Чжань Цянсян. Сначала девушка звонко рассмеялась, затем, приникнув лицом к прутьям решётки, чуть наклонила голову и зашептала: — Неужели твой император не знает, кого сумел приручить? Не может такого быть! Он или дурак, или хитрец. Чжань Цянсян чуть сощурил глаза, выбирая, что на это сказать, но тут девушка вздрогнула и глубоко вздохнула. Напускная весёлость исчезла, теперь она смотрела с тоской. — Давай я расскажу тебе сказку, — предложила она. — Сам решишь, что в ней правда, что ложь, — не став дожидаться кивка, она отступила и повернулась спиной. Голос её зазвучал глухо: — Когда только родилось государство Гаошань, первый властитель пожелал расширить владения, но задумался, куда же направиться. Перед ним были леса, долины и горный хребет. Он призвал мудрецов, и один из них сказал, что среди горных вершин некогда уснул истинный дракон. Тот, кто сумеет пленить его, станет властвовать над всем миром, — девушка на миг замолчала, а Чжань Цянсян нахмурился. Казалось, в её историю вплелась часть легенды, что была у всех на устах, да только звучала отчего-то иначе. Снова оглянувшись на него, дева продолжала рассказ: — И тогда властитель направился вверх по горным тропам. Империя Гаошань охватила горный хребет, сжала высокие пики в щепоть, выстроила цитадели на зависть всем. А всё для того, чтобы отыскать истинного дракона, — она улыбнулась. — Мудрец стал правой рукой императора. В древних свитках, среди старых бамбуковых табличек он сумел отыскать упоминания о драконьей пещере, а ещё — нашёл имя. Чжань Цянсян ждал, что она назовёт «Тянь Лэйдянь», но девушка только перевела дыхание, поправила волосы. — К несчастью, император был уже немолод, когда это случилось, оттого не снарядил отряда, никого не отправил в пещеру. Вскоре его сыновья принялись делить трон, да так яростно, что кто-то из них подсыпал отцу яд, а заодно отравил и братьев, и императорских наложниц, и мудреца, — хмыкнув, девушка прислонилась к решётке спиной, опять отворачиваясь от Чжань Цянсяна. — Второй император Гаошань не сразу обнаружил историю о драконе, а когда узнал подробности, тут же бросил все силы на поиски. Успехом дело не увенчалось, он неверно расшифровал записи мудреца и среди горных ущелий погиб, поражённый молнией. Чжань Цянсян внезапно вспомнил, что император Чживэй считался третьим властителем Гаошань. И действительно, дева, вновь взглянув на него, заговорила так: — Наследник второго императора, третий властитель империи Гаошань призвал на помощь себе мудрых людей. Среди них оказался ушлый заклинатель, которому удалось прочесть древние сказания. Разобрав слова предшественника, он сам отобрал людей, приготовил цепи из тёмного железа и выдвинулся в горы на поиски дракона. Полгода прошло, и все сочли смельчака погибшим, когда он всё же явился в императорскую цитадель и привёл с собой закованного в цепи юношу. — Тянь Лэйдянь — истинный дракон… Как же его удалось пленить? — не удержался Чжань Цянсян. — Доподлинно мне ничего не известно, — пожала плечами девушка, — но слухи говорили о том, что драконам тоже нужен отдых. И когда они спят, пленить их — задача не слишком опасная. А если они перед тем перенесли небесную кару, то и подавно. — Хм… — Чжань Цянсян накрыл лицо ладонью. Теперь он точно знал, кого именно они забрали из империи Гаошань. Но и сейчас он не был уверен, что у него получится убедить в этом императора. — Мне показалось, что ты враждуешь с Тянь Лэйдянем. Отчего?.. Девушка с усилием сжала прутья решётки. Снова её взгляд стал яростным, но и нескольких ударов сердца она так не продержалась. — Род мой древний, и родители решили, что если я стану императорской наложницей, Чживэй вскоре пожалует мне титул императрицы… Они не учли, что Тянь Лэйдянь занял все мысли императора. Дни и ночи он проводил в темнице, предлагал дракону подарки, угрожал ему, чего только ни делал, лишь бы тот наделил его силой, способной сокрушать горы и уложить к его ногам остальные государства. Мне оставалось только рыдать над глупой судьбой. — И почему же теперь ты мстишь за Чживэя? — не удержался Цянсян. — Взгляни на меня лучше и поймёшь, что это не моя воля. Я ношу под сердцем дитя, но не императорского сына, а ребёнка его отвратительного советника, что взял меня силой. Я слишком много знаю, как ты видишь. Он наложил на меня проклятье, которого мне не ослушаться. Отпустишь — снова проберусь ко двору и попробую убить императора Луншэна. Меня неминуемо будет ждать смерть — если не исполню его волю или если мне всё удастся. Ты ведь первый пронзишь моё сердце клинком. Чжань Цянсян впервые посмотрел на неё с сочувствием. Он открыл замок и выпустил её, а затем взял за руку и повёл за собой. — Если кто и поможет справиться с этим проклятьем, так это мой наставник, — сказал он просто. И в нём не осталось никакого гнева. *** Сердце императора Луншэна давно не билось так сильно. Он наконец узнал имя, но не только это так его воодушевило. Он не отправился после пира в свои покои, потому что не мог больше ждать и пожелал объясниться. Снова Луншэн пришёл во флигель Шуйсяньдянь. Гость, теперь уже не безымянный, без удивления взглянул на него, будто этого и ожидал. Но, как и прежде, он не начал разговор, снова опустил глаза в раскрытую книгу. — Тянь Лэйдянь, — наслаждаясь звучанием имени, заговорил Луншэн, — отчего ты решил спасти мне жизнь? — Юноша только усмехнулся в ответ и отвёл взгляд. Но император не собирался отступать так просто. — Если бы я оставался тебе безразличен, стал бы ты вмешиваться? Нет. Стоит мне умереть, никому не придёт в голову удерживать тебя. Так отчего же было останавливать иглу?.. Тянь Лэйдянь отложил в сторону книгу, которой будто был увлечён. Наконец зазвучал его голос: — Дева Цянь Су не сама решилась на покушение, над нею довлеет проклятье. Но мне любопытно было узнать, как ты решишь её судьбу, ничего об этом не зная. — Любопытно… — повторил за ним Луншэн. — Что ж, даже это способно согреть мою душу. Немало времени прошло, и пусть во время наших встреч ответом мне всегда служила тишина, этого было достаточно, чтобы в сердце моём зародились чувства. И раз уж я знаю имя, то теперь могу и признаться — Тянь Лэйдянь, хотел бы я вечность видеть тебя рядом с собой. — Вечность — не слишком ли долго? — остановил его тот. — Будто ты знаешь, о чём просишь, говоря так. — Сколько бы ни было, но душа моя только при виде тебя ликует от радости, — пожал плечами Луншэн. — Знать, что я хоть немного не безразличен тебе, уже великое счастье. — Откуда уверенность, что не безразличен? — Тянь Лэйдянь отвёл взгляд, и тогда вдруг Луншэн добавил: — Всё это время я не сводил с тебя взгляда. Научился различать оттенки каждой улыбки, замечал, когда глаза вспыхивают золотом, когда зеленью. Мне известно, что в твоём сердце поселились недобрые чувства к Чжань Цянсяну. — Известно ему, — фыркнул Тянь Лэйдянь и поднялся. — Этот мальчишка вечно крутится рядом с тобой, будто не военачальник, призванный беречь императорский покой, а любовник. — Что это, неужели Тянь Лэйдянь из-за этой мелочи вкушает уксус? — поддел Луншэн тут же. Сощурив глаза, Тянь Лэйдянь сделал шаг ему навстречу. — Не смей так говорить со мной! Но тут Луншэн поймал его за полы одежд, притянул к себе и поцеловал, ничуть не опасаясь гнева. Этот порыв не казался попыткой унизить или принудить, лишь обнажал истинные чувства и желания. И Тянь Лэйдянь, вопреки всему, ответил на поцелуй, а его ладонь зарылась в волосы императору, словно он и не заботился о том, что разрушит строгую причёску. Они не сразу прервали поцелуй, но после — отступили друг от друга. — Давно я не видел никого подобного тебе, — признал Тянь Лэйдянь. — Поначалу мне казалось, что ты решил сделать меня своей игрушкой, но нет. После подумал, что ты обмануть меня желаешь, — и тут ошибся. Следил за тобой день за днём и всё больше убеждался, что у тебя великое будущее. — Прорицаешь? — рассмеялся Луншэн. — Оставь это монахам. Мне ни к чему знать, что уготовано судьбой. Я не отступлюсь от собственной цели. — Пока все мечтают о власти, ты желаешь увидеть сильное государство, в котором каждый живёт привольно, — качнул головой Тянь Лэйдянь. — Такая редкость! Словно драгоценную жемчужину найти средь золы и пожарищ, — и тут он опустил ладонь напротив сердца Луншэн-ди. — Чистейшее, — заметил он. — Как хрусталь или горный родник, как ветер с вершин, как глубина небес и звёздный свет. Тебя ли я искал? — Останься со мной, — попросил Луншэн, не задумавшись о прозвучавших словах. — Если пожелаешь, я назову тебя супругом, только останься. — Моё имя — Тянь Лэйдянь, — услышал он в ответ. — И пусть Небеса будут мне свидетелем. — Тянь Лэйдянь преклонил перед Луншэном одно колено и договорил: — С этого дня я буду беречь покой императора Луншэна и позволю его мечтам воплотиться в реальность. Луншэн поспешил поднять его с пола, удержал ладони в своих руках. — Лишь не покидай меня, и будет достаточно, — повторил он свою просьбу. Тянь Лэйдянь усмехнулся всё так же лукаво. — Я принёс клятву, значит, я тебя не покину.