Часть вторая
Дом не понравился Виолетте с первых секунд. Темнота, окутывающая комнату, не допускала ни единого лучика света; большие окна были плотно закрыты, а шторы лишали помещения не только солнца, но и какой-либо радости. Помявшись на пороге, девушка все-таки прошла немного вперед, понятия не имея, зачем вообще согласилась прийти сюда. Недавняя ссора с Диего все еще заставляла Виолетту чувствовать вину, и она бы ни за что не приняла предложение Нати, если бы не желание не видеть мужа как можно дольше. Было стыдно смотреть ему в глаза, ведь он абсолютно прав. Отбросив от себя все прочие мысли, Виолетта неуверенно постучала в дверь гостиной, робко кашлянув. - Есть кто-нибудь? – ответа не последовало. Приоткрыв дверь, она глубоко вздохнула и решительно переступила порог. Удивительно, но в этой комнате было светло и даже уютно. Гостиная, немного не прибранная, и все же, довольно большая, с первого взгляда понравилась Виолетте. Дело было даже не в открытых настежь окнах и не в лучах солнца, освещающих ее. Здесь, в отличие от всего дома, было спокойно. - Ты зря пришла, - внезапно услышала девушка недовольный голос. – Я не хочу тебя видеть, Франческа. Уходи, пожалуйста. Замерев, Виолетта растерянно осмотрелась по сторонам и только тогда заметила сидящего в инвалидном кресле юношу. Леон находился в другом конце комнаты. Повернувшись спиной к застывшей на пороге комнаты гостье, Варгас даже не потрудился развернуться. Удивленная таким приемом Виолетта не сразу нашлась, что ответить. Ее молчание, однако, стало последней каплей. Громко хлопнув кулаком по столу, Леон резко повернулся к девушке, с ненавистью глядя на замершую от страха брюнетку. - Я же сказал тебе убираться!! Что здесь… - он осекся, внезапно осознавая, кто стоит перед ним. Гнев тут же утих, и на лице Варгаса отразилось замешательство. - Прости, если я тебе помешала, - обрела, наконец, голос Виолетта. – Я просто… - Это ты прости, - Леон тяжело вздохнул, опустив ладони на колеса инвалидного кресла. Пальцы крепко сжали опору. – Я не знал, что она имела ввиду тебя. - Анжи попросила помочь, - улыбнулась Виолетта, подходя ближе. Страха перед юношей не было, да и поведение Леона она предпочла оставить для себя загадкой. – Но если ты скажешь уйти – я уйду, - поспешно добавила девушка, приблизившись к юноше. - Не надо уходить, - покачал головой Леон, устало потирая глаза. – Просто я сегодня немного не в духе, уж прости. - Что-то случилось? Он покачал головой. - Ничего. Ничего…особенного.***
Ей казалось, что она больше никогда не притронется к сигаретам. Вкус табака, от которого першит в горле, до сегодняшнего дня был для нее лишь прошлым. И крыша… Любимое место забытых дней, которые так хочется вычеркнуть из жизни навсегда… Все вернулось. Кутаясь в кожанку, Франческа вновь и вновь затягивалась сигаретой, не чувствуя ни облегчения, ни боли. Затмившие страдания мысли являлись острым лезвием, до крови располосовавшим душу. «Она там», - стучало в висках, и Франческа сжимала в руках сигарету, давясь слезами, но не позволяя себе плакать. «Она с ним», - твердил упрямый мозг, будто нарочно решивший помучить девушку. – «А ты здесь, ты беспомощна…». И вновь затяжка. Одна, вторая, третья. Казалось, будто бы кроме табака в этом мире больше ничем и не пахнет. Даже дождь не принес желаемого облегчения. Промокнув насквозь, она продолжала сидеть на крыше, выпуская в небо клубы дыма. Одинокая, потерянная. Она снова была одна. И снова безответная влюбленность, от которой перехватывает дыхание, мешала жить и мыслить здраво. Безысходность и боль, скрываемые сигаретным дымом. Франческа поежилась. Она больна. И от этой болезни нет лекарств. Ведь невозможно излечиться от любви. А она бы хотела… - Ты звал меня? - темноволосая девушка застыла на месте, так и не решившись переступить порог гостиной. – Леон? – прошептала Франческа, чувствуя, как сдавливает горло предательский комок слез. Он лишь покачал головой, сильнее стискивая колеса инвалидного кресла. – Нет… - в отчаянье прошептала она. – Нет, пожалуйста… - Франческа. – Он посмотрел на нее уверенно, и решительность этого взгляда убила в ней последнюю надежду. – Просто дай мне сказать, хорошо? - Зачем? – всхлипнула девушка. – Ты не хотел видеть меня неделю, чтобы потом сказать…Что…? – она спрятала лицо в ладонях, отчаянно мотая головой. – Нет, не могу… Не могу… - Ты прекрасно знаешь, что так будет лучше, - его голос не дрогнул. Ни намека на чувства, будто бы и не было их вовсе. – Мне не нужна твоя жалость, Фран. Мне не нужно, чтобы меня жалели. - Я… - Ты не понимаешь, - он покачал головой. – Не понимаешь, что я чувствую. Я не хочу, чтобы ты была со мной. - Ты не имеешь права! – внезапно вскрикнула брюнетка, и Варгас осекся. – Не имеешь права решать за меня! Не можешь перечеркнуть все, что было между нами! Я не смогу… - чуть тише добавила она, умоляюще глядя на юношу. – Я умру, Леон. Умру без тебя. Холодные пальцы еще крепче вцепились в железные колеса. Непоколебимость Варгаса пошатнулась, но лишь на миг. - Мне жаль, Франческа. Я не думал, что для тебя это будет так серьезно. - А как ты думал?! – вскрикнула она, вытирая слезы. – Что ты знаешь о моей душе, Леон Варгас?! - Ничего, - последовал после секундного колебания ответ. Она горько усмехнулась. - Вот именно. - Зато я знаю, что чувствую, Франческа. И чего не чувствую, - он вздохнул. – Я не чувствую ничего. - И давно? – всхлипнула девушка. – Давно ты перестал любить меня, Леон? - Я никогда тебя не любил. Мне жаль, Франческа, - он опустил взгляд, откатив кресло к окну. – Знаешь, когда автомобиль несся на меня, я думал о многом. О многих. Но не о тебе, - он повернулся к ней, пожимая плечами. – И это многое прояснило. Мне жаль. Я никогда не любил тебя.***
Анжи глубоко вздохнула, почувствовав невероятное облегчение от того, что, наконец, осталась одна. Двери лифта закрылись, и маленькая кабинка медленно начала подъем на нужный этаж. В тысячный раз поправив прическу и попытавшись придать облику уверенности, Сарамего нехотя покинула «временное убежище» и зашагала к кабинету. Марии не было, и это немного улучшило ее настроение. Назойливая секретарша звонила ей трижды, настойчиво напоминая, какой кофе любит начальник и когда именно он обещал быть на работе. Делать это было вовсе не обязательно. Она бы вряд ли забыла. Вцепившись в купленный недавно стакан, Анжи медленно дошла до дверей кабинета, робко постучавшись. - Войдите, - разрешил знакомый до боли голос, и Сарамего пришлось покориться. Сердце ускорило темп, стоило ей переступить порог. Стоящий в двух шагах от нее мужчина поднял на женщину глаза. Время остановилось, и земля в любую секунду готова была уйти у нее из-под ног. Преодолев волнение, Анжи уверенно протянула мужчине кофе. - Латте, - он удивленно моргнул, перенимая стакан и недоуменно переводя взгляд на Сарамего. Выпрямившись, Анжи глубоко вздохнула. – Здравствуй, Герман. - Добрый день, - кивнул он. – Я тронут вашей заботой, однако в следующий раз требую обращаться ко мне иначе. Никто не отменял субординацию, сеньорита. Она фыркнула. - Может, мне еще и в ножки тебе поклониться? Не делай из меня идиотку, Герман! Мы не виделись столько лет, но я ничего не забыла! - Сеньорита! – внезапно грубо оборвал ее мужчина, и Анжи вздрогнула. Было не похоже, что он шутит. – Я понятия не имею, где вас научили подобному хамству, однако уверяю, что следующее слово будет стоить вам работы! Покиньте мой кабинет! Дважды просить не пришлось. Не чувствуя ног, Анжи бросилась в коридор, чувствуя, как дрожат от страха ладони.