***
Лазарет вызывал у него озноб, такое белое и залитое светом место не нравилось Вону, но он был там, прячась за Минхао, чтобы его не заметили. Они были идиотами, позволив Джихуну отдавать им приказы под идиотскими предлогами, что... какое было оправдание? Он даже не помнил этого, он просто знал, что они должны были войти в это место и найти шприц или что-то в этом роде, Вону имел это в виду после того, как сделал свой первый шаг внутрь этого места. Несмотря на ночь, лазарет был залит светом. — Как ты открыл дверь? — шепотом спросил он Минхао. — Я уже говорил тебе раньше, я проводил больше времени на улице, чем дома. Вону завидовал Минхао, этот парень умел открывать двери без ключей, если бы Вону знал это, ему бы никогда не пришлось спасаться бегством через окно своей спальни или он смог бы сбежать из машины своего отца, когда тот затащил его в это место, Вону сделал бы много интересного, но нет, он умел делать то, что хотел. Он очень мало что делал своими руками и был несколько неуклюж. В любом случае он оставался неподвижным, пока Минхао начал рыться на полках. — Ты не боишься, что там могут быть камеры? — спросил он, осматривая это место. — Нет. Эти стены гладкие, не как в ванных комнатах, и на потолке нет камер... Там могут быть микрофоны или что-то в этом роде, ничего не скажешь. — Могу ли я сказать, что Джонхан мне не нравится? — спросил он, осматривая каждое место в лазарете, ему было неудобно за это место, но Минхао, казалось, слишком торопился уйти. — Джихун мне не нравится, когда он выставляет себя идиотом из-за Джонхана. — Знаешь? Если бы ты прекратил с ним спорить, возможно, они могли бы поговорить, вы с Джонханом могли бы быть очень похожи в глубине души. — Да, я полагаю, у него тоже есть внутренности и все такое, но мои красивее и лучше... что мы ищем? — Я говорил тебе это тысячу раз, прежде чем мы пришли сюда. Вону пожал плечами. Он начал ходить кругами, осматривая комнату, или в этом не было ничего необычного; скучные больничные вещи, которые он видел раньше, потому что его мать была медсестрой, Вону в детстве также проводил время в некоторых больницах, иногда ссорился с людьми, которые наносили ему хорошие удары, не говоря уже о глупых людях, которых он видел раньше. Альфы, которые думали, что смогут одолеть его без боя. На самом деле Вону провел в больницах больше времени, чем он хотел бы признать. — Знаешь? Один из альф, с которыми меня хотели соединить, одним махом отправил меня в больницу. — Произнес он, все еще не отрывая взгляда от странных рамок тела омеги. — Он был не первым, но если он был единственным, кто смог отправить меня в больницу одним махом. Я даже не знаю, почему он разозлился, его бабушка альфа... Смотри. — он указал на картину с анатомией альфа-самки, а затем взял ее, сняв со стены. — У них есть пенис, пе-пе, этой альфе нужны были уроки анатомии. — Вону... — заговорил Минхао. — Но, эй, это не умаляет того факта, что у него отличная рука, я не знаю, что с ним случилось. Минхао подошел к нему и обнял его на пару секунд, а затем перевернул, и тогда он увидел это; это было небольшое углубление с прозрачной коробочкой, в которой находился шприц, и это было то, что он искал, это было что-то вроде "в случае чрезвычайной ситуации разбейте стекло", Только на этом стекле был замок. — Тебе чертовски повезло, — сказал Минхао. — Давай возьмем коробку. Минхао наклонился и взял его на руки. Вону вернул картину на место. — Итак, миссия завершена? Прежде чем Минхао успел ответить, они услышали громкие шаги в коридоре, Вону повернулся к двери и замер, если он побежит к нему, его увидят, тогда не знай, что произойдёт. Минхао отдал ему коробку и указал на небольшое место, которое Вону сразу понял, к счастью, он был худым, а чтобы стать высоким, его можно было сделать немного ниже, чтобы поместиться в ящике. Он закрыл дверь, а Минхао остался там, ища, что делать. Он сделал ему знак молчать. Омега начал рыться в ящиках, как будто что-то искал, и буквально через несколько секунд вошел альфа, который напугал их всех, даже если они хотели это скрыть. Вону съежился еще немного, пытаясь защитить себя, хотя его не было видно. Минхао обернулся, как будто его поймали, его удивленный взгляд был настолько правдоподобным, что Вону на несколько секунд испугался. — Что ты здесь делаешь? — Голос альфы пробрал его до костей. Минхао съежился. — Я... Альфа издал громкий смешок. — Ты ищешь, чем бы накачаться, не так ли? — смиренно кивнул Минхао. — Омеги всегда одинаковы, когда на них смотрит куча людей и они чувствуют себя удовлетворенными, они ищут любое дерьмо, чтобы чувствовать себя лучше. Я слишком хорошо знаю людей твоего типа. — Ты знаешь, что я за омега? — спросил Минхао, все еще держась за маленькое бюро. — Конечно, я знаю, омега, у которого на теле куча фотоаппаратов... ты проститутка продюсеров и актеров. Вону пришлось прикусить язык, он хотел выйти и избить этого идиота за то, что тот, черт возьми, сказал своему другу, кем он себя считал? Это было настоящее оскорбление, которого он не хотел допускать. Минхао пожал плечами, сохраняя спокойствие, в то время как альфа медленно приближалась к нему. — Я предпочитаю термин "художник" или, в противном случае, "влиятельный человек". - альфа усмехнулся. м Я... я ничего здесь не нашел. — Как ты думаешь, ты бы так легко нашел наркотики? Ты идиот. — Есть лекарства... Они могут помочь. Альфа издал еще более громкий смех, чем все предыдущие, как только он оказался перед Минхао, схватил его за лицо и заставил посмотреть на него, Вону плюнул бы ему в лицо, но Минхао этого не сделал. — Ты шлюха, не так ли? — Вону действительно хотел убить этого парня. — Я могу дать тебе то, что ты хочешь, но это будет не бесплатно. Минхао слегка поманил Вону рукой, приказывая ему выйти прямо перед тем, как протянуть руки и поймать альфу в поцелуе, который вызвал у него отвращение до глубины души, этот парень был... он был страшным, и он просто поднял Минхао, как ни в чем не бывало, и уложил его на носилки спиной к Вону, и Минхао, как ни в чем не бывало, последовал за ним, поэтому он вышел, не издавая ни звука, соблюдая осторожность. Стоя в дверях, он посмотрел туда, где они стояли, и помолился за Минхао... или за задницу Минхао, или за его живот, он помолился за всего Минхао. И он побежал по проходу, стараясь не шуметь. Он не знал, сколько коридоров он прошел, но когда он меньше всего заметил, что столкнулся с человеком и упал на пол, прозрачная коробка осталась в его руке, и он инстинктивно спрятал ее за собой. Он поднял взгляд, и было облегчением встретить Хоши. — Профессор Хоши. — сказал он со вздохом. — Вону, ты в порядке? — Хоши протянул руку. — Джонхан и Джихун находятся в моем офисе, я предоставил им уединение, потому что они поссорились... поэтому я прогулялся вечером, прежде чем вернуться, у меня много работы. Что с тобой случилось? — Я... Пойдите в лазарет. — внезапно сказал он, взяв профессора за руку. — Пожалуйста, идите, там происходит что-то очень неприятное... но поймите меня немного... Я... Я побегу. - Он искренне надеялся, что Хоши сможет спасти Минхао. 9.2 Поцелуи альфы были жестокими и грубыми, настолько жестокими из-за контроля, что Минхао с трудом их переносил, он ненавидел, когда его подавляли, когда его тащили, как и все остальное, и поднимали в воздух, как манекен, он очень предпочитал элегантное и спокойное ощущение спокойных и глубоких поцелуев, когда он чувствовал, что его сдерживают. Они позволяли друг другу исследовать существование друг друга, но этот альфа не исследовал ни сантиметра существа Минхао, он просто просунул язык в дыру, как идиот. На секунду он подумал, что это была бы хорошая идея, но пожалел об этом, оказавшись в объятиях альфы. Джун был бы очарован этой сценой. Рука альфы сжимаются вокруг его тела, Минхао знал, что он худой, и немного ненавидел его, но никогда не мог себе представить, что такой гигантский альфа сможет так легко удержать его, его большое тело могло раздавить его одним неверным движением или чем-то резким, он уже чувствовал, что его рука вот-вот сломается. Он попытался отстраниться, но снова ему помешала рука альфы, и Минхао кипел внутри, он хотел вышвырнуть его вон, он мог это сделать, действительно мог, он вырос на улице и знал, как постоять за себя. — Извините... — Твердый голос остановил их, Минхао сразу узнал его, и его щеки порозовели. Теперь он ненавидел весь мир. — Сюй Минхао, пойдем со мной. Я думаю, очевидно, что нам нужно поговорить об этом. Наконец он смог оторваться от альфы и ускользнул, его ноги немного болели, как и рука, но любая боль была ничем по сравнению со стыдом, который он испытывал, и когда он встретился с холодными вытаращенными глазами Хоши, ему стало еще хуже. Альфа не проронил ни слова, он остался стоять к ним спиной, как будто превратился в камень. — Мы в мире, профессор? — спросил альфа, едва поворачиваясь к Хоши. — Мир? — спросил Хоши, не испугавшись. — Мы не на войне. Вернитесь к своей работе, а я вернусь к своей. Хоши повернулся и пошел, Минхао последовал за ним. Огорченный, он шел по коридорам позади Хоши, тишина была холоднее ночи, и Минхао думал о тысяче и одном оправдании, которое он мог бы дать своему учителю, но ни одно из них не было хорошим, даже правдоподобным, и он сомневался, что Хоши был счастлив с ним в тот момент, он мог почувствовать это, просто взглянув на его лицо и спина прямая. Он слегка вздохнул, глядя в пол, он хотел, чтобы он открылся и забрал его навсегда, исчез и чтобы все забыли о том, что он сделал. Но нет, в то время ничего не открылось. Когда Хоши остановился перед своим кабинетом, он толкнул дверь и вошел, оставив ее открытой, там никого не было, он сделал пару робких шагов, пока не вошел, и интуитивно почувствовал, что должен закрыть дверь. Благодаря мимолетному взгляду профессора, это было неловко, но он сделал это, установив тишину. Он не осознавал, как ему на самом деле было жаль, пока они не оказались в этом месте, одни, под постоянным взаимным вниманием. Он обнял себя. Хоши сел перед столом и начал раскладывать бумаги. — Три воскресенья. — сказал Хоши, не глядя на него. — Извините? — Три воскресенья посещаю дополнительные занятия, Минхао. — Уточнил Хоши. — И свободные часы, и послеобеденные занятия, которые составляют три недели дополнительных занятий, я надеюсь, вы воспользуетесь ими и тоже подумаете об этом, это ваше наказание... — Минхао кивнул. — Теперь... ты можешь объяснить мне, что случилось, сядь. Хотя Минхао плюхнулся на стул, все еще ничего не понимая, он несколько секунд смотрел на Хоши, пока не решил спросить. — Вы накажете меня, прежде чем попросите объяснений? Я не понимаю разве не должно быть наоборот? — Если я позволю тебе поговорить со мной раньше и извинюсь, я могу упустить из виду твой проступок, я слаб на слова, и гнев длится недолго, поэтому я сначала накажу тебя, а теперь позволь тебе поговорить со мной. Кроме того, если я сделаю это так, ты перестанешь лгать мне, чтобы получить меньшее наказание, теперь тебе ничего не остается, ты можешь говорить мне правду или ничего не говорить, я не люблю ложь. Минхао вздохнул, поднося обе руки к лицу. Он не мог извиниться, его наказание уже было назначено, и ничто не могло его изменить, поэтому ему оставалось только поддерживать тот небольшой имидж, который у него все еще был. Он отнял руки от лица и посмотрел на Хоши, сжав губы: Что делать? Он почувствовал комок в горле, который не давал ему думать. — Я... — начал он, и кто знает, почему он расплакался. Ему было больно... очень больно, но он не мог остановиться, одного воспоминания о холодном взгляде Хоши было достаточно, чтобы он снова заплакал. Это глупо и бессмысленно... Хоши немедленно встал и обошел стол, протягивая руки, схватил Минхао, и тот прижался к нему, как будто искал убежище. Хоши стоял, прижимая его к груди, осторожно обнимая и отдавая ему часть своего тепла. Он был милым, Минхао чувствовал себя утешенным и защищенным, как будто мир поглотил его, и внезапно появился Хоши, чтобы вытащить его оттуда. Он закрыл глаза и уткнулся лицом в грудь профессора, вдыхая его аромат. Что, черт возьми, с ним происходило? Он хотел оставаться такой часами, пока его слезы не высохнут. — Эй... — Мягкий голос Хоши что-то тронул внутри него. — Все в порядке, Хао, тебе не о чем беспокоиться. У него всё хорошо. Посмотри на меня, я не расстроен. — Он поднял к ней лицо и показал милую улыбку, которая заразила Минхао. — Видишь? Не о чем беспокоиться, тебе не нужно говорить мне, если ты не хочешь... У тебя что-то болит? Отрицая, наконец, отстраняясь, он должен был контролировать себя, чтобы не вернуться в его объятия. Он стоял неподвижно пару секунд, борясь с собой, в то время как Хоши осторожно гладил его по голове. Почему альфа мог так сильно расстроить его? Если бы это был любой другой альфа Минхао, он мог бы извиниться или сказать что-нибудь, сказать, что это не имеет значения, и что он оставил свое наказание на потом, чтобы уйти, но с Хоши... в Хоши было что-то такое, что заставляло его вести себя как идиот, как будто он хотел, чтобы его обнимали часами. — Я в порядке, — сумел сказать он. — Я был в лазарете, чтобы найти лекарство. - это не было ложью, не полностью. — Один из моих друзей плохо себя чувствовал, но он не хотел идти в лазарет, поэтому я вошел, и префект обнаружил меня, и... — он немного поколебался, думая, что он начнет с лжи. — Я не хотел, чтобы он меня обнаружил. — тихо признается он. — Я ненавижу это место и просто хотел уйти, но я не хотел ничего ему объяснять... Я был идиотом. Хоши кивает, сохраняя спокойствие, его взгляд мягче, чем раньше, гнев ушел, и в нем остались только понимание и привязанность. Он точно был альфой? Невозможно, альфа никогда не проявит деликатных эмоций, таких как привязанность, никогда не примет объяснения простой омеги, хотя Минхао был против того, чтобы классифицировать людей по альфам, омегам или бетам. Было почти невозможно поверить, что Хоши был альфой. — Мы все совершаем ошибки. — пробормотал Хоши, не переставая гладить его по голове. — Твое наказание уже назначено, я не собираюсь его менять, но если тебе что-нибудь понадобится в следующий раз, что бы это ни было... поговори со мной, хорошо? Я постараюсь помочь тебе, пока в этом нет ничего, что могло бы навредить другим или тебе самому. Минхао кивнул, слегка наклонившись к Хоши, он хотел, чтобы его снова обняли. Его учитель снова обнял его и поймал, как и несколько минут назад. Ему потребовалось время, чтобы понять это.***
— Как только Вону и Минхао добьются этого, — произнес Джонхан, расхаживая по комнате. — Что нам делать? Забрать его? Что, если они заметят? Джихун отрицал, сидя на своей кровати, он все еще не знал, что делать, но имел в виду то, что нет, снимать подавитель было тем, чего они не должны были делать, только с Сынгваном, потому что его здоровье ухудшалось, и впервые мальчик проявил полезность... Если бы они сняли подавитель с Сынгвана, он мог бы двигаться дальше. Такой же свободный, как Вону, и это не было бы редкостью, поскольку он всегда был рядом с храмом. Он слегка вздохнул. — Мы снимем подавитель с Сынгвана. — сказал он совершенно решительно. — Но нам придется подождать, чтобы убедиться, что у него нет повреждений, а затем мы начнем двигаться. — Потом? Как долго это продлится потом? — Джонхан опустился на одну сторону от Джихуна, его великолепные светлые волосы привлекли его внимание в тусклом свете. — Я хочу посмотреть, что находится за этим люком. — Ты не можешь, пока. Джонхан вздохнул. Дела шли плохо, они, по-видимому, не мирились друг с другом, но их нельзя было оставлять всё позади, Джихун не позволил Сынгвану оказаться на одной из носилок или заставить Вону быть настолько идиотом, чтобы другие поняли, что у него больше нет подавителя, он должен был удержать их всех и убедиться, что они в порядке. Его взгляд упал на Джонхана, и он подумал, что если бы он поладил с Вону, всё было бы проще, но нет, оба мальчика были хуже собак и кошек вместе взятых. — Джонхан. — Позвал он. — Ты знаешь, насколько серьезным он стал? Мы должны быть вместе сейчас и... — Я не буду ладить с Вону. — Сказал он, не дав ему закончить. — Говори с ним как хочешь красиво, но Вону нам не подходит. — Не подходит? — Нет, никто не подходит, Джихун, даже Сынгван или Минхао. — А как насчет нас, если мы подойдем? — Конечно, в конце концов, мы одинаковые, ты выйдешь замуж за моего брата, так что ты должен соответствовать. Джихуну не пришлось больше ждать, чтобы понять слова Джонхана, он был простым классическим дерьмом. Джихун никогда не был согласен быть богаче других, никогда не думал о социальном положении или других людях, его детство сводилось к отвержению родителей и собственному одиночеству, поэтому он не встречал других детей с меньшими ресурсами. Но, очевидно, Джонхан да, он никогда не мог ладить с другими, потому что просто считал их неполноценными... И это была стена, крепкая стена, которая не позволяла им работать в команде. — Я думаю, Вону подходит. - сказал он, не отрывая взгляда от Джонхана. — Минхао и Сынгван тоже, они хорошо ладят, и они милые. Джонхан улыбнулся ему. — Я так не думаю. Сынгван — ребенок, если бы он был более невинным, его бы задержали. — Джихун широко раскрыл глаза. — Минхао... Боже, он известен в Интернете этим все сказано. И Вону, мы уже знаем, кто такой и на кого похож Вону. — Нет, я не знаю, на кого похож Вону. — Он твердо стоял перед Джонханом. — Сынгван — самый толерантный и нужный человек, Джонхан, он знает о храмах больше, чем мы когда-нибудь узнаем, и ему легко общаться с людьми, он умнее, чем ты думаешь. А Минхао - это тот, кто может превзойти себя, или ты скажешь мне, что получил то, чего не дали тебе твои родители? А что касается Вону... Я думаю, он действительно более искусен, чем мы думаем, ты их недооцениваешь. Джонхан пожал плечами и чуть не рассмеялся. — Они омеги, Джихун, как бы ты ни старался их защищать, они ничего не стоят, если у них нет фамилии, которая бы их представляла. — Джонхан сел на кровать. — Через три года ты станешь Чхве, и эти трое не будут твоими друзьями, лучше не привязываться. Джихун глубоко вздохнул, его грудь надулась, а затем он выпустил воздух. Что ж, Джонхан мог быть красив, настолько красив, что никогда раньше не видел другого человека таким, но этот человек был... гадюкой, чертовой гадюкой с ангельским личиком. Он поднес руки к его лицу и слегка ударил по щекам, чтобы понять это, но нет, Джонхану не было оправдания. — Ты отстой. — сказал он, не задумываясь, а может, и так. — Тебе даже нет оправдания, ты ласкосердый ребенок. Я не могу поверить, что ты серьезно так думаешь. — Как я должен думать, Джихун? — спросил Джонхан. — Как бы сильно ты ни хотел уклониться от этого, ты знаешь, что это правда. Омега сама по себе ничего не стоит. Джихун прислонился к стене, он не хотел быть похожим на Джонхана, в то время как Минхао был человеком, который хотел превзойти самого себя, а Сынгван — человеком, знающим о храме и о многом другом... В то время как Вону был просто таким, каким он хотел быть... Джихуну пришлось смириться с тем, чтобы быть похожим на Джонхана, простой фамилией и ничем иным. Более того, альфе, которому он будет рожать детей и заботиться о них, - это было то, чего он хотел? Хотел ли он думать как Джонхан? Да, Джихун был омегой, но Минхао тоже был омегой и зашел дальше, чем Джихун зашел бы в одиночку, и Сынгван тоже был омегой, но Сынгван был как ребёнком, но чёрт возьми, он двигался самостоятельно, несмотря на мнение людей и разговоры о том, что у него ничего не получится. Джихуна окружали омеги, которые не сдавались и шли к большему. Джихун будет похож на Джонхана; просто фамилией, просто омега. — Мое дело — это мое дело. Если ты — не стринги, то убирайся из моей задницы. — Выругался он Джонхану. — Я не буду Чхве. Я не собираюсь выходить замуж за твоего брата. — Что? — Джонхан выглядел очень смущенным. — Это не тебе решать. Ты выйдешь замуж за моего брата, наши родители уже согласились. — Нет, я не собираюсь выходить за него замуж. — Он был непреклонен, хотя я все еще сомневался в этом. — Я не буду таким, как ты... — О... спасибо, но хотя ты похож на меня, ты не совсем такой, как я, я могу решить, хочу ли я выйти замуж за альфу, а ты нет. — Что делает тебя особенным? — спросил он с некоторым раздражением, он знал, что Джонхан не был помолвлен, и сомнения, которые возникли у его отца, дошли до него. — Ты же должен быть помолвлен, не так ли? В конце концов, ты омега. Ты так же обречен, как и я, давать детей альфе. Джонхан издал смешок, как будто это было весело. — Я не буду давать детей ни одной альфе. — Сказал он так уверенно, что Джихун почти поверил ему. — Я омега, но я не такой, как ты, у меня есть некоторые привилегии. — Ты так думаешь? Держу пари, как только они найдут тебе альфу, они собираются выдать тебя за него замуж. — Они не найдут мне альфу. Никогда. — Почему ты так уверен? Ты считаешь себя неприкосновенным? Неважно, какая твоя гребаная фамилия, Джонхан, даже если бы ты был бы королем, ты все равно омега, и твой долг как таковой - отдать детей идиоту, разве ты не это говорил раньше? Ты не личность, ты омега. — У меня больше гребаной свободы, чем у тебя будет в твоей гребаной жизни! — Закричал Джонхан, вставая, но Джихун не отступил ни на шаг. — С какой стати ты так думаешь?! Ты омега, Джонхан, у тебя нет свободы! Ты не более чем чертов инструмент! Учитывая, что они достанут тебе одного, тебе придется дать ему детей и... — Я не собираюсь заводить детей, черт возьми! — Ты омега, конечно, ты их родишь! — Нет, у меня их не будет, потому что я бесплоден, идиот! Внезапно наступила тишина, Джихун перестал дышать и осмотрел Джонхана с ног до головы, он дрожал, а его глаза были похожи на голубые кристаллы. Он остался стоять, обрабатывая каждое слово Джонхана... он продолжил через несколько секунд. — Я не такой, как ты, Джихун. — Голос Чхве был таким тонким и прерывистым, что едва не достиг Джихуна. — Я никогда не выйдут замуж, потому что я никому не буду нужен. У меня не будет детей и не будет семьи. Я просто есть... Я просто состою в семье Чхве, но всегда буду носить фамилию Юн. Джихун уставился в пол, чувствуя слабость, он был... он даже не знал, что и думать, на него смотрел Джонхан, его сладкие голубые глаза сияли, как свет. Джихун не умел утешать, на самом деле он ни в чем не была хорош. Он сделал шаг вперед и поднял лицо, чтобы встретиться с Джонханом лицом к лицу. Он глубоко вздохнул и протянул руку, чтобы взять руку омеги. — Мне очень жаль... — пробормотал он. Он подошел немного ближе и левой рукой отвел светлую прядь с ее лица, даже в этом случае Джонхан был великолепен. — Джонхан... Джонхан улыбнулся, постепенно начиная смеяться. — Я же говорил тебе, я более свободен, чем ты. — сказал он, взяв его за щеки и чуть приподняв его лицо. Джихун не двигался. — Ты выйдешь замуж за моего брата, даже если ты этого не хочешь, и оттолкнешь его от меня, у него будет своя семья, в то время как я смогу уехать куда захочу, как можно дальше, чтобы не позорить свою семью, где меня никто не знает... и если люди когда-нибудь спросят обо мне, они скажут им, что я не хочу, чтобы они знали меня. Они скажут, что я вышел замуж за какого-то альфу и ушёл с ним, точно так же, как они сказали, что я давно пытался сбежать с одним из них, и что моему брату пришлось пойти на это ради меня... Просто ложь. Джихун не мог улыбнуться, хотя Джонхан улыбался. Блондин слегка наклонился и коснулся ее губ своими, Джихун не знал, потому что даже не осмелился спросить, он просто позволил ему это сделать. Свобода Джонхана была действительно печальной.