Франц Кафка
Если о Сеуле, то Тэхён его не любил. История этой нелюбви началась в этом же городе тридцать три года назад ранним декабрьским утром, когда Ким Тэхён появился на свет и своим появлением сразу же разочаровал молодых родителей, ожидающих… нет, не омегу, умиляющего медперсонал, а, конечно же, альфу – наследника «Elix», компании, производящей микросхемы и оперативную память. Надо сказать, очень успешной в то время, но о ней позже. Ким Тэхён был ребёнком незапланированным, и, наверное, из-за этого не особо-то и любимым. Уяснил он это ещё в семь, когда отец ушёл, громко хлопнув дверью, а подозвавший к себе папа, выпивший два бокала вина, с горькой обидой в голосе прошептал, что если бы Тэхён родился альфой, то этого всего бы не произошло. Чего конкретно бы не произошло, папа, правда, так и не объяснил. Выпив ещё немного, он сказал, что лучше бы Тэхёна вообще не было, а Ким Дэсу, его отец, никогда бы не повстречался на жизненном пути этого несчастного омеги. И отец, кстати, тоже очень разочарован тем, что Тэхён не альфа, да и вообще разочарован, просто сыну не говорит, но вот Вохён посчитал нужным рассказать. Папа в отличие от отца честный, и за это Тэхён должен быть благодарен. Папа потом отоспался и протрезвел, а отец вернулся. Не один – с букетом и виноватой полуулыбкой. Родители обнимались. Папа улыбался, отец тоже, и они, похоже, действительно простили друг друга и забыли то, что произошло. Тэхён же не забыл, однако хотелось, и впервые в своей жизни почувствовал то самое, горькое и ни с чем несравнимое, чувство обиды. В тот вечер, когда папа ему всё рассказал, а Тэхён молча и со слезами свыкался с новой реальностью, в Сеуле был страшный ливень. Наверное, тогда Тэхён и невзлюбил такую погоду. А ещё впервые захотел сбежать из родного города, чтобы родителям глаза не мозолить и в целом не портить жизнь. Захотел, да, и будет хотеть ещё сильнее, но вот только на исполнение данного желания моральных сил ему никогда не хватало… Может, когда-нибудь хватит? Через пару лет у Тэхёна начались проблемы в школе. Вернее, только с алгеброй, потому что другие точные науки он хоть как-то мог вытягивать на «выше среднего», потому что зубрил, но вот с алгеброй не выходило, и списать никак – учитель, как назло, был крайне внимательным. А Тэхён правда учил и старался, но не его это и всё! Ему литература нравилась, история искусств, а его сочинения всегда приводили в пример одноклассникам, потому что действительно были талантливо написанными. Но вот с алгеброй как-то не задалось, и отца это очень разочаровывало, а папу откровенно выводило из себя, ведь для поступления на бизнес и менеджмент, или куда там они хотели его запихнуть, нужна математика, а не с выражением прочитанный стих. Тэхён, когда получал очередной низкий балл за тест, где камнем преткновения на пути к хотя бы среднему результату были непонятная задача или длиннющее уравнение, домой совершенно не спешил. Нутро холодил страх, и омега долго бродил вокруг школы, после — по соседним с ней улицам, Сеульскому лесу (красивый парк, находящийся недалеко от его школы), а потом, наконец набравшись смелости, переступал порог дома, проходил в гостиную, где обычно сидел папа, и протягивал ему злосчастный скомканный листочек. Папа кричал, иногда не сдерживался и поднимал руку, а ещё оскорблял, кроме умственных способностей критикуя почему-то ещё и внешность. Это, оскорбления имеется ввиду, скорее всего просто со злости. Вохён, хвастаясь фотографиями перед друзьями, не раз говорил, какой у него красавец растёт, но… Но все эти неприятные, часто до слёз обидные слова Тэхён принимал ближе к сердцу, нежели все приятные и нежные, сказанные до или после… Когда папа на него кричал, Тэхён, в те моменты такой беспомощный и сжавшийся от страха, плача и несвязно объясняясь, обещал всё исправить. Исправиться. Потом папа, уже успокоившись, отправлял его к себе, говорил всё, что не знал и не понял, выучить, чтобы потом пересдать, и до ужина на глаза ему не попадаться. Тэхён не перечил, всё выполнял, бегал за учителем, упрашивая переписать тесты и контрольные, и никогда не жаловался ни отцу, ни дедушке, который его вроде бы даже любил. Почему? Если не отец, то дедушка за него бы точно заступился. Да, но это могло разозлить папу ещё сильнее, а Тэхён очень боялся этого. В средней школе серый и нелюбимый Сеул скрашивала музыка в наушниках и мечты о Калифорнии – Золотом штате, где всегда светит солнце. Может, и не всегда, но те фильмы, что омега смотрел, говорили, что всегда. А если это действительно так, то там точно можно стать счастливым! И Тэхён, видя на экране голливудские холмы, в мечтах себе не отказывал. В них он свободен, счастлив и любим, а где-то совсем рядом играет Californication или California Dreamin’. Тэхён, чтобы не слышать криков родителей, которые ругаются на первом этаже, делает музыку громче. Отличные песни, кстати, и с ними как-то легче. Тэхён, прикрыв глаза, мечтает о том, как сбежит и, сев в такси на том берегу океана, попросит водителя включить что-нибудь из этих двух. Но это всё в мечтах, в динамиках и на экране, а вот в реальности он сидит перед учителем, который отчитывает его за внешний вид. Вид нормальный, как и у всех в этой школе, где общая форма, просто учитель Тэхёна почему-то невзлюбил. Вот и всё. Но от папы достанется, это точно. Телефон с ноутбуком заберёт, наверное. Тэхёну хочется в Калифорнию, а Сеул он ненавидит, совсем как этого учителя, который с гадкой ухмылкой на лице пишет ему замечание. Знает, что Кимы в плане учебы своего сына чересчур… просто чересчур. Дома ожидаемо были крики папы, разочарованные взгляды отца, ругань родителей и нескончаемый поток слёз в подушку. Ещё и без музыки – телефон и ноутбук всё же отобрали. Нет, или этот город проклят, или Тэхён в нём. А, может, всё вместе… Тэхён, умывающий лицо холодной водой после пощёчины папы, больше всего обижен всё-таки на себя. На следующий день папа тихо зашёл к нему в комнату. Сначала делал вид, что осматривает цветы, проверяет наличие пыли на полках, а потом спросил, что бы Тэхён хотел на ужин. Тэхён ответил, что ничего. Через час Вохён принёс сыну поднос с его любимой пастой с соусом песто, и, немного помедлив, погладил по голове. Извинился. Тэхён же крепко его обнял, искренне и так наивно ожидая объятий в ответ, но рука папы продолжала покоиться на его макушке. Папа никогда его не обнимал. А Тэхён его всегда прощал. И извинялся за что-то. Наверное, просто за себя, за то, что он есть вот такой, ведь без него родители не были бы вместе, а, значит, были бы счастливее. Перемирие не длилось долго. Через месяц после очередной ссоры Тэхён, прихватив рюкзак, наскоро забитый первыми попавшимися под руку вещами, сбегает из дома. Нет, не навсегда. Просто перевести дух у друга, чьи родители как раз не в городе. Но не получилось. Он только до автобусной остановки дойти успел, как его ослепил свет фар, а потом оглушил крик папы. Потом были слёзы на заднем сидении машины, во дворе, в коридоре, у себя в комнате, разговор на повышенных тонах и запрет ходить куда-либо, кроме школы, на месяц. Телефон Тэхён получил только через две недели, ноутбук и того позже, а до этого осознал, что так долго без музыки – почти невыносимо. В старшей школе всё было более-менее спокойно, но проблема в том, что в этом городе ничего хорошего без плохого не происходит, так что Тэхён ждал, и, надо сказать, правильно делал, потому что у отца начались проблемы с бизнесом. Нет, это место близ Пукхансана точно проклято… Но, что бы себе омега не внушал, история на самом деле очень банальная – компания Дэсу постепенно начала проигрывать новым игрокам на рынке. Отец из-за этого пристрастился к алкоголю, к омегам на стороне. К последним ещё сильнее, чем раньше. Папа же, оказавшийся способным взять себя в руки, в отличие от своего мужа, встречал приближающийся крах компании на удивление довольно спокойно, заметно чаще посещая места, где собирались сеульские светские львы, они же мужья самых успешных альф страны, а иногда и Азии. В какой-то момент папа и отец начали обсуждать брак Тэхёна, но Тэхёну откровенно было не до них. Омега, начавший принимать недавно осознанный факт того, что в романтическом плане его привлекают больше омеги, чем альфы (последние, если честно, пока совсем не привлекают), решил попытать счастья и признался омеге из своего круга в своих чувствах (тот омега тоже был по омегам, так что мандража оказалось относительно немного). Но то ли с Тэхёном было что-то не так, то ли низкая самооценка себя проявила и выкрутила неуверенность и неловкость на максимум, а может и то, и другое, ещё и скверный характер того ранее упомянутого омеги, но объект симпатии Тэхёна просто над ним посмеялся, а Ким молча ушёл, чтобы, как обычно, выплакать всю обиду в подушку. В этот раз, правда, подушка не особо помогла, но что поделать? Это всё то проклятое серое небо, льющее бесконечные дожди на такие же серые улицы. После окончания старшей школы Тэхён поступил в Сеульский национальный университет, в который совершенно не хотел и даже успел подать документы в парочку американских учебных заведений, но не срослось, так как, несмотря на его слёзы и истерики, родители учиться в штатах и вообще заграницей Тэхёну категорически запретили. Оно и понятно, ведь кто знает, как там у Тэхёна бы сложилось, может, действительно бы сложилось, и вся их затея с браком бы провалилась. Кстати о браке. Именно на втором курсе Сеульского, подпортив впечатление от отлично сданной сессии, Дэсу и Вохён сообщили Тэхёну, что нашли ему настолько выгодную партию, что это просто везение какое-то, не иначе! Тэхён же, увлечённый своим первым парнем, прелестным омегой Ю Минсо, это всё не воспринял всерьёз. Мало ли кого они там нашли, может, этот кто-то завтра найдёт себе кого получше, чем Ким Тэхён – выходец из древнего, когда-то влиятельного клана, но в настоящем всего лишь сын тех, чей бизнес в последние годы нельзя назвать успешным. На втором же курсе, а именно поздней весной, Тэхён впервые познакомился со своей «выгодной партией». Высокий, чуть выше самого Тэхёна, которому друзья и просто мимо проходящие предлагали податься в модели, с вытянутым, всегда от чего-то задумчивым лицом, привлекательный, но красавцем не назовёшь, старше почти на девять лет, выпускник элитной частной школы, высшее – в ведущем мировом вузе, свободно владеет несколькими языками и прекрасно воспитан. В общем-то классический представитель высшего общества, и это было даже скучно. Именно таким пред ним предстал Чон Хосок – единственный наследник уже пожилого основателя невероятно успешной транснациональной холдинговой компании «Jung I.», чей годовой оборот приводил родителей в восторг и обозначался цифрой с одиннадцатью нулями. Тэхёна ни эти деньги, ни сам Хосок не восторгали, а последний, смотрящий на всех странно тяжёлым для такого молодого человека взглядом, и вовсе отталкивал, не внушая доверия. Но родители про это и слышать не хотели. Как такой джентльмен, как Чон Хосок, может отталкивать? Чушь! Да и вообще, главное, что Чоны согласились выкупить «Эликс», и весьма круглая сумма маячила у Дэсу перед носом, а вместе с ней и беззаботная старость в любимой Испании! Про Вохёна, скачущего по дому как умалишённый, когда им доставили корзину цветов для младшего Кима от младшего Чона, и говорить не стоит. Один только Тэхён глаза закатывал раздражённо и жаловался своему парню, что все вокруг посходили с ума, включая Чонов! Но это ничего. Скоро всё утихнет. Кимам в последние годы постоянно не везло, и этот раз исключением быть не должен. А если всё же выдадут за Чона? Что делать? Тэхён даже остановился посреди коридора, читая сообщение от Минсо. И задумался. И правда, что делать? Но после попытался успокоить сначала себя, а потом омегу по ту сторону экрана, написав, что этого почти со стопроцентной вероятностью не произойдёт! Его без пяти минут и пары лет «жених», ходят слухи, давно и очень сильно влюблён в известную модель из, какое совпадение, Америки. Да так влюблён, что (ходили другие слухи) дело близится к свадьбе, несмотря на неодобрение этого союза старшим Чоном. Не то чтобы Тэхён верил слухам, но дыма без огня не бывает, так ведь? Да и к тому же Тэхён, если посмотреть на ту модель (а Тэхён посмотрел), даже не во вкусе Хосока. Ну, разве что ростом, а так ни пухлых губ, ни смуглой кожи… А те цветы? Хосок же «джентльмен», просто поблагодарил за короткую беседу на том вечере. Да и вообще, хватит о нём думать! Так можно и навизуализировать, а один одногруппник Тэхёна говорил, что мысли материальны! Какая чушь… Но если что, то они с Минсо просто сбегут! Вот и всё! Минсо в ответ отправил смеющийся смайлик. Тэхён тоже засмеялся. Минсо ещё написал, что всё это начинает попахивать Шекспиром, но Тэхён попросил ориентироваться на Шрека. Да, именно на него. Юмор в сложившихся обстоятельствах был совсем не лишним. Когда Тэхён был уже на четвёртом курсе, Чоны пропали из его поля зрения. И не только его, потому что папа волновался, а отец его успокаивал. А вот Тэхён выдохнул. Стало быть, отвязались! Или нашли кого-то получше. Кто знает? Тэхёна это не волновало! Хотя он иногда и просматривал страницу той самой модели из Америки, с которой (по слухам, да) у Хосока был роман. В последний раз Тэхёном было замечено, что все их немногочисленные совместные фото были удалены. Видать, слухи об отношениях оказались совсем не слухами. Но с кем не бывает? Поссорились, расстались, может, сойдутся ещё. Тэхён закрыл крышку ноутбука и открыл переписку с Минсо. Тот приглашал в клуб, и Тэхён сразу же согласился. А что? Он никогда в клубах не был, а ему то уже двадцать один. Омега посчитал, что самое время начинать! В клубе было шумно, душно, но довольно весело. Музыка играла отличная, коктейли были вкусные, а поцелуи Минсо в дымном полумраке ощущались чем-то запредельным... Когда они, протрезвевшие на холоде, возвращались к Минсо домой, с неба падал огромными хлопьями снег, и Минсо, громко смеясь, схватил Тэхёна за руки и начал кружить. А потом прижался и долго, жадно и в то же время нежно целовал, согревая красные щеки своими ладонями. Тэхён тот волшебный момент, ту ночь, тот снег, те руки и те губы на всю жизнь запомнил. И через год, когда Минсо с ним расстался и уехал далеко и, кажется, действительно навсегда, вспоминал с благодарностью и улыбкой. Но слёз сдержать конечно же не смог. Сбежать? Тэхёну бы не хватило смелости, и Минсо это прекрасно понимал, так что решил оборвать все связи, как только стало понятно, что свадьба, вопреки нежеланию Тэхёна, состоится. Тэхён из того дня, когда Минсо его бросил, запомнил немногое: как Ю, не обращая внимания на попытки ревущего Кима вырвать у него из рук одежду, собирал чемоданы, а потом, вызвал такси и молча уехал, так и не сказав то, что несколько раз порывался. Ещё Тэхён запомнил, как после пошёл в ближайший бар и напился, игнорируя разрывающийся от звонков родителей телефон. Они, видать, сильно распереживались. Конечно, как тут не переживать, когда приглашения на свадьбу уже разосланы, в светской хронике на первых страницах фотографии их Тэхёна, пока сам Тэхён непонятно куда пропал ещё прошлым утром, и вот уже подходит следующее, а его всё нет и нет. Как потом объяснить Чонам пропажу жениха? Или хуже того – его нахождение в сомнительной компании, когда свадьба уже практически на носу? Объяснять, к счастью, ничего не пришлось. Рано утром в дверь постучали. На пороге пошатывался Тэхён. Заплаканный, пьяный и помятый. Несчастный ещё, но это не столь важно. Вохён охнул, Дэсу впился грозным взглядом, и Тэхён под ним расклеился. Снова. Сполз по стене вниз и громко зарыдал. Папа, заметно нервничавший, спросил его о том, что случилось, а у Тэхёна не осталось сил скрывать то, что так болело. Омега одним длинным предложением выпалил всё про Минсо. Всё, что было, чего не будет, и всё, что чувствовалось. Родители на пару секунд впали в ступор, а, значит, были крайне удивлены. Наверное, эта составляющая жизни Тэхёна их совсем не волновала, вот и не замечали. Но теперь она их очень волнует, потому что папа бьёт больно, отец кричит про позор, обзывает последними ругательствами, применимыми к омегам «неправильной» ориентации, и вдвоём они напоминают, что сегодня вечером Тэхён едет снимать мерки для свадебного костюма, и пусть только попробует что-то учинить в ателье! А Тэхён даже и не думал, потому что вообще ни о чём думать не мог. В голове были только шум и пустота, которые не растворились даже в ледяной и хорошо отрезвляющей ванне. Тэхён не помнит, как спал, не помнит, как его привезли на примерку. Он вообще из того периода ничего не помнит. Будто сначала болезненное расставание с Минсо, пропасть, и вот он уже идёт к алтарю. Было откровенно паршиво, но его жених, а после и супруг, похоже, настроение Тэхёна чувствовал, а потому вёл себя довольно достойно и крайне учтиво. Никаких лишних поцелуев и прикосновений. Тэхён за это был благодарен. А после свадьбы Хосок как ушёл в свою комнату, так омегу больше и не беспокоил. Хотя Тэхён уже готовился защищаться и кричать, чтобы его не трогали. Глупо, наверное, о Чон Хосоке ведь все отзывались положительно и с большим уважением, но всё же было страшно. Это всё ещё незнакомый дом, в городе, где всегда льются слёзы. Где всегда одиноко, даже если стоять в центре самой большой толпы. Одиноко, даже если вернуться в родной дом. Одиноко, даже если остаться в этом. Если о Тэхёне, то с Сеулом у них взаимно и очень искренне.***
Бизнес-джет приземлился в аэропорту Инчхон ранним утром. На улице, несмотря на середину августа, дул холодный ветер, а светло-синее небо затянуло низкими облаками. Видимо, будет дождь. Сеул, как и всегда, встречал Тэхёна неприветливо. Смотря в иллюминатор, омега тихо вздохнул, чуть вздрогнул от одного только вида холодного пейзажа за окном и натянул рукава тонкой водолазки на сжатые кулаки, мысленно отругав себя за то, что забыл тёплый твидовый жакет в отеле. Надо же, специально повесил на спинку стула, чтобы не забыть, и забыл! Папа, если бы узнал, точно его бы отчитал за такую рассеянность, даже сейчас, когда Тэхён сам успел стать папой. Хорошо, что с ним в поездке был не папа, а Хосок. Тот лишь пожал плечами, мол, забыл и забыл, купи новый… Какая чушь! Тэхён за эти размышления сам над собой мысленно поглумился. Взрослый омега, а папы всё ещё побаивается. Здесь неизменно, да, как и с отношением к холодной и пасмурной погоде. Тэхён такую погоду совершенно не терпел и мечтал о жизни где-то, где всегда светит жаркое солнце, да и от некоторых, особо навязчивых родственников подальше… Омега отвернулся от иллюминатора и сонно посмотрел на удивительно бодрого для такого раннего часа Хосока. У того на лице, кроме привычных задумчивости и серьёзности, ни грамма усталости, а рубашка и брюки за долгие часы полёта не потеряли своего идеально-выглаженного вида. Хосок разговаривал по телефону, посматривая на наручные часы. Из разговора Тэхён понял, что альфа собирается быть в офисе уже где-то через два-три часа, и про себя ему даже посочувствовал, ведь сам омега собирается несколько часов проваляться в кровати. Длинные перелёты страшно утомляют, даже если они проходят в первоклассном салоне частного самолёта. Но утомляют, похоже, только если ты не Чон Хосок, трудоголик каких не сыскать, да даже хуже. Тэхёну часто вспоминаются слова отца про одного футболиста, имени которого омега так и не запомнил, но зато хорошо запомнил, что даже если этот футболист и умрёт, то выйдет на поле максимум через две недели. Вот Хосок такой же. Только пропустит не две, а одну, потому что «…стоит хоть немного расслабиться, и какой-нибудь ранее скрывавшийся идиот себя проявит» – так Хосок сказал Тэхёну, которого честно выбесило то, что помогая сыну строить песчаный замок, альфа параллельно разговаривал по телефону с директором по финансовым активам. Да и не только это выбесило, на самом деле, потому что Хосок вообще весь отпуск не расставался с телефоном. А вот Сэхён, напротив, сказал, что отец «клутой», делает много дел одновременно, и вообще он хочет стать таким же, как отец! Тэхён тогда в шутку ответил, что ещё одного Чон Хосока он не выдержит… В шутку? После остановки самолёта стюард открыл его тяжелую дверь, и в салон ворвался холодный, неприятно бодрящий воздух. Тэхён обнял себя за плечи, поёжился и кивнул поднявшемуся на борт высокому и широкоплечему альфе, одетому, как и его подчинённые, во всё черное. Это Алан Фишер – начальник охраны семьи, приехавший в аэропорт встретить пару лично. — Доброе утро, господин Ким, — проговорил он ровно, совсем не приветливо. Но не стоит принимать на свой счёт – Фишер говорил так со всеми. Хосок закончил телефонный звонок, поднялся и заговорил с начальником охраны. Лица обоих, серьёзные такие, с нахмуренными бровями, Тэхёна слегка позабавили. Да, Хосок определённо нашёл «своего» человека, а потому вот уже как десять лет его и его семью охраняют люди канадца. Тэхён же с Фишером общий язык так и не нашёл, хотя, честно признаться, не особо и пытался. Фишер человек смурной, неразговорчивый и крайне серьёзный, оттого омегу и отталкивал. Но Тэхён, однако, не мог не признать его высокие профессиональные качества, которые он демонстрировал на своём посту. Через минут пять на борт вслед за Фишером поднялся ещё один грозный на вид альфа, тоже иностранец. Он кротко сообщил, что багаж уже погружен в машины, ждущие у трапа, а после покинул самолёт вместе со своим начальником. Тэхён нехотя встал с кресла и наклонился к сумке, лежащей на соседнем месте. Тело неприятно заныло, отчего омега поморщился, а после чуть вздрогнул от неожиданности, когда на плечи ему накинули пиджак. Хосок, печатая что-то в телефоне, сообщил обернувшемуся супругу, что на улице холодно. — Ты в одной рубашке, замерзнешь же, — начал было омега, но быстро замолк, потому что альфа посмотрел тем самым, не терпящим возражений, взглядом. С Хосоком правда бесполезно спорить, даже в таких мелочах бесполезно, а потому Тэхён вздохнув устало, прошептал почти неслышное «спасибо» и молча последовал на выход из самолёта. За ним – снова разговаривающий по телефону Хосок, за которым, в свою очередь, шли два телохранителя пары, сопровождавшие их в поездке.***
Дорога из аэропорта заняла около полутора часов. Всё это время Хосок проговорил по телефону, Тэхён же смотрел в окно, на проносящиеся мимо огни дорог и улиц. Город только-только просыпался, а вот уставший Тэхён, наоборот, засыпал. Когда они выехали из Сеула и стройный ряд машин отправился к загородным резиденциям, омега всё же не выдержал и уснул на плече у мужа. Спал плохо из-за неудобной позы и Хосока, который не переставал говорить по телефону, хотя и делал это заметно тише. Когда черный Роллс-Ройс плавно остановился около высокого каменного забора, рука альфы погладила колено супруга. Не дождавшись реакции, Хосок чуть похлопал по бедру и тихо позвал. Тэхён что-то пробубнил недовольно, но всё же продрал глаза и, дождавшись, когда ему откроют дверь, покинул автомобиль, подрагивая от утренней прохлады. В открытых деревянных воротах прибывших встречали два человека из обслуживающего персонала. Тэхён, проходя мимо, кротко их поприветствовал, и те с улыбкой ответили, пожелав доброго утра. Господина Кима персонал особняка бесспорно любил – омега был намного мягче и менее требовательным, нежели его супруг. Пройдя через ворота, Тэхён оказывается на небольшой, вымощенной светлым камнем площадке, вокруг которой росли аккуратно подстриженные кусты и небольшие декоративные деревья. Через зеленую зону слева тем же светлым камнем, что и площадка, вымощена дорожка, ведущая в гараж. Посередине же, прямо напротив первых ворот, располагался главный вход в дом. В этом холодном помещении, стены которого представляли собой голый белый мрамор, а вместо окон были узорчатые металлические решетки, располагалась зона для встречи гостей, а так же три коридора, ведущих в разные части особняка: тот, что слева вёл в крыло, где находились кухня, кладовые и прачечная, а так же соединенный с домом флигель, в котором были расположены комнаты обслуживающего персонала; коридор посередине вёл в холл и большую гостиную, куда обычно проводили гостей; и последний, третий коридор, располагавшийся справа, вёл ко входу в сад, через который можно было быстрее попасть ко второму крылу особняка, где располагались спальни членов семьи. Тэхён, спустившись по невысокой лестнице и покинув главный вход в дом, вышел на вымощенную камнем дорожку, ведущую сквозь невысокие сосны к деревянному мостку с колоннами и изогнутой крышей на них, выполненной в традиционном, совсем как забор, корейском стиле. Этот мосток вёл через небольшой сад, плотно засаженный различными деревьями, и вдоль водоёма, в котором среди кувшинок плавали карпы кои. Тэхён, глядя на проснувшихся рыб, плескающихся на поверхности, улыбается, вспоминая сына. Сэхён всегда просыпается с большим трудом, но в вопросе своих домашних питомцев всегда был крайне ответственен: перед школой он всегда вставал пораньше, чтобы успеть покормить своих «рыбок». Никому другому он это ответственное дело не доверял. Никому, кроме отца, которого маленький омега, если сам не может, просил кормить рыб ровно в семь двадцать. Хосок же честно всё выполнял, ни разу не поручив это дело кому-то из обслуживающего персонала. Если же и Хосок не может, то к «рыбкам» допускается лишь старый садовник Донхэ, который заслужил доверие Сэхёна тем, что знает имена всех карпов – а этим не может похвастать даже Хосок. Пройдя каменный мостик, построенный над сужающейся частью пруда, Тэхён наконец-то попадает во дворик особняка, где на мраморной площадке стоят уютные плетёные кресла и столик. За столиком неизменно сидит Квак – одна из самых любимых игрушек Сэхёна, который почему-то уверен, что самое место плюшевой лягушке именно за столом во дворе. Родители, конечно же, не возражают. — Доброе утро, господин Ким, — поприветствовал вошедшего в малую гостиную Чунхи – омега двадцати семи лет, помогающий Тэхёну в уходе за особняком и управлении его персоналом. И, надо сказать, Чунхи, сначала показавшийся слишком молодым для такой работы, выполнял её безупречно. Даже требовательный Хосок, уволивший до этого троих домоуправляющих, работой Чунхи был доволен. Тэхёна этот омега тоже устраивал, впрочем, как и предыдущие управляющие, занимавшие его место. Один только Сэхён почему-то обходил Чунхи стороной и на вопросы родителей отвечал лишь то, что он ему просто не нравится. «Очередные капризы маленького омеги», как любил повторять Вохён, считавший, что Хосок с Тэхёном своего сына ужасно разбаловали. Сам Хосок со своим тестем был не согласен, а вот Тэхён предпочитал отмалчиваться. — Вы будете завтракать? — спросил Чунхи, после короткого отчёта о идущих работах в саду. — Я не буду, а вот Хосока спроси, — устало ответил ему Тэхён, сняв с плеч пиджак мужа. — Но я спущусь к позднему обеду, где-то к четырем пусть будет готово. Хочу что-то сытное. И насчёт багажа, с ним разберёмся позже, я ужасно хочу спать. Пусть пока оставят всё на первом этаже. — Как скажете, — домоуправляющий учтиво кивнул, после чего посмотрел в сторону дверей, в которые вошёл хозяин этого дома. — Господин Чон. Хосок кивнул улыбающемуся ему Чунхи и, быстро посмотрев время на наручных часах, попросил омегу подать ему кофе ближе к половине восьмого, после чего последовал на второй этаж вслед за супругом.***
— Дорогой, пять шагов и ты на кровати, — обратился Хосок к прилёгшему на небольшом диване у окна омеге. Тэхён сонно приоткрыл глаза и посмотрел на альфу, который, пока он дремал, успел сходить в душ и сменить костюм. На Хосоке была белая сорочка, серовато-бежевые пиджак и брюки. Альфа смотрелся в зеркало, зачёсывая назад тёмные волосы. На туалетном столике перед ним стоял флакон его любимого цитрусово-цветочного пряного парфюма. — Ты до вечера? — спросил сонно омега, неохотно принимая сидячее положение. — Да, к шести-семи постараюсь приехать. — Какой ужас… Ты хоть в самолёте поспал? — Да, — ответил весьма бодро и, оставив расчёску на туалетном столике, подошёл к супругу. — К семи будь готов. Папа ждёт нас на ужин. — Может, не сегодня? Я устал, ты тем более… Давай я просто съезжу за Сэхёном вечером, — предложил омега, встав с дивана. — А на ужин заедем завтра. — Папа уже наготовил всего, ты же знаешь, а я ему обещал и не хочу расстраивать. Тем более мне скоро снова улетать. Тэхён обратил удивлённый взгляд на супруга, чуть приподнимая брови. — Куда на этот раз? — Сначала на Тайвань, после в Штаты… — И когда собираешься вернуться? — почти недовольно, и нахмурив брови. — Сэхён опять расстроится, что тебя так долго нет. Они только прилетели из Англии, где Хосок был на встрече с руководством корпорации, занимающейся машиностроением. Недавно «Jung I» выкупили компанию полностью, вот альфа и решил наведаться, взяв заскучавшего в Сеуле супруга с собой. Поездка, честно признаться, была так себе. Альфа всё время провёл в Базилдоне, где находится штаб-квартира корпорации, Тэхён же скучал в номере отеля Риц, ведь на улицу совершенно не хотелось, тем более одному. Его телохранитель молчаливый, во всём тёмном, всегда идёт чуть позади точно тень, так что он не считается. Хосока удалось вытащить в пару магазинов только в самом конце поездки, за несколько часов до вылета. Всё остальное время у него работа, работа и ещё раз работа. Всегда. А Тэхён говорил – максимум неделя, и то, если умрёт… — Пока не могу сказать точно, но я постараюсь сделать всё как можно быстрее. — Только потом не жалуйся мне на то, что твой сын на тебя дуется, — с упрёком проговорил омега. Хосок вздыхает, ничего не отвечает и смотрит на блестящий дорогим металлом корпус наручных часов. — Уже семь двадцать, мне надо идти – меня ждёт подводная братва, — сообщил альфа, и Тэхён не сдержал смешка, не зная, что его рассмешило больше – шутка, или то, как Хосок её сказал – своим привычным серьёзным тоном и с таким же серьёзным выражением лица. — А ты поспи. — Постараюсь, — омега устало улыбнулся, привычно подставив щеку для поцелуя.