Утро этого же дня
Яркое мартовское солнце слепит глаза сквозь кружевные занавески, заставляя щуриться. Хосок смотрит на своего любимого омегу, пытаясь запечатлеть его такого чудесного на собственных веках. Юнги широко улыбается, когда ему вручают красивую тарелочку с его любимыми мандариновыми пончиками, которые не продают ни в одной кондитерской Сеула, кроме этой. Старенькое обшарпанное здание; зелёные стены давно потеряли свою насыщенность. Всё помещение само по себе пахнет затхлостью. Но им нравится сидеть здесь раз в неделю и кушать любимые сладости омеги. Хосок уже много раз порывался узнать у хозяина кондитерской рецепт, но Юнги вечно отгонял от него эту идею, говоря ему, что, не смотря на великолепные кулинарные способности, альфа никогда не сможет передать тот самый вкус только что обжаренных пончиков. — У тебя тут пудра на лице, — шепчет альфа, указывая на свою щёку. Омега сразу тянется рукой к лицу, дабы убрать сладость, но касается совсем не той стороны. — Здесь? — интересуется старший, на что Хосок лишь смеётся. Сам тянется через стол, проводя большим пальцем по нежной щеке своего парня и стирая белую пыль, тут же садясь на место и слизывая лакомство, насмешливо наблюдая за стремительно краснеющим Юнги. — Айгу, ты что вытворяешь средь бела дня! — омега смешно выпучивает глаза, надувая свои прелестные губки. — Но тебе ведь нравится, — тянет альфа, укладывая голову на переплетённые руки. — Пшёл к чёрту! — продолжает возмущаться Мин. — Ты сейчас доиграешься, и я не поделюсь с тобой! — он показательно отодвигает всю порцию от альфы, прикрывая её руками. — Что, даже маленьким кусочком? — альфа склоняет голову набок, делая щенячьи глазки, быстро хлопает ресницами. — Вообще-вообще? — Ну если только чуть-чуть, — Юнги сам берёт в руку пончик и тянет его через весь стол к лицу Хосока. Тот широко открывает рот, уже готовясь схватить всё лакомство, как старший второй рукой перекрывает большую часть десерта. — Чон Хосок, даже не думай. Знаю я твоё чуть-чуть. Больше на этот детский лепет не ведусь, — но альфа тоже не промах, он хватает руки омеги, отодвигает прикрывающую руку и всё равно откусывает большую часть лакомства. Он довольно щурится, пережёвывая и показывая свои красивые ямочки. — Троглодит. В постели бы так заглатывал, — уже тише комментирует Юнги. — У тебя ко мне какие-то претензии? — Хосок хватается за сердце, выглядя при этом максимально оскорблённо, — а кто сегодня ночью кричал «Боже, пожалуйста, только не останавливайся!»? — он пытается спародировать стоны, за что в него прилетает салфетка. — Опять флиртуете? — к ним подходит Сокджин, нынешний хозяин кондитерской и по совместительству друг пары. — Вы только потише со своими игрищами, всех посетителей мне распугаете, — он хихикает, наблюдая, как лица обоих вытягиваются от удивления. — Игрища? — смеётся альфа. — Ты о чём, хён? Мы же взрослые люди и ведём себя соответственно. — Хосок довольно кивает головой, улыбаясь. — Это ты тут что ли взрослая людь? — интересуется Юнги. — Ну как бы да. Мне типа уже двадцать пять, — он разводит руками в стороны, слегка откидываясь на спинку стула. — А по развитию все десять, — язвит Юнги, доедая свои пончики. — Между прочим, педофилия уголовно наказуема, — не остаётся в долгу альфа. — Не хочу, чтобы тебя посадили за совращение малолетних… старичок, — Хосок пытается сохранить серьёзное выражение лица, смотря, как его омега пунцовеет. А где-то на фоне несколько раз перекрещивает альфу Сокджин. — Я правильно понимаю, что ты сейчас назвал меня старым? — мягко улыбнулся Юнги. — А тогда, позволь спросить, какого хрена, ты, мелочь такая, крутишься вокруг меня пять лет? — Ну кто-то же должен песок за тобой собирать, — тихо произносит альфа, но всё равно остаётся услышанным. Омега кивает сам себе, прощается с Джином и, забрав ещё одну порцию пончиков, направляется к выходу. — Хосок, живи! — Сокджин поднимает кулаки над головой, вызывая смех у альфы, и скрывается за прилавком. — Эй, солнышко, ты куда так бежишь? — кричит Хосок вслед Юнги, когда тот уже снимает машину с сигнализации и собирается сесть внутрь. Но сделать у него этого не получается. Хосок закрывает дверь и прижимает омегу спиной к ней. — Куда ты так торопишься, красавчик? — омега отталкивает его от себя, шипя. — Уйди, ребёнок, я не твоя мама! Но Хосок тянет омегу на себя, прижимая к своей груди и выцеловывая лицо своего истинного. — Люблю тебя, — говорит он, чмокая сладкий носик-кнопку. — Больше жизни, — теперь в губы, мягко переминая их и удерживая яро вырывающегося омегу. Альфа проводит большими пальцами по затылку старшего, прекрасно зная, что там находится эрогенная зона, и углубляет поцелуй, как только Юнги чуть приоткрывает рот. Чон поочерёдно кусает его губы, проводя языком по нёбу. Посасывает язычок старшего, вырывая из его груди стон, тут же отстраняется, рассматривая своё сокровище: как красиво сведены брови, рот приоткрыт, ресницы трепещут. Омега тяжело дышит, пытаясь восстановить дыхание. После бьёт альфу кулаком по плечу, да сам целоваться лезет под смех альфы. Ненасытный какой. Уже после, сидя в машине на светофоре, они смотрят друг на друга не скрывая широкой улыбки. Переплетают пальцы рук, мечтая поскорее вернуться в свою квартиру и наслаждаться друг другом. Альфа тянет ладонь омеги к себе, нежно целуя каждую костяшку. После отворачивается, следя за светофором. Зелёный свет. Педаль газа в пол. Они счастливые пересекают перекрёсток. Резкий скрип шин бьет по ушам. Хосок пытается вырулить, объехать выехавшую на встречку фуру, как с другой стороны вылетает ещё одна легковушка, впечатывая их в эту же самую фуру. Альфа чувствует, как по лицу течёт что-то противно тёплое и густое. Поворачивается в сторону Юнги, ужасаясь. Омега без сознания, голова разбита. Повсюду осколки, а дверь со стороны омеги кажется практически вбитой внутрь. Альфа сильнее сжимает безжизненную ладошку Юнги, проваливаясь в темноту.***
Яркий свет бьёт в лицо, заставляя резко отвернуться. Тело немеет от боли. Хосок слышит, как кто-то пытается ему что-то сказать, но шум в ушах и головокружение мешают сосредоточиться. Он через боль заставляет себя открыть глаза и привстать. Над ним наседками бегает медперсонал, таская бинты и перебирая уколы с непонятными препаратами. — Где он? — еле слышно произносит альфа, чувствуя, как внутри чего-то не хватает. — Где мой омега? — ещё громче произносит он, наконец, привлекая внимание окружающих. А дальше мгла.Наше время
Альфа продолжает смотреть в тёмное небо, что даже ночью покрывается тучами. В голове набатом бьют слова врача: «Чон Юнги скончался на месте», — разрывающие всю душу альфы. Всё, к чему они вместе так долго шли, разрушено. Все планы на жизнь, совместное будущее… их семья. Больше ничего не осталось. Лишь пустота внутри. Альфа проводит рукой по шее в месте, где только сегодня утром стояла метка. Метка принадлежности своему омеге… Но сейчас её нет, она исчезла вместе с душой его любимого. Альфа до крови кусает губу, лишь бы не закричать, хотя так хочется. И не только кричать. Была бы его воля, он бы кожу заживо с себя снял. — Почему…? — он проглатывает очередной ком в горле, вытирая подступающие слёзы. — За что? Что мы сделали не так? — на грани слышимости спрашивает он у пустоты. Если бы он мог кричать, он бы закричал. Но голосовые связки были порваны несколькими часами ранее, после ужасной новости. — Нет! Это не правда! — кричал альфа, пытаясь вырваться из хватки медбратьев. — Верните мне его! Я хочу его увидеть! Это не правда! ЮНГИ! Он мой омега! Он вся моя жизнь! Он не мог оставить меня одного! Но кричать смысла уже нет. Он не ответит. Больше не прикоснётся своими вечно холодными ладонями, не пожурит, что альфа сидит на холоде практически раздетым. Юнги больше не разбудит младшего лёгкими поцелуями по лицу. Хосок приподнимает голову, и ему начинает казаться, что он сходит с ума. Его омега стоит в паре метров от него, зависая в воздухе, и также ярко улыбается, прямо как утром. У него все руки в синяках и порезах, огромная рана рассекает лоб и висок. Но улыбка та же. Такая же тёплая, родная. А глаза светятся ярко-ярко. Омега протягивает руку и легко кивает головой, снова даря свою улыбку. — Идём, — шепчет одними губами, рукой подманивая к себе. Альфа выпрямляется и смотрит вниз. Сейчас он на третьем этаже, и вероятность выжить совсем крохотная. — Пойдёшь со мной? — шепчет Юнги, склоняя голову к плечу. — Ну я же обещал, — также губами произносит альфа, вставая ногами на подоконник. — Помнишь? Куда бы ты не пошёл, я последую за тобой. — Хосок надломлено улыбается, протягивая руку к омеге. Их пальцы соприкасаются, и альфа летит вниз, улыбаясь. Боль пронзает всё тело, но быстро уходит. Как и уходит из этого мира Хосок, держа за руку любимого.