Параллели никогда не пересекаются

      Хосок трясёт головой, пытаясь убрать видение, но Юнги не исчезает. Вот он стоит перед ним, буквально в трёх метрах. Одет точно так же, как и в день аварии: чёрные джинсы с порванными коленками, кофта белая со следами крови. Лицо омеги украшает огромный шрам, смотря на который, в голове альфы начинают появляться картинки аварии.              — Зачем ты это сделал? — повторяет свой вопрос старший. Он делает ещё шаг вперёд к альфе, а тот наоборот — отступает.              — Это стресс, — шепчет себе под нос Чон. Он шлёпает себя ладонями по щекам, но образ мужа никак не исчезает. — Мне это всего лишь кажется, призраков не существует, — он садится на корточки, закрывая уши руками, раскачивается вперёд-назад.              — Хосок, — слышит сквозь шум в ушах альфа, но продолжает бормотать себе, что это неправда. — Хосок!              Альфа вздрагивает от громкого крика, что эхом разносится по побережью. Валится на пятую точку от испуга, широкими глазами смотрит на Юнги. Тот хмурит брови в негодовании, перетаптывается на месте, как всегда любил это делать, когда злился. Хосок смотрит на родные черты, не в силах сдержать первый всхлип. Он лицо в ладони прячет, тихо плача.              — Кончай реветь, — произносит омега. Чон чувствует его рядом с собой — от него веет холодом и фантомным запахом лимонного кофе с корицей и мандариновыми пончиками. — Прекрати меня игнорировать! Почему ты просто взял и ушёл? Я, блять, не для этого тебя сюда притащил!              — К-как? — альфа широкими глазами смотрит на мужа, только сейчас замечая белое свечение вокруг него. Он тянется к его лицу, проходя сквозь него. Лишь более холодный воздух окутывает длинные пальцы.              — Не делай так, это странно, — отодвигается Юнги от младшего, морщась.              — А то, что ты стоишь передо мной, это не странно? Или факт того, что я каким-то непонятным образом оказался в теле другого меня из другого мира, это не странно?              — Не каким-то образом, вообще-то. Я тебя сюда перенёс.              — Для чего? — шепчет Хосок, смотря на такого близкого и одновременно такого далёкого мужа. — Как вообще это получилось?              — Какая разница, если ты всё равно его оставил одного? Ещё раз спрашиваю, почему ты ушёл?              — А почему должен был остаться? — Хосок совершенно не понимает, чего хотел добиться старший. Он смотрит на омегу, что цокает да глаза закатывает, усмехается мысленно ещё одной привычке старшего.              — Ты должен был остаться с ним, а не рассказывать правду и уходить. Хотя ладно, — Юнги чешет голову, смотря на водную гладь, — ты мог рассказать ему правду, но за каким хуем было уходить? Я хотел, чтобы вы были вместе!              — Что за бред ты несёшь? — усмехается Чон. В голове мелькает крохотное желание утопиться, которое он сразу же отметает.              — Ты не понимаешь! Я видел всё! Всё, что эта мразь сделала с ним в тот день! — Юнги яро жестикулирует, в упор смотря на альфу.              — И поэтому ты решил притащить меня сюда? Это не выход из нашей ситуации! — кричит Хосок, но тут же осекается, думая о том, как он выглядит со стороны. Хорошо, что сейчас уже поздняя ночь, иначе кто-нибудь уже обязательно бы вызвал скорую странному альфе.              Хосок подрывается с места и идёт в сторону скамейки. Юнги идёт, поправка, парит, за ним, продолжая доказывать свою правоту.              — Не выход из ситуации? Да ты бы умер от одиночества в нашем мире! Или покончил с собой! А тут у тебя есть возможность начать всё заново. Даже с истинным!              — И поэтому нашёл себе замену? Так ты хочешь, чтобы я жил? — альфа зачесывает волосы назад, пытаясь успокоиться. — Чтобы каждый раз, смотря на него, я видел тебя? Это эгоистично! И по отношению ко мне и по отношению к Юнги! Он не заслуживает такого!              — Он избил его по пьяни. Просто так. А потом за волосы в машину потащил и повёз в лес. Врачи пытались его спасти. И они почти это сделали, если бы не открылась брешь в наш мир! Я не знаю, как оказался здесь. Но когда передо мной лежал совсем молодой омега, мечтавший просто уже умереть и не мучаться, я не придумал ничего лучше, чем перетащить тебя в тело его истинного. Потому что так будет лучше.              — Кому?!              — Обоим! — омега никогда не кричал на Чона, даже когда они крупно ссорились. Сейчас же Хосоку кажется, что перед ним совсем другой человек. — Это был шанс для вас обоих, чтобы начать всё заново.              — Да как ты себе это представляешь? Он же всё время шугается меня. Смотря на меня, он всегда будет видеть того Хосока, что пытался его убить. Юнги всегда будет ждать от меня удара!              — Вздор! Он доверяет тебе. Подсознательно, хоть и не знает, кто ты. Но он всегда догадывался!              — Ты не оставляешь никому из нас выбора, Юнги! Я люблю тебя! Думаешь, я смогу полюбить ещё кого-нибудь?              — Ты уже!              — Что?              — Влюбляешься в него!              Хосок смотрит на омегу, как баран на новые ворота, пытаясь понять, шутит ли его мёртвый муж или нет. Но тот выглядит слишком радостным и довольным. Чон смеётся тихо, пытаясь абстрагироваться от накатывающей истерики.              — Ты несёшь полный бред. Это всё влияния истинности. Он чувствует во мне того Хосока.              — Хуйня все твои оправдания! Тот Хосок мёртв, и его феромон ушёл вместе с ним.              — Что?              — Да что ты заладил «Что» да «Как»? Неужели совсем не чувствуешь, что пахнешь собой? — Юнги ожидающе смотрит на альфу, что принюхиваться начинает.              И правда, его собственный аромат.              — Откуда тебе знать, как пах тот Хосок? — Чон всё равно не верит. Юнги смотрит на него как на дебила, под нос бормоча о том, как он вообще согласился выйти за него замуж.              — Да блять, вся квартира провоняла этими грёбаными нарциссами. Всегда ненавидел эти цветы, — омегу передёргивает. — А ты собой пахнешь! Знаешь, я всегда думал, что ты умный и догадливый. А тебе, блять, чуть ли не месяц понадобился, чтобы понять, что ты в чужой квартире с другим омегой живёшь! До сих пор не понимаю, как ты до этого додумался.              — Да без разницы это сейчас. Юнги, ты должен понимать, что я не смогу быть с ним. Я тебя любил, люблю и буду всегда любить!              — Ты смотришь на него так же, — произносит Юнги. — Ты тогда на меня так же смотрел. С нежностью и безграничным восхищением.              — Разве ты не должен ревновать?              — Я мёртв, пойми же это! И я отпускаю тебя, и ты отпусти меня! Хочу, чтобы ты был счастлив, а не думал о том, что могло бы быть, если… Хочу, чтобы ты показал ему, что всё может быть по-другом, с заботой, с любовью. Без страха. Он сможет стать для тебя таким мужем, каким я не смог бы стать никогда, — кричит Юнги.              — Ты эгоист! — Хосок вскакивает со скамейки и приближается к омеге, что хмурый стоит.              — Да! Я эгоист! И это моё последнее желание. Ты обязан его выполнить!              — Даже не подумаю! — продолжает отстаивать свою точку зрения Хосок. Он совершенно не понимает, каким таким волшебным образом он сейчас должен забыть о семи, семи, мать его, годах отношений с этим омегой и переключиться на другого.              — Он здесь. Я видел его, — Юнги резко затих, оглядываясь по сторонам. Он обнимает себя за плечи и взволнованно смотрит на Хосока.              — Кто?              — Он хочет забрать Юнги с собой. Тот Хосок. Поэтому метка с его тела не исчезла. Он где-то здесь ходит, — уточняет Юнги. Хосок закашливается от неожиданности и неверующе смотрит на парня перед собой.              — Этого не может быть. Или может?              — Ну я же стою перед тобой!              — А разве духи не должны уходить там, ну я не знаю, в рай или ад? — альфа смеётся истерично. В голове все мысли путаются, только одна из них красным мигает. Юнги, возможно, в опасности.              — Я лично не могу уйти на свой покой, пока ты не выполнишь моё последнее желание. И отказы я не принимаю! — он грозно смотрит на альфу, заставляя того передёрнуться. — И я не знаю как, но нужно избавиться от той мрази.              — Он призрак, Юнги! Как и ты. Что он может нам сделать?              Чон наблюдает за омегой, что оглядывается по сторонам и что-то ищет. Юнги машет рукой, подзывая к себе альфу, и тому ничего больше не остаётся сделать, кроме как подойти.              — Камень как камень, — Хосок рассматривает большую гальку, над которой сидит Юнги. — Чего ты пытаешься добиться? — омега рукой над камнем машет, а после взгляд раздражённый на мужа бросает.              — Сейчас увидишь.              Хосок рядом садится, колени под себя подгибая. Он неотрывно следит за камнем, что через несколько минут на миллиметр сдвигается.              — Ты видел? — восторженно спрашивает старший, он вскакивает на ноги и прыгает радостно вокруг альфы. — Ты видел это? Я смог его сдвинуть.              — Это всего лишь миллиметр, Юнги.              — Вот именно, это миллиметр. Пока миллиметр. А потом может быть и сантиметр. А потом я его поднять смогу и в твою тупую башку запульнуть!              — Я всё равно не понимаю, чего ты этим добиваешься.              Юнги вздыхает глубоко, глаза прикрывая. Руки вверх на вдохе поднимая, и вниз — на выдохе — опуская.              — Ты совсем тупой? Или авария из тебя весь мозг выбила? — орёт Юнги, заставляя перепуганного альфу на метр от него отпрыгнуть. — Если он научится двигать предметы — это пиздец всему! Да ему и двигать ничего не надо, если он сможет добиться того, чтобы Юнги его видел. Одним своим мрачным видом и грязным ртом до могилы доведёт!              — И что ты предлагаешь? — то, что говорит Юнги, вполне логично. А если ещё взять в расчёт даже самую обычную реакцию Юнги на альфу, то страшно подумать, что может случиться с младшим от страха.              — Вернуться к нему.              — Нет.              — Да почему нет? Я тебя не понимаю, — омега ходит туда-сюда, пыхтит, как паровоз. Хосок может отдать руку на отсечение, что слышит, как в голове старшего крутятся шестерёнки.              — Потому что я хочу, чтобы он верил мне. Что в первую очередь я смогу сдержать своё слово! Что не буду делать того, чего он не хочет и …              — Так не делай этого, но будь рядом!              — Юнги! Он два года находился в полном страхе за свою жизнь. Делал всё, что ему говорили как какая-то марионетка. Он разучился сам принимать решения, сам думать и в принципе жить самостоятельно.              — Так в чем проблема помочь ему в этом? Ты просто дал ему деньги, вернул документы. А дальше что? — Юнги подходит к альфе, и тот чувствует, как омега невесомо касается его щеки. Кожу обдаёт холодный воздух, пуская мурашки по коже. — Он большую часть времени находился дома или под присмотром Хосока. Он боится альф до истерики. С чего ты решил, что он сможет сейчас жить самостоятельно? Ты хоть раз видел, как он общается с кем-нибудь по телефону или ходит гулять?              Хосок отрицательно мотает головой, пытаясь вспомнить хоть один положительный момент в их совместной жизни.              — Да, возможно, ты облегчил ему жизнь своим уходом, но при этом усложнил. Ты был хоть какой-то, но безопасностью.              — Ты снова несёшь бред. Его трясёт от того, что я просто рядом дышу.              — Боже, дай мне сил справиться с ним, — бубнит омега себе под нос. — Знаешь, я устал. От того, что существую тут в данный момент. Ты не представляешь, как хреново, когда ты не можешь ни поговорить, ни коснуться чего-либо. Я просто хочу уйти на покой. Но не смогу, пока между вами не наладятся хоть какие-нибудь отношения.              — Почему ты не можешь просто уйти? Я отпускаю тебя, хоть мне и не хватает твоего присутствия, — шепчет Чон, чувствуя, как снова щиплет его глаза. — У нас была прекрасная жизнь, и она могла быть и дальше такой. Но ты сам сказал, что ничего не изменишь. Я хочу, чтобы тебе было там хорошо.              — Я не смогу уйти просто так, — омега зачёсывает волосы назад, после в плечо альфе лбом упирается, насколько ему это позволяет эфемерное тело, — после того, как притащил тебя сюда. Я не смогу спокойно уйти, зная, что вам обоим здесь плохо. Юнги тоже теперь моя ответственность.              — Почему?              — Потому что это я помешал его истинному выжить. Он должен был очнуться, и я поменял его душу на твою. Вас теперь двое, и один должен уйти. Но не знаю, как это сделать. Мы должны найти способ оставить тебя тут.              — А если я не хочу? — шепчет альфа, обводя ладонями контр лица Юнги. Тот смотрит на него своими карими бездонными глазами. — Если я хочу уйти с тобой?              — Мы уже говорили об этом, — так же тихо отвечает старший, пытаясь почувствовать тепло живого тела. Хосок дышит рвано, желая притянуть к себе любимое тело, почувствовать его тепло, знать, что оно живое. — Я хочу, чтобы ты остался с ним.              — Я не смогу его полюбить.              — Ты уже влюбляешься в него.              — Бред.              — Это так. Что ты чувствуешь, когда смотришь на него?              — Не знаю даже… — Хосок задумывается, смотря на водную гладь. Время давно перевалило за полночь, но он не чувствует никакого холода. Он прикрывает глаза, представляя перед собой младшего. Его ярко голубые глаза, с каким восторгом он пробовал тогда горячее молоко, эту милую родинку под левым глазом.              Чон чувствует, как на лице появляется улыбка. Он усмехается собственным мыслям, понимая, что возможно, старший Юнги прав.              — Когда я смотрю на него, — Хосок прячет взгляд от старшего, пытаясь собраться с мыслями.              — Ты можешь сказать это. Нет ничего плохого в том, что тебе начинает кто-то нравится. Ты сейчас полностью свободен. Ты не предаёшь меня, а продолжаешь жить.               — Когда я сморю на него, мне хочется закутать его в одеяло и обнять. Хочется спрятать ото всех, кто смеет его обижать, даже от меня самого. И сделать так, чтобы он никогда больше не плакал, если только от счастья. Сделать всё, чтобы он вспомнил вкус жизни. Показать ему мир, сводить в кино и в кафе. Встретить рассвет на каком-нибудь острове. Показать, что такое настоящая нежность, что может быть не больно. Хочу смотреть на него каждое утро, когда солнечные лучи гуляют в его светлых волосах. Слышать его смех, — Хосок смотрит пораженно перед собой, — я никогда не слышал, как он смеётся, — шепчет он. — Хочу быть причиной этой улыбки.              Чон замолкает, обдумывая всё, что он хотел бы сделать вместе с младшим. Он бы помог ему поступить в университет, был бы рад каждому достижению Юнги. Научил бы правильно целоваться, показать, что такое удовольствие. Свозил бы его на рождество к родителям в Тэгу, хотя и знает, что те не любят своего младшего сына.              — А говоришь, что не влюблён, — Юнги смотрит на Хосока, ветром волосы ему колышет. — Пойми уже, наконец, что не важно, сколько может пройти времени. Чувства, они разные бывают. Не думай о том, что прошло всего лишь полтора месяца. Уже прошло полтора месяца, и я не позволяю тебе продолжать скорбеть.              — Знаешь, — альфа смотрит на старшего, что улыбается ему тепло, почти как раньше. Почти. Теперь улыбка выглядит немного болезненной и сломленной. — Вот если посмотреть на вас одновременно, то можно подумать, что вы абсолютно идентичны друг другу. Но… вы такие разные. Внешне и внутренне. Такие одинаковые и такие одновременно разные. И я теряюсь каждый раз, начинаю даже сравнивать. Хоть и понимаю, что сравнивать тут нечего. Я-я не знаю, что мне теперь делать.              — Иди к нему. Ты нужен ему рядом хотя бы как поддержка. Он наверняка тоже растерян и взволнован.              — Не сейчас.              — А когда? Он знает, что ты не он. Его, кроме страха и ненависти, с ним ничего не связывало.              — Метка, — напоминает Чон.              — Какой в ней смысл, если не было права выбора? Мир создан так, что от неё можно избавиться.              — Только если один умрёт.              — Не только, — Юнги произносит это, медленно уходя спиной вперёд. Омега улыбается Чону, смотрит прямо в душу. — Метка может уйти сама. Если оба отпустят. И я отпускаю тебя, Чон Хосок, и благословляю на счастливое будущее. Я не хочу, чтобы ты продолжал грустить и думать об упущенном времени. Твоя жизнь продолжается, проживи её так, чтобы потом не жалеть.              — Юнги, — Хосок смотрит на омегу, что в воздухе растворяется, — Почему ты говоришь так, будто прощаешься?              — Мы ещё увидимся. Я так просто вас не оставлю, пока этот где-то среди живых ходит. Просто я не могу так долго показываться людям.              Альфа ещё долго смотрит на реку Хан, чувствуя, что находится здесь не один. И он очень надеется, что это Юнги, а не кто-нибудь ещё.                     

***

      

      Хосок греет руки о чашку горячего чая. Он смотрит в окно, наблюдая за суетящимися людьми.              Вон маленький мальчик бегает от человека к человеку, предлагая свежий выпуск газеты.              Вон группа студентов громко смеётся, слушая рассказ длинноволосой девушки, что яро жестикулирует.              В другом конце кафе громко плачет ребёнок, которому в чем-то отказали родители. Он вскакивает с места и топает ножкой, не соглашаясь с ними. Один из родителей говорит ему что-то спокойно, на что мальчик вертит головой и снова топает. Тогда второй родитель глаза закатывает и официанта к себе подзывает. Тогда ребёнок глазки кулачком вытирает и улыбается ярко. Он к родителям обниматься подбегает, а после на своё место залазит.              — Какие люди, — слышит Чон. Соседний стул отодвигается и перед ним садится высокий альфа. Его высветленные волосы уложены гелем назад. Он снимает пиджак и расслабляет галстук. — Не думал, что ты ходишь по таким заведениям, Хосок.              — Намджун-хён, — Хосок чувствует, как расплывается в улыбке, рассматривая старого друга. Хотя он не знает, насколько в этом мире они друзья.              — Как нахрен хён? Я младше тебя на полгода, — Ким окликает официанта и заказывает себе двойной эспрессо. — А я всё думал, где тебя выловить.              — Что-то случилось?              — Ты случился. Где Юнги? — взгляд Намджуна темнеет, а воздух вокруг начинает сгущаться из-за феромонов Кима.              — Успокойся и объясни нормально, что ты хочешь. Юнги дома, наверное, я не знаю.              — Ты не можешь не знать где он, — рычит Джун, — ты ведь его на цепь посадил, запретил со всеми общаться. Мне брат весь мозг выел, мечтая прийти к тебе к гости и открутить голову.              — Тэхён?              — Да. С Юнги что, спрашиваю. Я не знаю, что конкретно происходит в ваших отношениях, но реакция Тэ на тебя мне не нравится.              — Я его отпустил, Нам. Я не знаю где он, четыре дня его уже не видел. И почему тебя это вообще волнует.              Хосок усмехается, наблюдая за растерянностью младшего. Намджун хмурится, переваривая полученную информацию. После отвлекается на входящий звонок. Хосок наблюдает за ним, отмечая различия внешности альфы перед ним и его старым другом из другого мира. Ким долго что-то обсуждает, иногда переходя на рычание. На том конце связи кто-то кричит, на что младший альфа закатывает глаза и сбрасывает звонок.              — Кто это? — интересуется Чон, наблюдая за альфой. Тот сидит щёки кусает, не мигая пяля в одну точку.              — Да омега один, заебал. С первого раза не понял, что мне он не нужен.              — Сокджину скажи, он разберётся с твоим поклонником.              — Кому?              — Сокджин, омега твой.              — Что ты несёшь? — хмурится Ким, а Чон не понимает, что он сказал не так. — У меня нет омеги. Я жду истинного.              — Но он и есть твой истинный? — Хосок голову вбок наклоняет, бровь одну выгибая. Намджун сидит перед ним вообще ничего не понимая.              — Что, блять, с тобой не так? Воняешь странно, Юнги отпустил, теперь про какого-то Сождуна…              — Сокджина.              — …Сокджина говоришь. Кто это? И чем от тебя пахнет?              — А что не так? — хмурится Чон. Он ворот кофты к носу подносит, удостоверяясь, что от него нормально пахнет.              — От тебя всю жизнь нарциссами за километр несло, а сейчас я чувствую только запах шоколадного торта.              — Вообще-то это чизкейк, — поправляет его Хосок.              — Мне похуй. Что случилось? Я слышал, вы с Юнги в аварию попали. Это последствия такие?              — Ты не поверишь, если я скажу, — альфа допивает чай, подзывает официанта, чтобы расплатиться.              — Не понял.              — Сколько мы уже знакомы?              — Мы в одной старшей школе учились, совсем память отшибло?              — Мы познакомились, когда ты был на втором курсе универа, а я на первом. Твой друг мёртв.              — Ты пьян? Ну-ка дыхни, — Намджун под скептический взгляд Хосока наклоняется к нему и принюхивается. — Или ты что-то принял? Опять начал что ли?              — Я же говорил, что ты не поверишь. И что значит опять? — он в этом мире принимал что-то?              — Такой бред на трезвую голову не говорят.              — Хочешь, докажу? — Чон скалится, уже зная, что тому придётся ему поверить.              — То, что ты мёртв?              — То, что я из другого мира.              — Ты точно долбаёб. И как?              Хосок улыбается гаденько так и поторапливает Намджуна со своим напитком. Тот послушно допивает и оплачивает, после выходя за Чоном из кафе. Они садятся в машину.              — И куда мы? — Намджун осматривает магазинчики, которые они проезжают.              — К Сокджину, истинному твоему. Если он, конечно, там работает, — уже тише для себя говорит Чон.              Намджун лишь в шоке смотрит на него, но ничего не говорит.              Они подъезжают к двухэтажному зданию. Хосок рассматривает строение, не замечая вообще никаких отличий.              Под звон дверного колокольчика они входят внутрь, попадая в абсолютную тишину. «Может у них обед?» думает Хосок, оглядывая просторное помещение. Стены такие же зелёные, на окнах те же занавески, столы из дерева, выкрашенные в белый.              — Там же вроде человеческим языком написано, что мы сегодня не работаем! — слышит Хосок знакомый голос и улыбается. Альфа смотрит на Намджуна, что напрягается и всматривается в коридор, откуда был слышен крик.              — И где он? — спрашивает Ким. В ответ Хосок лишь загадочно улыбается, проходя вглубь помещения и усаживаясь за один из столов. Младший повторяет за ним.              Через минут пять в коридоре слышится копошение и перед ними появляется высокий омега, вытирающий руки полотенцем.              — Кому сказано, закрыто? Вы совсем ту… — омега застывает, во все глаз смотря на Намджуна. Тот тоже оторвать взгляд не может. Альфа прикрывает глаза и вдыхает сладкий омежий аромат, довольно урча.              — Какого чёрта? — спрашивает Ким, оглядываясь на Хосока.              — Я же говорил, что знаю, где твой истинный. Теперь веришь мне?              Ким молчит, лишь в шоке переводя взгляд с Хосока на омегу. Сам омега уже не смотрит на Намджуна, он хмурым взглядом осматривает Чона.              — Что ты здесь делаешь? — чеканит он, подходя вплотную с Хосок. — Тебя здесь быть не должно.              Хосок теряется от напора парня перед ним и непонимающе на него смотрит, ожидая объяснений.              — Что ты хочешь этим сказать? Ты ведь Сокджин?              — Да, но мы не знакомы, - Сокджин вновь осматривает Хосока с ног до головы, после переводя взгляд на охреневающего с происходящего Намджуна. — Что ты делаешь в нашем мире? Тебя здесь быть не должно.              Хосок моргает пару раз, а потом до него доходит смысл сказанного. Он вскакивает со стула, опрокидывая тот на пол. Он испуганными глазами смотрит на спокойного омегу.              — К-как? — заикаясь, спрашивает альфа. — Ты не можешь знать…              — Но я знаю и не понимаю, почему ты тут. А, что ещё мне интересно, какого хрена ты вмешиваешься в наши судьбы? — Сокджин кивает на Намджуна, как бы спрашивая, за каким хреном он его сюда притащил. — Мы должны были познакомиться только в следующем году.              — Кто ты? Ты ведьма или экстрасенс? К-как такое возможно? — смеётся Хосок. Он поднимает стул и садится на него, ставя локти на колени и пряча лицо в ладонях.               — Ты должен вернуться в свой мир или умереть.              Хосок резко поднимает взгляд на омегу, и в этот момент мимо головы того летит кружка. Все трое рассматривают осколки, что валяются на полу.              — Угомони его. Вас обоих не должно быть здесь.              — Что, блять, здесь происходит? — впервые подаёт голос Намджун. Он подходит к осколкам, после смотрит на Хосока с Джином, ожидая объяснений.              — С тобой я потом поговорю. А сейчас убирайтесь отсюда.              — Давай поговорим! — Хосок берёт Сокджина за руки, взглядом умоляя не выгонять их. Если этот омега что-то знает, значит он единственный, кто сможет помочь им с Юнги.              — Я не буду говорить с тем, кто портит мне все карты судьбы, — Джин отталкивает от себя альфу. В него снова летит кружка, но омега успевает увернуться. — А после такого, я точно помогать не буду.              — Как ты понял? — Хосок оборачивается на знакомый голос, рассматривая Юнги. Тот быстро подходит к Сокджину и смотрит в его глаза. — Ты можешь нам помочь?              — Ты сам заварил эту кашу, а теперь хочешь, чтобы я её разгребал? — усмехается Сокджин. Чон не замечает ни капли удивления на его лице при виде призрака, чего не скажешь о Намджуне.              — Так, — все смотрят на младшего альфу, что к выходу идёт. — Разбирайтесь со свой хернёй сами, а с тобой, — он указывает на Сокджина, — мы потом поговорим. А ты, Хосок, мне потом объяснишь, что за дичь тут происходит. Слишком много мистики, слишком много экшена. Для моего скептического мозга - это катастрофа.              Входная дверь хлопает за альфой. Хосок переводит взгляд на двух омег, что мысленно ведут какую-то борьбу.              — Хорошо, мы поговорим, — раздражено выдыхает Джин.              Он ведёт альфу вглубь помещения, после уходя на второй этаж. Они попадают в комнату полную свечей и зеркал. Сокджин шепчет что-то, после приглашая Чона сесть на диван.              — Как вы тут оказались? — спрашивает омега, обводя взглядом гостей.              — Я сам не знаю, это всё Юнги.              — Когда мы разбились на машине, я умер сразу, — за объяснения взялся Юнги, — И видел, как Хосока везли в больницу. Когда он лежал в реанимации, в комнате стало слишком светло, и в зеркале, которое висело в палате, я увидел Хосока. Но он был другим. Я видел как он издевается надо мной, а после тащит куда-то. Я подошёл ближе к зеркалу и коснулся поверхности.              Омега замолкает, он хмурится, что-то обдумывая.              — Дальше что было? — поторапливает Сокджин.              — Меня будто выкинуло в другую комнату. Я пошел следом за Хосоком и собой, только потом поняв, что это не я. Они попали в аварию, и этот Хосок был при смерти. Он оглядывался по сторонам, стоя рядом со своим телом. В больнице его пытались откачать, и у них почти получилось. Я видел, как тот Юнги молился, чтобы он не очнулся, — Юнги смотрит перед собой, вообще не двигаясь. Будто находится в трансе. Некоторые свечи Сокджина погасли, что были ближе к Юнги, — Там тоже было зеркало. Я видел, как мой Хосок хотел покончить с собой. И я перетащил его душу в это тело.              — Зачем? — Сокджин трёт переносицу, откидываясь в кресле. — Если твой альфа хотел пойти за тобой, зачем было ему мешать?              — Я хотел, чтобы он жил, — оправдывается омега, мельтеша по комнате.              — Сядь, у меня голова кружится. Что стало со вторым Хосоком?              — Юнги сказал, что он здесь, так же как и он, призраком гуляет, — тихо произносит Чон.              — Вы в курсе, что нельзя, чтобы вы вдвоём были в одном мире? Не может быть две параллельные души в одном мире, вы нарушили баланс.              — И что теперь делать? — еле слышно спрашивает Юнги, практически растворившись в воздухе.              — Тебе уйти на покой и забрать с собой одного из Хосоков. Но если ты забёрешь родного этому миру, нужно привязать этого, — омега кивает на Чона, — к нашему миру.              — Как это можно сделать? — полным надеждой голосом спросил Юнги.              — Не скажу, сами думайте! Ты нахер истинного моего притащил? — Сокджин шипит на Хосока, что голову сразу в плечи втягивает.              — Да я знал что ли, — цокает альфа. — Как мне остаться в этом теле?              — Голова есть на плечах — думай. Я больше ничего вам не скажу.              — А как ты всё-таки узнал?              Сокджин вздыхает сокрушённо, лицо ладонями растирает.              — Да от кого-то из прапрародственников дар достался. Души людей и их судьбы я вижу. И твоя судьба не должна была закончиться окном, Хосок.              — То есть Юнги…              — Он должен был умереть, такова судьба, и не нам её менять. Даже я, зная всё наперёд, не могу ничем помочь.              — Тот Хосок должен был выжить? — подаёт голос Юнги.              — Не могу сказать, не увидев ни его, ни второго Юнги, — Сокджин мотает головой и встаёт с кресла. Подходит к одному из зеркал и смотрит через него на Хосока. На несколько минут его взгляд становится полностью стеклянным. Чону кажется, что в данный момент и не человек перед ним стоит. — Интересно, — шепчет Джин, промаргиваясь и обнимая себя за плечи.              — Что такое? — Хосок следит за омегой, что к нему подходит и осматривает его.              — Я не вижу ничего в твоей судьбе. Сплошная темнота.