Recambio. Обратный счёт. Книга вторая

Про днюху Женькину Иван узнал случайно. В тот день они договорились слетать в любимый Женькин бутик, чтобы присмотреть пальто. Женька капризничал в бутике, как звезда на выпасе, сбил с ног и умотал всех продавцов-консультантов, чтобы потом в заключение намеренно пробормотать себе под нос, но с таким расчётом, чтобы услыхали в последнем ряду амфитеатра: «Да ну, здесь всё говно какое-то, глянуть не на что», и, развернувшись, походкой Цезаря направиться к выходу. Иван поплёлся за ним, уже триста раз пожалев, что согласился составить компанию. И вот тут зазвонил Женькин телефон. — Алло, — недовольно промычал он, нажав на приём. Далее последовало молчание, изредка прерываемое стандартным: — Угу. Спасибо. Да. Спасибо. Я в магазине. Нет. Не буду. Спасибо. Пока. Он сбросил звонок, и телефон тут же клацнул, принимая сообщение. Женька с раздражением вскинул руку, и Иван машинально взглянул в его сторону, случайно взглядом ухватив стартовую строку смс: «МТС поздравляет вас с Днём…» — Это что же, у кого-то сегодня днюха? — Ну, — коротко подтвердил Женька. Они шли к парковке, не обращая внимания на взгляды. Покровский, как обычно, вызвал интерес, даже несмотря на то, что сегодня был одет во всё чёрное, разве что только куртка выбивалась из общей темы — яркая, чёрно-белая, с двумя перекрещенными неровными стрелами на спине. Ванька хмыкнул. Тоже мне друг называется, ага. Днюха у него. И равнодушно, стараясь не показать обиды, поинтересовался: — И где отмечаешь? Зная Женьку, тот должен был закатить тусу непременно в самом дорогом клубе, с плясками и бубном, с блэкджеком и модельками обоих полов. Выкинуть огромные деньги и попасть потом в хронику скандалов на первые полосы самых жёлтых инет-изданий. Да и некоторые белые тоже бы заинтересовались. Иван, конечно, не любитель таких тусовок, и именинник об этом знал. Но как бы там ни было, ему стало неприятно. Да он бы и сам не пошёл! Но его и не позвали… — Дома, — коротко и мрачно отбил Женька. Он плёлся, глядя себе под ноги. И добавил: — Хлопну полстакана коньяка и лягу спать. — Э! Нет, так не пойдёт! — Ванька даже остановился, заставив Жеку притормозить. — Я тоже коньяка хочу! Это Иван ляпнул не задумываясь. И попал в яблочко с первого раза. Потому что если бы он заявил что-либо наподобие «я тебя не оставлю» или «в днюху нельзя оставаться одному», ну или ещё какую хрень, то был бы послан как пить дать. Хотя это было правдой. Женька помолчал немного и усмехнулся. Всё-то он понял. Но ответил в кон. — На двоих полстакана не хватит. Нужно зайти в магаз. — Сиди. Я сам схожу. Иван запихнул его в тачку, не слушая возражений, а сам метнулся к алкомаркету, что завлекательно подмигивал невдалеке разноцветными огоньками рекламы. И насчет подарка он не особо заморачивался: спонтанный день рождения тем и хорош, что не нужно особо париться. А вот бутылкой элитного шампанского можно запросто убить двух зайцев одновременно — тут и подарок тебе, и бухло. Прикупив заодно Хеннесси, который никогда не бывает лишним участником любого движа, он вернулся и, занырнув в нутро автомобиля, кинул Женьке на колени коробку с шампанским. — С днюхой тебя, бро. — Охренеть, — присвистнул Жека. — Дом Периньон! Спасибо, Вань. Давно хотел попробовать. — Наверняка ничего особенного. — Ванька отмахнулся. — Ну подумаешь, дом как дом. По-любому семья какая-нибудь. — Не было у него семьи, — задумчиво пробормотал Джеки. — Он вообще монах был. — Кто? — Ну… дом этот. Дом — это значит монах. А Фамилия у него… — Периньон? — догадался Иван. — Типа того, — неуверенно отозвался Женька. — Хотя не факт. Может, имя? — Да не-е-е. Что за имя такое дурацкое? Периньон. Фамилия однозначно. Вот выпьем его, и сразу ясно станет — имя или фамилия. Иван вырулил на шоссе, продолжая болтать легко ни о чём. И это было очень удачно — Женька расслабился и даже пару раз коротко засмеялся. — Значит, дом — не дом, — задумчиво протянул Ванька. — Ты ещё скажи, что и вдова Клико — не вдова. И тогда мой мир точно не будет прежним. — Вдова — верняк вдова, — уверенно кивнул Женька. И тут же задумался. — Или… нет? — Хватит! — Иван со смехом отобрал бутылку и, извернувшись, кинул её на заднее сиденье. — Вдова — стопудово вдова. Двести лет прошло, за такой срок любой муж кони двинет. — А ты знаешь, что это она изобрела мюзле? — Ещё какое-нибудь бухло? — подозрительно поинтересовался Иван. — Сам ты бухло! — Женька окончательно пришёл в себя и развеселился. — Это проволочка, которой закручена пробка, ну? Называется мюзле, пень ты лесной. Ванька был согласен и на пень, тем более что обижаться-то? Женька просто фонтанировал такими случайными фактами — следствие того, что он вырос в непростой семье. И грех было и обижаться на такое. К тому же общаться с Женькой было не скучно. Иван впитывал всю интересную информацию как губка. — Однажды эту вдову попросили поставить ящик шампанского на какую-то там свадьбу. Но погода стояла жаркая, и бутылки начали палить пробками одна за одной. Хитрая вдова не растерялась и распотрошила свой корсаж — вынула проволочки и быстренько скрутила из них такие маленькие игрушечные намордники для пробок, ну чтобы не вылетали. И точняк представила всё как модный эксклюзив. Ещё и денег содрала, поди. — Надеюсь, — Ванька задыхался от смеха, — надеюсь, покупатели не сразу узнали, из какого места все эти мюзле вынуты? — Ну, это ж не резинка от трусов. Вполне приличный себе элемент одежды. — И дальше без корсета пошла? — Об этом история умалчивает. Вернее, не договаривает. — Я думаю, что здесь половина — враки, — отсмеявшись, заключил Ванька. — Половина мировой истории замешана на враках. Точнее, на ложных фактах, — справедливо заметил Женька. — Останови, я в «Магнит» зайду: холодильник пустой. — Даже не думай, — возмутился Ванька. — Всё закажем: и пиццу, и роллы, и греческий салат. И торт пускай привезут. Я не позволю, чтобы ты в свою днюху готовил. — Ладно, — легко согласился Женька. Торт, правда, пришлось купить. Женька включил принцессу и захотел красную «Москву», поэтому пришлось заехать в кондитерскую. А всё остальное они заказали с доставкой. Три пиццы и два огромных сета роллов. — Ух, жрать хочу, как Халк, — ныл Женька, в то время как Иван открывал коробку с шампанским и засовывал бутылку в морозильник. — Сказали через сорок минут, — успокаивал его Ванька. — Как раз монах охладится. — Ладно. Я в душ пока. — Вали. В отсутствие хозяина Иван принялся осматриваться. С прошлого раза в огромной квартире ничто не поменялось. Всё сияло и блестело, как обычно. Последствия загулов Женька ликвидировал мгновенно, буквально на следующий день, ну или вызывал клининг, если самому было некогда или лень. Он прошёл в свою любимую комнату, где стоял огромный рояль с чёрными и не белыми, а жёлтыми клавишами — они были чуть потёртыми в том месте, где их касались пальцы пианиста. Там виднелись едва заметные углубления. Крышка была открыта, и Иван украдкой, пока Женька не видит, потрогал их пальцем — они отозвались мелодичными звенящими голосами. Как ему показалось, недовольными. Ну правильно, чувствуют, что не хозяйская рука. Развёрнутые ноты стояли на пюпитре, и что интересно, не типографские, а рукописные. Он что, музыку пишет? С него станется… хотя вряд ли. Иван слышал, что редкие ноты, которые невозможно достать или не дают копировать, переписывают вручную. Он прошёл на кухню, осмотрелся и решил, что лучше будет поляну накрыть на журнальном столике в зале, где красовался недавно купленный Женькой огромный телик и приставка — заодно можно будет и поиграть, и кинчик посмотреть. Иван сноровисто расставил бокалы под шампанское и тарелки. Нарядный тортик пока пускай пылится в холодильнике, а вот бутылку-то можно уже и доставать: лёд там не нужен. Женька застрял — плескался в ванной, ну это вовсе не новость мирового масштаба: его обычно оттуда и не выкуришь. А вот пицца и роллы непростительно задерживались, да почти все пятьдесят минут прошли вместо обещанных сорока. Хотя… там, вроде бы, на сайте сказано от сорока до шестидесяти? Пока Иван открывал сайт, чтобы убедиться, что да, подстава, шестьдесят, из душа показался Женька. Мокрые тёмные волосы, подстриженные непривычно коротко, делали его лицо совсем юным и безмятежным, похожим на подростка. Смешные клетчатые шорты усиливали этот эффект. Хозяин на ходу напяливал на себя майку-алкоголичку. — Потрахаемся? — бодро брякнул Женька, вытирая волосы и глядя в окно. И, не дождавшись реакции, продолжил возмущённо: — Блядь, где там наша еда? Иван только глаза закатил. Женька привычно троллил его; он и внимания не обращал на его дебильные шутки. Как говорится, песец — второе его имя. Ваньку иногда подмывало на этот его привычный пиздёж ответить внезапным: «А давай!» — и посмотреть на охуевшее лицо своего друга. Однако даже в шутку заступать за эти алые флажки не хотелось. Статус друга — слишком редкая и дорогая вещь, чтобы им рисковать. Поэтому он и ответил привычно: — Пошёл на фиг. Женька, кажется, давно проехал тему, потому как с удивлением на него уставился и лишь спустя мгновение догнал, за что его послали. К этому времени он уже насухо вытер волосы, да там и волос-то было кот наплакал. Жёсткий ёжик высох мгновенно. Тифозник чёртов. — А. Ну да. Давай, бро, хоть шампуня накатим. Дом этот уже соскучился. — Сейчас. Иван взялся за запотевшее горлышко и принялся разматывать грёбаное несговорчивое мюзле. — Давай быстрее, — нервничал Женька. — Чёт меня как-то колбасит. — В днюху всегда так, — сочувственно произнёс Иван. Он справился с железкой и аккуратно положил её на небольшой столик. Настала очередь пробки с тиснением на куполе. И тут пришлось попотеть: проклятое «Дом Периньон» никак не желало открываться. Под нытьё Женьки о том, что он очень голодный удав и сейчас проглотит вилку, как граф Калиостро, Иван почти потерял терпение и готов был послать своего неугомонного приятеля за штопором, как вдруг внезапно — ага, как обычно, когда уже и ждать перестали — раздался звонок в дверь. Женька подскочил на месте и кинулся открывать с радостным воплем: — Ну вот пришла еда, откуда не жда… ли… Иван, полностью захваченный неравной схваткой с шампанским, не сразу обратил внимание на то, что хвост фразы повис в вакууме. И только последовавший за этим резкий хлопок двери — такой силы, что на стене закачался какой-то безымянный офорт, заставил его насторожиться и понять, что что-то пошло не по сценарию. Он поставил упрямого дома на стол, быстро вышел в коридор и завис. Ни курьера с едой, ни Женьки там не обнаружилось. Все словно сквозь землю провалились. Но тут тишина в коридоре мгновенно взорвалась новым звонком в дверь. Иван, ничего не понимая, распахнул её настежь, и от неожиданности отпрянул: на пороге стоял незнакомый высокий парень в чёрной куртке поверх худи сливочного цвета. И лицо у него было вовсе не праздничное. Да оно вообще ничего хорошего не предвещало: напряжённый взгляд, чёткие скулы. С таким в тёмном переулке не захочешь встретиться, ну и на пороге собственного дома — тоже так себе. Парень, впрочем, также казался не в восторге от того, что увидел Ваньку. Даже тень сомнения пронеслась в его чуть прищуренных глазах. Он, в свою очередь, подвис, по-видимому, собираясь с мыслями. — Вам кого? — спросил Ванька, растерянно прикидывая про себя, куда мог деться Женька. — А где хозяин? Ну, то есть Джеки? — Парень наконец-то отмер и заговорил. Ванька пожал плечами. — Жень! — крикнул он в пролёт лестницы. Не взлетел же тот! И не растворился в воздухе. Но Покровский не отзывался. Иван повернулся к гостю с запоздалым вопросом. — А вы кто? Но парень ответить не успел, потому что одновременно с этими словами произошли сразу два события. Во-первых, в ванной в конце коридора загорелся свет, отвечая на вопрос, куда внезапно делся именинник. Во-вторых, именно в этот момент бутылка с непокорным «Домом» решила наконец сдаться и поставила об этом в известность всех обитателей квартиры небольшим, но многозначительным хлопком, больше похожим на игрушечный взрыв. — Блядь! — Иван рванул на звук вылетевшей пробки, прикидывая на ходу размер бедствия и крикнув напоследок в сторону ванной: — Женька! Выходи, блин, ну что за цирк? Это к тебе!