Осознание

      — Увидев небольшую часть того, как Вэй Усянь становился темным заклинателем, что вы сейчас об этом думаете, уважаемые праведные заклинатели? — Последние слова князь демонов произнес с особым пренебрежением.       Переглянувшись друг с другом, ни один из заклинателей не решился ответить на поставленный вопрос. Ведь если они признают, что обвинения в сторону Старейшины Илина были несправедливыми, то какие они тогда праведные заклинатели?       Видя, что все молчат, Хуа Чэн обратился к Не Минцзюэ:       — Глава Не, вы недавно говорили, что Вэй Усянь решил пойти по темному пути заклинательства только потому, что этот путь был легче. Вы и сейчас так думаете?       Не Минцзюэ сразу вспомнил поток всех тех ужасных голосов в голове Вэй Усяня, которые он, наверное, не сможет забыть до конца своей жизни. Хоть он ранее и отрицал перед Князем демонов про темную ци в своем теле, сам же он прекрасно понимал, что сейчас с ним происходит. И если у него был выбор, то у Вэй Усяня на то время его не было. Он пожертвовал собой ради спасения своих близких и всех заклинателей, а сам же Не Минцзюэ, как и прошлые главы Не, преследовал только одну цель — возвысить и сделать свой клан сильней. И даже то, что почти всех заклинателей клана Не постигало искажение ци, его никогда не останавливало продолжать идти этим путем.       — Я больше так не считаю, — твердо произнес Не Минцзюэ, признавая свою ошибку.       Лань Сичэнь удивлённо посмотрел на названного брата, не ожидая, что тот вообще когда-то изменит свое мнение в отношении Вэй Усяня.       Мэн Яо на это лишь усмехнулся. Вся эта ситуация его смешила, вначале эти все заклинатели дружно убили Старейшину Илина, презирая за все, а теперь у них совесть типа проснулась! Да если бы они хотели тогда узнать правду, разве так просто поверили чужим словам? Нет! Потому что они не хотели, потому что их раздражал такой человек, как Старейшина Илина, и любую мелочь они раздували до огромной проблемы, чтобы только уничтожить его. Мэн Яо хоть не собирается прикидываться хорошим, когда очередь дойдет до него, он честно признается в том, что совершил, и это он сделает не потому, что раскаялся. Уж точно нет, не он виноват, что Вэй Усяня убили, а все это гнилое окружение, которое не терпит людей лучше себя. Да, он наговаривал на Вэй Усяня, пользовался им в своих корыстных целях, но если бы хоть кто-то из этих заклинателей и правда были за честность и справедливость, разве смог бы он их всех обмануть? Мэн Яо был уверен, что даже если бы его не было, то эти люди все равно бы уничтожили Вэй Усяня и любого другого человека, попытавшегося пойти против них.       — Даже так, какие перемены, — усмехнулся Хуа Чэн.       — Тогда еще один вопрос к вам господин Не и ко всем заклинателям. Благодаря кому и чему вы смогли выиграть в борьбе против клана Вэнь?       Юй Цзыюань и Цзян Фэнмянь внимательно посмотрели на заклинателей, их очень интересовало, как кланы смогли победить могущественный клан Вэнь.       Первый отозвался Глава клана Лань, Лань Сичэнь:       — Клан Лань признает, что главная заслуга в свержении клана Вэнь была Вэй Усяня и его Тигриной печати.       Лань Цижэнь согласно кивнул, хоть он до сих пор и считает это недостойным путем, но отрицать, что только благодаря этому мальчишке они остались живы не было смысла.       — Тигриной печати? — Удивленно переспросила Юй Цзыюань.       Лань Сичэнь решил объяснить:       — Это одно из главных изобретений господина Вэя, благодаря ей ему повиновалась бесчисленная армия мертвецов.       — Вэй Ину повиновались мертвецы? — Цзян Фэнмянь не мог поверить в то, что слышал.       — И не только мертвецы, а и вся нечисть, мы правда смогли победить только благодаря его навыкам в темном искусстве. — Произнес Не Минцзюэ.       — Как такое возможно… — Все также удивленно проговорила Юй Цзыюань, не понимая, как за такое короткое время этот мальчишка смог стать настолько могущественным.       Хуа Чэн для осуществления своего плана, посмотрев в сторону, где сидел Лань Цижэнь, обратился к нему:       — Господин Лань, следующий момент из жизни Вэй Усяня будет напрямую связан с вашим племянником, Лань Ванцзи. Я бы хотел, чтобы вы внимательно посмотрели и сделали соответствующие выводы. То, что вы увидите будет происходить уже после победы над кланом Вэнь. И да, это никак не касается суда, но я хочу, чтобы вы это увидели.       Лань Цижэнь кивнул и внимательно посмотрел в направлении, где уже появилось изображение.       — Лань Чжань, что это за момент? Что задумал Хуа Чэн? — Немного с волнением спросил Усянь.       Ванцзи ничего не ответил, но внутренне напрягся, что-то внутри него подсказывало, что это именно тот момент, за который ему было большего всего стыдно. Когда изображение появилось, Ванцзи хватило одного взгляда, чтобы внутри все похолодело, а уши уже понемногу начинали краснеть, осознавая, что сейчас увидит Вэй Ин и все заклинатели.       Это была охота на горе Байфэн, устраиваемая кланом Ланьлин Цзинь. Для того, чтобы начать охоту, заклинатели должны были попасть в одну из мишеней. Первый, кто решился стрелять, был Цзинь Цзысюань.       Мадам Цзинь, видя сына, опять не смогла сдержать слезы, он был настолько реальным, что она несколько раз хотела подойти к изображению и дотронуться до него. Но, боясь гнева Князя демонов, так и не решилась на это.       Цзинь Цзысюань, проезжая верхом и не сбавляя скорости, вынул из-за спины оперенную стрелу, натянул лук и выстрелил в самый центр мишени. С башен вокруг раздались одобрительные возгласы.       Увидев, как показал себя Цзинь Цзысюань, Вэй Усянь и Цзян Чэн даже бровью не повели. Однако неподалеку кто-то внезапно громко фыркнул, затем раздался возглас: «Если кто из вас не струсил, выходите и попробуйте показать лучшую стрельбу, чем показал Цзысюань!»       Вэй Усянь, посмотрев на того, кто это произнес, увидел племянника Цзинь Гуаншаня — Цзинь Цзысюня. Ранее в Башне Кои проводился пышный прием, где Вэй Усянь слегка повздорил с Цзинь Цзысюанем, а его двоюродный брат затаил злобу, и теперь пытался его спровоцировать. Вэй Усянь лишь мягко улыбнулся, а Цзинь Цзысюнь, видя, что тот не принял вызов, преисполнился самодовольства.       — Смотрите этот Цзинь Цзысюнь первый провоцирует господина Вэя, — кто-то проговорил из зала со злостью в голосе.       Однако, конный строй Ордена Юньмэн Цзян как раз оказался напротив стрельбища, и Вэй Усянь обратился к Двум Нефритам Ордена Гусу Лань, также готовящимся стрелять: «Лань Чжань, не поможешь мне?»       Лань Ванцзи бросил на него взгляд, но не удостоил словом. Цзян Чэн спросил: «Что ты опять задумал?»       Лань Ванцзи тоже не выдержал: «Что тебе нужно?»       Вэй Усянь поинтересовался: «Могу ли я позаимствовать твою лобную ленту на время?»       Лань Цижэнь от такой просьбы поперхнулся воздухом и весь покраснел лицом.       — Бесстыжий мальчишка, — разгневался он.       Мадам Юй даже не удивилась бесстыдству Вэй Ина, ведь в этом был весь он.       Цзян Фэнмянь лишь улыбнулся.       В зале тоже послышались шепотки:       — Он не знал или специально ее попросил?       — Неужели он на что-то намекает второму господину Лань? — Захихикала какая-то девушка.       Вэй Ин, слушая реакцию всех, непонимающе уставился на Ванцзи.       — Лань Чжань, что это со всеми? Почему все так остро отреагировали на то, что я хотел одолжить твою ленту? Я, конечно, знаю, что вы к ней очень бережно относитесь, но все же, почему ты тогда мне отказал? — Как-то даже обиженно произнес Усянь.       Ванцзи недовольно и даже как-то разочарованно посмотрел на Усяня, не понимая, как тот до сих пор может не знать значения их налобной ленты. Он ведь столько раз переписывал правила их клана!       — Вэй Ин, ты правда не знаешь значения нашей налобной ленты?       Усянь, не замечая изменения эмоций у Ванцзи, непринужденно ответил:       — А у нее есть особое значение?       — Мгм. — Холодно ответил Ванцзи.       Усянь все же ощутив ледяную ауру, которая внезапно окутала его любимого, сразу же развернулся у того в руках и с волнением спросил:       — Лань Чжань, ты сердишься?       Врать в их клане было запрещено, поэтому Ванцзи ничего не оставалось как ответить, как есть:       — Мгм.       Проанализировав всю ситуацию и сложив все вместе, Вэй Ин пришел к выводу, что Ванцзи расстроило, что он так пренебрежительно отнесся к их налобной ленте, видимо, она и правда для них настолько важна.       — Я понял, это все из-за ленты, тогда как появится возможность, я прочитаю и даже выучу все, что касается вашей ленты, — подняв три пальца вверх, серьезно пообещал Усянь.       — Нет нужды.       Вэй Ин непонимающе уставился на Ванцзи и как-то понуро спросил:       — Почему? Ты так сильно расстроился?       — Нет. Я хочу тебе сам рассказать об этом, как только мы вернемся домой.       Наклонившись, Ванцзи нежно, едва касаясь, поцеловал Усяня возле уха, а затем тихо прошептал:       — И не только рассказать, но и показать возможности нашей ленты.       Вэй Ина почему-то от этих слов бросило в жар, а по шее пошли мурашки. «И когда это только Лань Чжань научился такому? И как он показывать собрался? Может…» Вспомнив картинки из весенних книг, Усянь покраснел еще больше и задышал слегка чаще, чем требовалось.       Ванцзи, внимательно смотревший на Усяня и подмечая все изменения его эмоциях, довольно улыбнулся.       Услышав его слова, Лань Ванцзи немедленно отвел взгляд, больше не глядя на него. Лань Сичэнь же улыбнулся и произнес: «Молодой господин Вэй, вам кое-что неизвестно…»       Лань Ванцзи прервал его: «Брат, нет нужды в объяснениях».       Лань Сичэнь согласился: «Как скажешь».       — Вот если бы ты тогда не помешал бы брату мне все объяснить, я бы давно бы уже знал значение вашей ленты, — буркнул все еще красный Вэй Ин.       Цзян Чэну страсть как захотелось отвесить Вэй Усяню оплеуху, чтобы тот слетел с коня. Если бы ситуация не являлась столь официальной, Цзян Чэн готов был поклясться, что Вэй Усянь вытворил бы что-нибудь эдакое. Он спросил: «Для чего тебе понадобилась его лобная лента? Повеситься решил? Так я одолжу тебе для этого свой пояс, можешь не благодарить».       — А-Чэн, — недовольно позвал Цзян Фэнмянь.       Цзян Чэн, виновато посмотрев на отца, затем вновь обратил свой взгляд на изображение, пытаясь понять, зачем Князь демонов показывает именно этот момент. Как он помнил тогда ничего важного не произошло…       Вэй Усянь, разматывая черную ленту, защищающую запястье, ответил: «Можешь оставить его себе. Без лобной ленты мне не нужен твой захудалый пояс».       Цзян Чэн: «Ах ты…»       Не дав ему договорить, Вэй Усянь быстро повязал черную ленту на глаза, вынул стрелу, натянул тетиву, выстрелил — точно в яблочко!       Каждое его движение выглядело плавно, аккуратно и молниеносно, зрители даже не успели понять, что он собирается делать, не успели разглядеть, как все произошло, а центр мишени уже пронзило насквозь. Спустя пару секунд тишины трибуны разразились грохочущими аплодисментами, намного сильнее и громче, чем ранее достались Цзинь Цзысюаню.       Лань Сычжуй с восхищением наблюдал, как метко попал в цель Вэй Усянь даже с закрытыми глазами.       Цзинь Лин же тем временем наблюдал за своими родителями, которые иногда появлялись на изображении. Каждую черту их лица он пытался сохранить у себя в памяти. Когда же он увидел, как Вэй Усянь обошел его отца, он недовольно нахмурился, считая, что тот скорей всего смухлевал, ведь с закрытыми глазами так метко попасть в цель точно невозможно.       Вэй Усянь, приподняв уголки рта, покрутил лук в руках и убрал его за спину. Цзинь Цзысюнь, увидев, что Вэй Усянь в своем бахвальстве превзошел даже Орден Ланьлин Цзинь, громко фыркнул и с недовольством на лице и в душе вновь произнес: «Стрельба — всего лишь разминка перед охотой, только и всего. К чему все эти жалкие фокусы? Раз уж ты завязал глаза, то оставайся так на все время облавы, если кишка не тонка! На горе Байфэн мы и посмотрим, кто действительно силен, определим победителей и проигравших!»       Вэй Усянь легко согласился: «Идет!»       Цзинь Цзысюань махнул рукой, отдавая адептам приказ: «Выдвигаемся!»       — Неужели он в самом деле собирается оставить эту черную повязку на глазах на все время охоты? Как же он тогда собрался охотиться?       — Так он не то что оставил, он вроде как даже выиграл тогда!       — Старейшина Илина и правда нечто!       Вэй Усянь же, не снимая повязку с глаз, завел руки за спину и неспешно направился к горной тропе, ведущей на гору Байфэн, словно явился не для участия в облаве, а просто беззаботно прогуливался по двору своего собственного дома.       Вэй Усянь долгое время продвигался вглубь гор Байфэн сам по себе, пока, наконец, не нашел весьма подходящее для отдыха место.       Толстая и прочная ветвь росла из еще более толстого и прочного ствола дерева, которое преградило ему путь.       Вэй Ин вспомнив, что было дальше испуганно завертелся. Понимая, что Ванцзи все равно все увидит и мысли его он тоже, конечно же, услышит, а они были довольно-таки неприличными. Но разве он виноват, что эта заклинательница так хорошо целовалась. И вообще это же не он кого-то целовал, а его, так что Лань Чжань не должен злиться ведь так? «Чтоб этого Хуа Чэна! Лань Чжань точно расстроится» Поняв, что единственная возможность хоть немного сгладить ситуацию это быстрее рассказать все самому, пока Ванцзи чего-то не надумал себе. А Хуа Чэну он потом еще все выскажет, что о нем думает.       Поймав взгляд золотых глаз, Вэй Ин немного удивился. За это время он стал лучше считывать эмоции с лица Ванцзи. И сейчас в его глазах был страх? Лань Чжань чего-то боится? Не успел он ничего сказать, как Ванцзи заговорил первым:       — Вэй Ин, мне надо тебе кое-что рассказать, тогда я… — Замешкавшись и не зная, как продолжить Ванцзи напряженно переводил взгляд то на изображение, то вновь на Усяня, понимая, что сейчас Вэй Ин и без него все увидит и, скорее всего, будет расстроен таким поступком Ванцзи.       Вэй Усянь постучал по сухой неровной коре, решил, что дерево достаточно крепкое, и ловко взобрался по стволу наверх. Он удобно устроился на ветке, зажмурив глаза под черной повязкой. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь просветы в кроне дерева, озаряли его лицо.       Вэй Усянь поднес к губам Чэньцин и заиграл, лаская флейту пальцами. Звонкая мелодия флейты выпорхнула птицей в небо, разлетаясь далеко вглубь горного леса.       Цзян Фэнмянь удивленно слушал, как Вэй Ин очень красиво играет на флейте «Но ведь раньше он никогда даже не интересовался флейтой. Когда он только научился играть, а главное, зачем?».       Играя на флейте, Вэй Усянь свесил ногу с ветки и стал покачивать ею в воздухе, носком сапога задевая траву под деревом. Утренняя роса слегка промочила ткань сапога, но он не обратил на это никакого внимания.       Закончив играть, Вэй Усянь сложил руки на груди и устроился поудобнее, прислонившись к дереву. Флейту он убрал за пазуху. Цветок, брошенный шицзе, все еще красовался у него на груди, источая тонкий, освежающий аромат.       — И это все? Вся его охота? Просто сыграл на флейте? Он правда тогда выиграл? — Не веря, спросил один из заклинателей.       — Ты что, это ведь знаменитая Чэньцин! Уверен, вся нечисть уже поймана кланом Цзян.       Юй Цзыюань внутренне напряглась, слыша заклинателей. Она знала, что мальчишка был талантлив, но чтобы только с помощью одной флейты управлять нечистью…       Неизвестно, сколько он так пролежал, юноша даже стал погружаться в полудрему, когда внезапно вздрогнул и пробудился.       Кто-то приближался к нему.       — Лань Чжань, ты должен знать, то, что сейчас произойдет, было не по моему желанию! Меня заставили, я не хотел! Даже вырваться пытался! — Усянь понимал, насколько это все глупо звучит, ведь он взрослый мужчина, да еще и заклинатель и не смог вырваться из захвата рук какой-то слабой заклинательницы? Хотя слабой ее точно не назовешь, он ведь и правда пытался ее оттолкнуть, но с какой силой она прижала его к дереву, позавидовал бы даже парень.       И хоть в начале Вэй Ин безумно злился на князя демонов за то, что он это все показывает, ведь как ему потом всем в глаза смотреть, если он, конечно, решится в них посмотреть. То теперь ему было любопытно увидеть эту могучую заклинательницу и, наконец-таки, узнать, кто так варварски похитил его первый поцелуй!       Ванцзи весь окаменел от услышанного, в голове сразу возникли неприятные мысли «Вэй Ину не понравилось, он хотел вырваться, я заставил его!»       — Прости, — совсем тихо произнес Ванцзи.       Услышав от Ванцзи слово «прости», Усянь уже хотел возразить, как его взгляд зацепился за изображение и человека, который подходил к нему. И это была совсем не могучая заклинательница! Это был Лань Чжань!       Вэй Ин отупело смотрел за происходящим и все, что он смог из себя выдавить, было понимающе:       — Оо…       Спустя пару мгновений, не услышав, чтобы другой человек что-то говорил, Вэй Усянь не выдержал и начал разговор первым: «Ты пришел сюда поучаствовать в облаве?»       Никто ему не ответил.       Вэй Усянь продолжал: «Рядом со мной тебе не удастся раздобыть ничего достойного».       Собеседник по-прежнему молчал, но при этом сделал несколько шагов в его сторону.       — Это же второй господин Лань, почему он не отвечает?       Вспоминая тот день и эмоциональное состояние брата, Лань Сичэню пришла в голову невероятная мысль «Неужели он тогда…». Теперь он догадывался, что хотел князь демонов, чтобы увидел его дядя, и сейчас Лань Сичэнь начинал волноваться за внутреннее состояние дяди после увиденного.       Лань Цижэнь же смотрел, не отрываясь, все еще не понимая, зачем его племянник пришел к Вэй Усяню да еще и молчит.       Цзян Чэн нахмурился, что-то во взгляде Лань Ванцзи ему не нравилось, как-то странно он смотрел на его брата, словно хищник на добычу…       Юноша выпрямился, повернул голову в направлении незнакомца, приподнял уголки губ в улыбке и только собирался что-то сказать, как вдруг его с силой оттолкнули назад.       Вэй Усяня спиной прижало к дереву. Правая рука метнулась к повязке, чтобы сорвать ее, но человек немедля схватил его запястье с такой силой, что вырваться не получилось. При этом никакой угрозы не ощущалось. Вэй Усянь попытался вытрясти из левого рукава талисман, однако противник разгадал его замысел и также пресек попытки совершить задуманное, жестким сильным движением прижав обе его руки к дереву над головой. Тогда Вэй Усянь поднял ногу для пинка, но внезапно ощутил на губах тепло, от которого так и замер.       — Аааа! Вы тоже это видите? — закричала какая-то девушка в зале.       Весь зал оживился, все громко кричали, шокировано смотря как самый благородный и праведный заклинатель, в клане у которого 4000 правил, сейчас целует не просто мужчину, а темного заклинателя так еще и без его на то согласия!       Лань Цижэнь почувствовал, что у него началось искажение ци, он трясущейся рукой указал на изображение и с пылающими от гнева глазами спросил:       — Сичэнь! Ты знал об этом? Это правда Ванцзи?       Лань Сичэнь как можно мягче улыбнулся, уже приготовившись к такой реакции дяди.       — Я не знал про этот случай, но я знал о чувствах брата. Он давно уже был влюблен в господина Вэя.       Лань Цижэнь поднялся со своего места и громко выкрикнул:       — Он что? Влюблен в мужчину?! В этого…!!! — Да, может, имя Вэй Усяня и начинает немного осветляться, но он все равно остается темным заклинателем и самым неудачным учеником Лань Цижэня!       Юй Цзыюань вся скривилась от увиденного, но, услышав слова Лань Цижэня, не смогла себя сдержать:       — Что значит «этого», ваш племянник силой целует Вэй Усяня, когда тот явно этого не хочет, это так вы воспитываете своих адептов?!       Цзян Чэн тоже решил не отставать от матери.       — Мой брат всегда интересовался только женщинами! Представьте, как было бы ему если бы он узнал, что его поцеловал мужчина! Какое унижение он бы испытал! Повезло, что на нем была повязка, и он не увидел, кто с ним такое вытворял!       Лань Ванцзи весь вздрогнул, а и правда, если бы тогда на Вэй Ине не было повязки, или она бы слетела, то как бы он отреагировал, увидев перед собой его. Неужели и правда ему бы стало противно, ведь тогда Вэй Ин еще не разобрался в своих чувствах…       Лань Цижэнь вновь рухнул на свое место, его тело била крупная дрожь, он весь трепетал от гнева, который даже не знал на кого выплеснуть, ведь виновника рядом не было.       — Господин Цзян, я бы на вашем месте не утверждал так яро, что господину Вэю нравились только девушки, — холодно произнес Лань Сичэнь.       Цзян Чэн оскорбился:       — Вы хотите сказать, что знаете моего брата лучше меня?       Лань Сичэнь хотел бы сказать, что так оно и есть, но, видя с каким гневом на него смотрит Цзян Чэн, решил попытаться сгладить немного ситуацию.       — Я лишь хочу сказать, что мы не знаем, настоящих чувств этих двоих, давайте не будем делать выводы и обвинять кого-то.       Цзян Чэн намеревался вновь возразить, как на его плечо легла рука, а после он услышал:       — Хватит! — Твердо произнес Цзян Фэнмянь.       Ощущение было незнакомым и странным, влажным и теплым. Вэй Усянь вначале совершенно не осознал, что в конце концов произошло, голова его опустела. Но когда до него, наконец, дошла суть происходящего, юноша содрогнулся от шока.       Человек, заблокировав его запястья, прижал Вэй Усяня к дереву… поцелуем.       — Почему мы должны это смотреть, — с полным отвращением сказал Не Минцзюэ.       Какая-то из заклинательниц недовольно выкрикнула:       — Если вам не нравится глава Не, то вы можете отвернуться! А другим не мешайте!       — Именно, наконец-то, хоть что-то интересное началось!       Не Минцзюэ прикрыл глаза, пытаясь и правда больше не смотреть, но мысли Вэй Усяня были слишком громкие!       Он попробовал вырваться, чтобы сдернуть черную повязку, но первая же попытка провалилась. Юноша приготовился к следующей, однако кое-что внезапно заставило его сдержаться.       Человек, который его целовал, кажется, едва заметно дрожал.       — Брат, — произнес Сичэнь.       Вэй Усянь разом потерял всю тягу к сопротивлению.       Его посетили мысли: «Судя по всему, девушка не слаба физически, но при этом по характеру почему-то боязлива и застенчива, раз до такой степени взволнована». В противном случае она бы не стала совершать это тайное нападение. Очевидно, ей понадобилась вся смелость, чтобы пойти на подобный шаг. Кроме того, поскольку девушка определенно являлась сильной заклинательницей, значит, и самоуважением также обладала немалым. И если он сейчас необдуманно сорвет повязку и увидит ее лицо, разве сможет незнакомка справиться со смущением и стыдом?       — Придурок! — Не сдержался Цзян Чэн, — Какая он тебе девушка, там и с завязанными глазами можно понять, что это мужчина!       Юй Цзыюань была согласна с сыном, еще недавно она восхищалась гениальным умом этого мальчишки, но сейчас, слыша его мысли, она не могла понять, как можно быть настолько глупым.       Четыре лепестка тонких губ нежно и осторожно прикасались друг к другу, не в силах ни сойтись, ни расстаться. Вэй Усянь еще не решил, как ему следует поступить, когда захватившие его в плен губы внезапно сделались дерзкими, а язык, не позволяя зубам сомкнуться, проник внутрь, лишив его последней возможности к сопротивлению. Юноша ощутил, что стало трудно дышать, и хотел отвернуться, но его немедленно развернули обратно, сжав подбородок. Ласки губ и языка привели Вэй Усяня в полнейшее замешательство, которое продолжалось до тех пор, пока он не ощутил легкий укус на нижней губе. Прижавшись к нему еще на мгновение, незнакомка с явной неохотой отстранилась и исчезла, а Вэй Усянь с трудом пришел в себя.       — Ооо!!! Это было восхитительно! Меня никогда так не целовали! Даже в книгах такое не пишут!       — Это было омерзительно, обрезанный рукав целовал другого! Фу! А я еще стремился быть похожим на него! — С полным отвращением произнес Су Шэ.       — Вот-вот! — Кто-то поддержал его.       Несколько девушек злобно на них посмотрели.       Мэн Яо же позавидовал храбрости Лань Ванцзи, вот если бы он смог когда-то открыть свои чувства любимому человеку… Но этого никогда не произойдет. Этот суд точно не закончится для него хорошо и скоро в глазах того, кого он любит всем сердцем, будет лишь ненависть и презрение…       От поцелуя все его тело расслабилось. Обессиленный, словно тряпичная кукла, он просидел, опершись о дерево, еще очень долго, прежде чем силы начали к нему возвращаться.       Он резко сдернул черную ленту. Яркие солнечные лучи резанули по глазам, отвыкшим от света. Когда Вэй Усянь все же с трудом разлепил веки, вокруг оказалось пусто: кустарники, высокие деревья, трава — и ни следа присутствия кого-то еще!       Вэй Усянь, все еще растерянный и ошеломленный, некоторое время посидел на ветке, прежде чем спрыгнуть на землю. При этом он ощутил небывалую слабость в ногах. Зато голова, в отличие от ватных ног, стала непомерно тяжелой.       Поспешно ухватившись за сухую ветку, чтобы не упасть, Вэй Усянь мысленно обозвал самого себя никчемным созданием — как вышло, что от одного поцелуя у него подкосились ноги? Подняв взгляд и осмотревшись, он еще раз убедился, что кругом ни души. Теперь ситуация казалась ему безрассудным, но романтичным сном посреди бела дня.       Ванцзи видя, как подействовал его поцелуй на Вэй Ина, немного расслабился и еле заметно улыбнулся.       — Господин Лань, что вы думаете после увиденного? — С весельем в глазах спросил Хуа Чэн, видя плачевное состояние Лань Цижэня.       Лань Цижэнь не сразу понял, что к нему обращаются, все его мысли были как в тумане, почувствовав руку у себя на плече и зовущий голос племянника, он немного пришел в себя, а затем обратил внимание на все еще ожидающего ответа князя демона.       Видя, что тот явно его не слышал, Хуа Чэн решил повторить свой вопрос:       — Господин Лань, что вы думаете после увиденного?       Руки Лань Цижэня вновь задрожали и, гневно пыхтя, он недовольно произнес:       — По приезде в Облачные Глубины, я по всей строгости накажу Лань Ванцзи.       Хуа Чэн покачал головой:       — Этого делать не стоит, за любовь нельзя наказывать, — он притянул к себе своего супруга, нежно обнимая того за талию.       Все в зале опять охнули, хоть и был слух, что Князь демонов и принц Се Лянь вместе, но одно дело слух, а другое видеть их вместе обнимающимся.       Лань Цижэнь с непониманием уставился на них.       — Ваш племянник любил Вэй Усяня, а вы посодействовали убийству его любимого человека, а потом довольно-таки жестоко его разлучили уже с мертвым Вэй Усянем, представьте, какую боль вы причинили своему племяннику. И хочу заметить, что еще ни одно обвинение не оказалось справедливым. Так кто должен быть наказан? — Хуа Чэн мрачно смотрел на господина Ланя.       Не говоря больше ни слова, Лань Цижэнь отвернулся от пронзающего взгляда князя демонов и, наконец-то, задумался, что он сотворил со своим племянником.       Вэй Ин же на этапе поцелуя, уже никого больше не слушал, в его голове была только одна мысль «Мой первый поцелуй забрал Лань Чжань! Лань Чжань!» его это настолько радовало, что все заклинатели и то, что над ним сейчас опять проводят суд, его совершенно перестало волновать.       Ванцзи же, слыша всех и видя, что Усянь явно находится в шоке, стал не на шутку волноваться.       — Вэй Ин, прости меня, — еще раз виновато повторил он.       Наконец, когда мозг Усяня все же проанализировал обращенную к нему речь, его глаза широко открылись. Вывернувшись из объятий Ванцзи и встречаясь с виноватыми и испуганными золотыми глазами, Усянь улыбнулся так ярко насколько вообще мог быть способен.       Ванцзи удивленно на него смотрел.       А потом сделав обиженное лицо Усянь спросил:       — Лань Чжань! Как ты мог так долго это от меня скрывать? — Притворно обиженно произнес Усянь. — Я столько времени переживал, что мой первый поцелуй достался не тебе, а кому-то другому!       — Твой первый поцелуй? — Как-то совсем отупело произнес Ванцзи.       — Конечно! А ты что думал? Это был мой первый поцелуй! И знаешь, что? Он был просто восхитителен!       Золотые глаза заметно округлились от услышанного, «Первый поцелуй!»       Видя ошарашенное выражение лица у любимого, Вэй Ин довольно улыбнулся и, решив больше не терять ни мгновения, прильнул к губам напротив.       Нежно поцеловав нижнюю губу, Вэй Ин сладко прошептал:       — Хочу еще поцелуй! — При этом смотря лукаво на Лань Чжаня.       Зрачки Ванцзи расширились, почти заполняя всю радужку, делая глаза совершенно черными. Они будто горели от желания.       Больше себя не сдерживая, Лань Чжань с силой притянул Усяня к себе, усаживая того на колени и захватывая плотно в плен его губы. От таких резких движений Усянь поперхнулся воздухом и, приоткрыв рот, чтобы вдохнуть, почувствовал, как в него сразу же ворвался чужой язык, властно хозяйничая там. От этого начинала кружиться голова и будоражится кровь. Ванцзи втягивал язык Вэй Ина в рот, посасывая кончик, проникал своим языком особенно глубоко, отчего Усянь млел в крепких руках, которые с нежностью сжимали его и оглаживали спину. Каждое движение Ванцзи приносило невероятное удовольствие, и он наслаждался им. При этом и сам не отставал от любимого и с такой же страстью целовал в ответ. Затем Вэй Ин почувствовав легкий укус на нижней губе отчего придушенно застонал, вжимаясь в Лань Чжаня еще теснее.       Хуа Чэн, наблюдая за парочкой, улыбнулся и, склонившись к уху мужа, томно прошептал:       — Гэгэ, я тоже так хочу и даже большего.       Се Лянь залился краской:       — Хватит на них смотреть, не смущай их.       Сань Лан разразился смехом.       Все находившиеся в зале удивленно на него посмотрели.       Не обращая ни на кого внимания, он вновь склонился к любимому и с весельем произнес:       — Я думаю, их никто не смущает, им вообще нет ни до кого дела, они еще более бесстыжие, чем я.