Когда стоит напряженная тишина,
И кажется, что тяжело дышать
Я знаю, что ты чувствуешь себя, будто умираешь,
Но я обещаю, что мы положим весь мир у наших ног
И сдвинем горы
Положим его у наших ног
И сдвинем горы!
И я поднимусь,
Словно день, я буду возрожден!
Я поднимусь
Я поднимусь без страха
Я поднимусь,
И я сделаю это еще тысячу раз!
Ради тебя!
Все, что нам нужно, все, что нам нужно — надежда!
Для этого мы рядом друг с другом
Мы воспрянем!
Мы поднимемся!
Ветер дует, пригоняя сладкие, нежные ароматы весны, от которых зудят ладони и учащается сердцебиение. Из приоткрытых школьных окон доносится звонкий щебет певчих птиц. Несколько дней назад Тяня перевели из реанимации в обычную палату. Между ними состоялся сложный разговор о случившемся. А сейчас Шань ехал к нему в автобусе прислонившись виском к стеклу. Весь день его мысли витали где-то далеко. В душе с утра, когда он перепутал шампуни, из-за чего теперь его волосы благоухали розой с пионами. Шань фыркнул, дергано поправляя желтый школьный ранец, лежащий у него на коленях. Будто это он виноват в его оплошности. Старушка, сидящая рядом, опасливо покосилась на него. Мо угрюмо насупился, ерзая на сидении, вспомнив как чуть не сжег яичницу, пока готовил ее им с мамой на завтрак. Она тогда быстро спасла положение. То и дело расспрашивая сына, о чем он так сильно задумался. Если бы не мама, пошел бы Рыжий в школу голодным. Уже на уроках Гуань Шань понял, что спутал расписание и взял не те учебники. Хорошо хоть Цунь Тоу с Цзянем выручили, поделившись своими… Ясно как день он был рассеянным из-за кое-кого конкретного. Рыжий тяжело вздохнул, прикрывая светлые ресницы. Старушка, сидящая рядом с ним, понимающе хмыкнула загадочно протянув: – Весна-а~ Шань скосил на нее тяжелый уставший взгляд. Она стойко его выдержала ничуть не смутившись. Только тепло улыбнулась, сощурив глаза, в которых промелькнула знакомая хитринка. В сердце как-то сразу защемило и Мо отвел взгляд к окну, следя за мелькающими зданиями и цветущими деревьями. С первых секунд картинка перед глазами расплывается и рассыпается на тысячи отдельных, самостоятельных частиц… …Дверь в прихожую медленно открылась. На не гнущихся ногах Рыжий зашел в квартиру. Он повернулся к двери бледным осунувшимся лицом бесшумно захлопывая ее. Чувство оцепенения пронизывало все его тело. Движения были такими, словно он совершал их на автомате. На нем был махровый халат Хэ Тяня и тапочки. Единственное, что он успел на себя нацепить, когда поехал с ним в скорой. Дома так оглушительно тихо. Мама была на ночной смене. Шань стоял застывшей статуей в темноте слепо пялясь на глазок. Медленно он прислоняется лбом к прохладной поверхности входной двери, устало закрывая глаза. Эхо в ушах вырывает смысл фразы, которую так спокойно обронил доктор: «Во время операции произошла остановка сердца…». Дрогнувшие ладони уперлись в поверхность дверного полотна, чтобы не соскользнуть. Шань болезненно жмурится до боли прикусывая нижнюю губу. Кажется, сейчас он в полной мере осознал, что произошло что-то действительно ужасное. Все его существо стало заполнять чувством нарастающего отчаяния и страха за Тяня. Следующие дни решающие и с ним может произойти, что угодно. В темноте Шань раскрыл веки, не отрывая лба от поверхности двери. Он смотрел себе под ноги, домашние тапки Тяня все в грязи из-за дождя. Перед взором пронеслись яркими пятнами кадры недавних событий, пока они ехали в скорой. В глазах быстро все поплыло и с них сорвались крупные капли. Он задушено взвыл, содрогаясь всем телом. Этот звук хриплых рыданий разорвал швы тишины… преступного молчания заполнившего пустую квартиру. А что если его не станет? Эта мысль пронзила его превращаясь в поток слез. «Вы ведь не член семьи…» – У-у-у-у-у-а-а! Голос в его голове кричит в отчаянном бешенстве. Да какая, блядь, разница-а-а?! КАКАЯ?! Шань со злостью бьет в дверь разбивая костяшки в кровь. «Вам лучше поехать домой…». В темноте слова в разуме звучат как залп – и точно мне в горло. Мо подавившись всхлипывает, рушась на пол словно ему со всей силы вдарили под дых. Будто вчера Тянь был здесь в гостях и подстебывал его в прихожей, когда они разувались. Эхом в его уши забился насмешливый ласковый голос мажора: «Разве ты не должен сказать: ‘дорогой, я дома?’». «Пошел ты, псина сутулая!» – Беззлобно пихнул его в бок Рыжий. «А я бы сказал: Добро пожаловать домой, Малыш Мо». Из горла рвался крик. Шань утирал слезы с лица, но набегали новые и новые. Он слышал, что человеческое тело на 70% состоит из воды, но, чтобы столько... Все будет в порядке, если немного выбежит со слезами. Подумал Мо глухо всхлипывая и невидяще уставившись в пол. Кажется, он сидел на коврике. Я понятия не имею, что делать в таких ситуациях… В ужасе думал он продолжая плакать, как ребенок. А мысли лезли в голову все сильнее припечатывая к полу. Сейчас бы я отдал, что угодно за один только шанс заглянуть в твои глаза и увидеть, что ты тоже смотришь в мои также насмешливо. Как и всегда… Бывает я разрываюсь на части, но я не признаюсь даже себе, как иногда мне хочется просто спрятаться… потому что мне не хватает тебя, придурок! Голос в моей голове всегда кричит, что все это ничего для меня не значит! Эта фраза ложь. Шань с трудом выныривает из своих мрачных воспоминаний. Кажется, ему задали вопрос. – Что?.. – Мо непонимающее ведет конопатым лицом на голос. – С вами все в порядке, молодой человек? – Обеспокоенно спросила старушка, сидящая рядом с ним. – Вы как-то побледнели. Меня тоже часто укачивает в дороге… – В порядке… извините… – Скомкано пробурчал ей Рыжий, периферийным зрением цепляясь за знакомые вывески на фасадах зданий, мимо которых проезжал автобус. – Мне выходить на следующей. Она встала, выпуская его и бросая озабоченный взгляд. Мо Гуань Шань вышел на своей остановке и быстро смахнув блокировку взглянул на экран телефона, цокнул убирая тот в ранец. Рыжик щурясь от солнца поспешил в сторону больничного комплекса. До него еще минут десять, если идти быстрым шагом. Сейчас он как раз проходил по мощеной тропинке сквера. Деревья высаженные вдоль аллеи цвели белоснежными цветами. Легкий ветер заставлял облетать мелкие лепестки, словно у сакуры. Воздух пах медом, отовсюду слышалось приветливое чириканье птиц. На изумрудной траве яркими мазками нежно-пастельных красок выделялись кусты гортензии. Белые, розовые, нежно сиреневые. Сквозь аллеи сквера неспешно прогуливались люди. Кто-то занимался пробежкой. Мимо него на роликах проехала смеющаяся парочка. Парень старался догнать девушку, и похоже они на что-то поспорили. Рыжий усмехнулся с теплой полуулыбкой, провожая их взглядом. Про себя удивляясь, что они не раздражают. Как это было раньше. Потому что сейчас я их понимаю? Парень был не старше Шаня. Наконец, он победно вскрикнув догнал свою спутницу цепляясь за ее руки. Девушка заливисто засмеялась, пытаясь вырваться из цепких объятий. Сопротивлялась она правда слабо. Пока парень не закружил ее украв наконец заветный поцелуй. Гуань Шань поправил лямку ранца на плече и ускорил шаг. Сегодня у него отменили последнюю пару по географии. Учительница заболела. Поэтому он успеет навестить Тяня днем, а не как обычно вечером или в выходные. Мо оставил в гардеробе олимпийку и переодел сменку. В холле первого этажа как всегда людно. Шань поспешил к лифту. Уже в коридоре Мо проследовал к палате Тяня. Завидев чуть поодаль охранников Хэ, пьющих кофе и тихо о чем-то переговаривающихся он зашел в помещение. Первое, что ему бросилось в глаза это пустующая постель мажора. Странно, ему ведь пока нельзя вставать. Смутился Рыжий оставляя ранец на стуле у входа. Быстрым шагом он направился к уборной и постучал тихо, позвав: – Эй, Тянь?.. Никто не ответил. Мо осторожно заглянул в комнату. Она также была пуста. Внутри стало подниматься знакомое чувство беспокойства и засосало под ложечкой. Шань кинул быстрый взгляд на тумбочку мажора. На ней лежал его смартфон. Значит ты здесь. Мо взволнованно сглотнул и стремительным шагом пересек палату. Он не стал расспрашивать охранников, а сразу направился к сестринскому посту, чтобы выяснить все из первых уст. На верхней полке стойки стоял пышный букет фрезий. За ним скрывались две женщины, они заполняли документы и негромко переговаривались. Часто звонил стационарный телефон. Шань прочистил горло и обратился, к той медсестре, что заполняла документы. – Извините, вы не знаете, где Хэ Тянь?.. – Мо торопливо уточнил. – Пациент из триста второй палаты. Медсестра окинула Шаня внимательным взглядом из-под очков и стала листать журнал, лежащий перед ней и водя указательным пальцем по строчкам. При этом она глухо бормотала его фамилию, пока ее коллега, сидящая на стуле рядом, сухо отвечала на вопросы родственников по телефону. –… Хэ… Хэ… А! Вот! Хэ не так давно забрали на небольшую операцию. – Как?.. Это серьёзно? У него снова кровотечение открылось?.. – Встревоженно спросил Шань, опершись руками на стойку. – Нет. Все не так страшно, как может показаться. Вчера доктор Хан его осматривал. Дренажная трубка, которая отводит кровь в колбу забилась. И у Хэ началось небольшое воспаление… Они долго не могли понять причину, почему у него так долго держится жар… Сейчас кровотечения нет. Ему итак на днях должны были убрать дренаж, сейчас просто сделают это раньше. Плюс к этому ему сделают пункцию и ещё некоторые процедуры… Вы можете подождать его в палате. Операция закончится через полчаса. Шань ещё немного расспросил медсестру и со смешанными чувствами направился в палату Хэ. Как он понял Тяня привезут совсем скоро. Томительно тянулось время. Рыжик мерил комнату шагами, нервозно ходя по периметру, иногда он отвлекался на телевизор, но быстро поняв, что не слушает, выключил его. Потянулся к смартфону смахивая блокировку экрана. Батарейка красноречиво маякнула красным, показывая 5% заряда. – Черт. – Раздосадовано буркнул Мо, и стал взглядом искать зарядку в розетке возле тумбы. Не найдя ее, он задумчиво потянул выдвижной ящик тумбочки Хэ. Свою зарядку Рыжик не взял, хотя обычно таскал всегда с собой из-за старой батареи смартфона. Телефон как на зло садился в самый неподходящий момент. Он стал шарить в ящике и нащупав в дальнем углу заветное зарядное вытащил его. В этот момент взгляд янтарных глаз зацепился за скомканные фантики от конфет, какие-то обертки. – И тут срач разводишь, Мистер слишком пиздат, чтобы за собой убирать. – Усмехнулся он себе под нос, выгребая фантики. Раз уж он здесь. Стоит прибрать весь сор его величества Хэ. В ящике нашлась и пара шоколадных конфеток в виде сердечек. Наверно сестры поделились. Никто ему из ребят не притаскивал шоколад. Какие-то фантики лежали скомканные в шарики, другие бережно разглаженные. Шань вытащил скомканные, собирая их в ладонь. Он заинтересованно потянулся к разглаженным поддевая блестящую красно-золотистую фольгу. Зачем Тянь хранит их? Он озадаченно хмыкнул, на обратной стороне обертки были напечатаны тексты посланий. Первая гласила: «Осмелься желать большего!», на это Рыжий скептично цыкнул, едко думая про себя. Ну да, ну да, осмелиться, конечно… Составители этих записок сами им хоть следуют? И отложил ее читая текст следующей: «Попробуй еще раз!». Шань фыркнул, возвращая их на место в тумбочку. Пока Мо задвигал ящик, его взгляд зацепился за еще одну обертку, которая лежала в самом дальнем углу. Любопытство пересилило, и он вытащил и ее. Она была самой помятой. Ее словно много раз сминали и разглаживали… Что же там за послание такое, раз ты его затолкал в самый дальний угол… но сохранил? Рыжий заинтригованно перевернул фантик вчитываясь в текст: «Наберись храбрости и начни тот самый разговор». В сердце заклубилась тревога. Что еще за разговор? Он ведь уже был… или нет?.. Шань напряженно закусил нижнюю губу отводя взгляд к окну, створка была слегка приоткрыта впуская свежий воздух с улицы. Светло-карие глаза стопорятся на свисающем с гардины длинном шнурке с хрустальной подвеской в форме сердца. Из-за легкого сквозняка короткая полупрозрачная занавеска слегка развевалась, подвеска также едва покачивалась. Она красиво переливалась, отражая солнечные лучи. Щеки и уши Рыжего залились краской, а сам он скосил смущенный взгляд на пол всё равно улавливая радужные зайчики от стекляшки. Перед глазами всплыло яркое воспоминание…***
…Солнечный полдень. Шла большая перемена. Из школьного коридора в класс долетал приятный шум разговоров. Мо с аппетитом жевал сэндвич в кабинете литературы, а перед ним через одну парту сидела стайка одноклассниц. Девчонки так громко и увлекательно обсуждали что-то. Обрывки разговора то и дело доносились до Рыжего, поэтому он стал его невольным слушателем: – …да говорю тебе они такие красивые, мне мой сегодня пришел. К их парте подбежала подружка и лучезарно улыбаясь начала заваливать одноклассниц вопросами: – Это что еще такое красивое тебе пришло, а Мию, колись давай? – А! Сюнхэ, да вот глянь. – Девушка достала из сумки небольшую коробочку и протянула ее подруге. – Только осторожно. Сюнхэ с любопытством отрыла ее, снимая крышку. Спустя несколько секунд она завороженно протянула: – Ого-о-о, стоит поди целое состояние?.. Так красиво переливается. Что-то сверкнуло в ее ладони. Шань, привлеченный этой искрой сощурился, вглядываясь внимательнее. Девушка стояла против солнца. Их ряд был крайним у окна. Над своим лицом она держала большой граненный кристалл в форме капли. Мо видел подобные подвески у дорогих хрустальных люстр в классическом стиле. Он фыркнул себе под нос, быстро потеряв интерес к их беседе. Блестящие бесполезные цацки. Какая от них польза? Хмыкнул Мо отводя взгляд от девушек и потянувшись за коробочкой с соком в своей сумке. – Да не-е-т, этот обошелся мне всего ничего. – Улыбнулась Мию. Рядом с ней сидела другая подружка и смотрела на стекляшку с нескрываемым любопытством. – А зачем он? – Тыкнула она непонимающе в кристалл. – Это «ловец солнца» или призма. – С гордостью пояснила Мию. – Смотри. – Она забрала подвеску из рук Сюнхэ, проворно достала из коробочки шнурок. Вдев его через небольшое отверстие кристалла, девушка вышла из-за парты, обошла подругу и подвесила его в воздухе. Капля стала раскачиваться как маятник. Мию встала так, чтобы солнечные лучи из окна падали прямо на призму. На столешнице парты тут же заплясали красивые радужные отсветы. Девчонки восторженно вскрикнули. Мию плавно покачивала подвеску взад и вперед, от чего грани заискрились красиво переливаясь. Крохотными светлячками цветные лужицы света стали хаотично перемещаться по столешнице парты. – Красота-а-а какая! – Будто радуга зажглась! – Не ну окей, он конечно красивый, но зачем? – Не унималась их практичная подруга, не разделявшая всеобщих восторгов. – Я же показала. Подвешиваешь его на окно, и он улавливает свет. Даже если солнце не особо попадает в комнату. – Улыбнулась она, глядя на переливающийся всеми цветами кристалл. – Чтобы радовать. Для эстетического удовольствия. – Пояснила она скривившейся в насмешливой улыбке подруге. – Хорошо хоть не дорого стоил, а то б я сказала пустая трата денег. – Устало пробормотала та. Шань внутренне согласился со скепсисом девушки, пряча полуулыбку и с шумом серпая трубочкой коробки с соком. Как бы говоря, что он обо всем этом думает. – И ничего не пустая трата! – Обиженно протянула Мию. – Я купила такую же бабушке. Она сейчас лежит в больнице. И ей нельзя пока вставать, да и телевизор смотреть… А знаешь как она теперь радуется, когда смотрит в окно?! – Ла-а-адно не кипишуй. Беру свои слова обратно. – Примирительно подняла руки спорившая подруга. Последние слова их удалявшегося разговора Шань услышал уже в дверях. Он торопился на следующую пару мысленно думая о том, как там мажор…***
Спустя пару дней коробочка плюхнулась на одеяло Хэ. – Это тебе. – Буркнул Мо. Губы Тяня тронула заинтересованная полуулыбка: – С чего это ты вдруг, Малыш Мо? Есть повод? Хэ подхватил коробочку и чуть потряс ее рядом с ухом. Внутри перекатилось что-то увесистое. Она была темно-серого цвета без надписей и логотипа. – Без повода… – Сказал Рыжий куда-то в сторону. – Просто так. – Так это сюрприз? – В серых глазах Тяня отразился такой восторг, как будто Рыжий вручил ему ключи по меньшей мере от Феррари. – Давай уже открывай! – Оборвал его Мо, смущающийся от такой открытой и искренней реакции мажора. Как будто тебе никогда не дарили подарки. Думает про себя Гуань Шань. У него не было времени проверить заказ, забежал в пункт выдачи по дороге из школы. Снял упаковку с пупыркой и сразу направился к Хэ. Тянь хохотнул сразу же поморщившись. Смеяться ему все также больно. Поэтому сдерживая порыв Хэ торопливо стал снимать крышку коробочки, потянув ее вверх своими длинными изящными пальцами. А Шань отвернувшись от него подошел к окну примечая место, куда лучше всего повесить стекляшку. Через несколько секунд до него донеслось пораженное на пару с восхищением: – Ох~ малыш… это что признание? На полуслове Шань резко повернулся к нему: – …в смы… Какого хуя?! Рыжик с совершенно охуевшим видом подскочил к нему. Тянь держал в руках кристалл в форме сердца. Он пялился на призму с такой глупой, счастливой улыбкой до ушей. – Я не это, блядь, заказывал! – Он схватил коробку пытаясь понять есть ли там какая-то информация. – Дай, может его не поздно обменять! Тянь прижал стекляшку обеими руками к груди и протестующе закричал Рыжику в лицо пока тот пытался ее у него отобрать: – Нет! Оно мое! – С-с-сука, я в форме капли заказыва-а-а-ал!!! Отдай! Тянь смеясь и кряхтя уворачивался от Рыжего перекатываясь с боку на бок не давая выхватить хрустальное сердечко из рук. Шань уже завалился к нему на постель в их нешуточной борьбе пока Хэ протестующе орал: – Оно мое! Все! Первое слово дороже второго! – Придурок, че за детский сад?! – Ха-ха… Малыш, а еще говорил, что… не романти-ч-чный… – Тянь сильно запыхался в их нешуточной борьбе. Он заполошно бормотал мечтательным хрипловатым голосом улыбаясь до самых ушей. – Эй… теперь у меня есть мое «Сердце океана»! Рыжий застыл полусидя, держа Хэ за предплечье и непонимающе на него уставился, промямлив: – Че? Тянь часто дышал, вспотев и продолжая улыбаться глупой счастливой улыбкой произнес насмешливо: – Ну… ха-ха-а… из Титаника… Мы с тобой… как Джек с Розой. Конечно Шань видел этот фильм, мама чуть не всю классику романтического кино с ним пересмотрела. Охуевше застывшая маска на лице Рыжего пошла трещинами, пока он не процедил еле сдерживаясь. – Вот честно… кабы мог, уебал бы тебя. – Сокрушенно покачал головой Мо. – А знаешь, кто из нас Роза? – Смеясь произнес Тянь прижимая стекляшку к груди, как самое дорогое, что у него есть. Шань устало закатил глаза вставая с постели и ворчливо пробормотал: – Избавь меня от таких подробностей. И Тянь искристо засмеялся, придерживая себя за ребра, кажется у него навернулись слезы от смеха. – Дам подсказку… Она рыжая! – Сквозь смех хрюкнул Тянь. – Ну все, мажорчик, ты меня достал! – Шань порывисто развернулся, влетая к нему на постель и вырывая у изголовья одну подушку. Мо ударил ей Хэ по заднице и бедру пока Тянь безостановочно ржал, лежа на боку и стараясь закрыться от Рыжика одеялом. – Котик!.. кха-кха… Я больше не буду… Ну перестань! Ай! Мне больно… – не успел Тянь закончить фразу как почувствовал, что мягкие удары прекратились. – …смеяться! – закончил он. Хэ вынырнул из-под одеяла, натянув его по самый нос и видна была только лохматая макушка с хитрющими смеющимися глазами. Шань тяжело дышал, держа в руках подушку. Солнечные лучи подсветили поднявшуюся пыль и летающие перышки. Тянь спустил одеяло смотря на него так открыто и лучезарно улыбаясь. Такой бледный, буравишь меня своими нежными глазами. Рыжий сглотнул. Бля-ядь, когда ты так улыбаешься, я таю внутри. Думает Шань рвано проходясь по отросшим рыжим волосам. Он медленно подошел к Тяню взбив подушку и укладывая ее ему под голову. – Хватит бесоебить, придурок. Давай. – Рыжий протянул ему раскрытую ладонь. – Я повешу ее на окно. – Устало буркнул он. Из-под одеяла вынырнула рука и Тянь спокойно положил призму в ладонь Шаня тихо проговорив доверительным голосом: – Вверяю тебе свое сердце. Не разбей его, ладно?.. Прозвучало двусмысленно и уничтожающе открыто. – Угу. – Хмурясь пробормотал Рыжий забирая подвеску. Подумав про себя. Ты тоже. Янтарные радужки расширились. Мо усмехнувшись чуть наклонился, вытаскивая одно перышко из смоляных волос Хэ Тяня. Тот следя за действиями Рыжика поперхнулся смешком. Шань подхватил коробку с одеяла Хэ и отошел к окну. Из коробочки он достал длинный шнурок и не разуваясь забрался на подоконник. Окно в вип палате было высоким, как и потолки. Рыжий мельком глянул в сторону Тяня, тот лежал на боку. Хэ выглядел уставшим, но очень счастливым. Его серые глаза с любопытством и какой-то робкой нежностью наблюдали за всеми манипуляциями Мо, пока тот привязывал длинный шнурок к гардине с коротким тюлем. – Опусти чуть ниже. – Бархатным голосом попросил Тянь. Шань отрегулировал длину так, чтобы подвеска свисала ниже шторы, по центру окна. Тут же заплясали радужные отсветы, рассеивая брызги света. Мо услышал вздох восхищения. И от этой реакции Тяня у Шаня по шее пробежали мурашки. Воспоминание быстро стало растворяться, возвращая его в действительность…***
Спустя ещё несколько мучительных минут ожидания он услышал шаги в коридоре и как сестры переговариваются с доктором Ханом. Шань встрепенулся на звук открываемой двери и отошел от постели, чтобы не мешаться. Одна из сестёр вкатила каталку в палату. На ней лежал спящий Хэ Тянь. Мо бросил взволнованный взгляд на него. И в мыслях промелькнуло. В этих белоснежных простынях всё дорогое мне. Шань напряженно прикусил губу следя за действиями медперсонала. Лицо Хэ было очень бледным и непривычно умиротворенным. Это не было похоже на обычный сон. Скорее на то, когда он был без сознания. Тянь не хмурился и не двигался. Казалось даже, что он не дышал. Доктор раздал оставшиеся распоряжения сёстрам и заметив Рыжего проговорил: – О, господин Мо Гуань Шань, как хорошо, что вы здесь. Рыжий озабоченно пробормотал: – Как он? Врач окинул Хэ оценивающим взглядом и уверенно проговорил: – Его состояние удовлетворительное. Но он будет отходить от наркоза. Поэтому если вам несложно, могли бы вы за ним присмотреть?.. – … да, конечно. А… что мне нужно делать? – Рыжий подался вперед, подходя ближе. – Просто побудьте с ним рядом пока он не придет в себя. Наркоз на всех людей по-разному влияет. Будет похоже на то, если бы он был пьян. Его может тошнить. Часто пациенты могут нести бред или случайно навредить себе… – Я присмотрю за ним. – Серьезно говорит Рыжий. Доктор Хан обратился к сёстрам: – Его нужно переложить на койку, позовите пока медбратьев, а затем… Шань взволнованно глянул на крепко спящего Тяня укрытого простыней и тихо пробормотал: – Не надо… я сам… Он подошёл к каталке. Лицо Тяня было осунувшимся. Таким безмятежным. Оно не выражало никаких эмоций. Настолько непривычно было видеть его таким. Под глазами залегли глубокие тени. Очень осторожно Шань приподнял его, в этот момент простыня сползла, оголяя забинтованную в кипенно-белые бинты грудную клетку Хэ. Местами на них проступили бурые пятнышки и разводы. Под простыней он был абсолютно голый. Мо сглотнул ком в горле. В таком виде Тянь выглядел таким хрупким и уязвимым... Шань внутренне содрогнулся. Хэ как будто стал еще легче, чем в тот страшный день… Рыжий болезненно вздохнул, поправляя руку под коленями парня. Сестра подошла к ним и целиком сняла простыню, в которую он был завернут как в саван. Она забрала её с собой, аккуратно складывая. Другая увезла каталку. Поджав нижнюю губу Шань двинулся с ним на руках к постели. Мо не чувствовал смущения. Хотя где-то на задворках сознания он был удивлён своей реакции. Тянь был красивым. Его обнаженная кожа была горячей и нежной. Но сейчас его нагота вызывала совсем иные эмоции. Его хотелось обнять. Собой укрыть. Шань едва ощущал, как Тянь слабо дышит, настолько он был безмолвным. Его фарфоровая мягкая кожа на бедрах и предплечьях усыпанная россыпью подживающих синяков почти светилась от бледности. Бережно он опустил его на кровать. Рядом стояла медсестра. Она укрыла Хэ чистой простыней. Мо аккуратно уложил его руки вдоль бедер поверх нее. Врач и сестры удалились из палаты оставляя их одних. Шань пододвинул свой стул ближе к Тяню. Взял его озябшую расслабленную ладонь. И стал мягко поглаживать его костяшки. Хрипло пробормотав: – Кто бы мог подумать, что ты можешь быть таким тихим… – Мо бережно поглаживал его предплечье думая про себя. Это неправильно. Я не видел тебя таким… Твое молчание звучит слишком чужеродно… почти смертоносно.***
Примерно через час Тянь стал жмуриться и слабо стонать сквозь сон. Шань поправил простыню обеспокоенно вглядываясь в любимое лицо. Ему больно?.. Хэ лежал сгорбившись, на боку уложив ладони рядом с лицом. Мо приблизился к нему касаясь его раскрытой ладони, и Тянь не просыпаясь обессиленно ухватился за кончики пальцев Рыжего. Шань вздрогнул. В тебе силы сейчас, как у котенка… едва можешь их сжать… угрюмо думает Мо. Тянь хрипло промычал во сне. Он подслеповато разлепил припухшие веки и пьяно промямлил: – …Малыш Мо? Рыжий тепло ему улыбнулся, не отнимая кончики пальцев из его руки: – Привет. Тянь прикрыл пушистые ресницы и с паузами тихо стал бормотать заплетающимся языком: – …обожаю Малыша Мо. Он самый… лу-чший… самый красивый… – Его губы тронула глупая блаженная улыбка. – Он мой свет… моя душа… моё всё… вижу его и не могу удержаться… никак не остановиться… гребу его в охап-пку… обнимая до хруста ребер… – Тянь потерся влажным носом о подушку продолжая слабо лепетать – таю в его руках… Пока он все это лепетал Рыжий едва сдерживал улыбку. Что у трезвого в уме, то у пьяного на языке, да? Хмыкнул он наблюдая за Хэ сощурившимися янтарными глазами, чувствуя как горят щеки. Тянь приоткрыл веки и сильно шатаясь попытался сесть, опираясь на руки, но у него ничего не вышло, и качнувшись он обессиленно упал бы на живот, если бы Рыжий вовремя его не подхватил. – Ку-у-да собрался? – Заполошно выпалил Шань, в его лохматую макушку. Простыня при этом задралась и Тянь светил голым задом на всю палату. Рыжий прыснул, пытаясь уложить мажора на место. И устало пробурчал: – Лежи смирно. Тянь булькая и тыкаясь в подушку пускал слюни и неразборчиво мямлил: – Люби-и-и-мый… почеши…почему… мне… Мо беззлобно посмеиваясь прикрыл его простыней и повернул голову на бок, к себе лицом. – Что тебе почесать? – Скалится Рыжий. Внутри жалея, что Цзянь с Чжэнси этого не видят, такое зрелище пропускают. – …поч-чеши мне… - Тянь икнул, а взгляд его серых глаз никак не мог сфокусироваться на Мо. – пятки… – промычал он. – Блядь. – Шань хрюкнул от смеха взирая на невменяемого мажора. Встал со стула и сдерживая мелкие смешки откинул край простыни оголяя лодыжки брюнета. Нагнулся и короткими ногтями стал чесать его пятки, посмеиваясь от абсурдности ситуации. Тянь при этом блаженно замычал. – Это самое нелепое признание в любви, которое мне приходилось от тебя слышать. – Добродушно бормочет Мо. В этот момент в дверь постучали и в палату зашла медсестра. В руках она несла миску с водой и маленьким полотенцем. – О~ Тянь просыпается потихоньку – Радостно сказала она, ставя миску на прикроватную тумбу. Хэ Тянь заплетающимся языком пролепетал: – Вы умеете хранить тайны?.. Он не должен… угх… знать! – Хэ потянулся руками к медсестре, и Шань торопливо их переплел со своими пока Тянь продолжал бормотать. – Нет, вы не знаете… ик.. какой он умный… заб-ботливый… какой он трудяга-а… моя пчёлка… а ка-а-к он готов-вит… – Последнюю фразу Хэ простонал неразборчиво, потому что Рыжий с алыми ушами шлепнул его по губам, затыкая ему рот. С каждым произнесенным словом уши Шаня становились все краснее и краснее, пока не стали совершенно пунцовыми. Он торопливо перебил Тяня аккуратно зажимая ему рот и прочистив горло кивнул на миску спрашивая женщину: – А это зачем? – Тянь пытался отлепить руку Рыжего и сквозь зажатые пальцы, что-то мычал. Шань шикнул на него. – Да тихо ты. – У Хэ усилится жар. Воспалительный процесс в ране еще идет. Я сейчас вколю антибиотики… и врач временно отменил его обезболивающие. Мо взволнованно глянул на мажора, спрашивая медсестру: – Почему? – Тянь давно их принимал, задолго до того, как попал к нам… Его организм пресыщен препаратами, и они для него стали токсичны. Печень и почки не справляются с выведением и проявляются побочки… У него спонтанно может пойти кровь… с его анемией это нехорошо… В общем какое-то время ему придется потерпеть, пока организм не сможет принимать безопасные дозировки. От услышанного Рыжий посмурнел. В течение нескольких минут медсестра успела принести уколы, задрала край простыни оголяя пятую точку Тяня, Рыжий при этом тактично скосил взгляд в сторону, продолжая зажимать Хэ рот. В этот момент мажор смог чуть сдвинуть его пальцы и пьяно пролопотать: – … мой… ик… любимый суров… лишь зах-хотев м-меня… разденет… кх.. – Тянь развязно усмехнулся слабо цепляясь за ладонь Рыжего. – Но е-если вдруг поцеловать… – Хэ сделал выразительную паузу пока улыбающаяся женщина делала ему еще пару уколов. – Его сердечко… Ай! Разорвется… да-а… Шань снова заткнул ему рот прикрывая глаза от неловкости и хрипло бурча: – Неугомонный. Сестра хихикнула шепотом, ласково говоря: – Какой он кринжуля после наркоза. Закончив свои манипуляции, она прикрыла его простыней и сочувственно глянув на Мо произнесла: – Ничего, уже скоро он окончательно придет в себя и перестанет бредить. – Угу. – Неловко буркнул Рыжик, отнимая наконец ладонь от губ Тяня. Тот похоже притих. Снабдив Шаня рекомендациями, она ушла, аккуратно притворив за собой дверь. Мо наклонился к нему убирая со лба налипшие пряди. Тянь подслеповато приоткрыл пушистые ресницы расфокусировано глядя в глаза Рыжего. Слабо протянул к щеке Мо ладонь, невесомо касаясь. Шань замер медленно осознавая. В этот миг ты вдруг стал мне ближе всех. Сердце пропустило удар. Сквозь тело волной прошло тепло от пяток в живот и вверх. Какое-то трепетное, щекочущее чувство. Кончиками пальцев Тянь едва водил по коже. – Милые… – Шелестяще пробормотал Тянь. Видимо говоря о веснушках Шаня. Рыжий только почувствовал, как рука Хэ стала соскальзывать с его щеки вниз. Он подхватил ее не давая упасть, накрывая поверх своей. Притянул обратно, удерживая ее, чуть прижимая к коже. Тянь облегченно выдохнул. Шань закусил нижнюю губу расколото смотря на него. Тебе тяжело, да?.. Угрюмо думает он. Хэ устало сморгнул, прикрывая тяжелые веки. Мо посидел так какое-то время поглаживая большим пальцем костяшки его ладони. Почувствовав, что Хэ уснул, Рыжий отнял его ладонь с лица и бережно уложил ее вдоль подушки. Ближайший час Тянь то ненадолго приходил в себя, то отключался. Сначала это было даже немного смешно, потому что он неразборчиво бормотал какую-то глупую чушь, но потом ему стало хуже. Он начал больше стонать и уже явно от боли, но все еще не осознавая, что вокруг него происходит. Его лоб и шея покрылись бисеринками пота, и Тянь часто и прерывисто дышал, болезненно хмурясь. Медсестра была права, жар усилился. Шань осторожно утирал пот полотенцем, отжимая воду. Бледная кожа местами покраснела, а повязка на шее немного сбилась. Мо осторожно поправил ее. Тянь лежал на правом боку придерживая левой рукой ноющие ребра. К ним несколько раз заходили медсестры проведывая его. Один раз Рыжий не выдержал после одного особенно жалобного стона Хэ, он нетерпеливо спросил: – Неужели ему нельзя что-нибудь дать, чтобы он так не мучился?.. – Мне жаль, но нет. Иначе ему станет только хуже. Она удалилась, оставив дверь открытой. Иногда по коридору проходили пациенты или медперсонал. Оттуда часто доносились обрывки разговоров. Шань встал поменять воду в миске. Отнес ее в уборную. Сквозь журчание воды Мо показалось, что Тянь что-то сказал. Может он пришел в себя? Рыжий выключил воду и подхватив миску поторопился к нему. Зайдя в комнату, он снова услышал его хриплое бормотание, будто Хэ с кем-то разговаривал. Подойдя ближе Мо расслышал его тихое, робкое: – …не оставляй меня там одного… т-там темно… Рыжий нахмурился, ставя миску на тумбу и присаживаясь рядом. Хэ едва уловимо дрожал, хотя кожа его была горячей. Шань потянулся рукой к его волосам, пропуская влажные пряди сквозь пальцы. – Не думай о плохом. – Прошептал Мо. Через какое-то время Хэ перестал дрожать. Кончиками пальцев Рыжий тихонько коснулся его нижнего века. Тянь мотнул головой, проезжаясь виском по пальцам Рыжего. Потерся о его ладонь щекой. Неразборчиво что-то проговорил, поморщившись и Мо наклонился ближе, чтобы расслышать. Его светло-карие глаза расширились и застыли. – …показалось, что ты снова здесь… и снова зовешь меня из гостиной, ха-а... ха… а это просто кто-то с похожим голосом… мимо прошел... – Голос Тяня был хриплым и слабым, наполненным таким нежным теплом и еще чем-то… больше похожим на досаду?.. Отмерев Шань отстранился. Чувствуя, как в сердце заворочалось чувство тоски по человеку, которого он даже не знал. Время не лечит... оно лишь стирает яркость эмоций. Угрюмо думает Рыжий тихо вздыхая. И никого бы не было рядом с тобой сегодня, если бы я не решил спонтанно приехать… Мо поправил простыню, натягивая ее чуть повыше и подгибая края, чтобы был полностью укрыт. Бережно провел рукой по бедру Тяня шелестяще пробормотав: – Всё будет хорошо. С тобой всё будет хорошо... Рыжий зажмурился, вспоминая каким чутким был Хэ с ним, после того, что сделал Ше Ли. Тогда Тянь помог смыть кровь, обработал и перевязал его раны. Шань так устал, что вырубился первым. В течении ночи он несколько раз просыпался. Один раз в слезах. Тянь лежал позади него и осторожно поглаживал Шаня по голове, как ребёнка, которого укладывают спать. Мо молча обнял его и закрыл глаза. После этого он не просыпался до самого утра… а Тянь до самого конца оставался таким нежным, заботливым и понимающим. Прислушивался к Рыжему, улавливая любую перемену в настроении Шаня… Все его прикосновения были такими невесомыми, утешающе мягкими, на цыпочках, на кончиках пальцев… В какой-то момент я стал осознавать, что с каждым днем ты нужен мне все больше и больше. Что мы уже друг без друга не можем. И больше не будем. Уверенно думает про себя Рыжий, оглядывая смоляную макушку. Что-то в тебе есть, чего я не могу понять. Что-то в тебе создано для кого-то вроде меня. Знаешь, это просто безумие какое-то. В завтрашнем дне нет никакой уверенности, но я точно знаю, что ты никогда не оставишь меня. Ведь каждый раз, когда моя жизнь рушится, ты знаешь, как заставить меня улыбнуться. Шань рвано вздыхает, откидываясь на спинку стула. Я знаю, что это трудно, но каким-то необъяснимым образом ты разрушил мои стены… Такой сильный, ты всегда был моей силой. Рыжий смотрит на него расколото. Тянь снова болезненно простонал, мотнув головой. Шань словил его макушку, пальцами зарываясь в его разметавшиеся волосы на затылке, не давая резко мотнуть еще раз, потому что такие движения приносили больше боли, чем облегчения. – Так… полегче, Тянь. Знаю, сейчас тебе так не кажется, но лучше так не делай. Он сильно жмурясь прошептал: – …пить. Мо склонился над ним вглядываясь в бледное лицо мажора. Кажется, Хэ и правда пришел в себя, его взгляд мутный будто с сильнейшего похмелья стал чуть более осознанным. – Погоди секунду. – Шань потянулся к чашке с водой и осторожно придерживая его голову стал поить. Сил держать голову самостоятельно у Хэ не было. Вода частично проливалась, стекая тонкими ручейками с щек на шею и ниже к острым ключицам. – Надо бы раздобыть для тебя трубочку. – Пробормотал Рыжий ставя чашку обратно на тумбу. – Черт возьми, все так… расплывается. – Устало пробубнил мажор щурясь. – Медсестра сказала, что побочки от наркоза будут еще несколько часов. Тянь потер слипающиеся глаза. – А… что ты здесь делаешь? Рыжий пожевал губы и пробормотал куда-то в сторону: – У меня последнюю пару по географии отменили… и я решил заехать к тебе. Завтра ведь смена допоздна… Тянь шипя зажмурился, тыкаясь лицом в подушку, придерживая ребра. – Наверное чертовски больно... – Тихо произнес Рыжий. – Терпимо если не дышать... – Натужно выдавил из себя Тянь скривившись в некоем подобии улыбки. – Они сказали это ненадолго… – Угх… да. Врач со мной поговорил… перед всем этим. Тянь расспросил Рыжего о том, как прошел его день и о последних новостях в школе. Он был вялым от слабости и больше слушал, чем отвечал. – А ты крепкий орешек, ты в курсе? – Тихо сказал Рыжий. Тянь посмотрел на него слипающимися глазами, в которых читалось выразительное: «Шутишь что ли?». Но когда увидел, что Мо серьезно, слабо улыбнулся ему с теплом прохрипев: – Малыш Мо такой добрый. Его улыбка тускнеет. Тянь зажмурился, говоря: – …ха...ха... я не самая весёлая компания, да? – Ничего, тебе ведь больно. – Тихо произнес Рыжий оглядывая его сочувственно. Хэ вздохнул и негромко произнес: – Шань, не мог бы ты помочь мне одеться… мне надо в уборную. – Уже тише закончил он. Мо стал глазами искать его пижаму и увидев одежду на стуле рядом с входом. Подошел к мягкому свертку. Взяв его в руки, он понял, что это больничная сорочка на завязках. Рыжий вопросительно глянул на мажора, и тот тихо пояснил: – Нормальную пижаму вернут только завтра. Мо пожал плечами, чувствуя неловкость Хэ Тяня. Он помог ему сесть в постели повыше. Тянь шумно дышал. Мо развязал завязки и помог вдеть руки в короткие рукава. Отдернул простыню, высвобождая Хэ из складок покрывала. – Наклонись немного. – Попросил его Рыжий расправив ткань сорочки. Хэ сглотнув склонился, придерживая себя за ребра. Шань завязал завязки сзади на шее и на спине. Тянь выпрямился. – Хватайся за мою шею… Я тебя отнесу… все равно ты сейчас не сделаешь и шага. – Мо чуть склонился. Горячие руки мажора обхватили его. Хэ снова притих. Шань осторожно поднял его и направился к двери уборной. Тянь прижался к его груди и шепотом прошелестел ему в шею: – Несешь меня как принцессу. – Да уж, пришлось потаскать твою тушу. – Проворчал Рыжий. Тянь тут же заткнулся, но спустя несколько секунд неуверенно спросил: – Это когда?.. Шань чуть помолчав буркнул: – Когда ты был в отключке. – Оу… понятно. А то… я бы такое запомнил. Рыжий понимающе хмыкнул, ставя его на ноги перед дверью в уборную. Пока Тянь входил он произнес ему вслед скомкано: – Эй если что… зови. Дверь мягко закрылась перед лицом Рыжика. Мо неловко почесав затылок отошел чуть поодаль, вспомнив про свой разрядившийся смартфон. Шань отключил его от зарядки Хэ и смахнул блокировку. На экране высветился пропущенный вызов от мамы. Он быстро набрал ее номер: – Привет, ма. У нас пару отменили, и я поехал в больницу к Тяню… все хорошо. Просто телефон сел. Тянь? Ну… выглядит паршиво… До Шаня донесся глухой грохот из уборной. – …мам я перезвоню. Рыжий сбросил звонок и быстрым шагом подошел к ванной. Постучался взволнованно зовя: – Тянь?.. Все нормально? Стены там были тонкие поэтому Шань расслышал возню за дверью и задушенные всхлипы. – Блядь, ты упал?.. Рыжий собирался потянуть дверь на себя как услышал его зареванное: – Не входи! – В смысле «не входи»?! – Обескураженно проорал Мо. Слыша новую возню и снова тот же звук, похожий на падение. – Ниче не знаю, я вхожу! Ты ударился?! Блядь, тебе же нельзя падать… – Не надо! Не входи… – Срываясь на отчаянные всхлипы прокричал Тянь, последняя фраза прозвучала умоляюще. Шань застыл перед дверью, хотя вознамерился вынести ее с ноги. – Да почему?! – Я… я… угх… у-у-у-у… не хочу… чтобы ты видел меня таким! – Каким таким, блядь?! Рыжий прислушался к двери откуда доносились всхлипы рыданий.***
5 минут до этого Тянь спустил воду нажав на кнопку слива. Вода зашумела и Хэ отошел к раковине, придерживаясь за стену. Его сильно замутило. Он помыл руки с мылом. Вздохнул придерживаясь за ребра тихо зашипев. Хэ потянулся к полотенцу. Перед глазами быстро все поплыло. Мир резко качнулся и Тянь цепляясь за полотенце рухнул, слыша хруст ломаемого пластика и треск рвущейся ткани. Из комнаты до него донесся взволнованный голос Рыжего: – Тянь?.. Все нормально? Хэ проморгался, ощутив резкую боль в коленях. Он сидел на полу. Рядом валялось все, что он по пути снес с раковины. Стаканчик с пастой и мыльницу… Чуть дальше валялось порванное махровое полотенце с вырванным из плитки держателем. Весь этот маленький погром больно уязвил Хэ, как и тупая боль в коленках. От обиды на себя Тянь всхлипнул. Почувствовав подступившие к горлу слезы, он стал злиться на свою реакцию. А разогнавшийся маховик, гнобящих, самого себя мыслей было уже не остановить. Я только все порчу. Агх. Новый всхлип. – Блядь, ты упал?.. – послышалось снаружи. На дрожащих разъезжающихся ногах Тянь попытался встать, но завалился обратно. Он сокрушенно простонал, глотая слезы и понимая, что Рыжик сейчас войдет и увидит его в таком зареванном глупом виде. – Не входи! Чувство вины, стыда и смущения стало заполнять уже не только его сердце, но и всё его существо. Он снова попытался встать и не смог. В ногах была такая адская слабость. Каждая неудачная попытка встать больно била не только по коленкам, но и по самолюбию. – В смысле «не входи»?! Ниче не знаю, я вхожу! Ты ударился?! Блядь тебе же нельзя падать… – В голосе Рыжего слышалось неприкрытое беспокойство на пару с раздражением. Ну вот… Снова я заставил Шаня волноваться. Думает Хэ громко хлюпая забитым носом. Тянь дотянулся до порванного полотенца. И это как будто все только усугубило. Оно выглядело просто ужасно. Слезы хлынули с новой силой. Из Тяня вырвалось отчаянное: – Не надо! Не входи… Кажется, Шань остановился. Потому что на секунду все стихло. У двери не было замка или щеколды. Он мог спокойно войти если бы захотел. – Да почему?! Тянь всхлипнул, смотря на беспорядок на полу и себя не в состоянии сделать такую простейшую вещь, как просто встать и из него вырвалось сдавленное: – Я… я… угх… у-у-у-у… не хочу… чтобы ты видел меня таким! – Каким таким, блядь?! – Проорал непонимающе Шань. Хэ открыл рот, чтобы сказать: «таким слабым», но вместо этого из него вырвались лишь новые всхлипы, и он заплакал буквально навзрыд. Он не знал, сколько так просидел, прежде чем уловил слишком знакомый запах. Прежде чем Тянь осознал это, его крепко обняли со спины. Это было сильное объятие и обещание больше не отпускать. Тянь даже не понял, когда он вошел. – у-у-у-у-у… – Всхлипывал он вздрагивая. Тянь развернулся к нему встречаясь с печальным взглядом Мо и обнял его. Шань тихо поглаживал спину Хэ, пока парень уткнулся мокрым лицом в его футболку и всхлипывал. – Что тебя так расстроило? – Тихо спросил он. – Мне так больно… и я не смог встать… Ноги просто подкосились и… у-у-у-у… Шань кажется только сейчас заметил весь учиненный Тянем погром. Рыжий вздохнул и ласково пробормотал, тыкаясь носом в Макушку Тяня: – Боль пройдет… а это… все поправимо… Ты этих полотенец и вешалок сто миллионов купить можешь… Мо успокаивающе поглаживал его по спине и доверительным тоном стал рассказывать: – Знаешь как-то раз, на моей прошлой работе, я вышел на смену заболевшим… Работал я тогда тоже в кафе, но больше официантом. В общем хуево мне было так, что словами не описать. Смену я пропустить не мог, деньги были нужнее. К нам тогда из-за долгов зачастили кредиторы домой... Короче стояло лето и из-за жары все только усугубилось. Я нес заказ для посетителей. В руках был поднос с прохладительными напитками со льдом. И в самый неподходящий момент меня замутило так, что я выронил поднос на глазах у посетителей, в дребезги разбивая стаканы и уделывая их содержим все вокруг. А хуже всего было то. – Шань неловко усмехнулся продолжая. – Что меня потом еще и стошнило на ближайшую стенку. – А что потом? – Шмыгая носом спросил Хэ тоже сочувственно поглаживая Шаня по лопаткам. – Потом начальница заставила меня уйти домой на больничный. Вычтя из ЗП за разбитые стаканы. Но… осколки собрали, стенку отмыли, даже перекрашивать не пришлось. И что удивительно, меня после такого не уволили. Так что выше нос, Хэ. – Он отстранился от Тяня и дотянувшись до держателя с туалетной бумагой оторвал длинный клочок. Шань приблизился к нему вытирая мокрый нос. – Сморкайся. – Хэ шумно высморкался. – Ты хоть и упал… но-о хотя бы не выбил себе зубы, мажорчик. – Шань сдерживал полуулыбку. Тянь уловив его чуть насмешливый взгляд шлепнул Мо легонько по плечу. – Ну спасибо! Ты меня утешил! Странно, но после его рассказа и этих рыданий слёз не осталось. – Все в порядке. Ты справишься с этим... как и всегда. Тянь энергично закивал и опять обнял его. Хэ устало положил голову ему на плечо и вздохнув, задумчиво пробормотал: – Твои волосы вкусно пахнут… Как будто пионами… и… розой?.. Он не увидел, как щеки Рыжего слегка зарделись. Ему показалось, что он засыпает, руки вдруг стали тяжелыми, а тело ватным. Мысли лениво ворочались в голове. Шань осторожно подхватил его на руки и отнес в постель. До Хэ будто издалека донеслось его раздосадованное цоканье. – Одну коленку разбил. На второй точно синяк будет. – Бухтел Рыжий намереваясь позвать медсестру, чтоб обработала. Хэ разлепил веки и тихо пробормотал, краснея: – Не зови их… мне итак стыдно. Мо вздохнул, смерил его многозначительным взглядом. И снова сосредоточил все свое внимание на ушибе. Рыжий произнес как бы между прочим: – Как ты? Шань не смотрел ему в глаза, но Тяню итак было понятно, что спрашивает он сейчас не о коленке. Парень уклончиво пробормотал: – Нормально… – Чуть помолчав поправил себя. – Лучше. – Хэ скосил взгляд в сторону. В его интонации слышалась какая-то едва уловимая эмоция… Больше похожая на робкую благодарность. – Спасибо за сегодня. – Я ничего такого не сделал. – Буркнул Рыжий продолжая осмотр ушиба. Как будто ничего важнее сейчас нет. Хэ стал ковырять заусенец на пальце старательно избегая самого Мо: – Ну… эти рыдания на полу… – Чуть помолчав тихо пробормотал Тянь. – Прости, что ты это увидел. – Не знаю о чем ты. Я ничего не видел. – Совершенно спокойным тоном отвечает Шань, словно они здесь обсуждают погоду. В этот момент их взгляды пересеклись. Немного виноватый Хэ и спокойный, уверенный Мо. Они были достаточно красноречивы. Хэ смущенно улыбнулся, а губы Шаня тронула сдержанная полуулыбка в ответ. После некоторой паузы Рыжий метнул озабоченный взгляд на разбитую коленку: – И че прикажешь с этим делать? Зеленки у меня нет. – У тебя есть пластыри… Ты всегда их с собой носишь. Шань как-то странно на него посмотрел. – Тебе… жалко, что ли? – Обиженно протянул Хэ Тянь. Рыжий закатил глаза ворчливо утопав к ранцу, который он оставил на стуле у входной двери. – Агх! Бесишь меня! И только попробуй заржать! Хэ бросал на него любопытные взгляды, пока нахмурившийся Рыжик не откопал пачку пластырей. Он притащил ее что-то неразборчиво ворча себе под нос. Парень смог разобрать только что-то про ебучих мажоров. – Мама взяла в аптеке по скидке… других не было. – Выпалил он уже заклеивая ему коленку. – Но они же… розовые. – Скомкано пробормотал Хэ. – А мне похуй! Что-то еще? – Раздраженно рявкнул Рыжий. Тянь мотнул головой примирительно поднимая вверх руки. – Нет! Все-е хорошо, Малыш Мо! – Хэ подхватил прозрачную упаковку с розовыми пластырями, с которых на него смотрели няшные мордочки зайцев. – Миленькие! – Прыснул Тянь. – Десять из десяти по шкале ебучих мажоров! Рыжий смерил его тяжелым осуждающим взглядом. Шлепнул по одному пластырю на коленке и процедил скривившемуся Тяню: – Отклеился. Теперь норм. – На последней фразе Рыжик оскалился, сверкая клыками. – Угх… спасибо за заботу, золотко. – Морщился сквозь улыбку Хэ. – Не за что. – Рыжий укрыл его простыней и быстро чмокнул в щеку. Тянь от удивления заткнулся. Так и завис с приоткрытым ртом, накрыв щеку ладонью. Пока Рыжий уже захватил ранец и бросил ему в дверях на прощание: – До скорого, придурок. Не безобразничай. – Угу… Глупая блаженная улыбка тронула губы Хэ Тяня. Щеку все еще жгло поцелуем.