Солнце вновь озарит тех, кто долго стоит,
И леса зазвучат эхом смеха
Помнишь смех?
Книга в твоей голове не подошла к концу
Всегда есть страница, которая не была прочитана
Ты мог бы быть таким замечательным
Я не позволю тебе ускользнуть
В воздухе определенно витает легкий аромат… не безумия, как можно подумать, а чего-то одновременно очень цветочного, туманного, дымного, ну, и корицей присыпано чуток. Кто-то возжег благовония. Лаванда, цитронелла, жасмин, и похоже мускус. Зал выглядел столь огромным, что не было видно, где заканчиваются стены и начинается его потолок. Свет в нем был приглушен. На полу большие черные с белыми прожилками мраморные плиты. Хэ Тянь поежился вставая. Он ощутил невероятную легкость в теле. На нем была его шелковая синяя пижама. Хэ удивленно ущипнул себя. Хм. Ничего не чувствую. Думает он про себя. Его привлекает странный вид стен. Они были испещрены небольшими прямоугольными нишами, словно медовые соты. Каждую ячейку занимала амфора. Ровными рядами они простирались в обе стороны. Тысячи сосудов разных цветов, какие-то были потускневшие и старые, другие явно недавно появились здесь. Брюнет подошел ближе. Его глаза расширились от удивления. То, что изначально он принял за вазы, оказалось ничем иным как погребальными урнами. Рядом с каждой ячейкой был портрет ее обладателя. Тянь щурился, но никак не мог разглядеть их лиц. Лишь силуэты мужчин и женщин. Это похоже на… колумбарий. Ему стало не по себе. Брюнет отошел от стены обеспокоенно озираясь в поисках выхода. Вдалеке он увидел свет. Хэ бежал, слыша звонкое эхо своих быстрых шагов. Плиты пола были очень древними, их поверхность скользкая и блестящая. Тянь видел подобный пол раньше. В старинных буддийских храмах и древних замках. Было ощущение, что это место стоит так уже много веков.
Тянь никак не мог понять, где он оказался и, что с ним случилось до этого. Просто не помнил. Внутри клубилось навязчивое чувство тревоги. Наконец он почти добежал до высокой резной арки. Как только она появилась в зоне его досягаемости свет в соседнем зале погас. Хэ протянул руку в темноту. Пересекая границу арки, его длинные изящные пальцы расплывались, словно он опустил их в ручей. По кончикам пальцев прошел легкий холодок. Тянь поежился, оглядываясь назад. Делать нечего. Все равно другого выхода здесь нет. Придется идти. Подумал тревожно он, шагнув в темный туман арки. Силуэт Хэ растворился во тьме полностью. На мгновенье его словно окатил ледяной душ. Однако это ощущение быстро прошло. Сначала ему было сложно двигаться, будто он пробивался сквозь плотную воду. Тянь свободно дышал, находясь в этом странном пространстве. С каждым шагом его движения становились все свободнее, пока наконец он не вышел из этой темной субстанции. И тут же чуть не упал. От неожиданности Тянь вскрикнул, махая руками в разные стороны пытаясь удержать равновесие на ледяном полу. Хэ огляделся, пораженно осматривая стены этого зала. Здесь было ослепительно светло. Он стоял в центре огромной ротонды, которая состояла из двух ярусов, огороженных кованным ограждением. Солнечный свет струился сквозь хрустальный купол потолка здания. Все поверхности покрывал толстый слой искрящегося инея. Над ним свисала массивная хрустальная люстра, также покрытая слоем снега и сосулек. Тянь выдохнул облачко пара, немного придя в себя он с любопытством стал осматривать необычное помещение. На стенах, некогда отделанных дорогим деревом висело много фоторамок. Брюнет поежившись прошел мимо заснеженного высокого кресла рядом с обледеневшим мраморным камином. Подле него расположился высокий кофейный столик с подсвечником. Все в снежной скорлупе. Хэ дотронулся до замерзшей свечи, и она осыпалась от его прикосновения. Испугавшись Тянь отпрянул от столика, чуть не врезавшись в фоторамку на стене. Брюнет глубоко выдохнул, стараясь успокоится. Его взгляд мазнул по заснеженному стеклу. Он медленно провел пальцами по нему, смахивая серебряную пыль. Внутренне удивляясь, что совсем не чувствует холода. Может он поймет чей это «дом».
В рамке было фото группы людей. Они стояли в два ряда. Одна кудрявая девушка строила рожки парню. Какая-то пожилая пара держалась за руки. Совершенно обычный снимок, за исключением одного. Тянь поморщился смаргивая. Он протер глаза. У людей не было лиц. Словно их кто-то стер. Брюнет протер следующее фото и еще несколько. На его лице отобразилось крайнее замешательство. Везде одна и та же картина. В этот момент он услышал заливистый детский смех и быстрые шаги словно кто-то пробежал мимо него. От неожиданности Тянь сильно вздрогнул. Брюнет заскользил в сторону шума. Взглядом стал лихорадочно искать пробежавших мимо детей, но никого не было рядом.
– Кто здесь?! – Тянь шумно дышал, быстро перемещаясь по залу и оглядывая его старое богатое убранство.
Он проскользил мимо замерзших тяжелых портьер. Звук детского смеха удалялся эхом, где-то вдалеке. Словно отголосок. У Хэ появилось стойкое ощущение дежавю. Как будто это уже было. Когда-то очень давно здесь были люди. Это место похоже на старый особняк или гостиницу, где-то в горах. Интерьер зала запечатлел давно ушедшую эпоху.
– Здесь кто-нибудь есть? – его голос отражался эхом.
Снаружи подвывал сильный ветер. Внезапно Тянь почувствовал себя очень одиноко. Его сердце то заходилось в панике, то глухо ухало словно не билось вовсе. Блядь! Где я?! Мысли лихорадочно сменялись одна хуже другой.
Внезапно его внимание привлекло небольшое чернильное облачко, повисшее в воздухе, оно двигалось вполне осознанно. Сначала Хэ следил за ним какое-то время издалека. Озадаченно гадая, представляет ли эта неведомая хуйня опасность. Чуть поразмыслив, что хуже уже наверно не будет он заскользил в его сторону. Пока брюнет направлялся к нему, рядом с обсидиановым облачком стали появляться другие. Как капли чернил в воде они «плыли» куда-то.
– Эй!
Тянь подъехал поближе к ним, привлекая к себе внимание. Было видно, что они заметили его присутствие, но никак не отреагировали, продолжая свой путь. Хэ озадаченно нахмурился. Может это
нечто знает, как отсюда выбраться. Они прилично отдалились от хрустального купола. Постепенно стало темнеть. Хэ запнулся чуть не упав, грязно выругавшись. Он не заметил границу, где заканчивался ледяной пол и начинался слабо искрящийся наст. Тянь с опаской наступил на снежную корку. Чернильные облачка все больше удалялись от него и Хэ поспешил за ними. Снег глухо захрустел от его шагов. Тянь проходил мимо заснеженного зеркала в барочном стиле. Ниже на небольшой консоли стояла фарфоровая ваза с замерзшими розами. Брюнет подбежал к нему смахивая снежинки. Нервно сглотнул, увидев свое отражение. Чернильные облачка проплыли мимо него. Они не отражались в ртутной глади зеркала. Или у меня галлюцинации или это сон. Хэ сильно шлепнул себя по щеке. Совсем не больно. Он видел свой ошарашенный вид в отражении. Глубоко вдыхая он побрел за удаляющимися тенями. В конце широкого коридора виднелась высокая двустворчатая дверь. Чернильные облачка замерли перед ней. Тянь подошел к старинной латунной ручке. Она также была покрыта серебряным инеем. Значит сюда давно никто не входил. Задумчиво подумал Хэ. Обсидиановые облачка стали нетерпеливо перемещаться, ожидая чего-то.
– Да понял я, понял. – пробурчал Тянь, берясь за обледеневшую ручку.
Она поддалась не сразу. Противно скрепя та опустилась, открывая дверь. Там зажегся теплый свет, Хэ Тянь мельком увидел огромный зал с паркетным полом. Периферическим зрением он заметил нетерпеливое движение. Вздохнув он шагнул в сторону освобождая проход. Чернильные облачка поплыли внутрь. Как только первое из них прошло границу дверного проема, оно быстро стало увеличиваться в размерах принимая очертания человека. Постепенно темный полупрозрачный силуэт девушки в пышном платье стал наливаться цветами. Вполне себе живыми. Другие два облачка точно также пересекли границу, быстро принимая свою истинную форму. Это были молодые люди в торжественных фраках. Хэ Тянь удивленно охнул. Троица стремительно удалялась от него уходя глубже в зал. Оттуда доносился людской гомон и звуки классической музыки. Отмерев брюнет шагнул за ними.
– Стойте! Подождите! Что это за место!?
Попав в зал Тянь обратил внимание, что его пижама также изменилась на вечерний костюм. Все помещение было заполнено людьми. Дамы в бальных платьях с невообразимыми прическами. Мужчины в парадных фраках. Это что бал?! Хэ ошарашенно глазел на вальсирующих людей в масках. Он подошел к ближайшей даме, которая стояла в кругу подруг и увлекательно что-то с ними обсуждала.
– Простите, не могли бы вы… мне сказать… – Тянь взял ее за кружевную перчатку, и его рука прошла сквозь нее. Ладошка девушки на миг стала прозрачной как плохая проекция.
– … прозрачная?..
Девушки заливисто засмеялись и стайкой убежали от него в противоположную сторону. Хэ стоял ошарашенно глазея по сторонам. Позади танцующих гостей располагались фуршетные столы в скатертях, ломящиеся от всевозможной еды. Брюнет озадаченно двинулся в их сторону. Если я умер, то наверно не почувствую вкуса? А если почувствую, то это сон… Думал Тянь устало надавив на глаза. Мдаа… давно ему не снилось такая дичь. Подойдя к одному из столов он взял вазочку с пирожным напоминающим моти. Их было много, все разноцветных пастельных оттенков. Брюнет с опаской принюхался к десерту. Вроде выглядит обычно. Он надкусил пироженку. Удивленно хмыкнул. А начинка то алкогольная. По лицу брюнета поползла улыбка. Значит все-таки сон. Он попробовал несколько. Моти были разных вкусов и все алкогольные, напоминали популярные коктейли. Забавно. Повсюду раздавалась незнакомая ему речь. Очень похоже на французский, но это точно не он. Взгляд Тяня хаотично бродил по залу пока не наткнулся на
нечто. В другом конце зала перед огромной резной аркой лежал сфинкс. Из камня.
Живой. Это была красивая дама похожая на француженку в парике с начёсом, с томным выражением лица. Одетая по моде восемнадцатого века и затянутая в тугой корсет. Весь ее изящный образ так не вязался с мохнатыми когтистыми лапами. Дама следила своим высокомерным взглядом за проходящими мимо нее людьми, недовольно поджимая губы. Тянь неторопливо двинулся в ее сторону. Она заметила его. Оглядывая снисходительно, будто чего-то ожидая. Хэ вежливо наклонил голову спрашивая:
– Эмм… здравствуйте может вы мне сможете помочь. Что это за место?
Она явно не поняла вопроса или делала вид, что не понимает. Тянь разочарованно хмыкнув, задал его по-английски. Реакция была та же. Она раздраженно уставилась на него, сказав ему что-то недовольным тоном. Хэ стал сосредоточенно думать, как жестами показать ей то, что он хочет узнать. Пока позади него не подошли две дамы в пышных красивых белых платьях. Они не дожидаясь своей очереди обошли Тяня и встали между ним и дамой-сфинксом. Хэ открыл было рот дивясь такой наглости. Но захлопнул его, решив понаблюдать за тем, что они собираются делать. Очевидно, что сфинкс стояла здесь не просто так, а как привратница или цербер. Похоже она охраняла вход в арку. Девушки радостно засмеялись и торопливо достали из складок платьев золотые монеты. Сфинкс довольно им улыбнулась. Каждая подошла к ней ближе и положила на закрытое веко монету. Дамы сказали ей что-то на неизвестном ему языке. И сфинкс начала петь. Песня была плавной и чистой, невероятно красивой. Пока она пела девушки взялись за руки их силуэты стали растворяться, и когда стали еле видны они прошли сквозь арку исчезая в ней полностью. Монеты на веках сфинкса также испарились. Дама закончила петь, проморгалась и с видом, словно это для нее скучная рутина приняла свой обычный надменный вид.
– Ясно. Значит вам нужна плата за проход. – хмыкнул Тянь, хлопая себя по карманам. Мало ли может к костюму и монетки прилагались.
Поняв, что его карманы пусты Хэ усмехнулся, думая о том, что в реальной жизни у него была золотая карта с внушительным счетом. А здесь он беден как церковная мышь. Прямо как тогда… когда они с Шанем скрывались от его брата в номере хостела. Тянь улыбнулся своему воспоминанию, чуть погодя растерянно застывая. А кто этот Шань? Внутри столько тепла и нежности растеклось, когда оно всплыло в памяти. В тот момент, как Тянь подумал об этом, вспышка боли прожгла его сердце. Гуань Шань… это имя ему знакомо… верно. В голове кадрами кинопленки стали мелькать отрывки воспоминаний. Рыжая макушка. Огненный взгляд. Теплые руки. Россыпь веснушек. Искусанные мягкие губы. Тянь зажмурился от сильной боли в груди. На сетчатке словно отпечатался взгляд печальных янтарных глаз. Что-то случилось. Но
что? Почему у меня такое чувство, что это непоправимо? Брюнет сильно зажмурился, пытаясь вспомнить хоть что-то до того момента как попал сюда. Первое что услышал Хэ это стеклянный треск. Он увидел перед собой несколько крупных прозрачных пузырей с огненной окантовкой. Тянь испуганно отшатнулся от них. При каждом шаге на паркетном полу образовывались искрящиеся огненные круги этих прозрачных сфер. Они стали дробить и искажать пространство. Треск усиливался. Тяню пришла пугающая мысль. Если их будет слишком много этот мир лопнет. Брюнет в панике оглянулся в сторону сфинкса и побежал на столько быстро на сколько позволяли физика и время этого пространства. Завидев его издалека дама угрожающе на него посмотрела, что-то строго говоря. Заслоняя своим львиным телом вход в арку.
Тянь раздраженно цокнул, намереваясь несмотря ни на что влететь в этот чертов проем. Пока он бежал пространство под его ногами уже стало распадаться на неровные осколки. Кто-то из гостей закричал. Люди в панике бросились к другим дверям зала. Их платья и роскошные одеяния стали расплываться чернильными облачками. Мир распадался на фрагменты, словно разбитое зеркало, в каждом осколке были видны куски других
миров. Перебежав половину зала Тянь лихорадочно думал, как ему спастись, пока его взгляд не зацепился за один обломок под его ногами. Там мелькнуло что-то знакомое и его потянуло необъяснимое желание дотронуться до него. Хэ не понимал к чему это может привести, но действовать нужно было быстро. Брюнет стремительно прыгнул, слыша отголоски чужих панических криков. Уже в полете он дотянулся до осколка. На грани сознания слыша оглушительный хлопок. Как будто что-то разбилось. Весь шум резко стих и в глазах потемнело.
Тянь рухнул с большой высоты на пол. Он больно ударился спиной и пятой точкой. Громко кряхтя он открыл глаза и шумно дыша стал осматриваться. Это был мрачный длинный и узкий коридор. Устланный изумрудной истертой ковровой дорожкой. На стенах висели стеклянные рамки с бабочками всевозможных цветов и размеров. Хэ удивленно присвистнул вставая. Он снова был в своей шелковой пижаме. Брюнет неуверенно двинулся вдоль стены, рассматривая рамки. Пройдя какое-то время так на миг его внимание привлекло едва уловимое движение. Тянь остановился внимательно, смотря на белоснежную маленькую бабочку, приколотую булавкой. Под ней висела наклейка с надписью от руки: «Hu die – символ вечности, говорящий, что текущая жизнь – только часть судьбы, но не ее завершение». Ее крылышки медленно затрепетали. Потом сильнее. Глаза брюнета округлились от удивления. В тот момент, когда она стремительно взмахнула крыльями, стекло рамки разбилось от ее молниеносного движения, осыпаясь мелкими осколками. Бабочка пробила стекло. Пулей вылетая из своей «клетки». Подлетев к Тяню та покружилась над ним плавно опускаясь ему на плечо. Отмерев брюнет ошарашенно поднял руку осторожно пересаживая ее на указательный палец.
– Может хотя бы ты укажешь мне путь к выходу? – безнадежно пробормотал Тянь.
Она взмахнула крылышками и повисла перед его лицом, Хэ удивленно моргнул. Бабочка полетела вдоль по коридору, задерживаясь, словно она хотела, чтобы Хэ следовал за ней.
– Дожили. Уже разговариваю с букашками. – Скептически пробормотал брюнет хмурясь.
Шань бы на моем месте с истерическим воплем прибил внезапно ожившую насекомую тварь. Хэ Тянь хмыкнул, почесывая фантомно зудящую ладонь, которой Мо в панике прихлопнул таракана. От воспоминания его передернуло.
Прочистив горло он не торопясь поплелся за ней. Бабочка долго
вела его запутанными лабиринтами коридоров. Тянь шел напряженно, пытаясь вспомнить события последних дней. От этих попыток у него начинала раскалываться голова, а как только он думал о Рыжем его сердце болезненно ныло. Может с Шанем что-то плохое случилось? Поэтому мне так тревожно и больно. Мне нужно вспомнить. Ну давай же.
Давай. Тянь зажмурился от натуги. Сделав шаг и спотыкаясь о порог дверного проема. Раздраженно шипя Хэ распахнул пушистые ресницы. Бабочка привела его в огромный зал. Затопленный водой. В нем точно также, как и в первом не было видно, где начинается потолок. Он весь был заставлен высокими книжными стеллажами. Кое-где стопки книг были свалены в небрежные кучи. Вода была лазурно прозрачной, что позволяло увидеть, шкафы уходят глубоко вниз. Кое-где над водой возвышались каменные узкие мостки. Достаточно старые, какие-то из них разрушились от времени и воды. Очередное странное место похожее на затопленную библиотеку.
Бабочка порхнула в сторону. Тянь проследил взглядом за ней. Замечая, что она ведет его к небольшой каменной площадке, которая являлась подобием местного причала. Рядом с ним была пришвартована узкая длинная лодка – гондола с одним веслом и фонариком.
– Ты вроде вела меня к выходу. – Сокрушенно вздохнул Тянь.
Бабочка нависла над лодкой и стала раздраженно кружить над ней.
– Ладно, ладно, надеюсь выход уже недалеко. – Хэ залез в лодку. Осторожно поднялся с длинным веслом в руках.
Охнув он неловко оттолкнулся им от причала, приноровляясь к непривычным движениям. Поняв как примерно вести лодкой, он стал следовать за бабочкой. Величественный вид зала пробирал до мурашек. Проплывая мимо одного стеллажа Тянь потянулся к ближайшей книге, дотронувшись до нее он вздрогнул. Ветхая обложка не содержала надписей, ни автора, ни названия. В недоумении Хэ распахнул ее в середине. Вглядываясь в текст он разочарованно вздохнул. Опять непонятный ему язык. Однако вглядываясь в строчки слова стали неистово дрожать осыпаясь. В памяти Тяня кинопленкой стало мелькать воспоминание из далекого детства. Брюнет чуть не задохнулся от нахлынувших на него чувств, настолько это видение было реальным. Он прочувствовал его настолько четко, словно прожил его заново. Вкусы, запахи, ощущения, касания, все это было с ним. Настолько реально, что даже страшно. Тяжело отдышавшись Тянь поставил книгу на место. Брюнет взял следующую, он снова вздрогнул от ощущения радости. Открывая книгу в начале, все вновь повторилось. Яркое воспоминание, только теперь из подросткового возраста. Он впервые одержал победу в межшкольных соревнованиях по баскетболу. Хэ захлопнул ее ставя обратно. Тянь стал вести ладонью вдоль корешков едва касаясь их пальцами, чувствуя настроение каждой из книг. И словно слыша шепот их отголосков. Вырванные из контекста обрывки фраз, наполненные печалью и сожалением, радостью и смехом, страстью и похотью. Тянь ошарашенно отшатнулся от стеллажа с трудом сохраняя равновесие. Он присел в лодке напряженно думая. Я ведь хотел вспомнить, что произошло. И она привела меня
сюда.
Если на секунду предположить, что все это больной сон, рожденный моим подсознанием. Тогда может ли быть так, что это место отвечает за
память? Тянь пораженно смотрел по сторонам, видя все эти огромные кучи книг и высокие стеллажи. Тогда почему здесь столько воды? Хэ нагнулся опуская руку. Как только она коснулась поверхности «моря», его окатило словно ледяным душем. Чувством всепоглощающей надрывной тоски и скорби. Это не море, это болото. Столь обманчивый лазурный цвет соленой воды. Загадочное болото слез и боли, стоящее за ними, то ощущение, которое они передают, не имеет себе равных. Только тот, кто прикоснулся к ним вплотную, поймет ту энергию, которую они передают. Блядь, ни в коем случае нельзя здесь лезть в воду. Затянет на дно, не выплывешь. Задыхаясь он успел цапнуть одну из разбухших книг, вытягивая ее на воздух. Тянь тяжело дыша завалился обратно в лодку. Восстановив дыхание Хэ осмотрел черную обложку. Она вся размокла, некоторые страницы превращались в кашу в его руках. От ощущения мерзости его чуть не вывернуло. Сама эмоция пришла отголоском от воспоминания. Тянь смог раскрыть ее ближе к началу, строчки чернил безбожно расплылись. И даже если бы он знал язык, слова стали нечитаемыми. Его рывками швыряло в воспоминание, оно было смазанным и неполным. Фразы слышались словно с зажеванной пленки, искаженные и трудно различимые. Из того, что он смог понять, это воспоминание касалось их ссоры с братом. Тянь пожевав губы отпустил книгу обратно в воду, наблюдая как она медленно опускалась на дно. Вот так и хоронят воспоминания. Грустно подумал он, осекаясь мысленно. Так что же выходит. Все, что под водой, кладбище его забытых воспоминаний? Их так много. Тянь внутренне ежится от неприятного чувства. Он слышал, что это защитный механизм психики. Так называемый предохранитель. Когда болезненные воспоминания забываются, истираются из памяти со временем. Так было после смерти мамы. Думает печально Тянь, вставая и отталкиваясь веслом от шкафа. Все это время бабочка нетерпеливо кружила в месте, где Хэ прервал их маршрут. Что же ты хочешь мне показать? Он приблизился к ней, и она запорхала вдоль стеллажей по широкому проходу.
Спустя долгое время проход стал сужаться. Шкафы, попадавшиеся ему на пути, были более обветшалыми. Какие-то завалились, у других сгнили и обвалились полки, растеряв все содержимое. Эта часть зала была более старой. Сюда меньше попадал свет в отличие от основного помещения. Впереди Тянь увидел покосившиеся проржавевшие кованые ворота, отделяющие основной зал от зала поменьше. Бабочка, взмахнув жемчужными крыльями пролетела между прутьев и зависла ожидая, когда брюнет последует за ней.
Тянь подвел гондолу ближе к воротам, заприметив замок с цепью. Запретная секция значит. Хмыкнул Хэ. Он взял замок в руку, внимательно осматривая и вскрикнув отбросил его на прутья. Цепь шумно звякнула.
– Жжется, зараза, чтоб тебя! – Тянь обтер саднящие пальцы о шелковую штанину пижамы.
Замок проржавел от влаги и если по нему разок другой ударить, скорее всего развалится. Брюнет поднял над собой длинное весло и прицелившись с силой ударил по нему. Бил несколько раз. Услышав, как тот жалобно звякнул, освобождая цепь. Наконец сломался. Тянь победно усмехнулся. Створка ворот громко скрипнула, петли ее проржавели. Сюда веками никто не заходил. Хэ замер напряженно, вслушиваясь в любой шорох. Нет ли здесь еще какой охраны. Вроде всю королевскую рать он не потревожил. Вздохнув Тянь потянул створку на себя, правя веслом так, чтобы лодка прошла в небольшой проход. Брюнет проплыл вдоль потемневших от времени пыльных шкафов. Бабочка порхнула вперед, призывая его следовать за ней. Вдалеке Хэ увидел небольшую каменную площадку со ступеньками. Он направил гондолу к этому импровизированному причалу. Высадившись Тянь размял затекшие плечи. Стоять так балансируя в покачивающейся лодке непросто. Он пошлепал за своим проводником. Бабочка летела совершенно осознанно, ведя его по известному одной лишь ей пути.
Спустя время Хэ набрел на секцию с круглым столом, парой кресел и старым кожаным диваном, рядом лежала чуть облезшая шкура медведя. Тянь подошел к столу, и оперившись о него обратил внимание, что его пальцы рук стали полупрозрачными. От неожиданности он вскрикнул, и почувствовал, как его тело уносит куда-то вверх. По залу прокатилось взволнованное гулкое эхо:
– …держись, Тянь!
Это голос Шаня! Где? Откуда? Хэ стал лихорадочно озираться, повиснув в воздухе, цепляясь за книжные полки. Его руки стали полупрозрачными полностью. Брюнета пронизывал лютый холод. И ритм сердца срывался. По залу снова прокатилось эхо. Но уже незнакомого ему мужского голоса:
– Держись, Хэ Тянь!
Все его нутро стал затапливать страх. У него не получается
зацепиться хоть за что-то в этом мире, чтобы не исчезнуть. Мысли в разуме Тяня стали хаотично сменять друг друга, пока не пришла самая абсурдная из них. Нужно ощутить физически тактильно разные по фактуре предметы. Он остервенело стал трогать деревянный шкаф, за который уцепился слабо чувствуя прожилки дерева. Цепляясь руками за полки и спускаясь вниз ниже к полу. Это требовало невероятных усилий, словно отключили гравитацию. Хэ успел коснуться шероховатого прохладного каменного пола, ощущения стали чуть ярче, и он смог балансировать на грани, чтобы его снова не уносило вверх. Тянь бросился в сторону медвежьей шкуры, он упал на нее, быстро проводя по жесткому ворсу шерсти пальцами. Ему в нос ударил старый прелый запах меха. Брюнет брезгливо поморщился, вставая и стремительно уносясь к столу, безумно облапывая кожаную обивку дивана и бархатную кресел. Со стороны он выглядел как спятивший придурок. Но, что парадоксально все эти странные действия помогали ему
заземляться. Зацепиться за это пространство. Он ощущал его лучше. Уже по ходу этих действий Тянь заметил, что плотность его рук стала возвращаться. Облегченно выдохнув брюнет понял, что его тело не тянет наверх. Опасность миновала… по крайней мере пока. Чуть отдышавшись Тянь побежал по каменным плиткам вдоль стеллажей, взволнованно озираясь и зовя:
– Шань!
Хэ звал его обыскивая все закутки книжных секций в радиусе, где предположительно мог быть Мо. Голос Тяня разносился гулким эхом по залу. Спустя добрый час брюнет остановился. Совершенно точно ясно, он здесь один. Хэ расстроенно поплелся обратно к дивану. Обессиленно рухнул на него, размышляя над тем, что случилось. Раз уж это его сон, то неудивительно почему он слышит голос самого дорого человека. Странно только. В голосе Мо столько отчаяния. Что же произошло со мной? С нами? Ладно в любом случае, я ничего не узнаю, если буду сиднем сидеть здесь. Вздохнув Хэ поднялся и быстрым шагом побрел в сторону, где последний раз видел бабочку. Заметив ее издалека, он поспешил к ней. Она раздраженно подлетела к парню и сделав пару кругов над его лохматой макушкой направилась дальше по проходу вдоль высоких шкафов.
Дорога была долгой и довольно однообразной. В какой-то момент Тяня привлек аналой из темного дерева, на котором лежал огромный старый фолиант. Бабочка подлетела к Хэ и стала мельтешить перед его лицом. Брюнет раздраженно от нее отмахнулся рукой. Книга тянула его к себе какой-то необъяснимой, нечитаемой пока эмоцией. Ему просто хотелось
знать, что это. Он подошел к ней, и та медленно вспорхнула над аналоем, раскрываясь, где-то в середине, от листов шло ослепительное золотое свечение. Фолиант мягко опустился на подставку. Зрелище завораживающее. Тянь протянул ладонь осторожно касаясь светящегося разворота. Вдруг, без всякого предупреждения его захлестнула невыносимая боль, от которой перехватывало дыхание. Ощущение было мучительным, словно невидимая рука вытащила из него все внутренности. Блядь! Хэ чувствовал, как задыхается, словно не может вынести вливающиеся в его сознание и тело эмоции. Он слышал булькающие захлебывающиеся звуки словно со стороны. Яркими всполохами стали мелькать картинки старого воспоминания. Ужасного. Того самого дня на яхте. После, которого его жизнь безвозвратно разделилась на до и после.
… Тянь слышал гулкие выстрелы короткой очередью. Он упал, разбивая коленки о жесткий пол палубы. По всюду горит огонь. Некогда белоснежный парус развивается рваной серой от пепла тряпкой. Хэ сильно зажмурился, сжав зубы, но кадры словно отпечатались в мозгу, даже с закрытыми веками он продолжал видеть все. Тянь пытался оторвать руки от книги, но они словно намертво примагнитились к ее страницам. Жадно впитывая болезненные чувства. По всюду тела в крови. Он уже почти видит
ее безжизненное тело, бледное лицо, черный шелк волос. Ее прекрасные. Серо-опаловые. Такие
пустые глаза. Они невидяще смотрят в ночное небо.
– …нет… нет… только не снова… мама!
Кто-то подбегает к нему сзади закрывая рукой глаза, и хватая грубо за спину. Оттаскивает в сторону. Тянь отталкивает его от себя. Слышит стальной голос старшего брата:
– Хэ Тянь… Скорее давай…
Чэн бледен, его руки и шея в кровавых пятнах. Он напряженно сжимает пистолет нетерпеливо протягивая к нему ладонь.
– НЕТ! Я НЕ УЙДУ! – Тянь пытается сопротивляться. – Я не оставлю
ее!
Глаза Чэна горят, он хватает его в охапку поднимая над бортом яхты.
– Доплыви до берега, выживи! Не жди меня…
– ОТПУСТИ!
Он падает в темную воду. Там на поверхности алеют языки пламени. Где-то рядом маячит круг. Легкие Тяня горят. Хэ слышит взрыв…
Тянь рухнул рядом с аналоем. Книга громко захлопнулась, переставая источать золотой свет. Он кашлял, тяжело дыша, из его глаз непрерывным потоком катились крупные слезы. Хэ отполз от подставки подальше. Ее свет приманил его как мотылька. И он почти сгорел в ее пламени. Тянь накрыл лицо ладонями, мысленно приказывая себе успокоиться. Его тело мелко треморило. Вся эта комната и ее книги-воспоминания, если их коснуться затягивают тебя в воронку словно смерч. Погружая в реальность на столько, словно все произошло только что. И если попал в этот морок, не из каждого получится вынырнуть. Брюнет встал и пошатываясь поплелся в сторону кружившей бабочки.
– А ты предупреждала не трогать ее… я идиот.
Она взмахнула крыльями. Как-то слишком похоже на утвердительный кивок. Брюнет иронично фыркнул. Бабочка вспорхнула и продолжила вести его дальше вглубь секции. Тянь держал себя за плечо, стараясь унять остаточную дрожь. Его знобило. Пока он шел по проходу между книжными полками, стало еще темнее. В этом полумраке бабочка стала источать еле уловимое сияние. Она плавно спланировала за угол высокого шкафа опускаясь на невысокую полку. Единственную в этом зале не столь ветхую. Прямо новодел. Насекомое перелетело преграду, приземляясь на корешок небольшой книги. Тянь с опаской глянул на нее. После случившегося, не знаешь в какое ужасное воспоминание его перенесет снова. Значит к нему ты вела меня. Возможно оно поможет мне вспомнить, что произошло. Сосредоточенно думая он взялся за корешок, постепенно вытягивая ее. Как только его пальцы коснулись обложки, по ним прокатился стылый мороз. Он испуганно уставился на книгу, не решаясь ее открыть. Бабочка вспорхнула ему на плечо, словно подбадривая.
– Что ж поехали. – Тяжело вздохнув Тянь распахнул книгу.
Первое, что он почувствовал это холод. На него льет как из ведра. Дождь? Он лежит на полу, в чьих-то объятиях. Слышит задушенные всхлипы. Звуки доносятся словно из-под толщи воды. У него нет сил, чтобы открыть глаза. Каждый вдох и выдох отдаётся болью в груди. Ребра горят как раскаленный до бела металл. До него доносится отчаянное:
– …блядь, псина сутула-а-я!
Мысли медленно ворочались как проржавевшие шестеренки. Пока наконец яркой вспышкой не вспыхнуло – Это Шань! В его голосе столько горечи и безнадежности. Страха за
меня! Словно я умираю. Я… умираю? Внутри все болезненно сжалось от того, что он виноват в том, что Шань так напуган. Внутри тягучим осадком растекалось сожаление. Какой же он чертов мудак.
Сознание стало фонить все нарастающей физической болью, пока его тело сильно не тряхнуло судорогой. Его снова потянуло куда-то наверх. Издалека до него донеслось:
– Нет! Тянь, нет! Не уходи!
Он слышал, как Гуань Шань отчаянно взвыл. Дальше яркими вспышками проносились отблески красно-синих мигалок скорой, его куда-то везут. Боль прошибала его до того невыносимыми вспышками. Что оставаться в этом теле становилось форменной пыткой. Внутри него словно боролись две половины. Одна неистово хотела, чтобы все наконец прекратилось, другая отчаянно не хотела оставлять Шаня. Он словно раскололся на двое. Тянь будто вошел в состояние наблюдения себя как бы со стороны, отрешения от присутствия в теле. Где-то на границе сознания Хэ чувствовал цепляющиеся прикосновения Мо. Он тянет его за руку, не отпускает. Внутри словно борьба исполинов пронзительно орало два голоса. Не отпускай меня. Ты можешь оставить это. Больше не будет боли, тебе станет так легко… Просто не отпускай меня!
Пусть-пусти-пусти меня! А дальше подобно атомному взрыву ослепительная вспышка света. Яростной силой его дух вышвырнуло из тела. После чего все стихло до звенящей тишины. Погрузилось в топкое
ничто.
– … не отпускай… меня.
До ушей доносится хриплый шепот. Яркий свет люминесцентных ламп болезненно бьет по глазам. В них словно насыпали песка. В горле тоже пустыня. Он провел языком по пересохшим потрескавшимся губам. Веки весят тонну. Ему стоит неимоверных усилий просто распахнуть их. Первое что он видит это наполовину стеклянные стены и пакет, свисающий со стойки для капельниц. Тянь удивленно замечает этикетку, на которой ручкой подписано: Хэ Чэн. Вторая положительная. В реанимации разносится раздражающе мерный писк аппарата, считывающего его пульс.
Я вернулся. С этой ускользающей мыслью он проваливается в глубокий сон.
***
Надоедливый рингтон звенел уже которую минуту. Тянь разлепил склеившиеся ресницы. Рядом с бедром он нащупал мобильник. Заторможено осознавая. Кнопочный. Он слепо пытался нажать на клавишу приема звонка. Вяло поняв, что у него не хватает сил. Чьи-то бережные руки забрали трубку. Сигнал полифонии прервался. Хэ почувствовал, как к его уху приложили трубку. Сквозь полудрему он расслышал хриплый голос брата:
– …Хэ Тянь?
– …да.
Голос Чэна звучал глухо и очень устало.
– Мне сказали, что ты пришел в себя. Как ты?
–…дышать больно... все время хочу… спать. Почему телефон… кнопочный?
– Разрешили только такой.
Где-то на границе сознания Тянь хмыкнул про себя. На него просто сложнее повесить прослушку.
Повисло неловкое молчание. Сглотнув Чэн продолжил:
– Время от времени я буду тебя набирать.
Брюнет не ответил ему. Туманная пелена уже заволакивала его разум.
– Отдыхай.
Чэн положил трубку. Тянь почувствовал, как от его уха убрали мобильник мгновенно проваливаясь в сон.
***
Мо Гуань Шань, только что протер столы в кафе. Близился его обеденный перерыв. Он устало поморщился, направляясь в подсобку. Утром ему позвонили из больницы. Неравнодушная медсестра сообщила, что Тянь наконец пришел в себя. И после этого Шань через Цзяня получил телефон Хэ Чэна. Он позвонил ему и уже было приготовился яростно выпытывать информацию о состоянии Тяня, и что его пошлют за наглость. Однако Чэн довольно сдержанно его выслушал, скупо ответил на его вопросы и дал ему временный номер брата. Смартфон Тяня остался в студии в тот злополучный день. Напоследок Чэн сухо процедил:
– Не звони ему слишком часто. Он еще очень слаб.
Рыжий нервно жевал губы, набирая номер. Послышались гудки. Тянь не брал трубку долго. Шань уже было решил сбросить звонок, как на конце провода ответили.
– … да?
Его голос был слабым и сонным. Голос Мо Гуань Шаня взволнованным.
– Хэ Тянь?
Уже наигранно бодрее.
– …Малыш Мо?
В сердце болезненно екнуло. Как давно он не слышал этого блядского обращения. Столько раз бесился с этого прозвища, а сейчас… сейчас его плавит… облегчением. И топкой нежностью… Он скучал… Еще и этот придурок пытается придать своему голосу непринужденности. Не можешь вынести, когда за тебя волнуются? Гуань Шань рвано провел рукой по короткому ежику.
– Как ты, придурок? – беззлобно.
– … мне уже лучше. Только в сон клонит. – уклончиво пробормотал Тянь. Чуть помолчал продолжив более томно. – Скучал по мне?
Шань замолчал. Он бы послал его далеко и надолго. Привычно бы ушел в отрицание. Но... Скучал. Боялся, что он не придет в себя. А Тянь как всегда в любой неловкой ситуации прячется за пошлостями и тупым юмором. Как сейчас. Подыгрывать ему почему-то не получается.
Хэ словно почувствовав, что сморозил. Зачастил. В его голосе было столько вины и сожаления.
– Шань, прости… я не хотел…
– Проехали.
Они снова замолчали. Рыжий слышал хриплое дыхание Хэ.
– Я
скучал. – тихо сказал Мо.
– Шань, я…
Рыжий перебил его на полуслове.
– Когда ты вернешься мы с тобой серьезно поговорим, усек?
– Да.
Шань, чувствовал, что Тянь устал, надо заканчивать разговор.
– Я еще наберу тебя завтра.
– Буду ждать.
– Тогда пока.
Голос Тяня стал тише.
– Шань, нажми на отбой. У меня не получается…
Мо застыл. Отмерев сглотнул ком в горле.
– Спи и набирайся сил.
Он нажал на отбой прикрывая припухшие веки.
***
Спустя неделю Тяня наконец перевели в одноместную палату. Рядом с ней Чэн приставил круглосуточную охрану изредка к нему наведываясь лично. Первым делом он вернул ему его смартфон. Все то время, что Хэ провел в изоляции, он переписывался с ребятами смс-ками нечасто созваниваясь. Тянь не любил больницы, нахождение там его угнетало. Словами не передать как же страшно хочется курить. Раздраженно думал Хэ Тянь. Врач строго настрого запретил ему вставать с постели. В течении дня его пичкали лекарствами и делали капельницы. Услышав просьбу брата Чэн был категорически против идеи, о том чтобы его поскорее отпустили домой.
– А говорят дома и родные стены помогают.
– И слышать ничего не хочу, даже не начинай! – Отрезал он в очередное свое посещение. – Все это произошло именно потому что тебя не долечили. – Процедил Чэн выходя из палаты.
Тянь грустно вздохнул, отворачиваясь от двери в сторону окна. Вечерело. В небе розовели пушистые облака от закатного солнца.
***
После подработки Шань забежал в магазин за мандаринами и уже ехал в больницу. День был теплый и солнечный, он хотел успеть к пяти. Выйдя на остановке Мо поспешил к главному входу. Сдав одежду в гардероб он быстрым шагом направился к лифтам. В вестибюле первого этажа толпилось много людей. Посетители вперемешку с больными.
Сначала ему нужно зайти к лечащему врачу Тяня. Он осторожно постучался, пока ему не предложили войти. Рыжий на сколько это возможно вежливо представился и поинтересовался состоянием Хэ. Пожилой врач помнил Шаня, когда Хэ привезла скорая. Господин Хэ Чэн распорядился о том, чтобы я ответил на все ваши вопросы сухо проговорил он.
– Я хотел бы знать… как он сейчас? Какие последствия после всего, что произошло?.. – Шань взволнованно прочистил горло.
Врач стал перечислять диагнозы, сухим официальным языком, с каждой фразой Рыжий мрачнел.
– Как вы знаете из-за перелома у Хэ Тяня осколками ребра было повреждено легкое, началось внутреннее кровотечение. Кровопотеря была большая. Затем была остановка сердца. Около двух минут.
На этих словах Мо с силой сжал кулаки.
– Гуань Шань, остановка по нашим меркам была недолгой. К счастью у него нет неврологических нарушений. Нет двигательных, зрительных или речевых. Есть небольшие последствия, связанные с краткосрочной памятью. Ему сложно запомнить имена незнакомых людей или нужно время вспомнить какие-то слова. Но это нормально. Симптомы уйдут через две, три недели.
– У него повреждение памяти?
– Незначительное. Это никак не затронуло основную. Он помнит свое прошлое и настоящее, узнает всех близких.
Рыжий облегченно выдохнул, расслабляя напряженные плечи. Пока врач продолжил:
– Эти симптомы также связаны с его недавней травмой. Сотрясением мозга. Из-за него он так сильно был обезвожен. В истории болезни указано, что у него наблюдалась сильная тошнота и мигрени. – Врач немного помолчал, доставая лист бумаги. Начал писать памятку с рекомендациями. – В следствии кровопотери у него развилась анемия. Поэтому он так слаб. Ему все еще нельзя вставать. – Доктор Хан отложил ручку и серьезно глянул в глаза Гуань Шаня. – Я объясню. Причина пневмоторакса – перелом рёбер. Операция из-за обильной кровопотери была со вскрытием грудной клетки. Ему не то что двигаться ему кашлять и есть не будет хотеться пару-тройку недель, как минимум, а про спорт и любые активности придётся забыть на пару месяцев.
В случае перелома рёбер очень больно не то что ходить, но и кушать, дышать, тем более активно двигаться. Так что избегайте лишних телодвижений. Воспалительный процесс и процесс заживления отнимает все ресурсы организма. Любое неосторожное движение или поза причинят ему дискомфорт плюс это риск смещения швов. Попрошу вас проследить за тем, чтобы Хэ Тянь не вставал, когда будете его посещать. – Врач снова стал скрупулёзно писать рекомендации проговаривая. – Он уже пару раз пытался и падал в обморок. Благо медперсонал был рядом в эти моменты. Скоро я отменю ему некоторые обезболивающие, похоже его организм пресыщен препаратами и они для него стали токсичны. Печень и почки не справляются с выведением и проявляются побочки.
Шань напрягся, слушая речь доктора. Обеспокоенно следя, как тот пишет рекомендации. Взволнованно спросил:
– Это опасно? Какие еще побочки?
– Не опасно. Спонтанные небольшие кровотечения... В моче... Из носа... При его анемии они не желательны. Нужно время, чтобы перевести его на другой препарат. Для восстановления ему нужен покой. Он будет много спать. Поэтому если будете его посещать с друзьями, дозируйте ваше общение. Я расписал вам лекарства, которые он сейчас получает. – Он всучил Шаню исписанный листок. – Еще пару дней будем делать ему переливание плазмы для восстановления. Если ему станет лучше я разрешу ему вставать. У вас еще есть ко мне вопросы?
– Нет… Могу я к нему пойти?
– Да. Часы посещения посетителей по будням с пяти до семи. В выходные и праздники можно приходить с часу дня.
Мо попрощался, убирая бумагу в школьную сумку и захватив пакет с мандаринами он спешил в палату Тяня.
Уже идя по общему коридору до Мо доносился шумный гомон разговоров из палат мимо, которых он проходил. Двери в них были раскрыты нараспашку. Почти в каждой сидели родственники или родители. Шань мельком бросал осторожные взгляды, ловя заботливую мать заплетающую косу своей непоседливой дочери. Отца, принесшего сыну подростку фрукты. В коридоре сидела бабушка и успокаивала хнычущую внучку. Мо перевел взгляд вперед, ускоряя шаг. Ему казалось, что он подглядывает за чем-то очень личным.
На подходе к палате Хэ, Шань издали завидел охрану приставленную, судя по всему Хэ Чэном. Он кивнул им приветственно. Те молча ответили ему тем же. Скорее всего у них уже были инструкции по поводу того, кого им можно пускать, потому что они не мучали его расспросами. Мо поежился. Вид у этих ребят был суровый. Шань зашел в палату и увидел Тяня в постели. Тот сидел в больничной пижаме, полулежа опершись на несколько подушек. Отвернувшись к окну, на стене рядом висела небольшая выключенная плазма. Из коридора так и долетал шумный гомон пришедших навестить своих родных родственников. На тумбочке Хэ лежал лишь смартфон на зарядке, да пустой мерный стаканчик для лекарств. У других пациентов сок, фрукты и цветы на тумбочках, в палате Хэ нет ни намека на то, что хоть кому-нибудь есть до него дело. Выглядит таким
одиноким. Шань пожевал губы проходя глубже в помещение.
– Эй.
Тянь вздрогнул, поворачиваясь к нему. Как только понял кто к нему пришел, тепло улыбнулся.
– Привет.
Шань опустил пакет с мандаринами на тумбочку Хэ. И пошел придвинуть стул поближе к постели.
– Как ты?
– Ну скука смертная. Все время сплю. – он надтреснуто улыбнулся.
Тянь был очень бледен и осунулся. Смоляные волосы лоснились. Шань приблизился к нему, убирая прядь со лба. Хэ замер в молчании.
– Выглядишь не очень. – он осматривал его колючим взглядом, обращая внимания на каждую деталь. – Будешь? – Мо достал мандаринку из пакета.
– Ага.
Шань медленно стал ее чистить.
– Как в школе? – Тянь заглянул ему в глаза.
– Все одно и то же. Контрольную по алгебре писали. Я набрал проходной балл. – Рыжий разделял мандаринку на дольки, кладя несколько в раскрытую ладонь Хэ, которая лежала поверх одеяла.
– Малыш Мо, покажешь? – брюнет уже жевал мандариновую дольку. – Ну давай. У меня здесь вообще ничего не происходит. – надул губы Тянь.
– Да там смотреть то. Обычный тест. – буркнул Мо потянувшись за сумкой.
Выудив сложенный листок, он передал его Тяню.
– О~ проходной балл, да ты приуменьшил. Тут восемьдесят три! Даже лучше, чем в прошлый раз. – Хэ сияюще улыбался, щипая Рыжего за рукав худи. – Малыш Мо, такой умный.
Уши Шаня слегка зарделись. Слышать похвалу было до сих пор непривычно. Особенно от Хэ, лучшего ученика школы. Они тихо переговаривались, пока Шань пересказывал ему последние новости. В этот момент в палату зашла сестра. Принеся с собой небольшой таз с полотенцами.
– Хэ Тянь, тебя нужно обтереть. Доктор Хан запретил тебе вставать.
– Госпожа, может… пусть мне поможет друг? – брюнет одарил ее самой обворожительной из своих улыбок. Незаметно сжав ладонь Шаня.
– Вы справитесь сами? – Она глянула вопросительно на Мо.
Рыжий смерил оценивающим взглядом Хэ.
– Госпожа, а у вас шампунь есть?
– Да, сейчас я вам принесу.
Через пару минут она вернулась с шампунем и мерным ковшиком. Оставила все на тумбочке и вышла аккуратно прикрыв за собой дверь. Шань ушел в уборную набрать теплой воды, вернулся к Хэ таща небольшой таз, наполненный водой.
– Извините, блядь, за беспокойство, извольте обтереться. – щеки Мо предательски стали краснеть, пока он осторожно поставил таз между ног брюнета.
– Ты же поможешь мне, Малыш Мо? – голос Тяня стал таким бархатным.
Блядски томным. Прокомментировал про себя Мо. Шань стрельнул в него смущенным взглядом, но не стал отказывать. Он молча приблизился ближе, расстегивая пуговицы пижамной рубашки. Помог ему ее снять. Нервно сглатывая. Его взгляд стал ползти от шеи до ключиц, потом до грудной клетки, забинтованной в бинты. Справа проступало небольшое алое пятно. Взгляд Шаня потемнел. Он осторожно коснулся этого места.
– Сильно болит?
Тянь чуть поморщился, натягивая расколотую улыбку.
– Терпимо.
Мо оглядывает повязки, замечая торчащую чуть ниже дренажную трубку с колбой.
– Это что? – Мо кивает на нее. До этого она была не видна из-за рубашки и одеяла.
– Дренаж. Отводит кровь из раны.
– Кровотечение не остановилось? – взволнованно спросил Мо.
– Остановилось. Просто подтекает немного. Сказали через пару дней удалят. – Тянь уселся удобнее. – Так что поможешь мне, Шань-Шань? – он улыбнулся ему.
– Как будто у меня есть выбор. – Бурчит беззлобно Мо опуская маленькое полотенце в теплую воду.
Он стал осторожно обтирать бледную кожу Хэ, проходясь сначала по лицу, спускаясь на шею. Шань старался двигаться осторожно, чтобы не причинить боль. Все это время Тянь не сводил с него глаз. Чем ниже спускался Мо, избегая повязок, тем больше Тянь плыл, его щеки слегка порозовели. Шань коснулся острых ключиц. По коже Хэ пробежали мурашки. Рыжий заметил это, их взгляды пересеклись на мгновенье.
Сглотнув Тянь низким голосом проговорил:
– Продолжишь в том же духе малыш, и станет опасно…
Шань убрал руку с полотенцем.
– Бля, Тянь… ну не здесь же. – он отвел смущенный взгляд тихо ворча.
Мо взял таз, намереваясь сменить воду. В этот момент Тянь наклонился к его уху и тихо прошептал:
– Я рад, что ты пришел. Спасибо.
У Мо от этого шепота прокатился табун мурашек. Он хмыкнул ему в ответ и молча ушел в уборную.
Вернулся неся новую порцию теплой воды. Хэ едва заметно подрагивал. Шань обтер его плечи и руки до запястий. Он взял в руки ковшик и строго сказал:
– Наклоняй голову над тазом и закрывай глаза. Я сполосну твою голову.
– Как скажете, господин Мо. – Тянь томно прищурился.
– Придурок, прекрати ерничать. – Рыжий нахмурил брови.
Тянь послушно склонил голову и Мо стал поливать водой из ковшика.
– Шань, вода горячая. Не мог бы ты ее немного разбавить?
– Да теплая вода. Не преувеличивай. – Рыжий опустил руку в воду проверяя. Действительно негорячая.
– Я говорю тебе кипяток. – Хэ протестующе простонал.
Шань уже намылил его макушку пеной и приготовился ее смывать.
– Хорош придуриваться. Нормальная вода.
Он стал поливать голову брюнета.
– У меня мозги плавятся!
– Ой, какие мы неженки!
Большая часть пены сошла, открывая перед Мо побледневшее сморщившееся лицо Хэ в гримасе боли. Шань застыл. Тянь почувствовал, что тот остановился и удивленно распахнул глаза, заметив реакцию Гуань Шаня. Испуганно спросил:
– Что случилось? Ты так смотришь…
Мо отмирая растеряно пробормотал:
– …у тебя кровь.
Хэ сидел подняв голову смотря изумленно в глаза Шаня. На плечи и спину с его волос стекали капли воды. Из его носа слабой струйкой текла кровь. Он запрокинул голову к потолку. Мо подал ему сухое полотенце, прижать к носу. И потащил таз в уборную разбавить воду. Шань вернулся притихший с немного виноватым видом. Хэ пытался отшутиться, чтобы разрядить обстановку.
– Не бери в голову, Малыш Мо. Я просто… чувствительный. А ты у нас горячелла. Я даже чай пью прохладный. Чэн вечно попрекает, что я не умею его нормально заваривать.
Как только у Хэ остановилась кровь, Шань смыл оставшуюся пену прохладной водой. Вытер насухо лохматую макушку Хэ. Волосы его такие мягкие. Рыжий на миг словил себя на мысли, что уже не первый раз залипает, пока проходится полотенцем, невзначай пропуская пряди сквозь пальцы. Приятно…
– Так-то лучше. – Мо цокнул довольный результатом, откладывая влажное полотенце в сторону.
Осторожно помог Тяню надеть рубашку и сесть повыше, поправил за его спиной пару подушек. Прикрыл его одеялом. Чуть помолчав принес бокал воды, поставил на тумбочку ближе к брюнету и сел на стул рядом. Все это время брюнет щебетал о какой-то ерунде.
– Хэ Тянь, надо поговорить. – Тихо, но серьезно сказал Мо.
Улыбка на лице Хэ осыпалась. Он кажется понял, о чем будет дальнейший разговор.
– Я знаю, что на тебя кто-то напал. – на этих словах Тянь шумно выдохнул, отводя взгляд. Мо продолжил с нажимом. – Твой брат не отвечает на мои вопросы. Но он сказал, что меня с мамой и ребят охраняют. На сколько эти люди опасны, Тянь?
Хэ подавленно молчал, опустив голову. Шань придвинулся ближе к нему и осторожно взял за руку.
– Посмотри на меня. – другой рукой он осторожно коснулся щеки Хэ, направляя его лицо так, чтобы глаза в глаза. – Я не дурак и не слепой. Мы все заметили, что с тобой что-то происходит. Не понимаю, как тебе удавалось скрывать
это так долго.
Тянь начал жевать потрескавшиеся губы. Взгляд его был надломленный. Шань мазнул большим пальцем по его нижней губе, заставляя перестать.
– Не надо.
Мо переместил ладонь чуть выше, стирая большим пальцем скатившуюся слезинку.
– Чем они тебе угрожали? Что нас всех замучают также как тебя? – он чуть помедлил, прислушиваясь к реакции Тяня. Брюнет весь мелко подрагивал. – … убьют? – Хэ сильно вздрогнул. – Они сказали… что
меня убьют, если не будешь молчать?
И… похоже он попал в самую суть. Тянь задушено вздрогнул. Его глаза сильно покраснели и слезились. В них была
бездна. Каждый озвученный вопрос бил прицельно точно, особенно последний. Словно Шань сыплет соль в открытую рану. Еще и еще. Он сглотнул ком в горле вставая со стула. Хэ отпустил его руку зажмуриваясь. Тянь вцепился в одеяло до побелевших костяшек. Вся его спина была напряжена как оголенный нерв. Мо присел на край постели рядом с бедром Хэ и притянул его за плечи к себе. Тянь сильно дернулся от неожиданности. Дурак. Думал я уйду? С тоской догадался Мо.
Не хотел видеть, как я уйду.
– Тише. Я рядом. Я с тобой. – Шань прижимал его несильно, чтобы не навредить. Гладил легонько по спине, успокаивая.
Так делала его мама, когда он болел или приходил домой побитый. Жалел ли так кто-то его, когда не стало его мамы? Гуань Шань поежился внутри вспоминая пустую студию, и все те попытки Хэ привлечь его внимание. То как он всегда жадно впитывал крохи ласки. Как же тебе было одиноко. Мо прикрыл веки, поглаживая спину Хэ. Тащил это бремя секрета из страха, что кто-то из нас пострадает. А, что бы сделал
я, находясь на его месте? Мо сжал зубы, чувствуя подкатывающий ужас. Тянь задушено всхлипнул. Шань чувствовал, как бешено бьется его сердце, как часто и прерывисто он дышит.
– Сейчас уже нет смысла скрывать. Не держи все в себе. Кто мне это говорил? – Мо произнес эти слова без укора, тихо. Надеясь, что сможет достучаться до Хэ.
Если он расскажет. Возможно ему самому станет чуть легче, и весь тот ад внутри него начнет успокаиваться. Мо стало, когда он рассказал ему о Шэ Ли. Об отце...
Тянь стал отчаянно цепляться за худи Мо, как будто он то, без чего он не может жить. Рыжий услышал его тихий, хриплый голос.
– …их было много…
Вспыхнувшее факелом сердце сняло добровольный запрет, говорить.
Он говорил и говорил иногда замолкая. Изредка в его хриплом голосе проскальзывали надрывные ноты. Когда он рассказывал о самом болезненном и страшном. Шань понял, что тоже не смог сдержать слез пока слушал. То, что с ним сделали эти ублюдки.
Чудовищно. Мо чувствовал, что тело Тяня постепенно расслаблялось пока он хрипло бормотал. Спустя час он обессиленно обмяк в его объятьях умолкнув. Шань чуть отстранился, заглядывая в его серые влажные глаза. Хотелось забрать эту боль себе. Чтобы он никогда не проходил через все это. Но Мо не мог. Он стал нежно целовать его лицо, беспорядочно попадая, в уголок губ, в щеки, подбородок, ключицы и шею. Шань чуть не потерял этого дурака. Тянь словил его губы углубляя поцелуй. Благодарно. Мо чувствовал вкус металла на языке. Хэ снова поплыл. Шань нехотя прервал столь желанный поцелуй, медленно отстраняясь и помогая Хэ откинуться на подушки. Он видел, весь этот тяжелый разговор вытянул из Тяня последние силы. За окном стало темнеть. Время посещений закончилось. Шань удивлялся про себя, как только его не погнали на выход. У Тяня слипались глаза, а он все сопротивлялся непрошенной сонливости. Мо сжал его ладонь.
– Я еще приду. – Он поглаживал большим пальцем костяшки ладони Хэ. – А ты ешь нормально, а то застрянешь тут больше, чем на месяц, придурок.
– Я люблю только пищу Богов, которую готовит Малыш Мо. – Тянь шелестяще засмеялся.
Шань пропустил этот комплимент мимо зардевшихся ушей, обещая себе, что даст тумаков мажору, когда тот будет достаточно здоров, чтобы выдержать гнев Мо.
– Пообещай мне, что не будешь вставать, пока врач не разрешит. – менторским тоном проговорил Рыжий.
– Обещаю, братец Мо. – Хэ устало прикрыл припухшие веки.
Тянь мгновенно уснул. Шань еще посидел так какое-то время смотря как тот мерно дышит. Встал и тихо прокрался к двери на выход.
