Wir haben morgen

Эпилог На столе у Франкенштейна лежали раскрытый собственный журнал, точно такой же журнал с дневниковыми записями Рейнхарда Шмидта и кожаный блокнотик с вложенной в него поблекшей лентой из синего шелка с красивой вышивкой. Еще несколько фотографий: уставший Рейнхард у окна, смеющийся Герхард в белом халате, позади которого маячил злой начальник, Теофиль с Тао в Испании – кадр выпал из карманного альбома аса еще тогда, – и простреленный портретный кадр все того же Теофиля. Все это добро лежало поверх важных школьных, и не только, бумаг, отчета Тао, который он заставил писать его от руки, ноутбука и прочего, прочего, прочего. Лампа давно перегрелась и отключилась, а подсветка создавалась только за счет светящего за окном и проникающего через незакрытые жалюзи уличного фонаря. Франкенштейн спал в кресле, нахмурившись, будто видел дурной сон. В принципе, он его и видел. Он вспоминал, как голыми руками рыл промерзшую землю в ближайшем от лагеря лесу, как укладывал в нее Рейнхарда и плакал, плакал как дитя. Вспоминал, как возвращался обратно в лагерь следующей ночью, чтобы забрать два журнала, которые наверняка уцелели в несгораемом шкафу. Он вспоминал, как по-человечески страстно любил человека… человека с лицом Мастера, но абсолютно другой, чудной, натурой и искренней незапятнанной, не смотря на все, сущностью. Эти переживания столь явственно отражались на лице мужчины, что пришедший к нему в кабинет Кадис Эстрама Д. Райзел не смог не жалеть столь страдающего собственного слугу. Сам Истинный Ноблесс думал, что ему приснились странные события и странные люди, а еще очень странный Франкенштейн. След той силы, которую он давал смертному много-много лет назад, вернулся к нему, пока он спал. Тихий и очень робкий мальчик Рейнхард Шмидт, маленькая часть которого прилетела со Следом, умолял его любить Франкенштейна. От переданных эмоций тогда его пробил жар. Он много столетий отказывался даже от перспективы близости с кем-то и не понимал смысла всего этого действа. А тут – буквально ощутить на собственной шкуре, провести через себя столько впечатлений. Оказывается, Франкенштейн был не только исполнительным слугой, но и отличным любовником. И собеседником на долгие-долгие ночи. Он испытал безумную ревность, когда тот прославленный ас умудрился протянуть лапы, и не только, к ЕГО Франкенштейну. И черт с ним, с возмущением мальчика – Рей сам готов был свернуть летчику голову прямо там, возле камина. Искреннее желание защитить столь важного человека в тот вечер за ужином он разделял. Но поступил бы иначе – он уничтожил бы сошедшего с ума Герхарда. Но мальчик был человеком и такое ему не под силу. В конечном итоге, Райзел решил, что это просто сон. Правда, увидев на столе у слуги журналы и ту самую ленту, он уже не мог так думать, просто не мог. Подойдя чуть ближе к спящему, он на секунду замер, пытаясь понять, что же стоит сделать. Вздохнув, Рей уселся на подлокотник кресла и поцеловал Франкенштейна в висок. Сонно что-то пробурчав, тот стащил его на колени и прижал к себе. Ноблесс противиться не стал и легко его приобнял, закрыв глаза. Проходившие мимо Тао и Такео не смогли не задержаться у открытой двери на пару секунд дольше, чтобы рассмотреть всю картину. Ехидный программист даже проскользнул в комнату, дабы увидеть лучше то, что было на столе у начальства. Вернулся он в несколько смутных чувствах. - Что случилось? – нахмурился снайпер, пристально осматривая потерянного коллегу. - Ты никогда не носил черные волосы, собранные в хвост несколько короче, чем сейчас? – задумчиво протянул Тао. - Ты идиот? – изогнул брови Такео. - Нет… просто у Босса очень странные фото на столе. ЕГО, какого-то чудного парня, а еще наши с тобой… только я – старше, а ты – брюнет. - Нет, ты точно идиот. - Ну, Такео! Просто послушай!.. - Не морочь мне голову и пошли спать. Видишь, даже они уже спят… - Пошли… - обняв Такео и пристроив голову ему на плечо, программист закрыл глаза. - Что еще? – обняв его в ответ, тот сам прикрыл глаза. У него было беспредельно умиротворенное состояние. - Это очень странные фото… - В чем их странность? - Они снились мне… точнее, мы мне снились, но несколько в другом антураже. Ты мог бы застрелить меня, Такео? Мог бы? - Только в том случае, если бы последовал за тобой сразу… - снайпер открыл глаза и легонько потряс любовника за плечо. – Не морочь себе голову тем, что заведомо глупость. Пошли спать, нам завтра на работу… - У нас есть завтра. И это уже подарок… - прижавшись крепче, пробурчал Тао.