А имя греху - Бэкхён

      Чанёль медленно и с опаской поднимался на второй этаж, слыша голоса преподавателей, учеников и чей-то тихий плач, причитающий по поводу смерти. По коротким обрывкам фраз стало понятно, что наверху кого-то убили. Душа парня свернулась в маленький клубочек, зная наперёд, что на труп придётся посмотреть, дабы понять, как убили человека. Следовало ещё расспросить про самого убийцу, ведь Хань стал первым подозреваемым, но Ёль надеялся, что несчастного никто не заметил. Хань не тот человек, от которого невозможно отбиться. Ему надо обладать большой силой, чтобы убить взрослого мужчину, либо напасть со спины, но количество крови на него теле и одежде указывает, что он убивал долго, наслаждаясь процессом.       Размазанные по стене и впитанные в ковёр капли крови частично стерлись о подошвы и рукава зевак, тесно столпившихся на проходе. Ученики шепотом спрашивали, почему не вызывают полицию, ведь убийство жестокое.       — А кого убили? — тихо спросил Ёль, склоняясь к уху тучного паренька.       Парень взволнованно принялся мять старую клетчатую рубашку, пытаясь в короткое предложение вместить как можно больше информации, но получилось плохо, поэтому он принялся тараторить на одном дыхании:       — Посредника убили. От его тела почти ничего не осталось. В комнату никого не пускают, потому что конечности и органы валяются по всей комнате. Убийцу ищут. Кстати, как-то в одно время произошло убийство и пропал Бэкхён.       — Кто сказал, что он пропал? — заинтересовался Ёль, начиная подозревать, что на Бэка повесят убийство, ведь он считается для многих погибшим, с которого нечего взять и уже не спросить, виноват ли.       Парень пожал плечами, честно признаваясь:       — Первоисточника не найти, поэтому все говорят.       Всё как всегда. Ёль ничему не удивился, ведь стоит людям услышать новость, как сразу поползут слухи, приукрашенные с каждым предложением новыми фактами. Когда один из преподавателей стал просить зевак разойтись по комнатам, Чанёль собирался навестить Сехуна, но заметил притаившегося возле перил Бэкхёна, который, завидев парня, поманил его к себе. Ёль моментально подскочил к нему, схватил за руку и потащил вдоль коридора первого этажа, уводя всё дальше в глубь, пока никого нет в округе. Все ученики и учителя столпились возле кабинета убитого, поэтому не скоро посетят остальные этажи, ожидая приезда полиции и врачей.       — Да ты ума сошёл! — шипел Чанёль, крепче сжимая руку парня. — На тебя убийство вешают, а ты разгуливаешь здесь!       — Надо найти Ханя, — игнорировал слова Бэк. — Я чувствую, что он в беде.       — Чувствуешь? — Чанёль резко остановился, пугаясь этого слова. — Так вы соулмейты? — Он проследил за отрицательными движениями Бэка и решил выяснить правду. — Я видел твою и его метки — они одинаковые.       — Они похожи, но не одинаковые. — Бэкхён вытащил линзу, словно это поможет Ёлю лучше рассмотреть рисунок, но сколько бы парень не смотрел на него, а видел метку Ханя. — Совсем не видишь разницы?       Чанёль набрал полные лёгкие воздуха, собираясь с мыслями и концентрируя внимание. Разницу он не видит, поэтому вытащил свою линзу и посмотрел на Бэкхёна, у которого на мгновение прервалось дыхание. У Чанёля белая радужная оболочка слилась с глазным яблоком и выделялась вокруг ровным чёрным контуром. Если бы у него была чёрная точка посередине, то мог бы смело претендовать на звание соулмейта Ханя или Бэкхёна.       — Послушай, Ёль. У меня просто зрачок и не более. Это не метка, а природой данное естественное зрачковое отверстие, которого у тебя нет или которое спрятано под белым цветом.       У Чанёля в голове перемешались все мысли. Они спутались в лабиринт, пытаясь найти из него выход, и парень быстро сопоставил информацию в своей голове. Придя к своему выводу, он подхватил Бэка под ягодицы и толкнул первую попавшуюся дверь, намереваясь уединиться на некоторое время. Хоть Бэк слабо сопротивлялся, зная, что Ханю нужна помощь, но Чанёль окутывал его в плен из нежных слов, уверяя, что они созданы друг для друга. Бэкхён не мог в это поверить. Он не думал, что у такого, как он, может быть соулмейт, но Чанёль продолжал убеждать в обратном и так уверен в этом, что мнение Бэка пошатнулось — он решил позволить парню себя любить, чтобы наконец-то понять, каково это. И с каждым поцелуем он радовался встрече с простым и влюбчивым парнем, в глазу которого некрасивая метка.       В голове у Бэкхёна прозвучала целая симфония, которой хотелось подпевать, но вместо этого он стонал в объятиях Чанёля, и чувство тревоги за Ханя ушло в самый тёмный угол чувств, хоть сам Хань даже не подозревает, куда Сехун его привёл и как переживает преданный друг.       Сехун провёл его в подвал школы, в котором некогда солдаты прятали ящики с боеприпасами, а проститутки — бочки с вином. Спустя много лет преподаватели превратили помещение в святилище, повесив на стену большое изображение рук Матери, под которым на постаменте в курильнице стоят благовония и ярко горят свечи. Хань не ожидал увидеть жертвенник посреди комнаты, покрытый засохшей кровью и едким маслом. Парень не понимает, что он здесь делает, но с любопытством коснулся холодного жертвенного камня, замечая его шершавость и неровные края.       Сехун аккуратно обнял парня сзади, склонился к его уху и тихо прошептал:       — Сегодня особенный день, и я безумно рад, что мы сейчас вместе.       — И тебе всё равно, что я убил человека?       — Ты не убивал! — Он развернул его к себе и приподнял его лицо за подбородок, чтобы заглянуть в глаза. — Посреднику нравились мальчики в мантии, поэтому он попросил тебя её надеть, но я не мог допустить, чтобы в этот день тебя кто-то от меня уводил.       Хань с трудом поверил, что Сехун убил кого-то, но его больше интересуют подробности странного поведения парня.       — Что такого в этом дне?       — Мы вернёмся домой, — улыбался Сехун, гладя его по щеке большим пальцем. — Я так долго тебя искал, что пришлось направлять Бэкхёна на твои поиски. Понимаешь, там, где он, всегда будут убийства. Он искал тебя по запаху крови, а я следовал за ним, веря, что ты меня ждёшь. Бэкхёну никогда не смыть с себя грех убийства, поэтому ему тоже следует вернуться домой.       — Но он мой соулмейт.       Сехун поцеловал его в губы, словно вновь влюбился в его наивность, и прошептал:       — У вас нет соулмейтов. Я пометил вас, чтобы никто не отвлекал вас от работы. Ты мой, Хань, и я хочу, чтобы ты вернулся домой, к Отцу, где мы заново начнём свою жизнь, и второй раз я не отправлю тебя на землю. Насколько бы ни была грешна твоя душа, а ей хватит перерождаться, потому что с каждым разом мне всё сложнее тебя найти.       Он повалил его на жертвенник, усыпая поцелуями, и огоньки свеч резко увеличились, пошатнулись, задевая своим теплом сухую траву в курильнице, и та сразу загорелась. Огонёк упал на покрывало, стал медленно плавиться, и вскоре комнату объял огонь, распространяясь по подвалу с бешеной скоростью.       Когда приехала полиция, люди выбегали из здания, просили позвонить в пожарную часть, но здание за миг вспыхнуло, погребая в себе всех, кто не смог выбраться.       — Чертовщина какая-та, — чесал подбородок полицейский, рассматривая пожар. — Здание каменное, но горит, как соломенное.       — Правильно подмечено, — бормотал рядом стоящий пожилой преподаватель, — это чертовщина, и я рад, что она прекратилась. Лучше отстроить здание, чем ходить и оглядываться, боясь быть убитым. Мой дед такое проходил и уверял, что если хочется жить, то надо избегать знака циркумпункта, потому что демон никогда не остановится, пока не получит своё. Он будет расчищать себе путь с помощью смерти, и лучше в этот момент отойти дальше. Мы сделали всё, что могли: предоставили школу, собрали их вместе, дали время дожить до этого дня и уйти обратно к Отцу. Те, кто был против, умерли. А вот Чанёля жаль, но, надеюсь, он будет счастлив рядом с Бэкхёном. Отчаянный парень, влюбился в демона и последовал в его логово.       Пожарные долго тушили здание, а когда дым рассеялся, то нашли убитого Посредника и семь преподавателей, которые пытались убить Бэкхёна. Зная, что циркумпункт может появиться на теле ребёнка в любой момент, правительство вновь ужесточило контроль над метками и отдало приказ построить дополнительные школы для «особенных» людей.