А имя греху - Бэкхён

      Новость о романе Ханя и Сехуна разнеслась быстро, и любой желающий проверял это лично, подслушивая под дверью комнаты днём и ночью. Хань отказался единственным, кому парень разрешил стонать громко, чему остальные клиенты не рады, да и пробиться в очередь за сексом стало намного сложнее, какие бы деньги ученики не предлагали. Хань раз за разом выкупал парня, отдавая равную цену за любую потребность, будь то один поцелуй или секс, поэтому Сехун постоянно оставался у него в должниках, но от денег не отказывался. Некоторые ученики заставали парочку в туалете, кто-то рассказывал, что видел их в кустах двора школы, а некоторые уверяли, что стали свидетелями их секса в ду́ше. Большинство подробностей — выдумки, но Хань действительно преследует Сехуна, а тот не против, разрешает ему требовать любую прихоть и воплощает с ним свои эротические фантазии в жизнь. Хань отдал ему все свои первые разы любви и секса, парень их принимает их, отвечает взаимностью и ни разу не отказал, поддерживая любую идею. Это привело к тому, что Хань нажил себе врагов. Многие воздыхатели и постоянные клиенты Сехуна затаили зло, подумывая, как расправиться с конкурентом. Выгнать его из школы они не могут, от игнорирования и лишения общения Хань абсолютно не страдает — осталось его убить, на что некоторые смело решились, обдумывая план. Наполненный похотью взгляд Посредника, направленного на ученика, никто не заметил, кроме Бэкхёна, который в курсе дел Ханя, и хочет предупредить его об опасности, ведь мужчина не отступит, пока не сделает парня своим. Посредник вдоволь натешился любованием глаз и лёгкими касаниями, поэтому настроен на что-то более серьёзное, несмотря на Сехуна.       Бэкхён поделился своими подозрениями с Чанёлем, когда они вместе лежали в кровати и гладили друг друга по рукам, размышляя каждый о своём. Их роман стал самым внезапным для окружающих, но смелые ученики уверяют, что он будет не долговечен, потому что молодому парню надо отвлечься от кучи преподавателей, и он к ним вернётся, оставляя Бэкхёна искать свою половинку.       Чанёль перевернул Бэка на спину, лёг сверху и поцеловал, словно отдавая остаток ласки, не использованной во время интима. Сказанные о Хане слова пролетели мимо ушей, потому что парня больше волнуют ненавистные взгляды преподавателей в сторону Бэкхёна, посмевшего увести у них любовника. Чанёль так сильно ценил отношения с ним, что не хочет их портить и разорвал любовную связь со старшими. Это грозится перерасти в ненависть и помыкание Бэком, но на этот случай есть предложение.       — Давай сбежим?       Бэкхён не скрыл удивления, с замиранием смотря на Ëля несколько секунд и поражаясь, что у парня очень серьёзные планы на их будущее, а не просто увлечение и секс. На такую откровенность он ответил тем же.       — Это странно слышать, но давай продумаем всё основательно. В последнее время мне нехорошо. Очень хочется петь долго и протяжно. — Он отвёл взгляд в сторону, немного подумал, пока Ёль терпеливо ждëт, и добавил: — Даже не петь, а воспевать. Я поднимался на крышу и чувствовал, как хочется что-то кричать в небо, но я ещё не знаю, что же именно.       Чанёль мягко поцеловал его грудь и пробормотал:       — Когда сбежим, можешь петь, сколько тебе угодно. Я с удовольствием послушаю твой голос.       Ответа не последовало. Бэкхёна манит свобода от школы, правил, законов и подчинения. Он всё чаще погружается в далёкое прошлое, где он волен распоряжаться своей жизнью самостоятельно. Всё дольше размышляет над тем, зачем пошёл в эту школу, где его свободу ущемляют, его мнением пренебрегают, а им самим руководят как марионеткой. Кажется, его что-то притянуло к стенам старого здания, а от любопытства на это посмотреть он и сделал себе документы, чтобы поступить учиться. Хоть в мечтах это что-то высокое и нужное, в реальности оказалось только дешёвыми иллюзиями. Радует только Чанёль. Его спокойствие и терпение успокаивает, в его объятиях уютно, а рядом с ним парень чувствует себя нужным и защищённым. С таким человеком можно сбежать, но Бэк никак не решится показать ему свою метку, не подозревая, что Чанёль о ней знает, но молчит, твёрдо решив, что, как только человек будет готов к такому шагу, сам покажет.       Бэк мягко оттолкнул тонкими пальцами от себя парня, шепча, что ему надо в душ. Ёль играючи укусил его за бок и, лишь когда тот рассмеялся, с улыбкой приподнялся, разрешая покинуть кровать и размышляя над побегом. Никто не кинется их искать, потому что некрасивые метки и война не дадут им нормальной жизни. В конечном итоге, многие люди уходили воевать, видя в этом единственный способ заработка, потому что хозяин любого заведения в первую очередь требует показать метку, а потом уже решает, брать человека на работу или нет. На войне же приветствуются все люди, независимо от пола и возраста.       Чанёлю всё равно на метки. Он уже всё решил для себя и отступать не намерен. Для начала следует собрать вещи, которых немного, потому что Чанёль — сирота при живых родителях. Мама и папа, едва завидев метку сына, отдали его в детский дом, где сёстры милосердия выходили ребёнка. Скромный чемоданчик с одеждой собирался медленно из-за рассеянности парня. Что-то из вещей постирано, что-то лежит в корзине для белья, а вечная проблема с отсутствием пары носков заставила Ёля пересмотреть даже кровать. А потом он заметил, что Бэкхёна долго нет. Первой мыслью стало упоминание Бэка о посещении крыши, а затем Чанёль подумал о худшем, ведь преподаватели не хотят отдавать своего любовника ученику, поэтому могут пойти на жестокие меры, лишь бы отдалить парня. Плюнув на сборы, Ёль вышел в коридор, посмотрел в его пустоту и услышал из соседней комнаты непонятное вошканье, словно кто-то двигает мебель. Поскольку иных звуков не издавалось, парень открыл дверь, заставая Ханя на кровати в полуголом виде. Его руки вывернулись к спине, пытаясь её ощупать и, когда он заметил гостя, быстро укутался в одеяло.       — Ты что творишь?       — А ты почему без стука? — вопросом ответил Хань, надеясь, что его метку не заметили.       — Я думал, что тебя тут душат. Не скрипи молча кроватью в следующий раз.       — Ты Бэкхёна не видел?       Чанёль отрицательно замотал головой, ещё больше переживая за своего парня, и поспешил на его поиски. Уже закрывая за собой дверь, он услышал невнятно сказанное своё имя и вновь посмотрел за укутанного Ханя. По его виду понятно, что он нуждается в помощи, но не решается её попросить. Лишь трезвость ума заставила остановить Ёля, который взял инициативу в свои руки, чтобы не оставлять парня в беде.       Он закрыл дверь и присел возле него, спрашивая, чем может помочь. Хань засуетился на кровати, всё ещё сомневаясь в своём решении, но неловко начал рассказывать, как находился у Сехуна, они общались, пили кофе, затем поцеловались и не сдержались.       — Так получилось, — бормотал Хань, смотря на ткань одеяла, стыдясь заглянуть терпеливому Ёлю в глаза, — что он ловко перевернул меня на спину и задрал мантию, а у меня там метка, причём не самая красивая.       — Здесь у всех не самые красивые метки, — успокаивал Ёль и, раскрыв объятия, замкнул в них парня, который сразу уткнулся носом в его грудь. — И что ты сделал?       — Всё очень сложно, Ёль, — шептал Хань, с тяжестью на сердце вспоминая этот секс.       Он ничего не мог сделать в тот момент, цепляясь пальцами за тумбочку и покрываясь синяками на бёдрах. Погруженному в любовь, ему всё равно, что у него со спиной, а вот Сехун её зацеловал настолько, что Ханю стало больно от засосов и после секса поспешил уйти. Когда он сидел у себя в комнате, метка зачесалась, парень пытался выгнуться, чтобы посмотреть на неё, но она стала печь, поэтому Хань с печалью посмотрел на Ёля и попросил глянуть на символ.       — Если ты потом перестанешь со мной общаться, я пойму.       Чанёль кивнул, наклонил Ханя к кровати и убрал с него одеяло. Парень не преувеличивал по поводу количества засосов: ими усыпана вся спина, казалось, что если бы Сехун мог, то сожрал своего любовника, лишь бы обладать этой меткой.       — Скажи, Хань, а ты видел метку Сехуна?       — Нет. Я хоть ни заглядывал в некоторые его места, но не видел на нём даже родинок.       Чанёль провёл кончиками пальцев по чёрной точке, вспоминая точно такую же метку в глазу Бэкхёна, и прикусил губу, ощущая, как от несправедливости слёзы навернулись на глаза. У троих людей не могут быть одинаковые знаки, следовательно, Хань принадлежит Бэкхёну, и Чанёль пытается принять этот факт с болью и ревностью в сердце. Множество раз он представлял, как встречает своего соулмейта и отказывает ему ради любви, но никогда не думал, что увидит половинку Бэкхёна. Вредить Ханю он не собирается, зная, что тот не виноват в своей метке и привязан к другому человеку.       — Ты любишь Сехуна?       — Что? — посмотрел на него Хань, не понимая вопроса, но выводы сделал свои. — О богиня! Он мне там на спине оставил какое-то послание?       — Нет. У тебя тут большие засосы, чёрный круг и точка.       Хань ждал продолжение списка, поэтому с подозрением прищурился, не слыша его.       — И всё? — для убедительности переспросил, дабы совесть осталась чистой, а когда Ёль кивнул, уточнил: — На точке шрам есть?       — Нет. Тебя кусал Сехун?       Хань попытался вывернуться, чтобы лично посмотреть, но никак не получалось, отчего он с психом себя чуть не расцарапал, ненавидя свою метку и желая ей провалиться к Отцу. На помощь пришёл Чанёль. Он прижал Ханя к себе спиной, чтобы тот себя не покалечил, и стал ждать, когда тот успокоится и перестанет дёргаться. Хань морщился от злости и ненависти, шипел проклятия метке, а Ёль ему завидовал, ведь точно такой символ в глазу у Бэкхёна.       — Прекрати, — попросил Чанёль шепотом, — метку не изменить. Что ты будешь делать, если встретишь кого-то, кто с такой же?       — Что я буду делать?! — воскликнул Хань от отчаянья, обиды и злости. — Ты хоть знаешь, сколько я его ждал? Всю жизнь! А что толку от этого? Ничего не поменялось! Он мёртв, Чанёль! Мёртв! — Выскочив из объятий, Хань стал перед ним, пытаясь высказаться правильно, но от смешанных чувств потекли слёзы. — Прошли времена, когда метки что-то значили. Более того, прошли времена, когда человек что-то значил. Теперь он либо пушечное мясо, либо средство обогащения. А метки… — О пожал плечами, рассматривая изображение рук Матери. — Метки — лишь оправдание необъяснимым чувствам, которые возникают сами по себе. Знаешь, я вот бываю очень жестоким. Возможно, я болен, но родители списали всё на метку, лишь бы не отдавать в лечебницу. Ведь люди не будут осуждать, если связать кровавые разборки с тем, что не объяснить. А мнение людей очень важно для моих родителям. Они не перенесут, если окружение будет тыкать в них пальцем, связывая фамилию Лу с психически больным сыном.       — Успокойся! — перебил его Ёль, пока у парня не началась истерика. Посчитав своим долгом сказать правду, он резко выдохнул и признался: — У Бэкхёна метка в глазу, и она такая же, как у тебя.       Стоя в оцепенении, Хань не знал, что ответить на это, но почувствовал полное равнодушие. Он пожал плечами, поджал губы и развëл руками, абсолютно не испытывая любви к парню. Они с Бэкхёном слишком разные, чтобы поверить в единство душ. Они как небо и земля, и Бэк это понимает, поэтому ни слова не сказал о своей метке после увиденной спины Ханя. Видимо, не всегда срабатывают поданные Судьбой символы и знаки, поэтому люди всё также несчастны.       Лу пожал плечами в очередной раз и проговорил:       — Присмотри за ним и будьте счастливы.       Чанёль увидел разочарование в его взгляде и пожалел о своих словах, ведь Хань достаточно знаком с Бэком, чтобы чувствовать свою неспособность его полюбить. От этого сердце пекло огнём несправедливости, но есть утешение — Сехун, и его Хань не хочет менять ни на какого соулмейта.       Ёль вяло попрощался с парнем, оставляя его в одиночестве, чтобы дать время смириться с полученной информацией. Ведь не хотел же говорить про знак Бэкхёна, но почему-то сказал. Возможно, чтобы кто-то другой не высказал в более грубой форме, а может, чтобы специально сделать больно, как больно Ёлю при виде метки на спине Ханя.       В коридоре он столкнулся с Сехуном, у которого взгляд с подозрением осмотрел парня, пытаясь по его виду определить, что он делал у Ханя. Чанёль растерялся, искал пятый угол, чтобы забиться в него и забыть о происходящем. Хань плачет, даже пол в его слезах от не понимая жизни, которая оказалась для него слишком жестокой. И последний, кто выходил от него, — Чанёль.       — Сехун, — позвал он неуверенно, когда тот уже собирался повернуть дверную ручку, — а какие у тебя намерения по поводу Ханя?       Вместо ответа Сехун пальцем прижал ушную раковину, демонстрируя на её обратной стороне циркумпункт, и Чанёль пошатнулся, попятился назад, запутался в ногах и упал на мягки ковёр. Он схватился за голову, не понимая, что происходит. Не может быть трёх соулмейтов, но всё указывает именно на это. Решив, что он что-то напутал, парень побежал искать Бэкхёна, спотыкаясь о мелкие порожки и едва не падая со ступенек. Если у Сехуна такая же метка, как у Ханя, получается, что Ёль его обманул и виноват в слезах парня, прожившего всю жизнь в ограниченном вольере. Но если у Бэкхёна иная метка, то Ёль хочет рассмотреть её ближе, чтобы найти хоть маленькое различие.       Зато Сехуну всё равно, где жил Хань. Он без стука и спроса зашёл в комнату, замечая парня, сидящего на кровати и обнимающего ноги. Он смотрит в окно и плачет. Реветь в голос слишком позорно, поэтому он стиснул зубы и тихо всхлипывает, пытаясь не выдать свои чувства, которые превратились в винегрет из гнева, отчаяния, обиды и жалости над самим собой. Не любит он Бэкхёна. Вся иллюзия идеального любимого разбилась хрустальной вазой, в которой копились мечты об идеальной паре. Выдумки всё это, как и чистые чувства влюблённых.       Сехун полез к нему на кровать. Хань резко дёрнулся, не ожидая увидеть его в своей комнате, и испугался, наблюдая, как тот медленно, словно хищник, крадётся к нему.       — Ты знаешь, что открытая комната заманивает абсолютно всех её посетить? — Сехун схватил его за ногу и резко дёрнул вниз, заставляя парня лечь. — Не допускай такого.       Он повис над ним, упираясь руками в подушку, и Хань почувствовал холод, исходящий от него, словно внутри ледяной океан с айсбергами и бездонностью глубин. Не веря своим ощущениям, он медленно вытянул руку, касаясь пальцами голой груди и ощущая её горячую кожу, которую парень тут же погладил, и опустил ладони ниже к пояснице. У Сехуна очень гладкое и упругое тело. Его непроизвольно начинаешь ласкать и слегка царапать, поэтому Хань не винит себя в излишних и несдержанных движения, запуская пальцы в джинсы парня.       Сехун потёрся с ним щекой и прошептал со звериным рыком в голосе:       — Ты же знаешь, как я тебя люблю?       Ханя трясëт мелкой дрожью от его тембра. Страх и возбуждение пытаются перебороть друг друга, заставляя зажмуриться, чтобы выбрать между ними, но голос Сехуна мешает сосредоточиться.       — Я тебя всегда любил, искал, но тебя прятали, закрывали за тобой двери, чтобы я не вошёл, а ты оставляешь её открытой. — Он лёг на него, провёл носом по его подбородку, вдыхая запах дорогого одеколона, и заглянул в глаза, наполненные тёмным страхом и непониманием. — Не бойся. Меня привели к тебе. Разве ты не рад меня видеть?       Хань может только кивать, всматриваясь в гипнотизирующие глаза парня и находя в них заботу, лукавство и некую собачью преданность. Он тот демон, что одновременно находится на левом плече, за спиной и в отражении зеркала, становясь всем для своего парня. Нет ни одной задачи, которую он не может бы решить. Всё превосходство над своими врагами золотом блестит в его взгляде без тени хвастовства и пафоса. Хань не понимает его, но надеется, что слова, сказанные о его ожиданиях в молитвах, услышаны, поэтому смотрит на Сехуна как на чудо и невероятное везение, ведь не придётся сожалеть, что его вторая половинка — Бэкхён, к которому нет любви. Можно немедленно сообщить Чанёлю радостную новость, но Сехун всё ниже опускается за поцелуем, откладывая любые дела парня на второй, а то и третий план. Хань поддался ему, забывая о Ëле, у которого отчаяние достигло предела. Он искал Бэкхёна в каждой комнате, в каждом уголке двора, возвращался к себе, стучал в спальню парня, но его нигде нет.       Чанёль тенью бродит по двору, не обращает внимания на недоумённые взгляды вокруг, не отзывается на своё имя и всё дальше уходит за двор школы, думая, где его Бэкхён. Сначала он решил, что парень привычно сидит на крыше, но чердак заперт снаружи. А затем Ёль предположил самое страшное: Бэк сам сбежал, оставляя вещи и любовника в прошлом. Отогнав эту мысль, парень упорно продолжил поиски, веря, что найдёт и что не брошен. Он отдал всего себя Бэку, и тот принял. Не могут врать жаркие поцелуи, эмоции и чувства, и Чанёль верит, что не ошибся в своих домыслах, потому что Бэкхён не похож на обманщика.       Размышления привели его к колодцу, которым никто не пользуется из-за уровня воды в нём. Рыли его на совесть во времена засухи, поэтому глубина поражает воображение, но трудные года прошли, люди нашли хорошую скважину, а колодец накрыли камнем, чтобы глупые дети в него не прыгали. Поговаривали, что когда солдаты прятались в здании, то топили в этом колодце дезертиров и шпионов врага, потому что вылезти из него невозможно.       Чанёль осмотрелся, убеждаясь, что никто не видит, и подкрался к колодцу, удивляясь, что на нём нет камня. Заглянув вниз, он едва не заорал при виде Бэкхёна, из последних сил пытающегося выкарабкаться любым способом и до тихого скулежа цепляющегося за скользкие камни. Мокрый и побитый, хватается за стенки и, словно кошка, тянется вверх, зная, что только он может себе помочь. Те, кто его скинул, очень удивились, если бы увидели, сколько метров удалось преодолеть парню с упорством выживающему вопреки всему. Он падал множество раз, но вновь карабкался, цепляясь за жизнь ровно настолько, насколько не хочет умирать.       — Дай руку! — Чанёль едва не сложился пополам, чтобы приблизиться к Бэкхёну, но тот замешкал, повиснув на двух камнях, а босые ноги не смогли найти подходящую опору.       Он не ожидал увидеть Чанёля, но этому рад и не рад одновременно. Если примет его помощь, то больше вероятность того, что оба провалятся на дно, но от тесноты двух тел в узком проёме вряд ли кто-то выживет, ломая конечности и шею.       — Дай руку! — едва не переходил на истерику Чанёль, смотря парню в глаза, а затем заметил, как его бледные и холодные от воды пальцы задрожали от перенапряжения, не в силах удерживать вес тела в неудобном положении и без опоры. — Бэк, пожалуйста. Я вытащу тебя. Видишь, я держусь второй рукой за край колодца. Мы не упадём.       Здравый рассудок подсказал Бэкхёну, что не надо принимать помощь, но жить хочется вопреки уму, поэтому парень сделал усилие и вцепился в руку Ёля. От тяжести его тела Чанёля потянуло вниз, ноги сдвинулись на несколько сантиметров вперёд, но он держал Бэка, пытаясь вытянуть его вверх. Надо от чего-то отталкиваться, но Ëль может только держаться, чтобы не упасть, а руки у Бэкхёна влажные, скользкие и с каждой секундой хватка становится ненадёжной, от тяжести скользя вниз. В этот момент время словно остановилось, оба парня смотрели на скольжение и понимали, что решение надо принимать, но есть лишь два варианта с паршивым концом для кого-то одного.       — Пусти меня! — шептал Бэкхён. — Если я упаду один, то наверняка выживу, а вдвоём шансы в разы меньше.       — Ползи по мне! — не хотел его слушать Чанёль. — Я могу держаться, поэтому выдержу вес твоего тела. — Он заметил отрицание в глазах Бэкхёна, поэтому добавил: — Хотя бы попробуй. Упасть всегда успеешь.       Бэкхён потянулся наверх, хватаясь за руку парня своими двумя и притянул её на себя, цепляясь под локоть. Ёль краем колодца передавил себе живот, ноги и руку. Пальцы настолько вцепились в камень, что при каждом движении вниз тела кожа лопалась и сдиралась до крови, а мелкие камушки забивали раны, сопровождая всё болью и жжением. Но Ёль терпел, видя старания Бэкхёна заползти наверх, хоть его пальцы скользили от влажности, а рукав рубашки порвался.       Плечевой сустав хрустнул, когда Бэкхён попробовал вновь подтянуться, но остановился, с шоком смотря на парня и понимая, что делает ему только хуже. Ёль запаниковал, сквозь стиснутые зубы стал требовать продолжить, но Бэк отрицательно замотал головой, решая вновь упасть в воду.       — Ты можешь разбиться, — шипел Чанёль, и пальцы Бэка соскользнули от локтя к запястью, оставляя на руке парня кровавые полосы после ногтей. Он вновь причинил ему боль.       — Прости.       Сердце Ёля пропустило несколько ударов, не веря, что своим коротким «прости» парень прощается, решая заново упасть, испытывая судьбу, чего она очень не любит. И взгляд у Бэка с блеском сожаления о поступке, который идёт наперекор желанию любимого человека и явно его расстроит. Не хочется этого делать, нет желания падать, и очень жаль, что на помощь пришёл именно Ёль, потому что он будет делать до безумия сумасшедшие поступки, лишь бы вытащить парня. От страха потерять единственного дорого человека Чанёль разжал пальцы на второй руке и поймал ею руку Бэка, когда тот её выдернул. Тело потеряло равновесие и пошатнулось вниз. Чанёль почувствовал, как падает от тяжести Бэкхёна, но резко повис, задрав ноги вверх. За эту секунду Бэк испытал ужас, о котором никогда не подозревал и не готов пережить дважды. Он видел, с каким отчаянием Чанёль пытается его вытащить и на что, в конце концов, решился, используя ничтожный шанс на успех. Но он этим так похож на Бэкхёна, готового спасти Чанёля своим падением в одиночку, и успел попросить небо даровать Ёлю жизнь, если они упадут в воду.       Ёль повис на старом крючке для ведра, но ненадёжный ремень на штанах не может долго выдержать двух парней, тихо проскрипел и не дал время осмыслить происходящее, хоть у ребят кровь в венах застыла и похолодела от внезапного спасения. Ногами лучше вовсе не шевелить, чтобы не расшатывать крючок и кожу ремня.       — А теперь ты поползёшь, — только и смог бледными губами проговорить Чанёль, часто дыша, и от нервного напряжения из его глаз потекли слёзы. — Терять уже нечего. Я из такой позы сам не выберусь. Ещё немного, и у меня сломается позвоночник на пояснице.       Бэкхён кивнул, послушно приподнялся, хватаясь за руку парня, и ему показалось, что он слышит, как на поверхность воды опускаются слёзы и кровь Чанёля, смешиваясь с далёким прошлым колодца. Это не может быть правдой, потому что до воды несколько метров, но на тот момент обоим парням слышался лёгкий всплеск и синхронное частое сердцебиения. Страх и адреналин надавили на психику, заставляя панику подкрадываться всё ближе, но Чанёль в такие моменты дышал глубже, отводил взгляд в сторону и думал обо всём подряд, лишь бы не о том, что он на волоске от смерти, чьи шаги совсем рядом. Она играется со своими жертвами, будучи единственной, кто знает исход их щекотливого положения. Бэкхён же мысленно сбивчиво считал, оставляя на теле Чанёля синяки и царапины от попыток использовать его тело, как канат. Рубашка рвалась, но Бэк не обращал внимания, слепо карабкаясь вверх. Едва он обхватил Ёля за спину, как тот одной рукой обнял его для подстраховки, после чего Бэк свободно ухватился за ремень, немного приподнялся и вцепился за край колодца, где, движимый свободой, ощутил второе дыхание и рухнул на землю. Чанёля он опустил за ноги, и оба легли, обнялись и захотелось громко кричать, чтобы выплеснуть эмоции, но можно только плакать. Тела затряслись от счастья, а уверенность в побеге окрепла, поэтому они отползли к кустам, где оставались наедине сами с собой, болтая попусту и невпопад — следовало что-то говорить, словно заново вспоминая речь. После заглядывания в глаза смерти хочется всего: дышать, говорить, испытывать все эмоции и спешить взять от жизни всё. Бэкхён, вправляя плечо, попросил Чанёля дать слово, что больше никогда не будет глупо рисковать собой, но Чанёль его обнял и тяжело вздохнул. Он будет рисковать, как бы Бэку этого не хотелось.       — Лучше пообещай больше не попадать в подобные ситуации, — пробормотал он ему в макушку и поцеловал. — Всех убивай, а я поддержу и помогу.       Бэкхён хотел сказать, что от троих ещё отобьётся, но не от семерых, которые нападают внезапно и в колодец кидают, сопровождая всё ударами. Повезло, что остался в сознании, иначе бы утонул. Он поднял голову и замер, наблюдая между деревьями парня, очень похожего на Ханя, но рассмотреть лицо и тело мешало обилие крови, которая стекала с его тела и капала с кончиков пальцев. Парень потерянно осматривался, оставляя после себя красные капли на траве, искал что-то в округе, а Бэкхён вскочил на ноги. Ёль решил, что пришли обидчики, но при виде Ханя обмер и вновь присел под куст, наблюдая за парнем.       — Ему надо помочь! — почувствовал беду Бэкхён и выскочил из куста, забывая о собственной безопасности.       Он не трогал Ханя, хоть тот потянул к нему руки, плача от счастья, что тот жив.       — Я думал, это я тебя убил, — показывал он окровавленные руки и всхлипывал при каждом слове. — А где Чанёль?       Ёль встал за спиной Бэка, не решаясь подойти к Ханю, которого словно облили кровью с головы до ног. С его лба по ресницам стекают капли, опускаясь на выставленные ладони, и Чанёль заметил, что Хань одет в школьную мантию, хоть, уходя, оставлял парня в штанах. Уроки не начинались, поэтому можно не одевать неудобную и плотную одежду, ведь Хань любит бегать по коридорам.       — Ты вообще ничего не помнишь? — спросил Бэк, размышляя, как отмыть Ханя, ведь самому Бэкхёну лучше не появляться в школе, чтобы все поверили в его смерть, а незаметно провести того, кто весь в крови, невозможно.       — Я был с Сехуном в кровати, — только смог он сказать, как с ужасом кинулся в школу, переживая за Сехуна.       Бэкхёну удалось его поймать и, пачкаясь в кровь, потащил обратно, называя его идиотом, но тот попытался вырваться. Чанёль пообещал принести воду из скважины, чтобы отмыть двух парней, и убежал.       — Хань, если ты на кого-то напал, — тащил его в сторону Бэк, — то тот человек точно мёртв!