***
Антон нервно постукивает пальцами по столу и косит взглядом на бумажку с номером, словно тот может трансформироваться во что-то опасное и сожрать его, хотя что может быть страшнее того, что уже происходит? Он все ещё с огромным трудом представляет встречу с Арсением и их разговор и поэтому понимает, что пока что к этому не готов, потому что со всей его непосредственностью и любовью к импровизации, в этой ситуации ему хочется быть готовым на все сто и предугадать все возможные фразы и вопросы, чтобы не краснеть как волосы Оксаны в шестом классе.***
— Я знаю этот взгляд, — меланхолично заявляет Сережа и делает глоток. Антон наблюдает за тем, как тот обхватывает край трубочки, и невольно вспоминает звук — чего ты присосался, это же не водка. В Антоне же, кроме паники и засевшей в животе нервозности, лишь пара шотов для атмосферы, что является тем ещё поводом для вопроса, потому что его обычно мотает из крайности в крайность — или он не пьет вообще и чашками употребляет кофе, или пьет так, что его приходится вносить в такси. — И что за взгляд? — У тебя что-то свербит в очке, а обратиться к мудрому старцу боишься. Антон хмыкает. То, что Сережа старше его на пять лет и обзавелся бородкой, как у козла, ещё ничего не значит, но, в целом, Матвиенко — это тот человек, который, регулярно косяча в своей жизни и своих отношениях, даёт самые лучшие и действенные советы. Парадокс жизни. — Не хочу рисковать твоим здоровьем. Вдруг твое хрупкое старческое сердце не выдержит. — Уже закололо, — Сережа стреляет в него глазами. — Да колись. Больше, чем любовью к «Титанику» ты меня удивить не сможешь. Антон облизывает губы и теребит пальцами стопку шота. Вообще, он никогда не строил из себя я-люблю-только-девушек парня. Он неоднократно советовал им фильмы с ЛГБТ тематикой, периодически красил ногти, трепетно любил всякие нежные цвета и отстаивал права кудрявых до посинения, но чтобы прийти к друзьям и напрямую заявить, что он всю жизнь чувствовал себя пустым и в какой-то момент нашел возможность это исправить самым что ни на есть не романтичным и духовным образом, — это как-то слишком даже для него. Он, конечно, в их дружбу верит и почти не сомневается, что друзья не убегут с воплями «помогите, радуга паразитировала», но каминг аут — это всегда волнительно и ответственно. С другой стороны, таскать в себе***
Антон тратит почти три дня на придумывание возможного сюжета исхода событий после разговора с Арсением, щедро пользуясь своей весьма богатой фантазией и расставляя границы от мировой вражды до чужого желания увидеть происходящее в видео вживую, но в итоге так и не собирается с духом, чтобы хотя бы написать. В целом, что случилось, то случилось, вряд ли он будет сейчас забирать у него телефон, как сказала Оксана, его и так вернут, когда появится нормальная замена; если видео уже увидели, то он кто угодно, но только не человек в черном, так что стереть память не сможет, а тет-а-тет обсуждать свои предпочтения и увлечения с левым человеком — это явно не лучшие планы на вечер. Поэтому он решает отдаться воле случая и просто отпускает ситуацию. Если в какой-то момент придется к ней вернуться — так тому и быть. Если его домашнее порно теперь потеряно навсегда — не страшно. Всегда можно снять новое.***
Оксана трещит по телефону с подругой уже добрые два часа, и у Антона откровенно стучит в висках. Но сделать с этим он ничего не может — они живут, увы, во времена мобильных телефонов, тут провод не отключишь и не отрежешь. Поэтому он терпит и мученически бросает на нее косые взгляды. Телефон в его руках вибрирует, отвлекая от просмотра летсплея про наглого гуся, и Антон медленно садится, увидев первую строчку сообщения: «Привет, это Арсений, друг Оксаны, я хотел…». Антон чувствует, как в ушах начинает резко стучать, и сглатывает. Приехали, прилетели, приплыли, блять. Он смотрит на сестру, которая, судя по теме разговора, будет вне зоны доступа ещё минимум минут тридцать, и садится удобнее, откинувшись спиной на мягкие игрушки, а головой — на мягкую жопку корги, и открывает сообщение. Привет, это Арсений, друг Оксаны, я хотел бы поговорить с тобой касательно твоего телефона. Окс сказала, что ты очень переживаешь о его судьбе, а я не хотел бы доставлять тебе дискомфорт. Давай встретимся и я верну его, а ещё, может, угощу чем-нибудь за доставленные неудобства. 18:34 Антон по первости чуть не пишет испуганное «Вы ошиблись номером», но потом понимает, что это совсем бред, и настолько неандертальски вести себя не нужно. Поэтому он раз пять перечитывает входящее сообщение, пытаясь через статичные буквы понять эмоции написавшего, словно в какой-то момент он провалится между строчек и увидит свое прошлое, будущее и настоящее, чтобы выбрать правильную реакцию. В какой-то момент у него даже появляется глупая идея идти в наступление и, чтобы избежать разговора про особую папку на телефоне, напрямик спросить, как ему видео и смог ли он поменять мнение Арсения на порно, но и этот вариант заставляет его кривиться. Точно нет. Он мычит в подушку, перекатившись на живот, и пару раз дёргает ногами, ненавидя все эти моменты, когда приходится принимать решения. У него с этим туго. Проще, когда направляют, а то дров наломает. Поняв, что пауза слишком затянулась и пора бы уже принять решение, он снова берет телефон, садится удобнее и, глубоко вздохнув, начинает печатать ответ. Привет. Я не то чтобы переживаю о нем, он лежал черт знает сколько у меня в ящике после того, как я купил себе новый. Просто Окс не предупредила меня изначально, что собирается отдать его кому-то, а я привык, что у меня есть гаджет про запас на случай, если что-то случится. Можешь не заморачиваться, в принципе, отдашь, когда разберёшься со своим телефоном. Мне не к спеху. 18:41 Антон выдыхает так, словно вышел с очень тяжёлого экзамена, и прикрывает глаза. Встречаться с Арсением он пока не готов, это факт. Не хочу показаться бестактным, но я не то чтобы сильно заморачиваюсь. Просто отчасти понимаю, почему ты так дорожишь телефоном, и хочу исправить недоразумение, в котором мы оказались благодаря твоей сестре. Разумеется, она должна была спросить у тебя, прежде чем так спокойно отдавать подобный артефакт другому человеку. 18:45 — Ах ты сука! — Тох, завались, я скоро! — отзывается Оксана из коридора, и Антон вздрагивает, совсем забыв, что сестра все ещё треплется по телефону. — Да ты тут при чем, — бормочет он себе под нос и откидывает телефон в сторонe на кровать, закрыв лицо руками. Вот подонок, конечно. Так тонко подстебать — это надо уметь. И ведь не прикопаешься, если не знать, в чем дело. Антон нервно трёт лицо и шею, чувствуя, как желудок сводит, и бормочет себе под нос пятиступенчатый мат, а потом хватает телефон и печатает: А, может, в этом и был замес. Такой, как ты выразился, артефакт никого не оставит равнодушным. Тут или мне помощь найти кого-то, кто оценит, или поднять настроение тому, кто получит. Судя по твоей реакции, что-то одно точно случилось. Так что не благодари и наслаждайся. 18:47 — Козлина, — и откладывает телефон. Он кусает нижнюю губу так сильно, что та начинает кровоточить, и Антон кривится. Этого только не хватало — так переживать из-за какого-то левого парня, которого он в глаза не видел. Да и вряд ли увидит после этого диалога. Для пущей драматичности он, увидев «набирает сообщение», добавляет номер Арсения в черный список и с чувством выполненного долга включает себе новый сезон Смешариков.***
— Грубо. — Извини, но я не знаю, как иначе это сформулировать, — хмыкает Арсений и пожимает плечами. — Твой брат на меня так наехал, словно в этом телефоне были по меньшей мере его порно-похождения, а не фотографии для первого паспорта. — Да какие похождения, — отмахивается Оксана. — Ты его не знаешь, он думает, что секс — это пол по-английски. — В смысле ламинат? — Хорош передёргивать. — Я для этого слишком хорошо воспитан. Не то место, не то время. — Какой ты… говнюк, — вспыхивает Оксана и пихает его в плечо. — В общем, все с ним нормально, просто бесится, что я не спросила. Но он правда не трогал этот телефон месяцами, я думала, он даже не заметит, что его нет на месте. — Поэтому нужно всё-таки ему его вернуть, — Арсений лезет в карман пальто и протягивает мобильный Оксане. — А ты как? — А я перекупил Самсунг какой-то, не то чтобы хорошо фурычит, но сойдёт. Все равно в начале месяца должна быть зарплата, может, и с премией, там и разберусь. — Ну, как знаешь, — Оксана убирает телефон брата и обхватывает губами трубочку коктейля, только при виде которого все слипается так прочно, что даже пила не справится. — Ну так какие планы? К тебе или ко мне? — У меня муж, у тебя жена, — цитирует он старую шутку и просит счёт. — Так что в разные стороны метро и прости прощай. — А алименты? — она кладет ладонь на свой живот, надув его, и Арсений с наигранной тоской сжимает ее свободную руку. — Я был счастлив нести ответственность за все съеденные тобой сладости, но, боюсь, тебе придется идти в суд, чтобы доказать, что я приложил к этому руку. — Все вы, мужики, одинаковые, — драматично шмыгает носом Оксана и тянется за ложкой, чтобы собрать остатки посыпки на дне стакана.***
Антон скептически осматривает свой гардероб и вздыхает. Он не то чтобы модник, но брендовые вещи есть в его гардеробе, так что у него редко появляются проблемы с тем, что надеть, но сейчас хочется как-то выпендриться, выделиться, особенно после того, как Серёга заявился к нему в совершенно блядской черной рубашке с таким вырезом, что член впервые за многолетнюю дружбу приподнялся поприветствовать гостя. Если бы не этот факт, Антон бы надел любимую футболку и неизменную рубашку в клетку, но тогда он будет Роном Уизли при великом Гарри Поттере, а он, при всей своей любви к этому персонажу, повторять этот аспект его биографии совершенно не хочет. Поэтому нужно думать. Спустя почти двадцать минут — «Ты как девчонка, Шаст!» — он всё-таки выбирает белую рубашку с кожаными вставками наподобие жилетки, любимые джинсы в обтяжку и приводит в порядок волосы. С собой — минимум необходимого, все равно не собирается брать рюкзак. Антон слегка нервно ежится в такси, потому что сережин энтузиазм касательно поездки в гей-клуб вызывает определенные вопросы. Без вариантов, Матвиенко — самый закоренелый натурал из всех, что Антон знает, и его аргумент в силу того, что в таких местах «тусят не только представители меньшинств», но и люди, которые просто хотят максимально безопасно и комфортно провести вечер, кажется вполне подходящим. Первые минут тридцать Антон привыкает к тому, насколько этот клуб отличается от всех тех, в которых он был раньше: никто не лезет ни к кому напролом, никаких попыток зажать или продавить и при этом столько свободной любви, что у Антона внутри ёкает. Шикарное место. Он присматривается то к одному, то к другому парню, улыбается всем подряд в надежде, что кто-то рискнет подойти к нему, но в какой-то момент залипает на одной фигуре у бара и понимает, что и дальше стоять в углу нельзя. Парень красив. Черная водолазка, пиджак и массивная цепь на шее. Острый профиль, копна темных волос, очень подвижная мимика и притягательная ухмылка. Вот он, — мелькает в голове, и Антон опрокидывает в себя остатки коктейля. Антон тратит почти десять минут, сидя на своем месте и используя полную силу своего «томного взгляда», но незнакомец то ли непрошибаемый, то ли с плохим зрением, так что в какой-то момент Антон не выдерживает и решительно поднимается на ноги. Путь к счастью начинается с первого шага. А вот и коктейль заговорил. Отлично, погнали. Он смотрит по сторонам в поисках Сереги, но того не видно — он наверняка уже во всю «охотится», едва ли есть смысл переживать о его судьбе на эту ночь. Поэтому Антон расправляет рукава, взлохмачивает немного волосы и уверенно направляется к барной стойке. — Я чувствовал притяжение между нами весь вечер, и вот я здесь, — игриво дёргая бровями, выдает он и улыбается шире, когда незнакомец улыбается в ответ и хмыкает, продемонстрировав очаровательную ямочку на щеке. — Тоже смотрел этот фильм и словил дикий кринж? — О да. Мой любимый фильм. — Понимаю, — он ставит свой напиток на барную стойку и протягивает Антону руку. — Алексей. Антон слегка тушуется, потому что это то имя, которым он всегда прикрывается в подобных местах, и выбирает наобум. — Арсений. Блять, почему? Алексей приподнимает брови и слабо кивает. — Приятно познакомиться, Арсений. — Давай «Арс». — Без проблем. Один здесь? — С другом. Но он уже, скорее всего, склеил кого-то и забыл о том, что пришел сюда с кем-то. — Ну… У тебя тоже есть все шансы, — Лёша тянется через барную стойку и ставит перед Антоном удлиненный плоский бокал с розовой жидкостью. — Вечер только начался. Вдруг тебе тоже повезет. Антон убеждает себя, что это выпитый коктейль и духота, но ему становится жарко. Он чокается с его бокалом, делает глоток и чуть не стонет, потому что это один из самых вкусных напитков в его жизни. — Ты туда что-то добавил? — А тебе обязательно нужно что-то подобное, чтобы хорошо провести время? — темно-синие глаза смотрят на него поверх бокала. — Немного храбрости не повредит. — А ты планируешь что-то особенное? Потому что я… — Алексей допивает свой напиток и ставит бокал с другой стороны барной стойки, — да. И запрыгивает на нее так легко и уверенно, словно занимается этим каждый день. Антон дёргается, порываясь его страховать, но в этом нет необходимости — поймав вайб музыки, Алексей начинает танцевать, плавно и грациозно покачивая бедрами и руками, и Антон откровенно залипает. Лакированные ботинки, край красных носков, тонкие щиколотки, обтягивающие черные джинсы, водолазка, которая подчеркивает буквально все, слегка приталенный пиджак, подрагивающая в лазерном свете цепочка и лёгкая щетина. Если бы эмоции были людьми, возбуждение Антона выглядело бы именно так. В какой-то момент, когда музыка сменяется на более откровенную и даже вызывающую, Алексей выставляет руку вперёд и начинает плавно двигать бедрами, размахивая ладонью перед собой характерным жестом, и Антон сглатывает. Ему хочется тоже забраться наверх, чтобы эта рука «шлепала» его, а не воздух, и делает большой глоток уже четвертого, кажется, напитка. После чего протягивает Алексею руку с просьбой помочь ему забраться на стойку.***
Когда двумя часами позже Антон спиной ощущает гладкую стену, а кожей шеи — чужие губы, он улыбается довольно и блаженно, потому что касаний и близости ему не хватало долгие месяцы. Игрушки игрушками, а другой человек рядом, его сбитое дыхание и крепко сжимающие пальцы — совершенно другая история. — Поедешь ко мне? — Реально спрашиваешь? — Нет, — Антон кое-как лезет в карман за телефоном, — заказываю такси. В такси нестерпимо хочется, прямо как в кино, забраться к Алексею на колени и целовать его до отказа лёгких, но крыша машины такая низкая, что Антон даже в обычном положении рискует удариться макушкой, не говоря уже о том, чтобы сесть на кого-то. Так что приходится довольствоваться бесконечными поцелуями и уверенными ласками, забираясь друг другу под одежду и касаясь там, где горячо. Антон кое-как скидывает с себя обувь в прихожей и сразу тянет Алексея в спальню, стаскивает с него одежду прямо на ходу и урчит каждый раз, когда тот целует его. — А мы никому точно не помешаем? — Сестра на девичнике, ее можно не ждать до завтрашнего вечера, — хрипит Антон, — так что сегодня только мы двое. Возможно, готовность дать первому попавшему парню характеризует Антона не слишком хорошо, но кто его осудит? А если и да, то ему уже давно плевать на чужое мнение. Он слишком много времени жил для других и забивал на свои желания и потребности, так что последние года полтора он и его удовольствие теперь в приоритете. Поэтому он убирает мысли «а, может, не стоит» в самый дальний ящик черепной коробки и утягивает Лёшу за собой на кровать. На них из одежды одни джинсы и три носка на двоих, не говоря о белье. Антон толкает Лёшу на кровать, целует его губы и скользит ниже, пробегаясь языком по шее, груди и сдвигаясь к резинке белья. — А… Арс, — бормочет Лёша и сжимает его волосы, поднимает его голову и смотрит на него блестящими глазами, — ты уверен? — Спроси у меня ещё раз, когда я в третий раз кончу на тебе, — шепчет Антон и снимает с себя остатки одежды. А дальше туман. Он чувствует чужие пальцы там, где так долго были только игрушки, дрожит и цепляется за широкие плечи… А ещё понимает, что тело подставляет его — не расслабляется, реагируя дискомфортом, и перед глазами все плывет. — Мне… нехорошо… — в какой-то момент сдается он и закрывает лицо ладонями. — Боже, какой стыд… — На самом деле нет, — Лёша падает на кровать рядом и пару раз водит кулаком по своему члену. — У меня тоже нормально не встаёт. Чертов алкоголь. Мы перебрали, honey, и это чертовски обидно. — Ты уедешь? — пугается Антон и резко приподнимается на локтях, о чем сразу же жалеет — перед глазами плывет. — В теории могу… но есть вероятность проблеваться в такси. Так что я бы… — Оставайся, без вариантов, — Антон зачем-то сжимает Лёшу за член, словно надеется, что так тот точно не уйдет, и слышит его неровный смех. — Да здесь. Только… давай тогда минералку к кровати и спать. — На столе рядом. — А ты подготовленный. — Причем во всех смыслах, — сонно зевает Антон, все ещё ощущая фантомные касания внутри. Он снова зевает, и Лёша, развернув его к себе спиной, обнимает его большой ложкой. И плевать, что из одежды на них — два носка на двоих.***
Антон чуть со всей силы не ударяется лбом о стену, когда слышит женский вопль из коридора: — Арсений?!