***
Восхитительным чувством было возвращаться в своё королевство с победой. Люди преклонялись у его ног, бросали цветы, играли музыку и выкрикивали их имена по дороге в крепость. Гордость раздувалась в его сердце от знания, что люди Фукумы любят его, доверяют ему и уважают его. Он ни разу не возвращался домой побеждённым. Если когда-нибудь день его поражения настанет, он был уверен, что не вернётся домой вовсе. — Какой славный день, чтобы снова оказаться в родных стенах, — сказал он своему генералу, скачущему подле. — Всё так, — ответил Чосо. — Мы должны отпраздновать вечером. — Естественно. Хорошего вина и омег хватит на всех, — продолжил Сукуна с удовлетворённой улыбкой. Ничто не могло сравниться с восторгом кровопролития и победы на поле боя; впрочем, ладный пир и тёплое тело рядом шли вплотную. Каменная крепость гордо и величественно возвышалась на холме, когда строй преодолел последний отрезок дороги. Ворота распахнулись, и они въехали во внутренний двор, радушно встречаемые как слугами, так и знатью. — Младший брат! Тебе удалось сохранить королевство в моё отсутствие? — Как и всегда, — ответил Юджи. — Позволю себе добавить: лучше Вас, Ваша светлость, — говорит его советник, Урауме. — Без обид. — В более жестоком королевстве за такое бы отрезали язык, — предупредил Сукуна, хотя улыбка ни разу не покинула его лицо. — Но ты говоришь правду. Моё сердце принадлежит сражениям, не прозябанию на кресле целыми днями. — Скажу, что у тебя обе вещи получаются превосходно. Мне, к сожалению, не хватает твоего стального характера. Сукуна усмехнулся. — С нынешним успехом на фронте люди привыкнут к мягкосердечному принцу вместо меня.*
— Я рад видеть тебя дома. Как прошло завоевание новых территорий? — поинтересовался Юджи, когда они разместились в чайной комнате, только вдвоём. — На удивление гладко. Я ожидал, что люди во владениях Зенинов окажут более сильное сопротивление. Полагаю, так случается, когда больше заботишься о материальных благах и внешнем виде, нежели о тренировке солдат. — Значит ли это, что в массовых разрушениях не было необходимости? — Разрушения всегда необходимы. Но, конечно, никакой пользы от уничтожения королевства, которое уже пало, нет. Впрочем, мы обзавелись ценным уловом — спасибо их одержимости разными побрякушками. Хочешь трофей? Юджи отрицательно покачал головой. — Я его не заслужил. Ты и твои солдаты сделали всю работу. Сукуна усмехнулся. — Считай это подарком. Как насчёт омеги? Мы привезли так много прелестных крошек. Уверяю, и по твои вкусы найдётся. Юджи глотнул чая из чашки. — Ты знаешь, что я думаю по поводу твоих… захватческих замашек. Мне не нужен личный пленник. Сукуна вздохнул; улыбка исчезла. — Хорошо тогда, что король — я, а не ты. Нельзя отказывать альфе в желаниях. Не могу сказать, что разделяю твои взгляды, учитывая, что сам-то ты тоже альфа. Некоторые могут назвать обсуждение подобных тем ребячеством. Но они были братьями, альфами, и пререкаться и бороться за главенство было попросту в их природе. Однако Сукуна был старшим: тем, кто сражался на передовой, и тем, кто открыто демонстрировал свои качества альфы. Наблюдатели издалека, которые знали Юджи недостаточно хорошо, могли бы ошибочно счесть его за бету. — Они тоже живые люди. Многие из них были порабощены своими же королевствами. Мы могли бы проявить к ним милосердие и уважение, освободив, показав, какой прекрасной жизнью они могли бы жить в Фукуме. Они не политики, не знать, не принадлежат короне. Они не наши враги. — Смотри, как ханжество делает тебя тупым. Мы уже показываем им достоинства Фукумы через удовольствие и сексуальное раскрепощение. Все омеги, с которыми я спал, хотели этого. Я знаю, как доставить им удовольствие. Юджи закатил глаза. — Потому что так заложено в биологии… — Именно. Как я могу отказать нуждающейся омеге в удовольствии? Это бы сделало меня некомпетентным. Однажды ты случайно наткнёшься на течную омегу и наконец поймёшь. Жду этого дня с нетерпением. Юджи простонал. — Клянусь, всё, что занимает твою дурную голову, — секс и кровавая бойня. Сукуна пожал плечами. — Так и есть. Не забывай про еду. Давай оставим этот жалкий спор и сосредоточимся на более важном вопросе: вечернем пиршестве. Юджи тяжело вздохнул, но Сукуна уловил тень улыбки на его лице. — Так и быть. Начну планировать его с Урауме. — Большое тебе спасибо, — ответил Сукуна, откидываясь назад. — Можешь сделать ещё кое-что для меня? Юджи не ответил, тем не менее направляя взгляд в его сторону в ожидании вопроса. — Сегодня понадобятся несколько новых омег, чтобы удовлетворить наших гостей. После набега в городе их должно быть предостаточно, так что выбери помилее. Тебе же не составит труда, правда, раз они на тебя не влияют? — …Понятно, — сказал Юджи. — Я разберусь с этим.***
Сукуна ошибался. Омеги на Юджи влияли так же, как и на любого другого альфу. Он просто мог держать себя в руках, не отдаваясь каждой прихоти и желанию, которые чувствовал постоянно. Сукуна считал, что имел на это право. Он, в конце концов, был королём и мог получить всё, чего желал, даже нечто бесчеловечное. Порой Юджи желал иного расклада, где он — старший, он — король. Сукуна не был ни ужасным, ни злым, но Юджи был убеждён, что он сам мог бы стать кем-то более милостивым. Юджи бы сосредоточился на развитии королевства, подарил бы ему хорошую репутацию, вместо того чтобы расширять его и встречать другие нации войной. Убивать, брать заложников, рабов… В Фукуме жили хорошие люди, но их деяния на поле боя снискали им дурную славу. В итоге он взял с собой одного из лордов, проживающих на территории крепости, потому что знал, что в одиночку не сможет посмотреть в глаза этим омегам, выбрать нескольких, а остальных оставить гнить в грязных борделях. — Вау, это мой счастливый день, — выдал Годжо Сатору, улыбаясь от уха до уха, пока они усаживались в карету, которая должна была отвезти их глубже в центр города. — Они не для тебя. Они для сегодняшнего пиршества для наших гостей. — Ну, а разве я не гость? — …Да. — Не бойся, Итадори. Я положу глаз только на парочку, — продолжил он, подмигивая ледяными голубыми глазами. Юджи вздохнул. Сейчас он желал бы оказаться в библиотеке, или в тренировочном зале, совершенствуя искусство фехтования, или на троне, выслушивая о проблемах, которые нужно исправить, и о проектах, которые нужно завершить. Но этому придётся подождать до следующего раза, когда Сукуне захочется завоевать очередные земли. Подъехав к борделю, они ступили из кареты. Заведение было большим — популярное место с названием «Птички Мэй Мэй». Юджи не очень хорошо знал Мэй Мэй лично, в отличие от, судя по всему, Годжо. — Мэй Мэй! Как ты? — пропел он, когда увидел, как та спускается по лестнице к главному входу. — Давно не виделись, где тебя носило? Раньше ты постоянно заходил к нам, — сказала она, смахивая светлую косу за плечо. — Бюрократия. Ты знаешь, как это бывает, — ответил Годжо, вздыхая. — Ваше высочество, — добавила Мэй Мэй медово-приторным голосом, исполняя реверанс перед Юджи. — Вы такой красивый альфа, ну и ну. Оба королевских брата, конечно же. Что привело Вас в мою скромную обитель? Её бровь была приподнята, а глаза сощурены, словно в немом предложении. Конечно, мадам желала заполучить клиентов, а видеть принца в борделе не было чем-то беспрецедентным. Это просто расходилось с желаниями Юджи. — Король жаждет развлечений к вечернему пиршеству. Мы надеемся увидеть там и Вас, разумеется. Мэй Мэй хлопнула в ладоши. — Конечно, как я могу отказать? А вы можете выбрать, кого пожелаете. В конце концов, король привёз свежую партию омег, бет и даже парочку альф. Я отберу тех, которые не в течке или гоне, и приведу их вниз. — Здесь есть альфы? — с любопытством поинтересовался Юджи, пока они ждали. — Конечно. Не все хотят омег. Они не рабы, многие выбрали жизнь здесь. Это было правдой. У Юджи действительно не было проблем с теми, кто оставался в публичных домах по своей воле, и он верил, что Фукума относилась ко всем одинаково хорошо вне зависимости от вторичного гендера. Он просто не был уверен, расценивалось ли это как «выбор» городами, которые были разграблены, и людьми, которые были взяты в плен. — Мы ждём вас! — воскликнула Мэй Мэй, отворяя двери в зону отдыха. Переступив порог, они встретили широкий выбор запахов и людей. Юджи был благодарен за то, что женщина не привела течных, потому что в его голове всё ещё крутилось предречение Сукуны. Если его гон начнётся под влиянием случайно встреченной омеги в течке, потеряет ли он контроль полностью? — Уверен, что хочешь, чтобы выбрал я? Как насчёт одной для себя? — поддел Годжо, улыбаясь. Юджи покачал головой. — Нет. Возвращайся к делу. — Кто из них девственники? Глаза Юджи расширились от вопроса Годжо, но Мэй Мэй ответила безразлично. Она приказала нескольким сделать шаг вперёд. — Очень хорошо, — пробубнил Годжо. — Они определённо подходят королевским особам… Он проследил за взглядом Годжо, когда тот замедлился, останавливаясь на конкретной омеге. — Ха. Прелестные глазки. Незапятнанная кожа… Юджи находил грубым такие комментарии, но, смотря на юношу перед собой, он не мог не согласиться. Его глаза были цвета яркой лесной зелени, волосы — тёмными и шелковистыми, а фигура — стройной и гибкой, но не тощей. И пах он также хорошо. Как сад после дождя, когда цветы раскрывают свой аромат. Несколько других были более побитыми и дикими на вид. Значит, он должен был иметь важное значение. Возможно, он принадлежал кому-то влиятельному. Его выражение лица оставалось спокойным, но за невозмутимым нравом пряталось что-то холодное и непреклонное. Живот Юджи замутило от мысли, что их дома и семьи были разрушены. Они, вероятно, ненавидели один только вид принца Фукумы. Годжо выбрал ещё нескольких, удостоверившись, что позаботился о вкусах каждого. Он присмотрел блондинку, низкую девушку-омегу, бету с голубыми волосами повыше и ещё одного сдержанно выглядящего омегу-парня среди остальных. — Я приведу их в порядок и подготовлю к вечеру, — сказала Мэй Мэй, сладко улыбаясь и посылая воздушный поцелуй, который, по всей видимости, предназначался Юджи. — Она немного эксцентрична, — произнёс он, когда они вышли из борделя. — О, она просто загляденье. Это необходимость, когда управляешь таким успешным домом любви, как этот. Нам следует выдвигаться: на очереди ещё много мест всё-таки~ Юджи громко вздохнул. — Замечательно.***
Он ненавидел это место. Он ненавидел этот город с почти примитивными зданиями и неотёсанными людьми. Он ненавидел здешнее зловоние, которое просачивалось через трещины зданий, и он никогда не бывал в месте, где такое количество запахов смешивалось друг с другом: секс, течки и гоны, подавляющие любой парфюм. Натирание кожи с мылом во время ванных процедур приносило лёгкое облегчение. Он совершенно не хотел ощущать на себе чужие запахи. Больше всего он ненавидел варваров. Короля. Он убил его отца. Если не он, то один из его солдат по его же приказу. Мегуми едва контролировал дыхание на протяжении всей дороги в это богом забытое королевство, он так отчаянно старался держать себя в руках. Ему хотелось и кричать, и плакать, и убить варварского короля голыми руками. Но он не мог. Его руки и ноги были связаны, а закатывать сцену, которая потенциально могла выдать его секрет, он не имел права. Так что ему приходилось держать всю боль внутри, позволяя той ручейками скатываться по щекам в минуты одиночества. Дядя бросил его, а отца отняли. Он был совершенно один в чужом королевстве, в вонючем борделе, и от него ожидалось, что он будет развлекать пирующих гостей по случаю падения Зенинов. Смерти его отца! Мегуми с силой зажал рукой рот, словно закричит как баньши, если бы отпустил. Его тело тряслось, порождая рябь на воде. В чём был смысл всего этого? Выживание? «Омегу, пойманного на войне, ждёт судьба ещё хуже смерти», — так сказал его отец. Если бы он убил себя, могло ли стать ещё хуже? Зенины уже проиграли. Он не был последним живым Зенином. Что с Маки и Маи? Они тоже были взяты в плен? Возможно, их убили раньше, так как к лодкам они не спустились. Может, они прятались. Может, они поступили умнее. …Что бы подумал о нём отец, убей он себя? Вина захлестнула его вместе с водой, когда он нырнул вниз. Он не мог вынести даже мысли о том, чтобы подвести его, даже после смерти.*
— Все, не забывайте вести себя как следует! Иначе вы выставите меня в плохом свете. В городе нет другого места, где вас задаром накормят и выделят тёплую постель, так что не давайте мне причин вас вышвырнуть. Успешная карьера в эскорте хорошо оплачивается. Это так, к слову, — наставляла Мэй Мэй, когда их сопровождали в крепость. Пальцы Мегуми дёрнулись. Она вела себя так, словно делала им одолжение. Словно они находились здесь по своей воле. Мегуми не нужны были деньги. Ему не нужно было развлекать альф. Ему нужно было назад его королевство. И ему нужно было похоронить отца. А следом — отомстить. — Эй, — прошептал кто-то. Мегуми поднял взгляд. Девушка с голубыми волосами. «Мива», — вспомнил он. — Тебе стоит улыбаться. Знаю, это трудно… — Я не могу выносить это, — ответил Мегуми. — Поверь, я знаю… Я тоже из империи Зенинов. Я в ярости. В ужасе. Мегуми посмотрел на неё с грустью в глазах. Она была одной из его людей, той, кого поклялась защищать его семья. Они не справились. — Но я хочу жить. Думаю, и ты тоже. — Я не собираюсь спать со врагом. Мива пожала плечами. — Может, нам и не придётся. Должна же быть у этого места хоть какая-то степень благопристойности, несмотря на… Ну… Его лицо озарило горьким пониманием. Она пыталась убедить саму себя так же сильно, как и его. — Спасибо за совет в любом случае, — сказал Мегуми. — Я прошу прощения за… всё это. Мива вскинула брови. — Это не твоя вина. В таком случае меня тоже извини. «Это моя вина», — подумал Мегуми. «Я — принц, и я даже ни разу не поднял меч против них». Он почувствовал, будто снова плачет, хотя его глаза были сухими. Он бы не стал плакать в таком месте, наполненном воплощённым злом. Возможно, это была блестящая возможность сделать то, что он не смог раньше. Он мог дать отпор.*
Тронный зал был большим, хоть и меньше, чем в их главной башне. Он выглядел рустикальным, с тёмным деревянным полом и стенами. Факелы и очаг в центре зала отливали оранжевым, освещая комнату. Огромные столы были заставлены блюдами и десертами. Слуги завершали последние приготовления и организовывали сидячие места для эскорта. …Которые были на полу. Им полагалось сидеть на пушистых шкурах, разбросанных вокруг, словно реликвиям в витринах. Мегуми затошнило. — Садись, — велела Мэй Мэй Мегуми, когда заметила его сомнения. — Ты близко к очагу, счастливчик, — добавила она, улыбаясь. «Ой, отъебись». Мегуми не смог сдержать холодный взгляд, которым одарил её. Внезапно она грубо схватила его за подбородок. — Если король увидит подобный взгляд в твоих глазах, обещаю, ты испытаешь нечто куда более ужасное, чем изгнание из борделя, — отчитала она. — Тебе повезло с личиком. Некоторые омеги бы убили за то, чтобы выглядеть как ты. Даже беты. Она отпустила его и потопала прочь, цокая каблуками по дереву. Мегуми сделал глубокий вдох, чувствуя нарастающую безысходность. Он сел, стараясь натянуть тунику как можно ниже, прикрывая обнажённые бёдра. Какое незамысловатое место: их заставляли носить непристойную одежду, обращались с ними как с сувенирами, существующими только для глаз голодных альф. Подобные ценности в Империи ни за что бы не допустили. В Империи их уважали. Сцепка была чем-то порядочным, чем-то сакральным и интимным. Сцепка была процессом между партнёрами, влюблёнными друг в друга, не между эскортом и мерзостью. Постепенно зал заполнился людьми. Большинство из них было военными, некоторые другие походили на аристократов. Единственным слегка приятным аспектом вечера была музыка. Группа на балконе с видом на зал исполняла различные музыкальные композиции, играя на флейтах, барабанах и лютнях. В конечном итоге король также явил себя. Его запах был знакомым, подавляющим других альф в помещении. Мегуми тут же узнал его и его костяную корону. Рядом стоял мужчина, которого Мегуми видел ранее в борделе. Они выглядели поразительно похожими. Он не мог отвести взгляда от короля, когда тот усаживался на трон во главе стола. Один только его вид заставлял кровь Мегуми вскипать. Если бы у Мегуми было чуть меньше самоконтроля, он бы уже наполовину пересёк комнату с ножом в руке, которым бы целился в сердце. «Ты должен поступить хитрее», — убеждал он себя. Существовало миллион способов убить кого-то, и одни были грамотнее других. Взгляд короля переместился, словно тот мог слышать кровожадные мысли Мегуми. Карминные глаза посмотрели на него. Король поднял кубок, кривя губы в улыбке. Гости встретили жест ликующими возгласами, также поднимая свои чарки. — За Короля проклятий! За Короля Сукуну! — скандировали они в унисон, а после принялись отведывать вино и медовуху. — За королевство, — поправил Сукуна и улыбнулся.*
Мегуми привык сидеть неподвижно часами. Он ещё с детства принимал участие и в важных, и в скучных заседаниях. От принца это было ожидаемо, особенно от наследника. Он никогда не устраивал шумиху по этому поводу и считал себя терпеливым человеком. Он выполнял обязанности даже в дни приближающихся течек, несмотря на лихорадочное состояние и отсутствие концентрации. Он всегда думал о долге в первую очередь, не позволяя вторичному гендеру вставать на пути. Сейчас, однако, ситуация была совершенно иная. Ему приходилось сидеть смирно несколько часов, слушая, как гости помалу становились громче и пьянее с каждой секундой, как усиливался их запах до такой степени, что Мегуми чувствовал себя пьяным и заторможенным. В этом месте не слышали о подавителях? Они правда расхаживали повсюду словно звери, бесконтрольно выпуская свои феромоны? Желудок скрутило. Если бы его отец мог слышать, как именно о нём говорят люди за столом… те были бы мертвы. «Он сам уже мёртв». Мегуми ощутил желчь, подступающую к горлу. Образы отца, валяющегося мёртвым на земле, заполонили его разум. Иногда обезглавленного. Иногда поражённого копьём. Иногда разрубленного надвое. Существовало миллион способов убить кого-то. Если бы Мегуми знал, как был убит его отец, то мог бы подарить такую же участь этому фальшивому королю, королю проклятий. Нет, он бы поступил хуже. — Эм, ты в порядке? Мегуми подскочил, отрывая глаза от Сукуны и переводя их на человека напротив. Он нахмурился, увидев… Близнеца? — Я не хотел напугать тебя, — сказал он обеспокоенно. Его запах был лёгким, едва уловимым и дружелюбным. Почти освежающим среди распространившихся кусачих запахов альф. Несмотря на то, что он сам был альфой. Мегуми не мог расслабляться. — Я принц Юджи. Эм, брат короля. Мегуми поднял брови. — И? Глаза Юджи слегка округлились, и он усмехнулся. — Прости за беспокойство. Я просто заметил, что ты, похоже, чем-то встревожен. — Это не так, — ответил он. Если бы у него были привычные снадобья, проблем бы не было. Он ненавидел назойливость альф, обнюхивающих его, выведывающих информацию, которую Мегуми хотел бы оставить при себе. — Если есть что-то, что я могу сделать, просто попроси, хорошо? Ты тоже должен насладиться вечером. Мегуми не ответил поначалу, чувствуя иррациональный гнев в его сторону. «Он не король, — напомнил себе Мегуми. — Он, вероятнее всего, не отнимал жизнь отца». Но, несмотря на все добрые слова, он был его врагом. Юджи развернулся, чтобы уйти, и Мегуми больше не мог молчать. Он чувствовал пристальный взгляд Мэй Мэй боковым зрением, но ему было плевать. — Ты сможешь вернуть назад мне мою империю? Юджи замер; все разговоры в зале затихли. Мегуми вскочил на ноги. — Моего короля? — выплюнул Мегуми сквозь сжатые зубы, пока смотрел на Сукуну достаточно долго, чтобы определённо быть услышанным. Музыканты прекратили играть. — Если сможешь вернуть моего короля из мёртвых, я смогу насладиться вечером. Обещаю. Все взгляды были прикованы к нему: и эскорта, и слуг, и варваров. Открыто высказываться, когда другие не способны, также входило в его обязанности принца Зенинов. Это было в равной степени привилегией и проклятьем. В текущей ситуации, однако, никто не знал, что он был принцем. Что значило: его слова могли быть последними. Он не позволял взгляду бегать вокруг, сцепляя его с нечитабельным взором Сукуны. — Следи за языком, омега, — велел он грозным голосом. Мегуми ощутил зябкие мурашки на коже от его команды. Тот думал, что может его контролировать. Как маленькую послушную омежку. «Хуй там». Мегуми не стал бы подчиняться этому монстру, и он боролся бы с природными импульсами, чтобы не допустить этого. Он был преемником отца. И он не преклонится ни перед кем. — Не стану. Варвар. Шокированные вздохи послышались со всех сторон, и гости обратили взгляды к своему королю, ожидая реакции. Гнев промелькнул в карминных глазах, наконец являя эмоцию. Сукуна резко встал с трона и направился к нему тяжёлыми, быстрыми шагами. — Стой! — Юджи загородил путь. — Разумеется, ему больно, это понятно, так что… — С дороги, — глумливо усмехнулся Сукуна, отталкивая Юджи в сторону. Мегуми стоял прямо, с поднятым вверх подбородком, когда встретил Сукуну лицом к лицу. Он не был уверен, стоит ли ожидать удара, но всё равно не дрогнул. Сукуна остановился напротив на расстоянии вдоха. С такой близости Мегуми заметил татуировки в форме линий, испещряющих его лицо. Он возвышался над ним, будучи больше как в росте, так и в мускулатуре, но Мегуми не собирался позволять этому факту давить на него. Он — принц. В его природе было встречать вызов с достоинством. — Как ты смеешь ослушиваться меня, — произнёс Сукуна раскатистым голосом. Его запах был подавляющий, дымный и резкий. Одного этого было достаточно, чтобы сознание Мегуми помутилось, но он оставался несгибаем. Было видно, что мужчина привык добиваться желаемого. — У тебя нет власти надо мной, — сказал Мегуми просто, не поддаваясь устрашающему взгляду. — Ты не мой король. Как и не мой альфа. На пару секунд в зале воцарилась тишина, словно весь мир остановился. Мегуми видел, как шестерёнки со скрипом крутились в голове Сукуны, когда тот обрабатывал его слова. Затем он оскалил зубы. Мегуми зажмурился, когда ощутил, как Сукуна хватает его за плечо, оттягивая воротник туники. — Нет! Отцепись от него! — закричал Юджи. Когда Мегуми снова распахнул глаза, Сукуну удерживал Юджи вместе с парой солдат. Осознание пришло, когда он инстинктивно прикрыл запаховую железу на шее. Сукуна пытался поставить метку.***
Пир в каком-то смысле возобновился после напряжённых событий, но Юджи не мог вернуться к еде и выпивке без угрызений совести. Когда они оттащили Сукуну от омеги, он покинул холл. Спустя десять минут он вернулся, отчасти успокоившись. Потребовался один жёсткий взгляд, чтобы пересуды гостей утихли. Что до омеги, его нигде не было видно. Стража охраняла каждый въезд в крепость, так что он не смог бы сбежать. Юджи понятия не имел, что нашло на Сукуну. Он давно не видел его таким злым, даже во время их драк друг с другом. Он знал, что Сукуна был способен на суровые наказания, иногда — по необходимости, иногда — по настроению. Но сегодняшняя ситуация выходила из ряда вон. Он когда-нибудь наблюдал, чтобы омега так ни во что не ставила Сукуну? Он почти считал, что такое невозможно. Влияние Сукуны на омег, бет и даже альф было абсолютным. Никто не перечил ему, особенно омеги. И тот факт, что Сукуна пытался пометить его… Это, возможно, было даже более ненормальным. Король не клеймил людей публично. А если и так, то не эскорт или тех, кого он едва знал. По информации Юджи Сукуна никогда не ставил метки, ни одному из его прошлых половых партнёров, даже тем, с кем спал более продолжительный период времени. Юджи бесцельно слонялся, вероятно, подсознательно ища омегу. Он сочувствовал ему. Тот был так зол, но в его глазах виднелась и боль. Он скорбел по потере страны. Если бы Юджи был на его месте, вынужденным к тому же без воли присутствовать на пиршестве тех, кто отобрал у него родные земли, возможно, он бы тоже устроил сцену. Это была суровая реальность Фукумы, которую он ненавидел и которую желал изменить. Спустя время Юджи удалось уловить слегка знакомый аромат. Сад после дождя. Он направился по следу и очутился на маленьком балкончике в задней части крепости. Омега свернулся калачиком подле ограды, головой закопавшись в конечности. Его плечи подрагивали, и Юджи показалось, что он услышал тихий всхлип. Он плакал. — Оставь меня, — услышал он. Запах Юджи уже заметили. — Хорошо, если позволишь подбодрить тебя, — ответил он мягко. — Я прошу прощения за действия моего брата. Я не оправдываю его поведение. Юджи попытался сосредоточиться, намеренно выпуская успокаивающие феромоны. Наверное, лучшей частью его вторичного гендера была возможность утешать омегу. Его плечи понемногу перестали трястись, но он всё ещё не поднимал глаз. — Я так и не узнал твоё имя, — сказал Юджи, присаживаясь рядом на значительном расстоянии. Омега некоторое время молчал. — …Мегуми, — ответил он по итогу. — Мегуми, — попробовал на языке Юджи. — Красивое имя. Даже когда Мегуми вскинул голову, показывая покрасневшие глаза из-под тёмных прядей волос, Юджи не мог не залиться румянцем при его виде. Зелёные глаза резко контрастировали с покраснением, заставляя Юджи чувствовать себя пригвождённым к месту. — Э-э… — Юджи почесал затылок. — Думаю, что я спровоцировал всю ситуацию: с моей стороны было совершенно неуместно предлагать повеселиться, учитывая обстоятельства. — Вы спровоцировали это, вторгнувшись в мой дом, — сказал Мегуми обнажённым голосом. Юджи тяжело сглотнул. — Да, ты прав. Как бы я желал, чтобы этого никогда не случалось. Они некоторое время сидели в тишине, и Юджи тщательно взвешивал каждое слово, которое собирался сказать. — Я не ожидаю, что ты доверишься мне. Но, по крайней мере, ты должен знать, что я — не мой брат. Если бы я мог, то изменил бы подобный менталитет. Мегуми взглянул на него. — Ты принц. Принцам такое под силу. Юджи улыбнулся без тени юмора. — Не был бы Сукуна моим братом, тогда да. Возможно. К сожалению, он превосходит меня. Во многих аспектах. — Что сделают со мной? Казнят? — спросил Мегуми. — Если и так, то я не допущу. Мегуми нахмурился. — Почему? Я никогда не был добр к тебе. — Потому что… Твоя злость обоснована. Я чувствую себя обязанным от лица Фукумы. И, ну… Я сочувствую тебе. Мегуми отвёл глаза. — Мне не нужна жалость. — Это не жалость. Я просто хотел бы разделить с тобой боль. Он не терял самообладания, но Юджи был уверен, что заметил, как его глаза расширились. — Если это не слишком личное… Не поделишься тем, что произошло? Я знаю, что они нашли тебя на пляже, и что тебя… бросили. Он наблюдал, как кадык Мегуми раскачивался вверх-вниз, когда тот сглатывал слюну. — У тебя есть семья? Ты знаешь, всё ли с ними в порядке, или… Юджи замолчал, когда увидел свежие дорожки слёз, хлынувшие по щекам. — О… — осознал Юджи. Он оплакивал не только страну. Вероятно, и семью тоже. — Пожалуйста, оставь меня, — выговорил Мегуми, снова зарываясь в руках. «Нет, не стану», — подумал Юджи. Он был всему виной, и на его плечах альфы лежало утешение Мегуми. Так что вместо этого, он придвинулся ближе и обернул руку вокруг дрожащего тела, притягивая того ближе. Мегуми не отталкивал его. Он повернулся лицом, выискивая комфорт со стороны Юджи, когда вновь захлебнулся рыданиями.***
Сукуна, разомлевший от ночной попойки, провёл ладонью по лбу. Пир подошёл к концу, и слуги начали убираться в зале. Несколько человек из эскорта до сих пор сидели на шкурах, терпеливо ожидая дальнейших указаний. Некоторых разобрали по спальням крепости, остальные отправились в чужие дома, сопровождая гостей. Он допил остатки вина и посмотрел на них. К этому моменту он обычно уже находился в кровати, трахая омегу. От сегодняшнего вечера он ожидал того же. Это была первая ночь дома спустя недели, и они покорили очередное королевство. Причин для празднования разными способами накопилось предостаточно. И всё же ему не хотелось приглашать никого из оставшихся омег к себе в постель. Сукуна поднялся и снял корону. Тяжёлая вещь, чтобы носить весь день. Как только он собирался удалиться, вернулся Юджи. — Ещё не спишь? — спросил Сукуна удивлённо. — С твоего ухода прошли часы. Затем в нос ударил запах. Не принадлежащий Юджи. В другом контексте Сукуна бы улыбался от уха до уха, думая, что Юджи наконец дал слабину, уступив жажде омеги. Проблемой являлось то, что запах Сукуне был знаком. Свежий, природный, напоминающий о соснах и распускающихся весной цветах. Богатство аромата не могло не манить даже через всю комнату. Сделанные выводы заставили его почти обезуметь. — Теперь вижу, — проурчал Сукуна низким голосом. — Я всё не понимал, к чему эта забота. Видимо, ты всё же нашёл того, кто привлёк твоё внимание. Юджи вздохнул. — Я защищал Мегуми, потому что ты чуть не пометил его. В гневе. Ты осознаёшь, насколько ужасно это бы было? — Продолжай говорить себе, что твои моральные качества настолько выше моих, когда всё, чего ты жаждешь, — трахнуть его, — ответил Сукуна. — Всё, что я сделал, — подарил ему комфорт, потому что он потерял и дом, и семью. Вот, что альфа должен делать. Не вселять ужас. Сукуна усмехнулся. — Ты становишься шибко уверенным. Если говоришь правду, то можешь и ответить мне, где он, не так ли? Я же не натолкнусь на него, оттраханного до беспамятства? Юджи сощурился. — Иди спать, Сукуна. Ты пьян. Он прошёл мимо, пока Сукуна продолжал прожигать глазами его затылок. Значит, его звали Мегуми. Благословение. Занятное имя для того, кто учинил такой хаос. Сукуна оглядел комнату. Подле очага, аккурат там, где ранее сидел Мегуми, располагался робкий юноша. Блеклая внешность, совершенно обычный запах, но он был достаточно милым, чтобы сгодиться. — Ты подойдёшь. Встань, — приказал Сукуна. Парень быстро встал на ноги. — Да, мой король. — Сегодня вечером зови меня альфой. — Да, альфа. Не то чтобы ему нужно было пояснять. Когда дело доходило до секса, они всегда начинали выскуливать обращение так, словно оно было его именем. Все нормы этики и уважительные обращения вылетали в окно. Однажды Мегуми тоже будет его так называть. Он позаботится об этом.