Костры Белтейна

Вокруг бушевало пламя. Ярден закашлялся, чувствуя, как от дыма судорожно сжималось в груди в попытке сделать глубокий, настоящий вдох. По лицу стекал пот, мешающийся с сажей, и от них больно жгло и щипало глаза. Он попытался утереть лоб и щеки, но только размазал все по лицу и заехал себе тлеющим рукавом в ухо, кажется, оставляя на нем моментально заболевший ожог. Горела чаща. Треск вековых сосен, которые были старше него в несколько раз, и совсем молодых елей стоял в ушах, забивая мысли, раздражая слух. Пламя жадно завывало вокруг, сжимая кольцо все плотнее. Ярден никак не мог сосредоточиться, подумать хоть немного, чтобы по крайней мере отложить эту страшную, глупую и бесславную смерть. В грозную мелодию пламени вплеталась тонким перезвоном ещё одна – он не сразу расслышал ее за этой жуткой какофонией, но, услышав, больше не мог о ней забыть. Тонкая, нездешняя, расцветшая среди пожара позвякиванием колокольчиков и переливами арфы, она вдруг сдавила сердце и показалась гораздо более опасной, чем огонь. – Яр-ден, – пели колокольчики. – Яр-ден. Неумолимая сила нитью затянулась у него на горле, врезаясь в кожу, лишила воли. И потянула за собой в чащу, навстречу огню, навстречу гибели, навстречу страху. Колокольчики продолжали переливчато звенеть, – "Яр-ден, Яр-ден, Яр-ден" – когда одна из огромных сосен пошатнулась под напором огня и полетела вниз, прямо на него, бросая на лицо пламенные отсветы. Он зажмурился и закричал, не в силах сдвинуться с места. – Мастер Ярден, – голос служанки, лукавый и лёгкий, и правда напомнил звонкие колокольчики, когда Ярден резко сел на постели, кажется, все ещё чувствуя запах гари в воздухе и жар – предвестник смерти – на своем лице. Кажется, его знобило. Он потер покрытый испариной лоб и перевел диковатый взгляд на девушку. Незнакомое имя напрочь стёрлось из памяти. – Господин велел тебя разбудить, мастер Ярден, – фейри дернула уголком губ, глядя на него с любопытством и каким-то кокетливым интересом. Так на Данниса смотрели хорошенькие чьи-то дочки на бесконечных приёмах. Кровь от такого взгляда тут же прилила к щекам. Он внимательно осмотрел себя – уснул он как был, в окровавленной пыльной одежде. Можно было не бояться остаться со служанкой в компрометирующем положении – зато неловкость за испачканные белоснежные простыни заставила его виновато опустить глаза. – Господин? – Ярден заломил бровь, стараясь выглядеть поувереннее, и тут же мысленно дал себе по щекам. Одно дело – храбриться перед противником, другое – перед служанкой, к тому же, не сводящей с него глаз. Это сразу обретало какой-то неправильный оборот. Девушка хихикнула в ладонь, огромные глаза чуть навыкате слегка сощурились. Ярден спустил босые ноги на землю, почувствовал под ступнями остывшее дерево. – Господин Макхей'им, – капельку снисходительно улыбнулась девушка, заправив непослушный локон за ухо. – Ему и мастеру Ксаант'рэ ты почему-то одновременно поперёк горла и нужен до ужаса. Мастеру Ксаант'рэ, значит. Не господину и не принцу. Выходило, что наследником престола в крошечной человеческой стране или чьим-то преемником здесь того считали не все. Ярден сделал мысленную пометку; разобраться в местной иерархии и в отношении фейри к смертным, живущим среди них словно свои. Сейчас же ему нужно было встать с непривычно мягкой постели и выйти из светлой комнаты в жестокий, недружелюбный мир. Мир фейри. Он натянул сапоги, коротко поморщившись от боли в стертых стопах, и поднял взгляд на так и стоящую у его постели служанку. – Проводишь? – улыбнувшись поприятнее, он протянул ей ладонь. Служанка стиснула его пальцы с неожиданной силой, но мозоли на ладони были явно не от меча. Скорее, от метлы и тряпки. Совсем не такие, какие были у Вайры. Настроение тут же стало ещё хуже, чем было. От того, что Вайра всё ещё была без сознания, – уж в том, что она вынудила бы всю шайку фейри его предупредить, пусть даже для того, чтобы она смогла его придушить, он не сомневался ни капли – а их общая безопасность зависела от его умения врать, комок подкатил к горлу. Служанка сделала вид, что не заметила, как он опустил голову, пытаясь сглотнуть. – Дом с самого вашего прихода стоит на ушах, – доверительно поделилась она, когда они вышли из комнаты, и она парой длинных слов заперла дверь. – Госпожа, кажется, решила, что мастер Ксаант'рэ взял тебя в заложники или что-то вроде того. Очень его ругала, говорила, что с такого не начинают. В целом, эта самая госпожа была не так уж и далека от истины, если задуматься. Ярден пристально вгляделся в ее лицо, так, что острые скулы едва заметно тронул румянец. Только вот интерес у него был совсем другой. На человека она была похоже еще меньше, чем Ксаант'рэ. Острые уши, огромные светлые глаза, нечеловечески красивые черты лица – и ещё больше чего-то такого в ее облике, что прямо-таки дышало нездешностью. Но на его языке она говорила так легко и бегло, словно выросла в самой столице Эрина. – Ты очень здорово говоришь на нашем наречии, – осторожно подметил он, молясь Бригиде, чтобы она не заметила, как тщательно он старался подбирать каждое слово. – Словно сама оттуда. Служанка хихикнула. Они то и дело сталкивались локтями, и Ярдену стоило огромного труда не отдёрнуть руку. Она странно симпатизировала ему, и так откровенно это использовать было… противно. Впрочем, в этом доме у него не было ни одного союзника – так что выбирать не приходилось. Да и вряд ли она пошла бы против хозяев. – Господин когда-то оказал услугу одному из… ну, ваших. Ну, условно. Он учил мастера Ксаант'рэ, а я вот слушала за компанию. Уголки капризных губ на секунду тоскливо опустились. На чужом лице отразилась такая ощутимая боль, что Ярдену стало не по себе. Нести ещё и чужие переживания он не собирался. Служанка резко повернула в один из узких, почти неосвещенных несмотря на то, что на улице солнце было в самом зените, проходов. Ярден с тревогой понял, что не запомнил ничего из дороги, которой его вели. Девушка молчала, и пусть красивое лицо разгладилось, от нее по-прежнему веяло чем-то болезненно горьким. – Хочешь, – неуклюже протянул он, почти что осознанно коснувшись ее локтя своим, – хочешь, я расскажу тебе что-нибудь о своем мире? А ты взамен… Девушка перебила его, и в лукаво-звонком голоске, так похожем на переливы колокольчиков из его сна, вдруг взвыла грозная песня горящей чащи: – Я расскажу тебе не больше, чем рассказал бы тебе господин. Что и требовалось доказать. Они вновь шагали по светлому широкому коридору, и за шумом крови в ушах Ярден слышал только свои шаги – рядом с бесшумно шагающими фейри он казался себе топающим непростительно громко. Он торопливо кивнул и постарался улыбнуться как можно ярче. – Это уже больше, чем я мог бы рассчитывать. Пожалуй, это была правда. Хозяин дома вряд ли бы стал с ним говорить, а парировать насмешки Ксаант'рэ сейчас, когда он чувствовал себя уязвимым и почти что больным, ему совсем не хотелось. Девушка благосклонно кивнула и одарила явно куда более удачной улыбкой. И легонько толкнула ладонью простую деревянную дверь. В просторной комнате было всего два крошечных окна – зато горели свечи и чадил камин, от чего сразу казалось, что за окнами солнце клонится к закату. Служанка торопливо присела в реверансе, приветливо помахала кому-то, кого Ярден, подслеповато щурящийся после светлого коридора, не разглядел, и прикрыв дверь убежала. Первым, что он увидел, был силуэт хозяина дома. Тот оперся на локти, наклонившись к сидевшему напротив него Ксаант'рэ. Чужой профиль – крупный нос, высокий, ровный лоб, непривычной формы рот, – казался по-прежнему очень знакомым. И только в следующую секунду он осознал: в кабинете было трое. Прежде стоявший за левым плечом того мужчина вдруг шагнул ровно под струящийся из маленького окошка свет. Тот неуловимо напоминал Ксаант'рэ: похожая причёска, знакомый прищур. Фейри держался учтиво, даже капельку подобострастно, но в уголках его губ, в разрезе глаз залегла усмешка. Ярден в эту секунду невероятно его понимал – столько пафоса было в склонившихся друг к другу фигурах. – Господин Макхей'им, – позвал незнакомец ровным, ничего не выражающим тоном, – ваш гость, который практически пленник, похоже, жаждет дать ответы на вопросы вашего преемника. Ярден стиснул зубы. Так изящно указать ему на его положение – и напомнить всем о нём. Понимание испарилось тут же, словно и не было. Макхей'им вздрогнул, словно забыл о том, что тихо, но очень пылко говорящий что-то Ксаант'рэ был не единственным его собеседником. – Ну, что скажете, мастер Энлиль? – спросил вместо него Ксаант'рэ – и добродушно, совсем по-юношески улыбнулся ему. Тот неожиданно дернул краешками губ в ответ, становясь, если можно так сказать о фейри, практически человечным. – Мы, кажется, ещё пару лет назад договорились прекратить формальности, Ксаант'рэ. Ксаант'рэ ничего не могло смутить – Ярден и сейчас не заметил на его лице той неловкости, которую тот подпустил в голос. – Прошу прощения, – усмехнулся он, – всё забываю, что ты больше не мой учитель. Так что? Так значит, это и был учитель человеческого языка для Ксаант'рэ. И служанка, видимо, помахала именно ему. Но – Ярден нахмурился – она определённо говорила, что тот был человеком, которому хозяин дома чем-то помог. Для чего ей было лгать в такой мелочи? Такова ли природа фей? Или… Он ещё раз внимательно посмотрел на обоих мужчин. Кроме очевидного сходства выражений лиц, наверняка перенятого одним у другого за годы, проведённые вместе, было ли что-то еще, что-то, что указало бы на то, кем они были? Если и было, то он этого не заметил. – Скажу, что сделка заключена, – посерьёзнев, проронил Энлиль, потерев между пальцами край рубахи. – Твой гость и его подруга не смогут причинить никому вред, как и ты им обоим. Сказать напрямую неправду он тебе не сумеет, промолчать – возможно, но каков смысл? Тот слегка театрально развёл руками, словно демонстрируя непонимание. Ярден не выдержал: – А его часть сделки? – поинтересовался он негромко, так, чтобы прозвучало хоть немного вежливее, чем должно было. – Она сработает? Фейри удивленно ухмыльнулся и взглянул на него искоса, но с каким-то новым любопытством. – Думаю, я был не прав, Ксаант'рэ, – хмыкнул он, – этот не промолчит – не захочет. Да, обе стороны сделки обязаны будут соблюсти клятву. Если твоя подруга поправится – никто не сможет препятствовать вашему уходу. Если. Ярден почувствовал, как внутри все заледенело. Он ведь чувствовал подвох. Он ведь знал, что нельзя верить словам фейри. Он ведь… ведь… Горло сдавило. Разве не мог Ксаант'рэ дать клятву, не просто заранее зная, как ее нарушить – заранее собираясь ее нарушить? Стоит позволить Вайре умереть – и клятву исполнить до конца будет невозможно в принципе. И тогда он останется здесь навечно, бессильный заложник своего слова. Сердце заколотилось в груди так быстро, что Ярден почувствовал, как больно оно бьет в ребра изнутри. Руки сжались в кулаки – безумно хотелось врезать по надменному равнодушному лицу, повернутому сейчас в противоположную сторону. – Я должен быть рядом с Вайрой. Когда он выдавил эти слова, все трое развернулись к нему, уставившись во все глаза. Ярден с трудом подавил кривую ухмылку. Первым отмер хозяин дома: – Вначале ты ответишь на мои вопросы. Он по-прежнему говорил на языке Эрина с трудом. Как будто у него во рту была горсть мелких камней – слова сыпались с трудом, иногда неправильно склоняясь и путаясь, звуки словно с трудом собирались в правильном порядке. Ярден сжал зубы, чтобы не огрызнуться. Ксаант'рэ лишь вздёрнул брови. Словно его это ни капли не касалось. Словно это не он притащил его сюда. Словно… словно… Ярден бессильно ударил кулаком по бедру. Энлиль вдруг мирно улыбнулся Макхей'иму, поднял ладони. – Вам-то он никаких клятв не давал, господин, – хмыкнул он, – так что без труда сможет и солгать. А если пустить его убедиться, что с подружкой все в порядке… вам ли не знать, какие вещи иногда творятся ради любви. Ярден вспыхнул словно ветки в йольском костре. Щёки горели, наверняка некрасиво пойдя красными пятнами. Он всегда краснел так, словно перепил эля в таверне, и над ним из-за этого часто подшучивал весь их отряд во главе с Ронаном… – Я провожу его до Ллеири'ин. Ксаант'рэ одним текучим движением встал со стула, и Ярден окинул его как можно более неприязненным взглядом. Чуть было потеплевшее отношение после утренних перебранок растаяло как дым – и от мысли, что придётся изображать из себя невесть что, презрение и к нему, и к себе подкатило к горлу удушливой волной. Говорить с ним не хотелось. Идти куда-то – тем более. Хотелось, если честно, побыть одному – но такой возможности ему бы, разумеется, не предоставил никто. Энлиль снова вклинился между ними – вовремя; Ярден кожей чувствовал густеющий между ними воздух, нарастающее напряжение. Неловко было бы всё-таки ударить его прямо здесь, в доме его… наставника? господина? – Мне все равно хотелось повидать леди Виллианар'рэ, – примирительно произнёс он. – У госпожи Ллеири'ин завалялись книги о человеческих ядах, в которых она больше не нуждается. Так что я мог бы проводить твоего гостя до её дома и объяснить, как добраться назад, если ты не против… Ксаант'рэ, к удивлению Ярдена, нахмурился. Правая рука, та, на которой блестело в свете свечей кольцо, сжалась в кулак. Он едва удержался от того, чтобы присвистнуть. Неужели Ксаант'рэ почему-то хотел провести его сам?.. Для того ли, чтобы спросить о чём-то вдали от чужих острых ушей? – Я мог бы… – начал он тяжёлым, бескомпромиссным тоном, но его перебил ровный голос Макхей'има: – Если это столь необходимо, я буду вам очень признателен, мастер Энлиль. Ксаант'рэ вскинулся всем телом, волком уставившись на него. Ярден на всякий случай шагнул поближе к Энлилю – тот по крайней мере выглядел наиболее безобидным. – Учитель, – в вежливо-уважительном тоне зазвенела сталь, – я больше не ребёнок и могу принимать решения сам. Макхей'им смерил его холодным взглядом. – Ты больше не ребёнок – и поэтому ты решил отказаться от трона Эрина и стать фермером на границе? Если Ярдену казалось, что между ними с Ксаант'рэ воздух загустел, то сейчас он чудом не звенел. Заворожённый зрелищем, он едва почувствовал, как его легко подтолкнули в спину; Энлиль одними губами проговорил "идём". Уже от дверей фейри обернулся, взглянул на яростно спорящих уже на языке фейри мужчин и проронил словно в пространство: – И всё же, я думаю, Ксаант'рэ справится с допросом куда лучше с учётом всех… обстоятельств. Раз уж клятва связала именно их… Быть может, кивок Макхей'има Ярдену лишь почудился, но они уже вышли из кабинета, и Энлиль плотно прикрыл за ними дверь. Молчание повисло некомфортное, давящее; они шли быстро, но не слишком для того, чтобы говорить, и Ярден решился: – Вы всегда их так?.. – он сделал непонятное, вычурное движение рукой, смущенно опустил голову, но Энлиль негромко хохотнул и покачал головой, каким-то немыслимым способом его поняв. – Обычно их увещевает госпожа Кшенье, – пояснил он. – Но она плохо знает ваше наречие. Ярден почувствовал странное расположение. Фейри держался с ним так же вежливо и спокойно, как и до этого, и это в корне отличалось от вечных насмешек Ксаант'рэ. – А почему Ксаант'рэ?.. – Ярден замялся, но на этот раз не решился полагаться на чужую догадливость. – Почему он так настаивал на том, чтобы провести меня самому? Я имею в виду… непохоже на то, чтобы я сильно ему нравился. Энлиль придержал для него тяжёлые двери, и они вышли в широкий коридор, оканчивающийся резной лестницей. Было заметно, что в этом доме он был явно не впервые, отлично зная, куда идти. Ярден снова искоса взглянул на собеседника, стараясь, чтобы его любопытство было не слишком заметно. Он был не похож ни на Ксаант'рэ, – сходство этих двоих начиналось и заканчивалось на внешности и общих повадках, – ни на Аниал'льну, ни на кого-то еще из тех, кого он успел увидеть. Учтивость и приязнь в нем странным образом сочетались с внутренней насмешкой, словно в душе тот посмеивался над всеми ними. – Не принимай это на свой счёт, – легко посоветовал Энлиль, спускаясь по лестнице, – у Ксаант'рэ… особые отношения с господином Макхей'имом. Тот вырастил его как родного сына, но в этом, пожалуй, вся проблема – и он, и госпожа Кшенье, и госпожа Дрэя, все они привыкли опекать Ксаант'рэ. Неудивительно, что он порой противоречит им даже в мелочах. Не думай, он не всегда такой, чаще он благоразумен… Ярден заметил в чужих глазах горящий, почти восторженный блеск. Его собеседник явно восхищался Ксаант'рэ, это восхищение читалось и в его взгляде, и в выражении лица. Что же в нём было такого, что от него были без ума и хранительница рода, и учитель, и растившие его фейри?! Они вышли из замка – Ярден снова бросил взгляд на темные жутковатые башни и поёжился – и неспешно направились к городу. Ярден отметил, что шли они не той дорогой, которой повёл его Ксаант'рэ – не то хотел встретиться с хранительницей, не то избегал лишних пересудов. Они помолчали. И снова он не выдержал первым – вопрос жёг язык калёным железом: – В нашем мире ученики восхищаются учителями, но никак не наоборот, – подметил он остро и прибавил, вспомнив, как восторженно смотрел на Андраста Даннис: – даже если по происхождению ученик гораздо выше. Чем же он такое заслужил? Энлиль улыбнулся как-то… понимающе, и от этой улыбки Ярдену стало не по себе. – Ты ведь совсем его не знаешь, – сказал он серьёзно. – Ему, конечно, очень повезло – его растил один из лучших фейри, которых я знаю, да и судьба у него великая… Но человеком в Ши быть очень не просто. А Ксаант'рэ смог не только выжить, но и добиться немалого уважения при дворе. Здесь многие готовы пойти за ним, если потребуется. Он не просто умён и изворотлив, здесь такого хватает. Он ещё и смел и благороден. Вот такого фейри и не понять до конца. И снова этот восторг – пронизывающий каждое слово, каждую фразу. И что-то кроме него – Ярден никак не мог разобрать, списал это на собственный скепсис. Они снова замолчали. Ярден пытался переварить то, как могли звучать чужие слова о том, кого он сам с удовольствием утопил бы в ближайшем озере. Казалось, будто Энлиль говорил совсем о другом человеке. Они остановились у уже немного знакомого дома, и Энлиль постучал в дверь – каким-то особым образом. Ярден обхватил себя за плечи. Несмотря на жаркий день его снова начало знобить от страха и тревоги. Слепая фейри открыла дверь и просияла, когда Энлиль церемонно поцеловал ей руку и мягко позвал по имени. – Запомни, что я тебе сказал, – бросил он вместо прощания, – у Ксаант'рэ много союзников и даже немало близких – но очень немного друзей. Ярден рассеянно кивнул, пропустив его слова мимо ушей. Мысленно он был там, в глубине дома. Только вот войти было страшно: вдруг он увидит вместо сильной и безрассудной Вайры не просто бессознательное тело, но мертвую изломанную куклу?.. Он перешагнул порог, чувствуя, как сердце, прежде бешено колотящееся, замерло, словно раздумывая, стоит ему продолжать биться – или проще замереть навсегда? Жалко, что ныть оно все равно не перестало. Ярден пересёк небольшую комнату – утренний разговор казался случившимся как будто в другой жизни. Ноги слушались с трудом, будто к каждой из них привязали тяжелый груз. Во время большой жатвы жертвам иногда привязывали булыжники к рукам и ногам. Тем, кого не сжигали – топили во славу Керидвен. Ярден чувствовал себя так, будто булыжники весили по меньшей мере как добрый конь. И тонул, тонул как те самые жертвы – в пучине собственного страха и собственной чересчур ранней скорби. Вайра лежала на лавке, укрытая такой же белой тонкой простынёй, какой укрывался сам Ярден во сне. Тонкие губы казались неестественно яркими, темными – в темноте и вовсе выглядели чёрными. Сделав к ней пару шагов, он понял, что это была запекшаяся кровь. Лицо у нее было бледное, почти бескровное – только темные ресницы бросали тени на практически белые скулы. Ярден на непослушных ногах медленно подошёл к ней. Под простыней нельзя было понять, вздымается ли чужая грудь, и ему, по-прежнему не знающему, жива ли она, вдруг стало невыносимо страшно – до того, что он убежал бы, если бы ноги хоть немного шевелились. Он осторожно, так, как учил придворный лекарь опустил ладонь ей на шею, нащупал голубоватую, ярко выделившуюся на белой шее вену. Пульс толкнулся ему в пальцы – неуверенно, слабо, но ровно и мирно. Облегчение сделало то, что не смогли сделать страх и боль – ноги у него всё-таки подкосило, и Ярден осел на пол, чувствуя, как горло разрывают рыдания пополам с нервным смехом. Сил ни плакать, ни смеяться всё ещё не нашлось; поэтому он просто нашарил ее руку, безвольно лежащую на простыне, стиснул в своей, поднес ко рту и пару раз молитвенно поцеловал острые сбитые костяшки. – Я… так перед тобой виноват, – прохрипел он. – Что притащил тебя сюда. Что пошел на эту поганую сделку. Что собираюсь предать всех ради нас с тобой. Что… что… "Что горюю по тебе живой как по покойнице" – хотел он сказать. И – не сказал. Слова обожгли язык и нёбо почти до боли. Баюкая холодную ладонь в своих было проще найти почву под ногами. Ладонь была тонкая-тонкая. Ярден только сейчас заметил, какой Вайра теперь казалась: маленькой, хрупкой… слабой. Он ни разу не видел ее слабости; она не позволяла. – Ты пойми меня, я просто не мог позволить тебе умереть, – бормотал он, уткнувшись лбом в девичье запястье. – Я бы в чём угодно поклялся, ты же знаешь. Ты мой друг. Ты мой единственный друг. Ты же сама говорила, мы как брат и сестра, у нас одна душа, ты же знаешь, ты… Он сорвался на что-то совсем уж бессвязное – а еще больше хотелось просто взвыть измученным зверем и разодрать себе глотку глухими рыданиями. Негромко хлопнула дверь. Ярден поднял голову, взмахнул всё-таки слипшимися – позорище! – ресницами. И в упор уставился на прекрасную рыжеволосую фейри, что так сильно восхитила его утром. – Она… – начала женщина мягким, успокаивающим голосом, но Ярден выставил вперёд ладонь, покачал головой. – Извините, – проговорил он торопливо, – меня впустила Ви… Вили… в общем, слепая леди, я пойду, простите… К глотке от её участливого взгляда снова подкатил ком, и он, подорвавшись, стрелой вылетел из дома. Слёзы не текли. И на том спасибо.