Костры Белтейна

Разумеется, он заблудился. Плутая среди одинаковых улочек, путаясь в пологих холмах, словно специально меняющихся местами и заставляющих его все дальше уходить от дома Ллеири'ин, Ярден понемногу терял надежду выйти обратно самостоятельно. Слёзы так и не пришли – была одна бессильная, упрямая злость на себя и на всех остальных. И эта же злость упорно гнала его вперёд, запутывая, кажется, всё сильнее. Спрашивать у кого-нибудь дорогу не хотелось бы даже знай он язык – на него и без того косились как на шута. О нем теперь знали многие, слишком многие для того, чтобы об этом не начали судачить. Он ловил взгляды – любопытные, безразличные, презрительные, ненавидящие. Естественно, помочь ему, мечущемуся от одного переулка к другому, от одного холма к похожему на первый как две серебряные песчинки, никто не хотел. Да и принял бы Ярден помощь от тех, кого привык убивать – быстро и без сожалений? Вот только все принципы, вся гордость и честь остались там, с той стороны границы между мирами. Здесь оставался только первозданный инстинкт – необходимость выжить и защитить то, что ему дорого; над остальным думать можно будет позже. Он все ещё чувствовал себя разбитым, но в это ощущение, давшее трещину от некрепкого, но всё-таки сна и лениво бьющегося пульса под чужой кожей, по капле просачивалось неуёмное, рождённое из злобы желание делать хоть что-то. Он должен был искать выход любой ценой – как из лабиринта узких улочек, так и из ситуации. Повернув в очередной раз, он увидел едва знакомый белый силуэт. Сам не зная почему, Ярден спрятался за углом и едва не задержал дыхание. Дрэя словно не шла – проплывала мимо одинаковых домов одиноким печальным призраком. Её не сторонились, но и не горели желанием заговорить; остальные фейри будто огибали ее... так же опасаясь его, как и он?.. Ярден и сам не мог объяснить, почему хрупкая женщина внушала ему такой страх. Почему он прятался, почему боялся сказать хоть слово, когда она могла услышать. Гораздо мудрее было бы бояться меча на поясе наставника Ксаант'рэ, Макхей'има, но внутреннее чутьё не то что подсказывало – истошно кричало, что Дрэя не так проста как кажется. Что она опасна. Что она способна принести столько страданий, сколько не сможет никто из живых... Он помотал головой, молясь всем богам Эрина, что капюшон его плаща не шуршал так громко, как ему показалось. В мысли лезла совсем уж похоронная чушь. Наверное, он мог бы попросить Дрэю провести его до замка: та знала язык Эрина, клятва Ксаант'рэ распространялась и на неё тоже, в конце концов, она обязана была знать дорогу. Но всё тот же животный, необъяснимый страх вынудило его посильнее прижаться лопатками к светлой стене и закусить губы. Дрэя отрывисто сказала что-то на своем языке высокому худощавому мужчине с необычно короткой для Ши шевелюрой, вывернувшему из-за угла и слушавшему её небрежно облокотившись на стену; тот хулигански улыбнулся и ответил ей лихой тирадой. Даже не зная перевода, Ярден понял, что тот не принял её слова всерьёз – уж больно насмешливым был тон. Дрэя нахмурилась, скрестила руки на груди; мужчина легко подхватил ее за локоть и повёл за собой в противоположную сторону, что-то весело втолковывая задумчивой женщине. Ярден едва сдержал облегчённый выдох. Тем не менее, он все ещё не знал куда идти. Снова свернув наугад, он ощутил, как первая тяжелая капля упала ему прямо на нос. Дождь в первые же мгновения разошёлся до неожиданно холодного, стеной заливающего всё вокруг противного ливня. Он забарабанил по крышам домов, больше похожих на небольшие дворцы, по дорожкам, превращая их в противное месиво – Ярден с тоской вспомнил о вымощенной камнями площади. Те хоть и становились от дождя опасно скользкими и неудобными, но по крайней мере ходить по ним было можно не боясь провалиться в раскисшую грязь. Одежда намокла за пару секунд, стала неприятно холодной, прилипла к телу, заставив его поморщиться от отвращения. Хотелось обратно в родную цитадель, где всегда можно было разжечь камин и сесть у огня с выпрошенной у доброй поварихи чашкой ароматного травяного отвара. Пожалуй, он даже готов был согласиться на недружелюбное жилище Ксаант'рэ, если оно сулило тепло и зыбкий шанс не простудиться. – А говорил, вечная весна, – проворчал он вслух, и какой-то мужчина с тёмными волосами до пояса посмотрел на него, говорящего с самим собой на непонятном языке, как на сумасшедшего. – Как же! Этот дождь холоднее, чем снег по зиме. Изображать ненормального показалось на мгновение даже забавным – тот самый мужчина резко развернулся, зашагав в противоположную сторону. Ярден покачал головой. Захотелось рассмеяться – невесёлым, граничащим с истерикой смехом, но он постарался удержать этот некрасиво клокочущий звук в горле. Потом, всё потом; он сможет дать эмоциям вырваться наружу, когда останется в светлой комнате один. Нервный смешок всё же вырвался наружу, резкий, почти что вульгарный звук. Ярден сжал губы поплотнее. И упрямо направился вперёд. Сапоги противно чавкали по грязи, чуть увязая в ней; он устало подумал о том, что чистить их будет не один час. Дождь продолжал лить, стекая по лбу и вискам, заставляя ресницы слипнуться и капая с них прозрачной водой. Почти как слёзы, которые по-прежнему никак не подступали к глазам. Второпях, после бессонной ночи, прошлым утром Ярден надел почти весенний, лёгкий плащ без намёка на капюшон, и капли беспрепятственно барабанили по макушке в противном монотонном ритме. Одежда и пряди отросших волос неприятно потяжелели. Видно было плохо – из-за дождя все вокруг сливалось в уродливые цветные пятна. С другой стороны, зрение ему всё равно не помогло бы. Сделав ещё несколько шагов, Ярден негромко выругался – на этот раз он с наслаждением припомнил пару ругательств на здешнем наречии, прибавил к ним пару родных крепких выражений, за которые Андраст не погнушался бы надрать ему уши даже сейчас. Стоило ли говорить, что все Рыцари и узнали их от Андраста? Мысль о наставнике неожиданно придала сил, заставила напрячь и без того взрывающуюся от размышлений голову. Он попытался вспомнить хоть что-то полезное из тех рассказов о фейри, которые доносились до него ещё в детстве, в родном наделе, а потом – из баек, которыми делились порой старожилы цитадели. Ничего на ум не приходило, и он с досадой ударил себя по бедру. – Не думаю, что магия увидит в этом мою вину, если ты наставишь себе синяков, – раздался позади него равнодушно-вкрадчивый, ставший за последние дни самым привычным звуком на свете голос. – Можешь себя не калечить. Ярден взвился внутри от едкого замечания, резко развернулся на пятках, собираясь ответить чем-нибудь нахальным и язвительным. С длинного ровного носа Ксаант'рэ скатилась и упала крупная дождевая капля. Ярден хихикнул от неожиданности, и момент для оскорбления оказался безнадёжно упущен. На Ксаант'рэ капюшон, в отличие от него, надет был, но особой пользы в нём, как оказалось, не наблюдалось. Длинные светлые волосы, выпроставшиеся из-под него, утратили привычный лоск и висели мокрыми слипшимися прядями. Ярден отвёл взгляд на мгновение, но тут же, рассердившись на самого себя, пристально уставился тому в глаза. – Ты похож на мокрую крысу, – практически дружелюбно хмыкнул Ксаант'рэ, так насмешливо моргая, что у Ярдена даже обидеться толком не вышло. – Знаешь, когда я был ребёнком, постоянно пытался ловить их в доме и постоянно что-нибудь разбивал. Макхей'им всё грозился заставить меня их хоронить как павших соперников. Ярден закатил глаза, но от вида ностальгической улыбки на чужих губах в груди стало тоскливо и муторно. – Мы скоро утонем в грязи, если ты не заметил, – бросил он, красноречиво указав взглядом под ноги. Земля под сапогами продолжала мерзко чавкать и, казалось, действительно собиралась превратиться в болото. Ксаант'рэ дёрнул уголком рта, мотнул подбородком куда-то влево, указывая дорогу. – Ты утонешь быстрее, – доверительно произнёс он, помахав руками где-то на уровне своего носа. Ярден взвился. – Я ниже тебя от силы на пару пальцев, – взъярился он, слишком резко развернувшись и едва не полетев носом в раскисшую тропинку. Кое-как удержавшись на ногах, он вопросительно взглянул на своего спутника. Тот усмехался так, словно не собирался никуда идти, но всё же повернулся, лёгкими бесшумными шагами пошёл рядом. – Почему я не смог найти путь сам? – на пробу спросил Ярден, краем глаза косясь на безмятежное каменное лицо. Ксаант'рэ небрежным движением заправил под капюшон особенно раздражающий, прилипший к щеке локон. На ткани остался мокрый след. – Ты книжек что ли не читал? – хмыкнул он, пожав плечами. – Этот мир водит тебя кругами, он не дал бы тебе найтись, пока ты не упал бы от усталости. Я думал, тебя проводят Энлиль или госпожа Ллеири'ин, но она сказала, что ты убежал... Ярден не дал ему закончить наверняка очередную едко-уничижительную фразу, просто громко хлопнув ладонью себя по лбу, признавая этим, что в этот момент едкость была бы вполне заслужена. Сейчас он вспомнил все те истории, которыми зачитывался в детстве, прячась от тётки Ниды за старым деревянным сундуком – о приключениях Финна Макхумайла и о подвигах рыцарей Круглого стола. Конечно, там говорилось и о кругах фейри; о тех, которыми они окружали своё жилище, вынуждая случайных путников блуждать до смерти. Он нахмурился. Ксаант'рэ покосился на него – Ярден вдруг подумал, как глупо они должны были выглядеть со стороны, то и дело искоса поглядывавшие друг на друга, словно подозрительно изучая, но упрямо не поворачивающиеся. Впрочем, это осознание так и не заставило его повернуть голову. – А дождь, – задумчиво протянул он, замечая, как собеседник закатил глаза, – ты же говорил, что у вас здесь вечная весна... Ксаант'рэ махнул на него рукой – с промокшего насквозь плаща ему в лицо полетело ещё несколько холодных капель. Раскисшая земля по-прежнему превращалась в небольшое болотце прямо под ногами, дождь продолжал лить стеной, не давая разглядеть ничего вокруг, но мерзкое ощущение того, что он идёт бесцельно и только тычется наудачу слепым щенком, пропало безвозвратно. Теперь он шёл в конкретное место, к конкретной цели – и дом Ксаант'рэ в этой цели был только небольшой остановкой, привалом. Дом... Ярден снова вспомнил холодные каменные стены цитадели. Прежде он отлучался оттуда так надолго только чтобы навестить отца, да и в родной надел он ездил в последний раз пару лет назад. Домом для него навеки стала столица. Он подумал, мог ли шедший по коридорам Ксаант'рэ искать в цитадели дом, в который он, завоевав трон, обернётся как в доспех? И вспомнив то, с каким лицом тот бросал свои претензии на трон королеве точно перчатку, понял – нет. С таким лицом можно только воевать – но никак не жить спокойно и счастливо дома. Он всё-таки повернул голову и посмотрел на резкий точёный профиль в упор. Чужие ресницы нелепо слиплись в смешные короткие стрелки, по лицу, в этот раз лишённому традиционных узоров, текли капли точно так же, как по его собственному, и он в этот миг показался Ярдену таким же знакомым и похожим на него самого, как Вайра или Ронан. Ксаант'рэ выглядел моложе своих лет, в нём, наконец, можно было угадать обыкновенного человека, словно дождевая вода на какое-то время смыла с него все маски и наносные штрихи. Ярден на мгновение зажмурился. И легко тронул ладонью плечо под мокрой тканью. – Почему ты не убил нас... их... сразу когда пришёл предъявлять права на престол? – негромко спросил он. Лицо Ксаант'рэ мгновенно потемнело, закрылось в привычной равнодушной маске, и он, не до конца отдавая себе отчёт, стиснул пальцы, ощущая, как напряглись мышцы под его рукой. – Пожалуйста. Мне нужно понять, мне нужно... "...Нужно хоть что-то, чтобы простить себя за предательство" – безжалостно закончил он мысленно, понимая, что вслух не сказал бы этого Ксаант'рэ ни за что в жизни. Тот дёрнул плечами, не то нарочно, не то случайно стряхнув его руку. – Мне нужен день и... вещь, – неясно ответил он, и в его взгляде снова застыл холодный промозглый туман. Ярден не жалел об этом ни капли, впрочем – возможность получить хоть какую-то информацию была важнее чужого настроения. – Ты знаешь о короле Нуаду? Ярден неуверенно пожал плечами, но после всё же с сомнением кивнул головой. О Нуаду, проклятом при жизни короле, прародителе первых королей Эрина, чей трон через пару сотен лет был завоёван Артуром Пендрагоном, им рассказывал Андраст, но в его рассказах всё это было больше похожи на сказки. Однако, в глазах Ксаант'рэ сквозь туман пробивались неукротимая стойкая вера и какая-то мрачная решимость. – Нуаду был ребёнком короля фейри и его служанки, – он некрасиво скривил рот, словно эта история делала ему больно физически, – ребёнком, которого подбросили в дом какой-то женщине, она жила там, где сейчас находится Эрин. Почти как... Ярден почувствовал, как ком в чужом горле словно раздвоился, и теперь душил его самого. Почти как сам Ксаант'рэ – только его отдали фейри. – Нуаду огнём и мечом объединил Эрин и стал его королём, – твёрдо закончил тот, – а когда его мудрое и справедливое правление в этом мире подошло к концу, фейри признали его королём двора Йоля. Есть легенда, что только человек, удержавший в руках клинок Нуаду, дарованный ему отцом, королём Благого двора, на совершеннолетие, может стать великим в обоих мирах. Ярден попытался замаскировать вздох под неловкий кашель. Итак, человек, от которого зависела жизнь его подруги и его собственная свобода, не убил собственную семью не из представлений о милосердии или внезапно дрогнувших родственных чувств, а исключительно из извращённых, почти бредовых, но в его представлении, очевидно, весьма практичных мотивов. А ещё он ждал какого-то определённого мифического дня и искал меч из старых детских сказок. Просто потрясающе. Именно такого короля Эрин и ждал. Ярден поймал чужой взгляд. И поразился тому, насколько он, тёмный, расчётливый и уверенный, не сочетался с почти наивными, по-юношески пылкими словами. Ксаант'рэ явно в открытую противоречил сам себе. Заметив изучающий взгляд, тот поплотнее запахнул на груди плащ и ускорил шаг. – Между прочим, – неприятно оскалился он, и Ярден невольно поёжился, – для человека, который ещё не рассказал мне ничего, ты задаёшь слишком много вопросов. Ярден прикусил губу. В чужой язвительности ему отчётливо слышалась досада на самого себя. Он вздохнул и взмахнул рукой, едва поспевая за стремительно шагающим спутником. – Что ты хочешь узнать? – неровно усмехнулся он. – Даннис – единственный сын королевы Грейны и глава отряда Рыцарей, созданного королевой для... усмирения нечисти. У него есть две сестры, но они обе давно в политическом браке. Королева вышла замуж спустя три года после того, как короля задушила его собственная сиделка... Ксаант'рэ чутко повёл подбородком. Ярден, тщательно подбирающий слова, на секунду запнулся, но продолжил в том же лёгком тоне: – Его величество был душевно нездоров после того, как за несколько часов до рассвета обнаружилась пустая колыбелька с лежащим внутри цветком розы. Чужое лицо снова переменилось – заострились и без того резкие черты, глаза сощурились, и теперь это выражение было не просто неприятным – оно казалось откровенно пугающим. – Вот как, – пробормотал он с горечью. И добавил чуть громче: – Я сам задам тебе вопросы позже. Когда ты будешь в состоянии на них отвечать, а не болтать всё подряд. Ярден пожал плечами. По крайней мере, теперь у Ксаант'рэ должна была зародиться мысль, что он готов играть по его правилам. Замок он заметил издалека – мрачные башни словно нависали над ветвями деревьев, мелькали тёмной черепицей в их переплетении, всё так же производя какое-то гнетущее впечатление. Поджав губы, он ускорил шаг. Он всё ещё ненавидел это место – но оно единственное обещало ему тепло, сухость и, возможно, немного заваренных трав или горячего вина, чтобы не попасть на соседнюю с Вайрой койку. Пару раз он едва не поскользнулся – и взглянув на Ксаант'рэ, по-прежнему искоса, убедился в том, что тот не стал бы его ловить. И слава богам – вдруг понял он. Остановившись у крыльца, он заглянул в глаза своего тоже почему-то замедлившегося спутника. Ему нужно было сказать одну вещь. И попытаться поверить в то, что услышит честный ответ. Он прикусил губу, стараясь подобрать нужные слова. Но разве можно было подобрать слова в такой момент? – Если Вайра не выживет, я останусь здесь вечным заложником клятвы, – резко выпалил он, словно вырвавшись наружу этот факт больше не имел бы к нему отношения, не имел бы над ним ни капельки власти. – Так ты и планировал с самого начала? В горле снова встал ком, он с усилием сглотнул вязкую слюну и заломил пальцы на левой руке. Чужие глаза молчали, как обычно выстраивая между ними холодную каменную стену. Продолжать смотреть на Ксаант'рэ было невыносимо, и он отвёл взгляд. А тот вдруг шагнул к нему и наклонился совсем близко. Горячее неровное дыхание обожгло замёрзшую, влажную мочку. – Думаешь обо мне хуже, чем я есть, – выдохнул он очень тихо. Ярден поёжился, по шее пробежали неуютные колкие мурашки. Словно от холода их было мало. Он невесело улыбнулся. И сделал шаг назад. Ксаант'рэ выпрямился и теперь глядел на него так, словно не понимал, почему они продолжали стоять под продолжающим колотить по плечам дождём. Ярден почувствовал, как волосы встрепал порыв ветра, как ледяное дуновение снова обожгло чуть согретую дыханием кожу. – Это не ответ, – прошептал он, покачав головой, – тебя и правда хорошо обучили... здесь. Конечно, зачем бы ему было давать однозначный ответ, если можно было уйти от него, красиво обогнуть тему, запутать собеседника? Ярден прикрыл глаза. И вздрогнул от неожиданности, ощутив, как длинные худые пальцы впились в его плечо у ключицы. – Нет, я не планировал это изначально, – чётко и прямо произнёс Ксаант'рэ, прохладный тон казался чуть теплее стекающей по лицу воды. – Это был запасной план, на случай, если всё пойдёт плохо, но теперь я уверен в том, что она выживет. И даже уйдёт отсюда на своих ногах. Ярден болезненно фыркнул. – Так веришь в свои обещания? – бросил он. Ксаант'рэ пожал плечами. – Так верю в Ллеири'ин. – Они помолчали. Ярден всем существом чувствовал, что разговор ещё не закончен. И он дождался. Ксаант'рэ нервно разжал и снова сжал пальцы на его плече. – У тебя есть только моё слово. И руны чести. Чтобы ты был уверен. У Ярдена перехватило дыхание. Он захлебнулся вдохом; выдох вышел слабым и каким-то свистящим, словно вырвавшимся из перерезанной глотки напоследок. Руны чести наносили только тогда, когда обе стороны были уверены в том, что сумеют сдержать клятву. В противном случае те прожигали руку насквозь. В том, что Ксаант'рэ уверен в своих словах, не могло бы быть сомнений. Кому понадобится однорукий король? Вот только... Ярден стиснул зубы. И коротко, отрывисто кивнул. – Я согласен на руны чести. ...вот только готов ли он сам был остаться верным слову? Ксаант'рэ отпустил его плечо, отступил на два шага назад. В его взгляде словно появилось что-то новое, что-то, чего в этих глазах никогда не было прежде. Он изучающе смотрел на Ярдена – всего мгновение. А потом развернулся и зашагал к крыльцу. Ярден направился за ним – но ступени, по которым его спутник поднимался без всяких проблем, жутко скользили под его сапогами. Он мёртвой хваткой вцепился в перила, стараясь шагать как можно аккуратней. Когда он снова поймал чужой взгляд, в нём снова не было ничего особенного. В доме их ждали. Стоило им закрыть дверь, – с неожиданно неприятным скрипом – из-за винтовой лестницы показалась немного нахмуренная знакомая служанка. Она забрала у них плащи, едва не согнувшись от тяжести намокшей ткани, сдержанно поклонилась Ксаант'рэ, зато Ярдена одарила такой улыбкой, что у него мгновенно побагровели уши и кончик носа. Ксаант'рэ попытался замаскировать весёлый смешок под кашель, но получилось у него слабо. Впрочем, он и не старался сделать вид, что испытывает хоть какие-то угрызения совести. Не снимая обуви, он жестом приказал Ярдену следовать за собой. Коридоры на этот раз показались ему почти что знакомыми. Он понял, почему, когда они оказались у знакомой деревянной двери, и Ксаант'рэ толкнул её. Та поддалась легко, но всё с тем же раздражающим скрипом. – Учитель, – он учтиво поклонился. Картину портили только мокрые длинные пряди, с которых бесконечно капала вода. – Я решил, что нашему... гостю необходимо нанести руны чести. Макхей'им не без некоторой доли изящества, присущей воинам, поднялся из-за стола и сделал несколько шагов к ним. – Rith Onóra bhfeidhm gyda'n gilydd, – проговорил тот на своём наречии, – pwy fydd yn ymgeisio an dara leath? Ксаант'рэ шагнул вперёд и порывисто склонил голову. – Я, – ровно произнёс он. – Я привёл этого человека сюда, поэтому теперь я должен нести ответственность за то, чтобы он исполнил свои клятвы. Ярден впервые в полной мере понял, что означало красноречие фейри. По всему выходило, что Ксаант'рэ задумал это для своей выгоды, словно никакого диалога на крыльце не было и в помине. Макхей'им тяжело и медленно кивнул. – Завтра на рассвете, – со ставшим почти что привычным акцентом произнёс он. Ксаант'рэ подтолкнул его в спину, пробормотал какое-то церемониальное прощание. Ярден думал только о том, как хотел оказаться у камина с кружкой подогретого вина. И эта болезненная пустота в мыслях казалось сейчас благословением богов.