Промысел судьбы

Прежде чем залезть в холодильник, Персиваль выглянул из окна кухни и увидел поднимающийся над живой изгородью дымок. Значит, Гилберт уже развел огонь на уличном гриле — он будет как раз вовремя. Летнее солнце ласково коснулось кожи, небо не предвещало никакой бури и даже пасмурной погоды, которая могла бы испортить приятный выходной день. Немного щурясь от яркого света, держа под мышкой бутылку лимонада и сжимая в ладони ручку от упаковки пива, Персиваль ступил на соседскую лужайку и сразу завернул направо, обходя дом. Он прошел вдоль изгороди, позади которой находился его дом, и обнаружил на заднем дворе Гилберта Бингли, корпящего у гриля. Едва Персиваль оказался на улице — сразу уловил приятные ароматы томящегося на углях мяса, но чем ближе он подходил к летней кухне, тем изумительнее становился запах, дразня предвкушением, что во рту мигом скопилась слюна. Заметив Персиваля, Гилберт довольно сдержанно улыбнулся в светлые усы, что было в его привычке, и махнул рукой, подзывая к себе. На его фартуке он разглядел рисунок из ножа и лопатки с бахвальской фразой «лучший барбекю-шеф». — Я принес пиво, — сделал очевидное замечание Персиваль, водружая упаковку на стол, а следом за ней и лимонад. — Это для Криденса. Он ведь будет сегодня? — Да-да, отлично, — подхватил Гилберт, надевая на руку перчатку, и поднял сферическую черную крышку гриля. На решетке соблазнительно коптились ребрышки и толстые, исходящие мясным соком сосиски. Они вместе втянули носом аппетитный воздух, и Персиваль блаженно улыбнулся, живот свело от голода. — Лучший барбекю-шеф, — признал он, и Гилберт самодовольно зарделся, принявшись щипцами переворачивать ребрышки с сосисками. Те делали это не особо охотно, немного пристав к решетке. — А Якоб где? — Возится на кухне с выпечкой. — Бабушкины пончики с апельсиновым джемом? — догадался Персиваль. — На каждый праздник, — с улыбкой фыркнул Гилберт. — А что за праздник? — Криденс вернулся на лето из интерната для мальчиков-омег, — пожав плечами, объяснил Гилберт. — Ты же знаешь, как им бывает непросто в старшей школе с остальными ребятами. Отчасти Персиваль и правда знал, но в основном по рассказам коллег, потому что сам он, будучи альфой, никогда с такими проблемами не сталкивался. А еще он знал от Якоба, как задирали Криденса в школе, что находиться там стало абсолютно небезопасно. К счастью, родители могли себе позволить отдать его в частную школу, хоть там он и оказался в одиночестве вдалеке от любящих его отцов. — Да, Якоб говорил. Ему там нравится? — Вполне, — переворачивая сосиски, подтвердил Гилберт. — Преподаватели там исключительно омеги и беты, так что задирать ребят некому. Персиваль понимающе кивнул, сложив руки на груди. Для мальчика это было хорошо, хотя и до определенного времени, ведь взрослая жизнь не сможет оградить его от альф, особенно озабоченных тем, чтобы доказать свою причастность к, как они считали, особой касте. Что до Гилберта и Якоба — им, как бетам, было значительно проще влиться в общество, а потому у социальной службы не возникло к ним никаких вопросов, когда они решили усыновить мальчика-омегу. — Знаешь, Гилберт, мне немного неловко, что я буду мешать на вашем семейном празднике, — подумав, признался Персиваль. — Глупости. Ты же знаешь, что мы всегда тебе рады в нашем доме, — отмахнулся Гилберт. — К тому же Криденсу будет полезно пообщаться с адекватным альфой. С этим было трудно поспорить, в его словах имелось разумное зерно. — Что же, — он по-дружески хлопнул Гилберта по плечу, — пойду узнаю, не нужна ли Якобу моя помощь. — Да, давай, — поддержал тот идею. — Скажи ему, что скоро можно будет подавать на стол. А заодно позовите Криденса, пусть поможет принести посуду. Кивнув, Персиваль направился по дорожке к дому, ощущая, как солнце припекает затылок. Ступив на крыльцо, он открыл дверь и едва успел переступить порог, как на него чуть не налетел Криденс. — Прошу прощения, — на автомате дежурно проговорил тот и вдруг замер в проходе, уставившись на него с легким изумлением. — Мистер Грейвз. Криденс втянул носом воздух, видимо тоже принюхиваясь к соблазнительным ароматам жареного мяса. Едва заметно проступающий под кожей кадык дернулся, когда он сглотнул. — Здравствуй, — немного растерялся Персиваль, сделав шаг вбок сначала влево, потом вправо, чтобы обойти Криденса, но тот все равно не давал ему попасть в дом, загораживая собою проход. — Ты спешил на улицу? Криденс отрицательно замотал головой. За тот год, что они не виделись, он умудрился здорово вытянуться, став с ним практически одного роста и примерно на голову выше своих коренастых отцов. Внешне Криденс, понятное дело, тоже не походил на них, это было просто генетически невозможно. — Я иду к Якобу на кухню, — объяснил он свое вторжение. — Может, пропустишь меня? — Я с вами, — вызвался Криденс, едва улыбнувшись и окинув его испытующим взглядом. — Помогу отнести все на улицу. Сделав пару шагов спиной вперед по коридору и не сводя глаз с Персиваля, он круто повернулся и направился обратно в дом. Взгляд Персиваля невольно прикипел к его длинным стройным ногам в возмутительно коротких шортах. Он припустил за Криденсом, и перед ним вновь замаячили шорты, плотно облегающие ягодицы. «Это вполне оправдано, на улице ведь такая жара», — попытался убедить себя Персиваль и как насмешку осознал, что его охватил легкий озноб. — А, Перси, очень хорошо, что ты здесь! — просиял Якоб, увидев его. Он раскладывал по формочкам тесто, рядом стояла миска с золотисто-оранжевой начинкой, куда Криденс макнул указательный палец. Якоб даже внимания на это не обратил, увлеченный работой. Зато обратил Персиваль, когда Криденс сунул палец в рот, чтобы слизать джем. Внутри заворочалось нехорошее предчувствие. — Гилберт говорит, что скоро все будет готово, — объявил он, старательно отводя взгляд от Криденса, забравшегося на стол. Он довольно легкомысленно болтал ногами, поглядывая то на него, то на отца. — Мы пришли за посудой. — Отлично. Партия пончиков скоро будет готова, а потом поспеют и кексы. — Тебя не утомляет возиться на кухне дома? Мало пекарни? — Должно же у мужчины быть безобидное хобби. К тому же Криденс давно не ел домашней еды. Совсем отощал в интернате. Раз уж Якоб настаивал, Персиваль все же осмелился вновь перевести взгляд на Криденса. Худым он точно не выглядел, пусть и был довольно тонким, но эту иллюзию наверняка объясняли высокий рост и свободная футболка с эмблемой его учебного заведения. Нет, Криденс выглядел… хорошо. Да, он выглядел хорошо. Персиваль помнил его мальчиком с довольно пухлыми щечками, чему виной наверняка было то, что его отец держал собственную пекарню. Сейчас же скулы Криденса немного заострились, щеки соблазнительно впали, делая лицо более точеным. Он походил на молодое гибкое деревце и вообще рос безумно привлекательным парнем. — Так, ладно, посуда! — Персиваль хлопнул ладонями, чтобы немного отрезвить мысли, начинавшие забредать на до крайности опасную территорию. — Она… где она? — В нижнем шкафчике, — сказал Криденс, покачивая стопой. — Прямо под моими ногами. Если ее никуда не переложили. Якоб рассеянно окинул кухню взглядом, ненадолго отвлекаясь от своего увлекательного занятия. — Да, она там! Вздохнув, Персиваль приблизился к Криденсу и присел на корточки перед ним, намеренно взялся за ручку, потянул на себя, и та ожидаемо врезалась в ноги Криденса, открывшись лишь дюйма на три. — Ты позволишь? — вежливо спросил Персиваль у смотрящего на него сверху вниз Криденса. — Твои ноги мне мешают. — Я могу их убрать, — с готовностью заверил его Криденс. Он сдвинул правое бедро немного в сторону и закинул левую ногу на колено. Опершись на руки, он чуть оторвал левую ягодицу от столешницы, ненароком выставляя напоказ обнаженное бедро. — Так лучше? Персиваль крепко стиснул зубы, скрипнув ими, чтобы не выругаться, но мужественно сдержался и распахнул дверь настежь. Он не до конца понимал, что происходит. Почему? Зачем?.. Да, он давно не видел Криденса, но никогда не замечал подобного поведения прежде. Может, он не слишком интересовался тем, чем он живет, не обращал внимания на поведение? Но оно и понятно, он был ребенком. А сейчас ему сколько? Шестнадцать? Семнадцать? Гилберт и Якоб усыновили Криденса, когда тому было года два. Это он помнил отлично. Выгребя на стол стопку тарелок, он подхватил их и с чувством выполненного долга направился обратно на улицу, где без них вероятно совсем заскучал Гилберт, чтобы оказаться подальше от Криденса, который намеренно или нет, но явно чего-то добивался. Чуть позже к Персивалю с Гилбертом присоединились Криденс с Якобом, вынеся поднос с ароматными пончиками. Пиво вместе с восхитительно вкусным сочным мясом немного расслабило Персиваля, и он почти умудрился забыть о своих неясных тревогах. Якоб рассказывал о том, как идут дела в его пекарне «Ковальски», и что он нашел нового помощника-бету, очень расторопного парня, Гилберт же пытался съехать с довольно однообразной темы работы в банке, а Криденс делился с родителями, а заодно и Персивалем, историями о частном интернате для омег. Но больше всего, судя по всему, их впечатляли рассказы Персиваля о буднях полиции. Пока Гилберт не оседлал любимого конька. — Видели, какая вчера была ясная ночь? — издалека начал он, старательно отделяя мясо от ребрышек, будто препарировал вселенную. — На днях взял у нашего соседа профессиональный телескоп, чтобы посмотреть Луну. И, что бы вы думали? Якоб приглушенно вздохнул, прежде чем отхлебнуть из бутылки пива, и вытер пышные усы, а вот Криденс с интересом уставился на отца, подперев щеку ладонью. — Что? — взял на себя риск Персиваль. — При многократном увеличении я заметил, что она дрожит, — степенно, точно лектор перед аудиторией студентов, проговорил Гилберт. — Знаешь, будто марево. Точно у нее есть атмосфера, и там происходят возмущения воздуха. Либо же это некачественная проекция. — Как «Бэт-сигнал». Луна — это «Бэт-сигнал». — Криденс, я говорю серьезные вещи, — осадил его отец. — Телескоп не мог врать, я надежно установил его на улице на штатив. — А это не могли быть возмущения атмосферы Земли? — осторожно предположил не слишком хорошо разбирающийся в астрономии Персиваль. В отличие от Гилберта, его волновали куда более прозаичные земные вопросы. — Исключено. Потому я и уточнил, что ночь была прозрачная, как слеза. На небе ни облачка, — веско заметил Гилберт. Персиваль решил, что с таким серьезным заявлением лучше не спорить. И даже не было смысла искать это в интернете, поскольку ранее он узнал от того же Гилберта, что правительство в сговоре с крупными корпорациями и наблюдает за ними и их историями в браузере. С этим было спорить сложнее. Хотя Персиваль и не мог удержаться от использования интернета, историю просмотров все же на всякий случай чистил. К счастью, Якоб шустро ухватился за тему, вывернув ее под другим углом, пустившись вспоминать как прошлым летом они втроем ездили в заповедник и снимали коттедж на берегу озера. Персивалю нравились Якоб и Гилберт, они были очаровательной любящей парой, вместе проведя лет больше, чем в одиночестве до их встречи, когда Якоб пришел в банк, чтобы получить ссуду на открытие пекарни. К его удивлению, тему семьи перевели именно на него, Персиваля, когда Якоб спросил, нет ли у него кого на примете. — Думаю, я слишком привык быть один, — равнодушно пожимая плечами, признал он, прежде чем глотнуть пива, и поймал немного хмурый взгляд Криденса. — Или еще не встретил того самого человека. — Ты веришь в судьбу? — мечтательно спросил Якоб, подкладывая ему шкварчащие, исходящие мясным соком сосиски. Персиваль находил крайне трогательным, что Якоб всегда до последнего оставался оптимистом и романтиком. — Не знаю, не думал об этом. У меня вообще давно не было серьезных отношений. Последние закончились еще в молодости. Та омега оказалась той еще оторвой. — Персиваль немного горько усмехнулся. — Я думал поставить ей свою метку во время следующей течки, но она связалась с какой-то сомнительной компанией, и с тех пор я ее больше не видел. Персивалю показалось, что он немного перегнул — над столом повисла долгая неловкая пауза, потому сам же и решил это исправить. — Кажется, у меня закончилось пиво, — заметил он и допил в один глоток все до дна, чтобы как-то оправдать свое заявление. Он поднялся из-за стола, чтобы сходить в дом на кухню и принести еще одну бутылку, и Гилберт попросил захватить вторую для него. Вернувшись, он заметил, что сидящий строго напротив него Криденс подложил себе одну из длинных толстых сосисок и теперь, наколов на вилку, старательно дул и примерялся, чтобы укусить. Склонив голову, он приоткрыл рот и обнажил зубы, но не спешил приступать. Вытянув губы трубочкой, Криденс вновь подул на сосиску, наклонил голову на другой бок, открыл рот пошире и наконец вонзил зубы в сочный кончик. На губах блеснул жир. Оторопевший Персиваль, неотрывно следивший за его манипуляциями, сглотнул ком в горле от трагической развязки, и его снова прошиб озноб. На каком-то бессознательном уровне он невольно возвращался взглядом к Криденсу, слушая его родителей вполуха. Вот он принялся неторопливо и вдумчиво жевать, ни на кого не обращая внимания и особо не вникая в беседу, потом поднялся из-за стола вместе с сосиской и принялся расхаживать по заднему двору. Наблюдать за ним стало труднее — теперь было недостаточно просто скосить глаза, приходилось поворачивать голову. Этого Персиваль упорно старался не делать, чтобы не выдавать свою заинтересованность, и упорно жевал свою сосиску, с трудом вслушиваясь в голоса. — Криденс, у тебя жир капает на футболку, — предостерег Якоб. Персиваль все же не выдержал, обернулся — на груди Криденса он заметил пару маслянистых пятнышек, испачкавших светло-серую футболку. — Боже, я такой неловкий, — трагично изрек Криденс. Он тревожно заозирался по сторонам, взгляд наткнулся на Персиваля, и он подскочил к нему, протягивая вилку. — Не подержите пока мою сосиску? Персиваль молча принял у него вилку, даже не успев как-то среагировать. — Спасибо. — Хитро улыбнувшись, Криденс цапнул с его собственной вилки оставшийся кусочек и сунул в рот. — Это честный бартер! — Мальчишка, — покачал головой ничего не подозревающий Гилберт, но Персиваль готов был поклясться, что главная конспирологическая теория разворачивалась прямо сейчас у них под носом. Ему казалось, что происходит что-то непоправимое, хотя и не мог до конца объяснить, почему. Отцов Криденса кажется совершенно не занимала драма, которая могла вот-вот случиться. Что Персиваль знал наверняка — Криденс зачем-то испытывает его, заставляя чувствовать себя неловко. Один логичный ответ, конечно, напрашивался, но Персивалю не хотелось в него верить. Слишком прозаично. Но других вариантов у него не оставалось. Криденс слишком много времени провел вдали от альф, и теперь, оказавшись рядом с Персивалем, физиология толкала его на то, чтобы завладеть его вниманием. Никакие аппетитные ароматы со стола не могли перебить для него дразнящий ноздри стойкий мускусный запах взрослого половозрелого и одинокого альфы, и он предпринимал отчаянные попытки, стараясь завлечь его. Сам Персиваль запах Криденса чувствовал слабо, едва уловимо. Может, оттого, что он еще не вступил в полную стадию полового созревания. Была ли у него уже первая течка? О да, он так и видел, как спрашивает об этом его родителей! «Скажи-ка, Якоб, а у Криденса уже была течка?» Это было неправильно! Вокруг сотни омег, которые могли бы составить ему пару. Но вместо этого он думает о сыне своих друзей, еще молодом юноше… А не думать он уже не мог, потому что инстинкты, почувствовав его секундное моральное послабление, брали верх. Ему до дрожи хотелось почувствовать, как пахнет Криденс, чтобы понять, не заблуждается ли он или же это просто блажь еще неопытного омеги. На этом инстинкты не останавливались. В сознании четко всплыла картина, как Криденс нехотя убрал ноги, чтобы он мог достать тарелки… И вот уже в воображении Криденс лежит перед ним на этом самом столе, нагло поглядывая на него из-под длинных ресниц, разведя в стороны свои стройные аппетитные ножки, а между ними истекает смазкой набухшая петля, трепещущая, жаждущая, чтобы он, Персиваль, ввел в нее свой член и отодрал наглую омегу, как течную сучку. Сцепив зубы, Персиваль едва не застонал в голос от бессилия. — Тебе нехорошо? — обеспокоенно спросил Якоб, с тревогой взглянув на него. Персиваль обреченно покивал. — Я, пожалуй, зайду в уборную. Кажется, мне напекло голову. Он отказался от предложенной помощи и был искренне поражен, какое изящное умудрился найти себе оправдание. Все же какие-то мозги у него еще остались на месте — это было хорошим знаком. В ванной на первом этаже он, не долго думая, сразу сунул голову под кран, чтобы привести мысли в порядок, и после уставился на себя в зеркало. Выглядел он довольно неплохо, разве что в глазах читался голод, а зрачки были расширенными. Но это не страшно, это всего лишь следствие того, что у него давно не было секса, и он похоронил себя в работе, разве что иногда развлекаясь мастурбацией. Но и на нее иногда не оставалось ни сил, ни желания. А тут еще Криденс с непомерной тягой найти приключения на свою соблазнительную попку… Хуже момента, чтобы Криденс возник в дверном проеме, было сложно вообразить. Он напялил на себя смехотворно короткую футболку, довольно плотно облегающую тело. Наверняка откопал из своего детского гардероба. — Что вы делаете, мистер Грейвз? — невинно спросил он, открывая дверь шире и проходя в ванную. Он неотрывно следил за тем, как вода ручьями стекает с его волос на лицо, на мокрые брови и ресницы, с которых срывались капельки. — Жарко. Решил охладиться, — хрипло ответил Персиваль. — О, я тоже заметил, — с готовностью подхватил Криденс, — и оделся полегче. Он подцепил пальцами край футболки, чуть оттягивая в сторону. — Что, черт побери, ты делаешь? — не выдержал Персиваль. Вряд ли в ближайшее время у них будет возможность остаться наедине. Так что это была отличная возможность все прояснить, чтобы в дальнейшем избежать недопониманий. — Ничего, — невинно ответил Криденс, во все глаза уставившись на него. — Разве можно так откровенно предлагать себя альфе? Неужели твои родители тебе этого не объясняли? И куда смотрит твоя школа? Он потупил взор, точно его пристыдили, но теперь Персиваль даже не знал, чему верить. Криденс подступил ближе, разглядывая его мокрое лицо, и ноздрей Персиваля коснулся пьянящий запах — сладкий, соблазнительный… Он лишал воли, и ему приходилось из последних сил держать себя в руках, чтобы не совершить чего-нибудь непоправимого… — Я пытаюсь это контролировать, мистер Грейвз. Но ничего не могу с собой поделать. Он и правда ничего не мог с собой поделать, хоть и очень старался, но инстинкты брали верх, его буквально толкало в объятия Грейвза. Лишь то, что в доме были родители, оставалось последним рубежом, который не позволял ему окончательно переступить черту. У него никогда не было проблем с Грейвзом, которого он знал дольше, чем себя помнил. Но, видимо, всему виной была приближающаяся первая течка, которую его организм интуитивно осознавал, а заодно и тот факт, что в интернате для омег он был совершенно лишен какого-либо контакта с альфами. Возможно, именно потому появление Грейвза так завело его… Но оставаясь вдалеке от него, Криденс понимал, что причина не только в этом. Грейвз безумно вкусно пах, от него исходил сильный, терпкий мускусный аромат, от которого подкашивались ноги. Он источал уверенность и надежность, стоило только прикрыть глаза, и Криденс мигом представлял себя в его объятиях, готовый отдаться ему в любую секунду, если он только попросит об этом или подаст какой-нибудь знак. Ему хотелось хоть как-то намекнуть о своей симпатии, о своем желании, но Грейвз шарахался от него, как от прокаженного, и это обижало. Он ничем не заслужил того, чтобы его избегали. Возможно, его ухищрения и были слишком в лоб, но он не знал, как еще очевиднее дать понять о серьезности своих намерений, чтобы Грейвз наконец-то прозрел и обратил свои мысли и желания к нему. Потому, вернувшись в комнату, он не придумал ничего лучше, кроме как довести себя до предела, чтобы Грейвз почувствовал его, чтобы им руководили инстинкты, а не здравый смысл. Криденс стянул с себя испачканную футболку, кинул ее на пол, расстегнул шорты и сунул руку под нижнее белье, чтобы раздразнить себя, и уж после этого Грейвз точно ощутил его желание. Он не стремился довести себя до оргазма, в его планы входило лишь быть немного на взводе, потому он скорее лениво дрочил член, поглядывая в окно на задний двор, где Грейвз сидел вместе с отцами. Закусив губу, Криденс представлял, как тот входит в его спальню, видит, чем он занимается, и просит спустить шорты пониже, чтобы лучше видеть, а потом опрокидывает на постель, и они занимаются яростным сексом. Когда фантазия пошла дальше, он уже представлял себя изнывающим от желания, видя, как нежен и заботлив с ним Грейвз, как его запах окутывает все его тело, Криденс сунул ладонь к ягодицам и погладил припухшую петлю. Пальцы стали мокрыми, он потер горячую кожу и легко скользнул внутрь, вводя в себя сразу два пальца, представляя, что это член Грейвза. Но двух пальцев наверняка недостаточно. Должно быть у Грейвза большой и красивый член, как и он сам, который проникнет глубоко, полностью заполнит его… А после, ослепленный желанием Грейвз, чтобы повязать Криденса, натянет его на себя, загоняя в него набухший у основания члена узел. Криденс застонал в голос от того, как мучительно прекрасно это должно быть. Увлекшись, он едва не упустил момент, как Грейвз встает со своего садового деревянного стула и идет в дом. Папа и отец не стали составлять ему компанию. Это был великолепный шанс застать Грейвза одного, как сегодня в коридоре. Он был распален, раздразнив тело, которое теперь требовало исполнения фантазий. И хотя течка еще не началась, его белье все равно намокло, пропитавшись смазкой. К счастью, родители, будучи бетами, не могли почувствовать его феромоны. А что будет дальше, когда его изголодавшееся тело потребует от него настоящей чувственной близости? На уроках сексуального просвещения им рассказывали, как это обычно бывает, как пережить течку, если ты одинок. Но когда сталкиваешься с этим, то остаешься один на один со своей проблемой. Криденс боялся этого момента. И в начале у него действительно возникла ужасная мысль соблазнить Грейвза именно поэтому — они оба были одиноки, они хорошо знали друг друга… И Криденс доверял ему. Конечно же этот опыт мог испортить отношения Грейвза с его отцами, да и сам Грейвз бы потерял покой, так что Криденс практически сразу отказался от этой кошмарной идеи. Но когда он оказался рядом с Грейвзом, его запах оглушил Криденса. От него так вкусно пахло… Как вообще возможно, чтобы он до сих пор был одинок, и у его дома не караулили озабоченные омеги? Криденс с пугающей ясность осознал, что хочет провести с ним не только первую течку, но и все последующие. Когда он обнаружил Грейвза в ванной на первом этаже, то не собирался пока делать ничего предосудительного, лишь чтобы тот почувствовал его чистый запах, который бы не перекрывали другие посторонние ароматы. Все стало значительно хуже, когда он увидел Грейвза. Теперь он уже ни в чем не был уверен. По его лицу стекали капли воды, и воображение тут же дорисовало образ, что они находятся в душе полностью обнаженными. Грейвз прижимает его тело к себе, трется между ягодиц каменным членом, дразнит, прежде чем погрузиться головкой в припухшую, истекающую смазкой дырочку. Судя по оторопи и шоку на лице Грейвза, он все прекрасно понял, почувствовал его… И почти позорно сбежал. Но Криденс не испытывал разочарования по этому поводу и даже чувствовал за собой небольшую победу. Чтобы не вгонять его в краску еще сильнее, он больше не спускался на улицу, зато вечером долго сидел у окна, смотря на дом Грейвза и пытаясь уловить любое движение. Его спальня была как раз напротив спальни Грейвза, но тот не спешил подниматься к себе часов до одиннадцати. Света ночника было недостаточно, чтобы что-то разглядеть, да еще и эти жалюзи… Зато Криденс зажег свет у себя, если Грейвзу придет в голову идея пошпионить за ним. Награда была достойной, если он осмелится — Криденс намеренно разделся, оставшись лишь в нижнем белье, чтобы Грейвз понимал, что теряет. Ему было даже немного стыдно за свое поведение, но организм нашептывал, что он все делает правильно, и все средства хороши на пути к своему счастью. Был, конечно, шанс, что подобное поведение отпугнет Грейвза, но выражение его лица, когда он уловил его запах, подсказывало Криденсу, что тот попался на крючок, как бы не боролся с собой и своими инстинктами. На следующее утро, когда Криденс вышел на улицу, чтобы забрать газету, то увидел отправившегося на пробежку Грейвза. Судя по всему, он бегал по окрестностям уже некоторое время, наворачивал не первый круг по их спальному району, так как уже успел порядком разгорячиться. Футболку он скрутил жгутом, зацепив за пояс коротких шорт. Спортивное подкаченное тело лоснилось от пота и блестело на солнце, так что Криденс сразу ощутил, как недвусмысленно среагировал его организм. Борясь с возбуждением, он думал помахать ему, но вместо этого, так и не успев забрать валяющуюся на дорожке газету, отступил за изгородь, чтобы тот его не заметил. Надежно спрятавшись, Криденс принялся следить — Грейвз пробежал вдоль их педантично выбритой лужайки и даже не взглянул в направлении дома. Игнорирование их дома было сродни игнорированию самого Криденса, которому стало немного досадно, ведь он, как и подобает нетерпеливому молодому человеку, надеялся на быстрый и эффективный результат. Но Грейвз, по всей видимости, имел отличную выдержку. Криденс бы мог отступить, мог вернуться в дом… И он вернулся. Опрометью бросился к дверям, заскочил в прихожую, чтобы скинуть тапочки и переобуться в кроссовки. Хорошо, что не надо было переодеваться — на нем уже были довольно просторная домашняя футболка и короткие шорты. В самый раз для бега, будто он интуитивно почувствовал, что придется в спешке покидать дом, точно собирался на пожар. — Я на пробежку! — громко крикнул Криденс, не особо задумываясь над тем, услышат ли его отцы, и выскочил за дверь. Выбежав на тротуар, он глянул направо — Грейвз бежал трусцой и не успел продвинуться слишком далеко, да и Криденс не мешкал, пока собирался. Но просто побежать за ним, чтобы обогнать — довольно глупая затея. Это будет выглядеть жалко, точно он отчаянно жаждет внимания. Это было не так. Просто… Да, Криденсу хотелось его внимания! Но он хотел провернуть все изящно, чтобы о его постыдном желании знал только сам Криденс, а все остальные решили, будто это всего лишь стечение обстоятельств и промысел судьбы. Прикинув, как должны выглядеть окрестности их спального района и куда тут вообще можно побежать, Криденс сорвался с места за Грейвзом, жадно смотря на то, как играют мышцы на его спине и напрягаются худые стройные ноги. Последний раз он видел его настолько обнаженным, только когда они вместе с отцами выбирались на ближайший пляж. Но тогда Криденсу было лет тринадцать, ему было все равно, как выглядит Грейвз. Сейчас все было по-другому. Совершенно по-другому. Добежав до одной из дорожек между домами, по которой можно было выбраться на соседнюю улицу, Криденс решил рискнуть. Он направился туда, надеясь, что добежав до конца улицы, Грейвз завернет в этом направлении, и тогда они «совершенно случайно» встретятся. Пока Криденс бежал между изгородями из кизильника, его облаял соседский пес, точно ему не нравилось, что затевал Криденс, или же это были торжественные напутствия, чтобы промысел судьбы взял свое, а Грейвз взял Криденса. Он даже не успел подумать, а достаточно ли соблазнительно выглядит для бегуна. Соберись он бежать по-серьезному, то обязательно бы надел какую-нибудь облегающую футболку и шорты в облипку, чтобы те выгодно врезались в ягодицы. И, конечно же, он не забыл бы прихватить плеер с наушниками, потому что бежать в тишине, слушая звуки редких проезжающих машин, лай собак и разговоры соседей за поливкой газонов, было довольно удручающе. Но сейчас Криденс не слушал внешние звуки — его оглушали мысли. А еще легкие с непривычки начинали гореть, на лбу и подмышками выступил пот, так что он от души порадовался, что на нем была темная футболка — так мокрые следы будут не слишком заметны. Добежав до соседней улицы, Криденс осторожно выглянул направо, прячась за соседской изгородью — ничего не подозревающий Грейвз продолжал бежать трусцой, согнув в локтях руки. Чтобы пот не заливал глаза, на голову он нацепил кольцо-повязку, над которой забавно топорщились волосы. С нежностью любуясь им, Криденс чуть было не забыл про свой гениальный план. И хотя полминуты ему все же удалось постоять, но отдышаться так и не получилось. Это даже к лучшему — Так Грейвз поймет, что он действительно занимается бегом, а не просто валяет дурака. Вдохнув поглубже и ощущая на языке странный привкус молочной кислоты, Криденс горделиво выпрямился и выбежал на тротуар, заворачивая налево. Он задал неторопливый темп, чтобы немного прийти в себя, хотя и продолжал задыхаться, но это сейчас были мелочи. Он заставлял себя не оборачиваться ни при каких условиях, точно Орфей, ведущий Эвридику на запах своих феромонов. Раз связь их после метки была так сильна, что даже смерть не могла их разлучить, то Аид позволил Орфею вывести свою возлюбленную из царства мертвых при условии, что он ни разу не обернется. Но Орфей обернулся. Криденс не был так же глуп и не уверен в себе, как Орфей, потому что был научен на его горьком опыте. А еще ничего не мешало ему слушать. И он слушал, слушал приближающиеся шаги и шуршание подошв кроссовок об асфальт, пока Грейвз не нагнал его. — Привет! Не знал, что ты бегаешь, — сказал тот, поравнявшись с ним. Криденс сразу ощутил одуряющий запах его вспотевшего тела вместе с мускусом настоящего альфа-самца. Ноги задрожали. — О, доброе утро. — Криденс сделал донельзя удивленное лицо. На бегу говорить оказалось практически невозможно. Горло перехватывало, но он не сдавался. — Да, начал в школе. Очень расслабляет. — Молодец! — похвалил Грейвз, шмыгнул носом, покосившись на него, и ускорился. — Ну, бывай! Последнюю фразу он сказал, уже вырвавшись вперед. Криденс тут же бросил бежать, потому что больше это не имело смысла, и с чувством выполненного долга согнулся пополам. Легкие не просто горели, их жгло! А после попыток заговорить ему и вовсе показалось, что сейчас его стошнит прямо на тротуар. Упершись ладонями в колени, он поднял голову, провожая взглядом спину Грейвза. Пот заливал в глаза, да еще это солнце… — Бывай… — хрипло выплюнул Криденс. Он и в самом деле плюнул кислую от бега слюну прямо на идеально чистый тротуар. — Да он что, издевается?.. Домой Криденс вернулся уставшим, недовольным, преисполненным ощущения, что жизнь катится под откос, и как бы он ни пытался цепляться за травинки и прутики, сползая по склону в бурный поток неизвестности, рано или поздно он или окажется на дне, или этот самый поток унесет его к чертовой матери. Разве много он просил? Всего лишь личного счастья и быть с тем человеком, который до дрожи ему нравился. Но этот человек упорно сопротивлялся собственному счастью. Заходя на кухню, чтобы выпить воды, Криденс швырнул газету на стол, придя к умозаключению, что взрослеть — это отстой. Ведь Грейвза наверняка останавливали именно эти взрослые тараканы в голове, что Криденс слишком молод для него, что они знакомы, что он сын его друзей… Криденс видел в этом только плюсы. Его отцы могли полностью доверять Грейвзу, потому что хорошо его знали и понимали, что тот не сделал бы их сыну ничего плохого, а окружил заботой и любовью. А то, что Криденс был молод… Что же, никто не молод навечно, это лишь дело времени. К тому моменту, как Грейвз свыкнется к этой мыслью, Криденсу будет уже за двадцать, что самоустранит эту надуманную проблему. Встрепенувшийся на звук летящей газеты, Якоб поднял голову, отрываясь от плиты, на которой готовил завтрак для всей семьи. — Где ты был? — спросил он, придирчиво разглядывая потрепанного утренней пробежкой сына. — Бегал, — выдохнул Криденс, подходя с чашкой к раковине, чтобы набрать воды из питьевого крана. — Не знал, что ты бегаешь, — искренне удивился Якоб, переворачивая золотистые панкейки. — Я тоже не знал… — угрюмо ответил Криденс и приник губами к краю чашки, жадно глотая воду. Утолить жажду хватило бы пары больших глотков, но он как нарочно влил в себя целую чашку и теперь чувствовал, как в пустом желудке булькает вода. — Позови отца, скажи, что завтрак будет готов через пять минут. Я хочу сегодня приехать в булочную пораньше, — принялся возбужденно рассказывать Якоб. Настроение его с утра было как обычно приподнятое. И где он только черпал энергию? — У нас новый поставщик, и мне необходимо принять товар. Мука, сухие дрожжи… Сегодня будем проводить эксперименты на кухне. Кивнув, Криденс поплелся к лестнице, но пунктуальный Гилберт уже спускался, облачившись в идеально сидящий на нем костюм. — Отец, там папа… завтрак… — Криденс особо не утруждался что-то объяснять и просто потыкал указательным пальцем в сторону кухни. — Пока тебя не было, Криденс, звонил твой друг Лэнгдон Шоу, — поведал Гилберт. Он держался прямо, будто палку проглотил, точно уже находился в банке и давил всех своим авторитетом. — Что он хотел? — оживился Криденс. Хотя до этой минуты ему казалось, что уже никакая мысль не сможет вернуть его к жизни. Разве что в дверь постучит Грейвз, стоя перед ним в своих коротких шортиках, встанет на одно колено и предложит провести первую течку и все последующие вместе с ним. В болезни и здравии. Аминь. — Хотел узнать, свободен ли ты вечером. До начала семестра Криденс был абсолютно свободен, если уж на то пошло. За завтраком, зацепив за рубашку салфетку, чтобы не испачкать костюм ягодным джемом, Гилберт чинно и чопорно уплетал ароматные панкейки мужа, пока Якоб пытался подбить Криденса поехать с ними. — Разве тебе не будет одиноко дома? — искренне недоумевал он. — Ты мог бы помочь мне в булочной. — Я могу встретиться с Лэнгдоном, — Криденс с отчаянием ухватился за внезапно подвернувшийся шанс. — Отец сказал мне, что он звонил. — Лэнгдон… — задумчиво протянул Якоб. — Это который Лэнгдон Шоу? Младший брат сенатора Генри Шоу? — Да, это он, — подтвердил Криденс. — На последних выборах я голосовал за республиканцев, а не за Шоу, но они набрали только тридцать два процента. А все потому, что в правительстве сидят одни рептилоиды, — с непререкаемым авторитетом рубанул Гилберт, ни один мускул не дрогнул на его каменном лице. — Ну, надеюсь, что остальные Шоу в курсе так же, как и ты, — подхватил Якоб, подмигнув Криденсу. Он мог бы и не подмигивать, Криденс и так прекрасно знал, что он иронизировал. Но отец видимо был слишком занят своими мыслями, чтобы заметить, что прямо под его носом намечается конспирологический заговор. Иногда Криденс не мог до конца понять, на полном серьезе отец гонит всю эту пургу про заговоры или прикалывается над ними с папой. Вот только шутка эта порядком подзатянулась… — Договорились, ты прав. Встреться с друзьями, отдохни после учебы. Но мне было бы приятно провести с тобой весь день как-нибудь после, — невинно поведал ничуть не расстроенный Якоб, но это все равно едва не разбило сердце Криденсу. Его папа был слишком понимающим, желая для него всего самого лучшего. И пусть Криденс не был их родным сыном, потому что оба его родители были бетами, он всегда чувствовал себя с ними как дома, даже не задумываясь о том, кто его настоящие родители. Настоящими родителями для него всегда были Якоб и Гилберт, которые заботились о нем буквально с пеленок и окружали любовью, пусть эту любовь каждый из отцов и показывал по-своему. Но Криденс никогда не сомневался в них и их чувствах. Так же как и в том, что папы очень любили друг друга. Возможно, это не всегда можно было понять, но подчас они вели себя, прозаично выражаясь, «как старые супруги». — Якоб верно говорит, Криденс, — сказал внезапно оттаявший Гилберт. — Мальчику твоего возраста будет полезно побывать в булочной, увидеть вблизи весь рабочий процесс. — Я не хочу работать в булочной, — немного нахмурив брови, вяло запротестовал Криденс, понимая, что спорить с отцом все равно глупо. — Я не предлагаю тебе работать в булочной, — отмахнулся Гилберт. — Я предлагаю узнать каково это — работать весь день. — Можно попросить мистера Грейвза взять меня с собой на весь день в полицейский участок, — с энтузиазмом предложил Криденс, переглянувшись с Якобом. — Я не думаю, что это хорошая идея. — Гилберт покачал головой. — В полицейском участке слишком много альф, там все пропитано их феромонами. Тебе снесет голову, будут бушевать гормоны… К тому же не все альфы там уважают омег так, как Персиваль. Тебе могут причинить вред. — Твой отец прав, — с ноткой трагичности закивал Якоб, и Криденс немного разочарованно поджал губы, но не собирался отрицать сказанное. Это и правда было плохой идеей. Намного лучше было бы вместо этого просто провести весь день с Грейвзом. И, как вчера узнал Криденс, у того был небольшой отпуск. Будто и правда некий промысел судьбы нашептал Грейвзу взять отдых прямо сейчас, когда Криденс вернулся из интерната для омег. Хотя в случае Грейвза этот промысел звали «старший сержант Серафина Пиквери», которая буквально выдворила его из участка, чтобы он немного расслабился. И Криденс даже знал, как можно было бы это сделать. Но Грейвз пока ему не давался. Когда родители попрощались с Криденсом, садясь в машину и направляясь на Манхэттен, он тут же позвонил Лэнгдону, чтобы узнать о его планах. Лэнгдон звал его выбраться куда-нибудь вечером, заверив, что его отцам не о чем беспокоиться, потому что с ними будет старший брат Лэнгдона. — А это нормально — появляться где бы то ни было с сенатором Шоу? — настороженно спросил Криденс. Не то, чтобы он был против. Генри пусть и был немного надменным, да к тому же альфой, но вел себя довольно уважительно по отношению к Криденсу, не считая его фриком. — Там, куда мы пойдем, всем плевать на политику, — заверил его Лэнгдон. — Не уверен, что они даже знают, как выглядит наш президент. — Даже не знаю, радоваться мне или насторожиться, — нервно фыркнул Криденс. Он бы скорее предпочел поиграть дома в приставку вместе с Лэнгдоном, чем куда-то тащиться. Так ему бы не пришлось целый день скитаться по дому, пытаясь сообразить, чем себя занять. Уж точно не дежурить перед окнами. Все равно свет сейчас включать глупо, а в доме Грейвза ни черта не видно из-за опущенных жалюзи. Иногда он гадал, не потому ли он их опустил, чтобы следить за ним, а не из-за яркого солнца, точно был соседом-вампиром. Так или иначе, Лэнгдон пообещал заехать за ним вместе с Генри к восьми часам вечера, ненароком предложив позвать кого-нибудь с собой, но до той поры он все равно был предоставлен сам себе. Вначале Криденса посетила гениальная идея выбраться на задний двор и расположиться в одном белье в шезлонге, чтобы принять солнечную ванну, но не было гарантии, что Грейвзу будет известно о его потугах. Не объявлять же об этом во всеуслышание? Но сидеть сложа руки Криденс тоже не хотел. Он буквально чувствовал, как гормоны омеги начинали брать свое, а значит скоро ему придется нелегко. Ему становилось с каждым днем не по себе и даже откровенно страшно. Единственный минус того, что оба его родители беты, заключался в том, что они не могли поделиться с ним личным опытом и подсказать, как пережить весь этот гормональный кошмар. В интернете Криденс искал информацию об этом, но единственный урок, который уяснил из всего прочитанного — течка не так страшна, если у тебя под рукой есть крепкий хуй альфы. Признавая, что отчаянные времена требуют отчаянных мер и действовать снова придется в лоб, Криденс немного раззадорил себя, прежде чем надеть тонкую рубашку с коротким рукавом и очередные шорты, которые не должны были все выставлять напоказ, но подчеркнуть его игривое состояние. Идя к крыльцу Грейвза, он гадал, что бы ему такого сказать, чтобы попасть в дом, но ничего лучше в голову не приходило, кроме как… — Мистер Грейвз, могу я одолжить у вас зарядку для телефона? Кажется, папа случайно прихватил ее на работу. — А Гилберт? Грейвз не открывал дверь широко, будто надеялся почти сразу захлопнуть ее перед его носом, тем самым исключая все шансы Криденса на то, чтобы ворваться в дом. — У отца допотопная, — трагично вздохнул Криденс. — Он пользуется кнопочным телефоном, потому что верит в вышки «пять джи». Грейвз немного сочувственно улыбнулся ему, хотя его забавляло поведение Гилберта, но Криденс все равно растаял от его улыбки. — Могу я войти? Или мне ждать на крыльце? — Криденс решил действовать в наглую, чтобы сразу на всякий случай пристыдить Грейвза, и у того не было даже в мыслях и правда провернуть с ним подобное. — Входи, — вздохнул Грейвз, распахивая перед ним дверь, и отступил назад. Криденс прикрыл глаза и тихо блаженно вздохнул. Все в доме пахло Грейвзом. Это кружило голову и лишало воли. В теле ощущалась предательская слабость. — У тебя телефон с собой? Чтобы проверить, подходит ли мое зарядное устройство к твоему разъему. Он явно не вкладывая в этот посыл каких-то особых чувств, но Криденс понял, что заливается краской от смущения, превратно поняв его слова особым образом. Очень пикантным образом. — Уверен, что подойдет! — крикнул ему вдогонку Криденс и прислонился к стене, кусая губы. Вот так бесславно уходить, получив зарядку для телефона, которая ему и не была нужна, не хотелось. Криденс прежде бывал здесь ни один раз и прекрасно знал дом, но не мог придумать какого-нибудь повода, чтобы задержаться подольше. Он подступил к вешалке, на крючке которой висела легкая куртка, и уткнулся в нее лицом, вдыхая запах тела своего будущего альфы. — Вот, держи… — сказал Грейвз и замер в коридоре с болтающимся в руке шнуром. — «Криденс, что ты делаешь? Ничего, мистер Грейвз», — помог ему Криденс. — Что ты и правда делаешь? — тихо и надломлено спросил тот. — Ничего, — тускло ответил Криденс и протянул руку за зарядкой, — мистер Грейвз. — Криденс, я не думаю, что нам стоит… — Я и так прекрасно знаю, что вы думаете, — не стал спорить Криденс, так и продолжая стоять с вытянутой рукой. — Боюсь, что даже понятия не имеешь. — Грейвз прислонился плечом к стене, хмуря густые темные брови. Криденс не мог ошибаться, он видел по глазами, что тому так же плохо, как и ему. — Если я так действую на тебя, то… может быть нам лучше не стоит пересекаться? — Тогда я пошел. Криденс цапнул из его руки зарядку, чтобы не уходить совсем уж ни с чем, и взялся за дверную ручку. — Криденс, — с неприкрытой тоской в голосе позвал его Грейвз. Он изводил себя не меньше его. И заодно их обоих, пользуясь случаем. — Я занесу вам зарядку вечером, — пообещал Криденс, не оборачиваясь, — перед тем как поехать на вечеринку с друзьями.