Мне приснился Танец Драконов

Раз, два, три, четыре, пять - Неведомый идёт искать, - так пели дети в порту Староместа в далёком детстве Алисенты. Раз, два, три, четыре, пять, - и так теперь поёт про себя сама Алисента. Служанка складывает последние платья в сундук, когда приходит отец. Алисента встаёт, пока он просит оставить их одних. Служанка опускает голову. Алисента опускает голову. Служанка уходит. Алисента остаётся (она знает, зачем отец здесь). Раз, два - Вот и кровь твоя пошла, - услышав однажды, Алисента уже не может забыть этих строк. Она подцепляет ногтями сухой заусенец на большом пальце и отрывает его. Это остро больно, повреждённая кожа кровит, но зато больше ничего не мешает. Алисента добивается порядка (единственного порядка, что в её власти). Отец смотрит на её пальцы с неодобрением. Она продолжает цеплять кожу, сдирать струпья вокруг ногтей и не поднимает голову. В конце концов, Отто это надоедает. Он перехватывает руки дочери. - Перестань. Хватит себя калечить. Когда-то Алисента пыталась объяснить ему, что это просто привычка, что её это просто успокаивает, (что это он во всём виноват!), но она выросла и больше не видит смысла говорить ему что-то. Она молчит. Она хорошая дочь. - Мы долго с тобой не увидимся, - отец говорит мягко, тихо, печально. Алисента поднимает глаза, и он её обнимает. - Не забывай писать. И позаботься о Рейнире. Она потеряла мать. Алисента хочет сказать ему, что Рейнира стала какой-то другой, что Рейнира меньше всего похожа на девочку, только что потерявшую мать. И, кажется, она знает, кого десница хотел сделать новой королевой. Но отец грустно гладит её по щеке, и она молчит. Она не хочет того, что он собирается ей сказать. - Принц Деймон... ты отдала ему свой венок на турнире. - Потому что он попросил, - безнадёжно объясняет Алисента. - Было бы невежливо отказывать. - Эпоха короля Деймона принесёт Вестеросу множество потрясений, - вздыхает отец, переведя взгляд на пламя свечей. - Если, - выделяет он строже, - подле него не будет мудрой королевы, что сумеет сдержать его порывы. - У принца есть жена, - почти шепчет Алисента. - Которую он зовёт Бронзовой Сукой, - сухо продолжает Отто. - Как бы добродетельна не была леди Рея, Деймона она не смягчит, скорее, наоборот, озлобит. На наше счастье, от консумации принц уклонился, и развод возможен. Скоро я получу ответ от великого септона. - Отец... - Ты стала совсем взрослой, - обрывает он несмелые возражения дочери. Отходит на шаг, не отпуская её искалеченных рук, любуется. - Прекраснейшая леди Семи Королевств. Весь протест Алисента вкладывает в свой взгляд - отчаянный, возмущённый. Соблазнить чужого мужа - что может быть бесчестнее? Отто целует дочь в лоб. - Поддержи Рейниру, дорогая моя. Вам вместе нужно удержать принца от опрометчивых поступков во время путешествия. Будь рядом с ним. Обещаешь? Предлагать себя Порочному Принцу - что может быть унизительнее? Алисента моргает, не позволяя влаге пролиться в слёзы. Раз, два, три - Служи или умри. Ей не нравится принц Деймон. Он - воплощение всего, что её возмущает, что её тревожит, от чего перехватывает горло. Она не в силах и пары мгновений выдержать его взгляд. Он более кого бы то ни было похож на дракона, а драконы Алисенту отталкивают - слишком дикие, слишком опасные, слишком непредсказуемые. - Обещаешь? - повторяет отец. Он ждёт повиновения. Алисента - хорошая дочь. - Обещаю. Она будет рядом, но не станет соблазнять принца Деймона, как не стала соблазнять короля. Она уверена, надежды отца напрасны: не может такого быть, чтобы она была интересна принцу. Он едва её замечает, общаясь исключительно с Рейнирой. Едва смотрит на Алисенту. И венок её попросил, потому что племянница уже отдала свой другому. Но... Раз, два, три, четыре, пять - Неведомый идёт искать. Алисента задумывается, как изменилась бы её жизнь с таким супругом, как принц Деймон. Перспектива пугает (и влечёт). Она не представляет, каким мужем станет Деймон, если выберет жену себе по вкусу, но отчего-то уверена, что, как его жене, ей больше никогда не понадобилось бы быть хорошей дочерью. ... Самообладания Рейниры хватает на вежливую улыбку, на пару вежливых фраз, на вполне вежливый кивок головы и вежливо скрытый рукой истеричный смех. Её любимый мужчина из всех возможных рыцарей выбрал ей в защитники её первого любовника и заклятого врага. Выбрал Коля ровно по тем же причинам, что и она сама когда-то. Ну разве не смешно? - Прошу прощения, - бормочет Рейнира под их вопросительными взглядами. Смех всё пузырится под её ладонью. - Просто... - соображает она, - это так удивительно, что дядя выбрал вас, сир Кристон, - имя скрипит на зубах. - Всё же вы так яростно сражались друг с другом. На турнире. - Именно потому, что так яростно сражался, он здесь, - Деймон склоняет набок голову, изучая неожиданную реакцию племянницы. Её смех - даже такой - заразителен для него, и губы сами складываются в ухмылку. Со стороны кажется, будто принц и принцесса делят общую шутку, понятную лишь им двоим. - Для меня было честью получить Белый Плащ из рук принца Деймона, - отвечает Коль, весь преисполненный, на взгляд Рейниры, этим своим незапятнанным благочестием, что её нелепо прельщало когда-то очень давно. - Мне стыдно. Я невольно послужил причиной вашего падения с балкона, принцесса. Рейнира делает резкий шаг к нему, врываясь в личное пространство рыцаря, и тот рефлекторно отступает, озадаченно моргая. Видимо, что-то не так с её лицом, потому что Деймон встаёт рядом и касается её плеча: - Тебе он не по нраву? От раскатистых слов валирийского, произнесённых любимым низким голосом, Рейниру прошивает остро сладкая волна. Она вспоминает их первые порочные прикосновения в борделе, вспоминает их нескончаемую страсть спустя десять лет. Она вспоминает его руки на своей груди, свои губы на его члене - и жар желания сводит низ живота. Её милый дядя развратил её в самом чудесном смысле слова, и Рейнира снова ловит себя на мысли, что ждать зрелости собственного тела она не намерена. Невинность можно сохранить и не отказывая себе в наслаждении. - Отчего же, дядя? - улыбается она с невинным кокетством, заставившим Кристона смущённо - боги! - смущённо потупиться. Словно он мог привлечь её, дракона, когда рядом Деймон Таргариен. Её Деймон Таргариен. Поразительно, но и дядя вздёргивает бровь, явно предположивший то же самое. Рейнире смешно и жарко. Она хочет, чтобы смешно и жарко было и ему. Она хочет, чтобы Деймон горел - если не от страсти по ней, то хотя бы от ревности. - Ты выбрал для меня красивого и сильного мужчину. Я благодарна. Улыбка её становится шире, когда пальцы сильнее сжимают хрупкое плечо. Даже сквозь плотное платье она чувствует его силу. Рейнира хочет открыться ей, хочет поглотить её. Рейнира хочет Деймона. ... По приказу Деймона корабли идут не спеша. Путь до Дрифтмарка походит на приятную морскую прогулку. Особенно ярким это ощущение становится вечером, когда на кораблях зажигают фонари и достают бочки с вином. Деймон располагается с приближенными Золотыми Плащами прямо на палубе. Никаких столов и стульев - только ковры и подушки на манер Дорна. Компания небольшая, всего две дюжины, но пьяный смех достигает комнат на нижней палубе, отданные Рейнире, Алисенте и септе Марлоу. Септа собирает учениц в своих покоях, дабы оградить леди от тлетворного влияния Порочного Принца. Она читает им «Семиконечную Звезду», и Алисента то и дело морщится, когда шум сверху мешает ей расслышать священные слова. Рейнира тоже морщится, но от опостылевшей учёбы, от неугодного общества, от зуда под кожей, не дающего усидеть спокойно. В конце концов, она не выдерживает и, сославшись на усталость, уходит. Алисента сопровождает её, и Рейнире приходится войти в свою комнату, на страже которой встаёт Кристон Коль. Рейнира выпивает кубок вина. Потом умывает лицо, раздевается, ложится в постель. Встаёт, невидящим взглядом буравит стену, слыша смех Деймона прямо над головой. Наливает ещё вина и жадно пьёт. Она думает о благочестии, о своём решении стать поддержкой дяде, о своей репутации, об Алисенте, что может прийти, о септе, что может проверить. Рейнира продолжает пить вино, пока не опустошает весь кувшин. Она взвешивает свои желания и цели и, как истинный дракон, неминуемо делает выбор в пользу собственной жадности. Ночью на море поднимается пронизывающий ветер. Он едва беспокоит корабли, но с лёгкостью проникает под тёплый плащ, накинутый поверх платья. Коль следует за Рейнирой по пятам, и она буквально затылком чувствует его сомнения: «А не стоит ли остановить принцессу? А можно ли ей покидать комнату?» Рейнира ускоряет шаг и почти бегом добирается до Деймона и его громкой, пьяной компании. В голове приятно шумит. На пути ей попадается слуга с подносом. Чудом они избегают столкновения друг с другом, но тут кто-то из развалившихся на коврах не вовремя выставляет ногу на пути Рейниры. Она неловко перешагивает её и начинает терять равновесие. Ей навстречу, готовясь поймать, быстро вскакивает кто-то из командиров Золотых Плащей, и так же быстро его самого отталкивают в сторону. Попадая в руки дяди, Рейнира удивлённо смеётся. На Деймоне расстёгнутая куртка и тонкая сорочка, сквозь которую она ощущает жар его тела. Она поднимает глаза к его лицу и видит зеркальную улыбку. В его руках она кажется себе непривычно маленькой и хрупкой. Не ровней. Ещё нет. Деймон не спрашивает, зачем племянница пришла, он не осуждает, не прогоняет. Лишь бросает короткий взгляд на мнущегося сира Коля и усаживает Рейниру рядом с собой. Сидеть на полу корабля, на подушках и коврах, непривычно, но интересно. - Ты пила? - спрашивает Деймон с усмешкой, хотя в вопросе нет нужды: он чувствует запах вина на её губах, видит яркий румянец на её щеках. Деймон берёт с импровизированного стола два кубка и один предлагает племяннице. Вино это совсем другое, не то, к чему привыкла принцесса. Такое с удовольствием пьют стражники: оно более кислое, более дешёвое, более крепкое. Рейнира делает глоток и улыбается расположившимся вокруг мужчинам, коих приятно удивляет непринуждённость принцессы (под стать их принцу), а после, прижимаясь плечом к Деймону, она тихо говорит ему на валирийском: - Я должна выйти замуж невинной, - он смотрит на неё, и огни фонарей пляшут в сумраке его глаз, зачаровывая и сбивая с мысли. Его лицо слишком близко. В его руках Рейнире слишком жарко. - Но я могу... - на выдохе говорит она, - я хочу приласкать твою плоть языком и губами, дядя. Невозможные для Рейниры слова бьют Деймона поддых. Он скалится, чтобы скрыть растерянность, и смотрит пристально тяжело, пока её рука, скрытая плащом, не приглаживает его член в клятвенном заверении. Её рука обжигает даже сквозь ткань брюк, потому что... это её рука. Деймон прикрывает глаза, потому что... это его девочка. Он знает, насколько Рейнира чиста и неопытна в любовных утехах - за этим строго следят, а единственный, кто мог бы её просветить - он сам - этого не делал. Пока что не делал. Рейнира говорила, что ей тридцать три года. Деймон пьян, но ещё недостаточно, чтобы терять голову. Недостаточно, чтобы взять Рейниру прямо здесь, на глазах у всех (даже если член болезненно тянет). Он отчуждённо оглядывает толпу, давя в себе возбуждение. Видит, как Густ и Тройс, коих ещё никто не смог перепить во всей Королевской Гавани, взяв в оборот Кристона, планомерно его спаивают, играя на гордыне рыцаря. А тот, опустошая кубок, не сводит глаз с Рейниры. Деймон знает таких, как он. Кристон ни за что не позволит себе замарать свой Белый Плащ поползновениями к принцессе. Это вторая причина, почему Деймон выбрал его телохранителем Рейниры. Смелый воин, но трусливый мужчина. Удобный. И всё же Деймон раздумывает, не выколоть ли сиру Кристону Колю его щенячьи глазки. Тогда Рейнира назовёт его красивым? - Предлагаю тост за прекраснейшую леди Семи Королевств! - вдруг вскидывает кубок Бенджен по прозвищу Буйный. Его голос грубый и громкий. Слуга, что собирает пустую посуду рядом, вздрагивает и съёживается. Бенджен зубасто улыбается открыто смотрящей в ответ Рейнире: - За принцессу Рейниру! За Отраду Королевства! - За принцессу! - подхватывают стражники. - За Отраду Королевства! Деймон тоже поднимает кубок. Рейнира смотрит, как он опрокидывает в себя вино, и широко, довольно улыбается. - А я хочу выпить за присутствующих здесь отважных воинов! - берёт она слово парой минут спустя, вся такая маленькая под его рукой и такая восхитительно порочная. Какая леди позволила бы себе сидеть в окружении пьяных мужчин? Более того, привлекать их внимание. - Вы - кара для преступников и защита для честных горожан столицы! Вы - опора королевской семьи! Вы - честь и гордость моего дяди, принца Деймона! И поэтому я пью за вас, Золотые Плащи! Новый тост, от самой принцессы, встречают громоподобными восторгами, пьяными признаниями в любви и не менее пьяными клятвами в верности. Их, Золотых Плащей, покоряет отношение Рейниры. В ней нет ложной скромности или брезгливости к ним, нет смущения или страха. Она, принцесса крови, драконья всадница, дочь короля, сидит с ними, простыми стражниками, прямо на палубе, на коврах и подушках, берёт мясо с общей тарелки и пьёт за них кислое вино. Жители Королевской Гавани знают принца Деймона. Одни его любят и уважают, другие боятся и ненавидят. Для кого-то он спаситель, для кого-то палач, кому-то просто клиент. Но принца знают. Для города и его обитателей он свой. Чего нельзя сказать больше ни об одном лорде Вестероса, тем более о членах правящей династии. И вот, воспетая бардами, недосягаемая Отрада Королевства, здесь, с ними. Среди них, подобно своему дяде. Слушает не самые благозвучные истории, смеётся и требует больше подробностей. Рассказчики наперебой хвастаются всем, чем только в голову взбредёт, и вскоре совсем перестают следить за языком. Одни открывают принцессе непристойные детали своих похождений по борделям, другие в тошнотворных мелочах расписывают бытность на полях сражений. Коль и парочка наименее пьяных командиров пробуют заткнуть таким рты, но после того, как Рейнира самолично приказывает не мешать ей узнавать своих подданных, сдуваются под смех остальных. Рейнира, замечает Деймон, приосанивается. Как и любая женщина, она жадна до мужского внимания. Как дракон, она требует его и получает с лихвой. Лиловые глаза её влажно блестят, дешёвое вино ударяет в голову. На свежем морском воздухе, в ночи, среди мягких подушек и пьяных стражников, с дядей - ей комфортно и хорошо. - Я забыла, что значит веселиться, после смерти Висеньи, - вдруг шепчет она Деймону, уткнувшись лбом ему в плечо. - Моя маленькая доченька... У нас было восемь детей, Деймон. Знаешь, какими они были чудесными? Бейла и Рейна - настоящие красавицы. Мы обручили их, по традициям нашего Дома, с Джекейрисом и Люцерисом. Джоффри не знал страха и до последнего пытался меня защитить. А Визерис и Эйгон... - Рейнира замолкает, и Деймону даже видеть не надо - он знает, она плачет. Тихо, беззвучно - так, чтобы никто не увидел. Даже он. Ему странно слышать о детях своей племянницы, о детях от него. Его тошнит от одной мысли сделать ребёнка Бронзовой Суке (куда, кстати, она делась в видении Рейниры?), но, слушая этот сбивчивый, короткий рассказ, Деймон ловит себя на желании услышать больше. Больше о красавицах Бейле и Рейне, об их братьях-супругах Джекейрисе и Люцерисе, о смелом Джоффри, о Визерисе (вот старший брат, наверное, был в восторге) и Эйгоне (в честь Завоевателя?). Даже о смерти Висеньи Деймон хочет узнать всё. Такое будущее кажется ему полным трудностей, но и счастья. Он бы гордился их с Рейнирой детьми - чистокровными Таргариенами. Он открывает рот, но, лишь сглотнув неприятный комок горечи, решается заговорить: - По крайней мере, не придётся ломать голову над именами. Рейнира в ответ жмётся к нему крепче. А потом запускает руку ему в волосы, находит шею и тянет к себе, к своим губам. Она забывается, забывается и Деймон. Он целует племянницу, ревниво заслоняя её ото всех своим телом, разделяя с ней печаль по не родившимся ещё детям. Он целует её и ему чудятся детские, звонкие голоса. Он видит небо в драконах, видит пламя, слышит грозный рёв - и это прекрасно.