Мне приснился Танец Драконов

- Принцессе плохо? Вопрос развеивает морок и приводит их в чувство. Деймон отстраняется от лица Рейниры, продолжая нависать над ней, прятать от всех. Он оглядывается через плечо: Кристон Коль. Ну, разумеется. Стоит, покачивается. Коля тянет за руку Тройс, бормоча что-то об их споре. Коль его игнорирует. Коль пьян, но о своих обязанностях по защите принцессы помнит. Это хорошо, но сейчас совершенно не к месту. - Снеси ему голову, - шипит под Деймоном эта самая принцесса, - и вернись ко мне. Её руки тянут его вниз, обратно к жарким поцелуям, к подушкам, что их спрячут. Она безбожно пьяна, и Деймон от такой Рейниры в полном восторге. От любой Рейниры, если уж на то пошло. Он ловит себя на мысли, что мысли... путаются. Он хочет вернуться в её объятия. Он должен вернуть её в её комнату. Или в свою. Он помнит её обещание. То, которое про её губы и язык на нём. - Мой принц? - подаёт голос Бенджен. Одним обращением он спрашивает, не убрать ли надоедающий Белый Плащ с глаз долой. Деймон задумывается. - На сегодня твоя служба окончена, гвардеец, - бросает, в конце концов, Деймон и напрягается всем телом, когда Рейнира под ним обеими руками давит на пах. Деймон ошалело ей скалится, а малышка томно приоткрывает рот. Интересно, многое ли видно страже? Подушек вокруг них достаточно, да и спина у Деймона широкая. Куртка опять-таки... Размышления вылетают из головы, когда по налившимся алым губам медленно скользит влажный язычок. Боги... - Я должен сопроводить принцессу... до покоев, - чуть запинаясь, настаивает Коль, и это благородно, особенно в его состоянии, но... как ж а л ь, что Тёмная Сестра осталась в каюте. Деймон в ярости ударяет ладонями по обеим сторонам от головы Рейниры, рывком отталкивая себя от неё. Разворачиваясь, он хватает первый же тяжёлый предмет - металлический кувшин. Коль реагирует, но слишком заторможенно, и Деймон сбивает его с ног, а потом бьёт, бьёт, бьёт, пока стражники не останавливают его, пока не ловят за руки, пока кувшин не превращается в сплошной смятый ком. Лицо красавчика-дорнийца в крови. Один глаз заплыл. Прямой нос сломан по меньшей мере в двух местах. - Прочь, - бросает Деймон сквозь зубы, и стражники с опаской его отпускают. Те, что ближе всего к нему, отходят, пятятся, выставляя перед собой пустые ладони. Все они знакомы с диким нравом принца и знают, что спровоцировать его может даже неосторожный взгляд. Особенно, если первая кровь уже пролилась. Никто не смеет склониться над Колем, проверить его, помочь. Слуг на палубе и вовсе не видно. Напряжённое молчание вдруг разрывает мелодичный девичий смех. Принцесса Рейнира смеётся, приподнявшись на локтях. Прекрасная, словно видение из тьмы и крови, она не отрывает сверкающих глаз от взбешённого дяди. Она смотрит так, словно любуется его яростью, словно приветствует её, словно пробует на вкус. Её не смущает избитый принцем телохранитель, напротив, как кажется очевидцам, принцессу это чудовищно радует и забавляет (но все они пьяны, и мало ли что может показаться после пятого кувшина вина). Она тянет руки к принцу, роняет слова на гортанном языке Древней Валирии, и стражники готовы костьми лечь, но защитить её от гнева Деймона. И многие дёргаются, чтобы встать на его пути, когда принц, не сводя с племянницы остро тяжёлого взгляда, идёт к ней. Останавливает их то, что в движениях его медленно тает угроза. Не замечая никого, принц опускается на колено возле принцессы, позволяет ей обхватить свою шею, и сам берёт её на руки - аккуратно, бережно - так, что многие отводят глаза. Ни с кем прежде их принц не был и в половину столь нежен. - Принцесса устала, - объявляет Деймон с кривой усмешкой. Кристон на полу хрипло, урывками, дышит, теряя кровь. Рейнира на руках дяди кажется крохотной и почти эфемерной. Только хищная улыбка при взгляде на гвардейца искажает невинный образ. - Веселитесь, но к семи утра я хочу видеть боеспособную стражу, а не пьяных псов. Найду хоть одного - отправлю освежиться за борт. Золотые Плащи отвечают синхронно. Голос подают даже те, кто лежит в хмельном забытье - Деймон выдрессировал себе идеальных гончих. И они будут молчать, даже если что-то и вспомнят на утро. ... Деймон любуется Рейнирой. С навязчивым желанием он исследует округлость её щёк, тень, отбрасываемую длинными ресницами, чувственный изгиб губ, в любой момент готовых сложится в усмешку - добрую и не очень. Он любуется перламутровым блеском её белых волос и думает об украшении из чёрного жемчуга - более редкого, чем белый, более дорогого и куда более уместного на её прекрасной головке. Рейнира всегда была его любимицей, кровь от крови его, острой на язык и бесстрашной, но сейчас перед ним - идеальная (невыносимо юная) женщина. Пламя его пламени. Настолько идеальное, что Деймон, даже если бы захотел, не нашёл бы в ней ни единого изъяна. И даже тот факт, что его маленький дракон наобещала ему этой ночью, а сама заснула на полпути в его каюту, уютно уткнувшись носом в плечо, не злит, не раздражает, а лишь веселит и умиляет. И приводит к выводу, что много пить ей нельзя. Деймон устраивает её на своей кровати, снимает с неё тёплый плащ, ослабляет завязки на груди, чтобы не сдавливали, не мешали отдыхать. Рейнира на его действия довольно выдыхает. Не открывая глаз, она находит его руку - такую большую в её ладошках - и переплетает пальцы. Она зовёт его по имени. Узел внутри натягивается, и Деймон, сбросив сапоги, ложится рядом. Кровать большая, но он прижимается к Рейнире плотно, водит носом по её виску, тяжело дышит. Он хочет её, хочет любую малость, которую она в состоянии дать. Будь на её месте любая другая, Деймон разбудил бы ту и трахнул, но Рейнира - особенная (всегда была, есть и будет). С ней он готов проявлять благоразумие и даже благородство, насколько она сама того захочет. Ведь она такая же, как он. Восхитительно. ... Во избежание слухов (если они ещё не поползли) Деймон будит Рейниру ранним часом - ленивыми, невинными ласками. Она, даже в оковах сна, охотно подаётся навстречу. Это лишь касания кончиками пальцев, лёгкие поглаживания поверх одежды, сухое скольжение губ. И это Рейнира первой ныряет ладонями ему под рубашку, впивается в кожу, жадно притягивая к себе. Кем бы был Деймон, если бы не ответил? Он позволяет племяннице приблизить себя так, как ей хочется, а потом задирает ей платье - резко, пошло - так, как хочется ему. Под её тихий, протяжный стон он перекидывает ногу ей между бёдер, и малышка сама толкается к нему. Она захватывает его губы, целуя с жаждой утопающего. Ладонями скользит с поясницы вверх на лопатки, на плечи, шею; гладит скулы, улыбаясь в поцелуй, и круговыми движениями снова возвращается к лопаткам. А потом вдруг замирает. - Что? - шепчет Деймон ей в губы - красные, припухшие. - Твои шрамы... - выдыхает Рейнира и обрывает саму себя. Прячет лицо в его волосах и совсем не собирается продолжать. Деймона это не устраивает. Он приподнимается достаточно, чтобы видеть её. Рейнира упрямо смотрит в ответ. И молчит. - Договаривай, милая, - просит он ласково. - Мои шрамы... что? - Их нет, - справившись с эмоциями, бросает племянница нарочито беспечно, словно это неважно, словно это не она замерла посреди любовных ласк, не нащупав какие-то старые раны, словно... Деймон склоняет набок голову. Рейнира отводит глаза. Словно не нащупав эти шрамы, она обманулась. Она говорит, что ей тридцать три года. Она говорит, что прожила целую жизнь. После лихорадки Рейнира очнулась уже другой. Надо полагать, что и Деймон в её видении с возрастом менялся, зарабатывал шрамы, которых нет у Деймона реального. Шрамы. В чём ещё Деймон не похож на того, другого, кого Рейнира столь сладко звала «любовь моя»? Мерзкая мысль раздражает, кислит ревностью на языке, и Деймон ласково гладит Рейниру по скуле костяшками пальцев, улыбается ей, когда она вновь поднимает к нему свой взгляд. - Пора вставать. Кого видит Рейнира, когда смотрит на него? ... Алисента привычно встаёт рано, награждает служанку пристальным взглядом, когда та опаздывает почти на двадцать минут, но вспоминает, что сама толком не спала из-за шума. Служанка немедленно приступает к своим обязанностям, но в её действиях сквозит некая неловкость, почти испуг - Алисента не спрашивает, что такого случилось этой ночью. Ей неинтересно. Она думает, что должна поговорить с принцем Деймоном и убедить его не устраивать больше пиршеств на корабле. На выбор платья и причёски уходит больше времени, чем обычно. Принеся молитву Семерым, Алисента направляется к каюте Рейниры, но, уже подходя к её двери, меняет решение. Ещё слишком рано, а принцесса всегда любила поспать до полудня, если, конечно, не планировала полетать. Алисента вспоминает едкий запах, что душил её в карете всякий раз, как они возвращались с Рейнирой из Драконьей Ямы, и благодарит богов за то, что драконов в их путешествии нет. Алисента думает, что в отсутствии племянницы принц Деймон будет меньше отвлекаться, и, развернувшись, поднимается на верхнюю палубу. Её удивляет, что от ночного гуляния не остаётся и следа: матросы старательно намывают палубу, стража ответственно несёт службу, слуги... накрывают завтрак. Для кого - становится понятно, стоит бросить взгляд на нос корабля. Там тяжёлый стол и четыре стула. На одном сидит принц Деймон. За его спиной стоит удивительно бодрая Рейнира и, деловито перебирая длинные белые волосы, часть их заплетает на валирийский манер. Алисента поджимает губы, недоумевая. Она не понимает увлечённости Таргариенов своей древней родиной. Их дом - Вестерос. Не его ли традициям они должны быть преданы? Закончив с причёской, Рейнира наклоняется к уху своего дяди. Она что-то шепчет ему с заговорщицкой улыбкой, рот принца зеркально повторяет усмешку, и этого Алисента тоже не понимает. Для неё, кому даже сухое объятие отца повод для беспокойства и смятения, отношения Рейниры и Деймона кажутся безбожно чрезмерными, почти аморально чувственными. Она думает, что, как жена, оказала бы на принца правильное влияние. Кожа вокруг её ногтей вновь кровит. Оправив на себе платье (одно из прекрасных платьев матери), Алисента идёт к столу. - Доброе утро, Рейнира, принц Деймон, - желает она. - Алисента, - кивает принцесса, и не думая отстраняться от дяди. Словно прижиматься к взрослому мужчине для неё в порядке вещей. Порывы ветра бросают волосы Рейнире на лицо, скрывая выражение. Это всё так неправильно, но Таргариены не ждут одобрения Алисенты. Она это понимает, но поделать с собой ничего не может. - Рейнира, не стоит так... - Прекрасное утро, - обрывает её принц и делает приглашающий жест рукой на свободное рядом с собой место. Алисента молча садится, закрывая глаза на отсутствие приличествующих норм поведения. Принц не встаёт в её присутствии, не отодвигает для неё стул. Она знает, что он может быть обходителен, просто именно сейчас он... этого не делает. Алисента по-прежнему не понимает ни его, ни его мотивов. Возможно, это просто последствия ночного празднества с вином. Они ведут неспешную и пустую по своей сути беседу. На горизонте, в утреннем тумане, проглядывает белая твердыня Высокого Прилива, родового замка Веларионов, при виде которого Рейнира становится задумчивой и мрачной. Принц бросает на неё внимательные взгляды, лениво отвечая на расспросы Алисенты о связях между единственными Домами из Древней Валирии. Вскоре к ним присоединяется септа Марлоу. Алисента рада её компании. Рейнира совсем ушла в себя, а Деймон, гадая о её настроении, даёт всё более краткие, отстранённые ответы. - Наша первая остановка Дрифтмарк, мой принц? - не получив ответа, септа Марлоу не теряется, к вящей гордости Алисенты, а невозмутимо продолжает: - Никогда не была там, но наслышана об их плодородных равнинах. Рядом с замком расположен город Спайстаун, верно? - Вы здесь учитель, септа. Алисента чуть заметно поджимает губы от подобного неуважения со стороны принца. Желая защитить наставницу, она пробует сменить тему и касается руки Рейниры: - В их портах можно найти такие диковинки, что нам и не снились. Мы обязательно должны прогуляться по местным рынкам. Рейнира моргает, словно ото сна. Смотрит на ладонь Алисенты странно неподвижным взглядом, но вскоре словно встряхивается и широко, радостно улыбается. - Конечно! Алисента не понимает, почему от улыбки подруги у неё по коже скользит холод. Она отдёргивает руку и старается сохранить на лице что-то весёлое или хотя бы положительное. Возможно, она просто не выспалась, как и сама Рейнира. ... Вскоре после завтрака септе Марлоу становится дурно от качки и морепродуктов, и она возвращается в свою каюту. Алисента вызывается за ней поухаживать, и Деймону смешно, насколько эта девочка старается. Послушная кукла в руках своего отца. Хайтауэр увидел возможность уцепиться если не за нынешнего короля, так за будущего, и приказал дочери проложить ему путь. Мерзкая пиявка, что вечно голодна. У его дочери большие беспокойные глаза подстреленной лани. Пусть она говорит смело, смотрит, насколько хватает сил, пристально, но в этом лишь подражает им, драконам. Одной кривой улыбки Деймона хватает, чтобы Алисента растеряла всю свою уверенность, опустила голову, съёжилась, замерла. Она большую часть жизни провела подле Рейниры, подле дракона по крови, хищника по сути. Переняла от неё повадки, примерила драконью чешую, а самой и невдомёк, что чужая чешуя режет и обжигает - того гляди, похоронит под собой. Деймон улыбается Алисенте и её неловким попыткам понравится ему. Он мог бы поиграть с ней, но видит, как мрачнеет племянница при виде очертаний замка Веларионов, и, привычно забывая обо всём, пробует разгадать ход её мыслей. Конечно, правда кроется в её видении. Деймон обдумывает всё, что рассказала ему Рейнира, и всё, о чём умолчала. После ухода септы и Хайтауэр к Деймону с докладом является Янос Торн, один из командиров Золотых Плащей, первый среди прочих. Именно с него принц будет спрашивать в этом путешествии в случае чего. Рейнира пользуется возникшим у Деймона делом, чтобы встать из-за стола. Далеко она, впрочем, не уходит, облокачивается на фальшборт на вежливом расстоянии и подставляет лицо морскому бризу. Янос докладывает, что лично проверил каждого стражника на корабле (тактично не упоминая корабли сопровождения, куда, скорее всего, и сослал не проспавшихся сослуживцев). Каждый Золотой Плащ на своём посту, бодрый и свежий. Деймон принимает донесение, но даёт понять, что хитрость Яноса видит насквозь и не наказывает его исключительно из хорошего настроения. Янос благодарен. Сиру Кристону, рассказывает он, оказана помощь, но травмы пока не позволяют ему подняться с койки. Деймону плевать. Он не собирается отходить от Рейниры, так что охрана в дневное время ей не нужна. Что до ночного... - Выдели двух молчаливых парней для охраны покоев принцессы и возможного сопровождения. Подчиняться будут напрямую мне. Мне, - подчёркивает Деймон, - и никому больше. - Будет сделано, мой принц. Деймон ещё какое-то время разглядывает Яноса, высматривая признаки того, что их с Рейнирой поцелуй увидели и запомнили. Но нет, Янос расслаблен и спокоен, на принцессу не косится, глаза не отводит. Лишь, когда подошёл, с теплом ей поклонился. Значит, он помнит лишь то восхитительное впечатление, что Рейнира на всех произвела. Прекрасно. Отослав его, Деймон, наконец, присоединяется к племяннице. Он встаёт рядом с ней и так же, как она, подставляет лицо ветру и солнцу. - Веларионы - одни из немногих, кто поддержал мои права на трон, - говорит Рейнира, не поворачивая головы. - Интересно, почему, - отзывается Деймон, потому что простой присягой такой могущественный Дом, как Веларион, на свою сторону было не перетянуть. Рейнира подтверждает его мысли, тяжело смежив веки. - После того, как нас с тобой... Отец... он разозлился и выдал меня за Лейнора Велариона, - она сбивается, но Деймон и без того улавливает суть. Их застали в компрометирующей ситуации (подобно вчерашней?). Он только не понимает, почему ничего не предпринял. Что остановило его от того, чтобы выкрасть Рейниру и обвенчаться с ней по валирийскому обычаю, с которым и король не поспорит? Деймон хочет спросить, но вместо этого привычно хмыкает: - Удачная сделка для Корлиса. Рейнира пожимает плечами. - В моей войне Корлис лишился жены, обоих детей, почти всех внуков и брата. Его земли разграбили, а я после всего бросила его в темницу, как предателя, - Деймон вскидывает бровь. Рейнира судорожно выдыхает, горбится. - Ты просил отца позволить нам пожениться, но он отказал, - признаётся она тихо. - Потому что я был женат? - Потому что я была наследницей Железного Трона. Вот оно что. Деймон усмехается. Только Визерис мог посчитать, что он хочет трон превыше Рейниры. Потрясающая слепота. Деймон обожал племянницу с её рождения, занимался с ней подчас дольше и упорнее всех септ вместе взятых, баловал её, разделял увлечения, утешал и опекал все эти годы. Он знает её лучше, чем собственные родители! И он мог просить её руки лишь ради трона? Чувства накатывают - яростные и грустные, злобные и дурные. Деймон не выдерживает и смеётся - громко и безудержно. Рейнира рядом не издаёт ни звука - только смотрит строго перед собой. Через пару часов они достигают Дрифтмарка. ... На острове их встречают с королевским размахом - целая делегация из лордов и рыцарей, что в кратчайшие сроки доставляет их в Высокий Прилив - белокаменный роскошный замок, чьи изящные башни украшает кровля из настоящего чеканного серебра. Первым из кареты выходит Деймон. Он окидывает ехидным взглядом семью Веларионов в полном составе: Корлиса и Рейнис, их детей Лейнора и Лейну, а также младшего брата Корлиса - Веймонда. После подаёт руку Рейнире, помогая ей спуститься. Личико принцессы расцветает при виде дальней родни и, игнорируя любые церемонии, подбегает к кузине своего отца. - Тётя Рейнис! - восклицает она с сердечной теплотой. Объятий себе, впрочем, не позволяет, зато берёт руки Почти Королевы в свои и мягко их пожимает. - Как я рада! - Рейнира, - более сдержанно отзывается Рейнис. - Какой приятный сюрприз видеть тебя, племянница. Между ними никогда не было особой теплоты, но Рейнира помнит поддержку этой сильной женщины и в новой жизни хочет непременно сделать её своим другом. - Вижу, - переводит Рейнис взгляд на Деймона, что в это время обменивается приветствиями с Корлисом, - твой дядя всё же смог оторвать тебя от заботы Визериса, - они с Деймоном обмениваются истинно драконьими усмешками, а после хозяйка Дрифтмарка подводит Рейниру к своим детям: - Надеюсь, ты помнишь своих кузенов. - Лейна, ты просто красавица, - искренне говорит девочке Рейнира. С ней она обнимается и всеми силами старается не думать, насколько Бейла и Рейна похожи на свою мать в детстве. А потом она переводит взгляд на Лейнора, и все заготовленные слова вдруг застревают у неё в горле. Они прожили в браке целых десять лет. Целых десять лет они были поддержкой друг другу, верными товарищами и близкими друзьями. Он любил её сыновей, как родных, и готов был сломать свою жизнь, лишь бы стать ей достойным мужем. Она отпустила его с лёгким сердцем тогда. Отчего же сейчас ей так тяжело смотреть в эти добрые глаза? Рейнира осознаёт, что слишком долго молчит и заставляет себя улыбнуться. - Здравствуй, Лейнор. Она не видит, каким взглядом смотрит на них Деймон. Она не знает, какую ревность столь нечаянно в нём разожгла.