Кейзаль помнит

— Fus! Скляночки зелий на полках шкафа задрожали, стуча друг об друга. На воде в кружке образовались круги. Дельфина же стояла неподвижно, вовсе не впечатлённая криком, скрестив руки на груди и не сводя взгляда с Агейра, который отвечал ей тем же. Агейр вздохнул, потянулся к переносице и сжал ее двумя пальцами. Рог Юргена лежал в сумке, лямка которого уже держалась на плече. Он мог бы уйти в любой момент, но если сейчас не поговорить с Дельфиной, потом могут быть проблемы. — Разве слова Седобородых не имеют для тебя значения? — спрашивает имперец, замечая, как пальцы Дельфины крепче сжимают ткань платья на руке. — У меня с ними… — женщина склоняет голову к плечу, бросая задумчивый взгляд на стену. — Конфликт мировоззрений, назовём это так. — Дельфина переводит взгляд на Агейра. — Поэтому мне хочется быть уверенной, что они не ошиблись в том, что драконорождённый это имперец, а не коренной житель Скайрима! Агейр качает головой. Конечно же, его раса будет главной причиной недоверия. — Я не вижу в тебе ничего от нордов, чтобы понять почему тебя беспокоит моё происхождение. Дельфина присаживается на краешек стола, а Агейр обводит взглядом комнату. Женщина рассматривает носки своих ботинок, размышляя, какой ответ ей дать. — Я должна точно знать, что это ты. Знание того, кто Довакин, даст моему Ордену шанс. — Я могу узнать, что за орден? — Дельфина наблюдает за ним, Агейр останавливается перед стойкой для оружия. Его внимание привлек меч с тонким и длинным лезвием. — Интересный клинок. — Агейр разглядывает лезвие, не замечая как Дельфина встаёт со стола, слишком резко, так, словно хотела остановить его. Вместо этого Дельфина шевельнула подбородком, она развела руки в стороны и слегка повращала кистями, не зная, куда их деть. — Из какого ты города? — это был неуместный вопрос, но именно он сорвался с языка. Агейр покачал головой, медленно подошел к шкафу, где помимо зелий на одной из полок лежала книга. Дельфину нервировало то, как медленно он ходил, рассматривал всё, что было в её кабинете. — Это не имеет отношения к нашему делу, не так ли? — Агейр поднимает книгу, разглядывает её обложку. Дельфина хмурится, собирается что-то сказать но не решается, лишь сильно сжимает губы. — Королл. Когда-то, совсем мальцом я сидел у знаменитого Великого дуба, да читал книги о богах. — Агейр положил книгу на стол, он долго смотрел Дельфине в глаза. — Мы не можем оспорить их волю. — Дельфина переводит взгляд на книгу. Агейр словно поместил ей на грудь тяжелый камень. Его голос был твёрдым, вкрадчивым. В тишине, нарушаемой лишь скрипом деревянной лестницы, Агейр покинул таверну. Книга о драконорождённом слетела на пол после сильного толчка ладонью. Вступать в войну между Клинками и Талмором не хотелось. Сидя у одной из табличек Гласа Небесного, на Глотке Мира, Агейр вздохнул. Он узнал оружие в кабинете Дельфины, в конце концов Клинки — огромная часть истории Тамриэля. Особенно для того, кто жил в Сиродиле. || Агейр посмотрел на ноги. Седобородым не следовало выбирать в качестве жилья самую высокую гору в Скайриме. Конечно, в этом есть нечто красивое и величественное, но не для тех, кому приходится слишком часто подниматься к их замку. Наблюдая за тем, как падают мелкие снежинки, Агейр закрывает глаза, прислоняется спиной к стенду на котором находится одна из табличек. Когда из головы уходят все мысли, и когда ощущается лишь холод, еще не сковавший конечности, Агейру хочется навсегда остаться в этом чувстве безмятежности. — Fus! Крик вырывается из горла, словно потребность в нем была такая же, как и в дыхании. Агейр смотрит как быстро закружились снежинки под влиянием его крика. Уголки губ приподнимаются в слабой улыбке. — Ни в коем случае! — Вульфгар раздраженно взмахивает руками, тут же скрещивая их на груди. — Мы не можем посвятить его официально! Агейр стоит рядом с мастером Борри, который спокойно медитировал у окна. Арнгейр вздохнул, и посмотрел на Вульфгара не менее раздраженным взглядом. — Он всё равно продолжит обучение после посвящения, Вульфгар. — устало произносит самый старший Седобородый, закрыв глаза. — Народ должен знать о том, что Довакин здесь. Вульфгар криво усмехнулся, показав зубы, дёрнул головой. Его длинная рука вытянулась в сторону Агейра. — Вот этот не научившийся летать Дова — Довакин?! — Эйнарт покачал головой когда на пол рухнула урна и поспешил её поднять. — Ты бы ещё ребёнка Довакином признал! Агейр, возможно, должен был обидеться на заявление Вульфгара, но он понимал что мужчина пытается донести. В конце концов, и ребёнок может стать, например, императором, но вес, который с этим титулом ребёнок получит, нести он не должен. Неловкость давила на плечи, но Агейр не собирался опускать взгляд, и неловко переминаться с ноги на ногу. Вместо этого он вышел вперёд. — Тогда давайте отложим этот вопрос, и для начала займёмся моей подготовкой. — Вульфгар щурится, он явно недоволен вмешательством. Арнгейр внимательно рассматривает лицо имперца, а после со вздохом кивает. — Так будет лучше. — Отлично! Тогда позвольте, сначала им займусь я. — Вульфгар подталкивает Агейра во внутренний двор, идя за ним, чуть ли не наступая на пятки. Под давлением рук на плечах, Агейр садится на землю, повторяет за Вульфгаром позу для медитации. Агейр закрывает глаза, понимая что дальше ждут часы медитации, но раздражающий звук щёлкающих пальцев заставляет мужчину отвлечься. Открыв глаза, Агейр видит насмешливый взгляд Вульфгара. — Ну точно, не умеющий летать Дова! — смеётся старик, хлопнув себя по колену. — Сначала выслушай меня. Вульфгар убеждается, что Агейр готов к лекции, и кивает самому себе. — Я хочу чтобы ты запомнил, что во всём нужно знать меру. Жаждать знаний не плохо, нет. — Вульфгар хмурится. — Но необходимо знать меру. Если ты перешагнёшь порог — рискуешь всё потерять. — Один из Седобородых перешагнул этот порог? — спрашивает Агейр, подняв брови. Вульфгар долго смотрит в глаза Агейра, не моргая, а затем слабо шевелит головой, выходя из своих мыслей. — Это был первый Довакин. Агейр поддаётся вперёд, чувствуя как сильно поднимается интерес. Вульфгар цокает языком. — Сам Херма-Мора вмешался, и теперь знаний о нём мало, многое утеряно. Я не смогу рассказать тебе большего. — Тогда расскажите то, что еще не забыто. Вульфгар поднимает взгляд к замку, Агейр не нарушает тишину, не желая вырывать старика из мыслей. — Мирак был жаден, он имел власть, но его не устраивало то, что Алдуин был выше. Культ Дракона убил его. Языки обращались к нему за помощью, но он был ничем не лучше Алдуина. Агейр отвернулся от Вульфгара, рассматривая гору. Вульфгар решил начать обучение с плохого примера? Вульфгар вновь щёлкнул пальцами, вынуждая Агейра столкнуться с его тяжелым взглядом. — Ты должен понять, что прихода второго Мирака мы, Седобородые, не допустим. — Вульфгар предупреждал, давал понять, что предупреждение легко перерастёт в угрозу. Мирак, возможно, желал величия большего, чем у самого Алдуина. И наверняка был повинен в множестве смертей. Агейр никогда не воевал за Тамриэль, но обучался как солдат. Желал ли он вести за собой смерть и горе для невинных? Нет, конечно нет. Но что, если Мирак не мог справиться с этой давящей жаждой силы и у него не выходило сдержать Ту’ум, рвущийся из горла? Он ведь был первым драконорождённым, разве мог кто-то ему помочь? — Я не желаю причинять вред жителям Скайрима. — говорит Агейр. — Я приму ваше учение. Вульфгар молчит, смотрит на имперца и видит в нём честного воина, который сбит с толку благословлением, данным ему Кин. Мирак был проклятием, кем же будет Агейр? — Тогда давай начнём… || Арнгейр приходил к нему, кажется…прошло тридцать дней… Юрген говорил, что тридцать дней JooRE называют месяцем. Довакин здесь, в Высоком Хротгаре, усердно обучается… Партурнаакс выдыхает клубы пара. Тысячелетия Партурнаакс провёл на самой вершине MONahVEN, поклявшись никогда не возвращаться на путь thur… Время для уничтожения мира, чтобы создать новый, всё ближе. Алдуин вернулся, он яростен, нетерпелив. Для JooRE Алдуин и есть Акатош, и они правы. Но не полностью, ведь Алдуин, и он сам, Партурнаакс — две стороны Акатоша, исполнители его воли. Тьма и свет, как любят говорить особенно впечатлительные JooRE… Когда мир должен встретить своей конец, Алудин исполняет волю их BORMah, когда Алдуин не выполняет волю BORMah, и приносит лишние разрушения — Партурнаакс имеет право помочь JooRE, и не дать Алдуину безвозвратно уничтожить мир. Его ZeyMah был горд тем, что теперь он на первом месте, горд тем, что Акатоша нет. Партурнаакс не уверен, что этот мир однажды будет поглощён для создания нового. Возможно, ему придётся вмешаться, чтобы его ZeyMah наконец, за тысячелетия, исполнил волю их BORMah. Иначе Нирн станет руинами, на которых не будет возможным создать что-то новое. Нельзя допустить, чтобы Нирн прекратил свое существование навсегда. Возможно, ZeyMah имел причины, возможно, он нашел другой путь, о котором Партурнаакс не успел спросить его. Забавно… Неужели они поступили, как смертные? Просто… Поторопились? Снег завихрился в быстром движении, ветер громко завыл. Шелест деревьев напугал стайку птиц. Маленький мальчик от неожиданной дрожи земли выронил деревянный меч из своих рук. Lingrah kosis saraan Strundu'ul, voth nid balaan klov praan nau. Naal Thu'umu, mu ofan nii nu, Dovahkiin, naal suleyk do Kaan, naal suleyk do Shor, ahrk naal suleyk do Atmorasewuth. Meyz nu Ysmir, Dovahsebrom. Dahmaan daar rok Морокеи поворачивается боком к MONahVEN, откуда донёсся громкий крик. Когда буйство природы прошло, он повернулся обратно к Свейну. Мальчик нахмурился, согнув пальцы на руке в который раз, а когда увидел огненные искры, переросшие в небольшое пламя, улыбнулся, и быстро посмотрел на Морокеи, вглядывался в серебряную маску не скрывая радости в глазах. В этот раз, никто не допустит ошибки.