Кейзаль помнит

Морокеи протянул Видару старенькую тунику, которую удалось отыскать в сундуках для подношений. Надо же, за столько тысяч лет кто-то в Кейзале все еще приносит подношения культу Дракона. — KOGaaN… — Видар слабо улыбается, сжимает в руках тунику и всматривается в ткань. — Я не могу поверить, что ощущаю ткань. — Видар медленно проводит по одежде пальцами. Морокеи усмехается, качает головой. — Нельзя назвать ее хорошей, но сейчас это всё, что у нас есть. Видар кивает, и поспешно натягивает тунику на голое тело, его лицо морщится от уже забытого ощущения ткани что касается кожи. Весь Бромьунар вернулся к жизни, некогда мертвецы, а сейчас живые люди, заново учатся говорить, чувствовать и осязать. Те, кто уже свыкся с осознанием второго шанса проводят вечера на охоте, а ночи проводят в молитвах Алдуину, благодаря своего повелителя за спасение. С ремонтом города все было куда хуже, Морокеи раздраженно стучал пальцами по посоху, глядя на лабиринт, что выстроил некогда весьма наглый маг — Шалидор. Его лабиринт занимает слишком много территории города, и сейчас нет времени на его уничтожение. Морокеи, вспомнив о лабиринте, цокнул языком. Какое же кощунство! — Roo NahLOT, Mey! — Морокеи и Видар поворачиваются к арочному проёму, в котором появляется Рагнар. Некогда крепкий и хладнокровный воин растерял всю свою стойкость, и сейчас грудь его быстро вздымалась, а лицо покраснело от гнева. Рагнар сел на стул, что жалобно заскрипел. Видар посмотрел на своего брата по оружию с тревогой. — Рагнар, что… — DaaR KiiR! — Рагнар вскинул руки в негодовании, Видар мог поклясться, что видел искры вылетающие из его пальцев. — OK TINVaaK! Морокеи вздохнул, понимание причины гнева Рагнара нагрянуло на жреца. — Эй, ну прости меня! — а вот и причина. — Я… Зу? Зу не думал что ты… Роу? Зу не думал, что роу обидишься! Из-за настолько кривого произношения драконьего языка Морокеи показалось, что его ушам понадобится еще четыре тысячи лет на восстановление. Свейн стоял перед Рагнаром, неловко потирая затылок, если заметить болезненное выражение лица мальчишки, можно понять что Рагнар не сдержался и дал ему подзатыльник. Рагнар молчал, но его взгляд, направленный на Свейна, говорил о многом. Был ли удивлён Морокеи? Нисколько. Как и любой другой обитатель Бромьунара. Свейн хороший ученик, преданный делу, но ни в коем случае не тихий. Даже у Дова никогда не было такой потребности в разговорах, как у этого мальчишки. Вкупе с его любопытностью, получалась смертельная комбинация. — Что на этот раз? — спрашивает Видар, глядя на Рагнара с сочувствием. — Этот мальчишка пристал ко мне с песней про Рагнара Рыжего! — вновь всплеснул руками мужчина. — Да что в этом такого… — послышалось тихое бурчание со стороны Свейна. — вдруг это про него… — У меня, по-твоему, отрублена голова?! — шипит как рассерженный кот воин. — Как по мне, это хорошая тема для разговора, брат мой. — посмеиваясь, Видар хлопает Рагнара по плечу. Рагнар, даже не посмотрев на Видара, встал со стула и поспешил покинуть комнату. Морокеи поймал себя на том, что улыбается. Проведя рукой по маске и ощутив холодок металла, чтобы убедиться что никто не видит его выражения лица, Морокеи опускает посох на плечо Свейна. — Ты ведь получил септимы Солима? — Да, но я уже передал их Берте. — кивает Свейн. Берта выходила в ближайший населенный пункт, где покупала еды, одежды. Морокеи задумчиво мычит. Мальчика он отправлял на риск. В Коллегии быстро поймут что посох подделка, это вопрос времени. С другой стороны, отдавать посох Магнуса было бы ужасной идеей, Око Магнуса не должно использоваться теми, кто ничего о нём не знает, а лишь строит предположения. Лишь Азидал имеет право на его использование, а Морокеи, его старый друг, лишь хранит посох Магнуса, по просьбе Азидала. Свейн перекачивается с носков на пятки, выжидающе смотрит на своего наставника. — Ты не встречал Хальфсена? — Морокеи движется на выход из комнаты, зная что Свейн пойдёт следом. — Нет мастер, быть может он восстанавливает ворота вместе с остальными? — Свейн пожимает плечами. Морокеи хотел бы, чтобы это было так. Хальфсен запомнился как сварливый пьянчуга, пусть и на многое способный, но заставить его что-то делать можно было лишь хорошенько ему пригрозив. Он оставался в культе лишь потому, что всегда качественно работал. Все строительные работы под его руководством были успешны, и не «ломались от слабого ветра». — Мастер? Ма-астер?! Морокеи повернул голову к Свейну, что пытался заглянуть через прорези в маске в глаза своего наставника. — Ну наконец-то вы меня услышали! — улыбается юноша. — Скажите, скажите! А ведь драконы тоже пробудились, я их увижу?! Если Свейн и увидит Дова, то только под контролем самого Конарика! Кин свидетель — этот мальчишка слишком болтлив, и даже Дова не смогут тягаться с ним. Свейну не хватает терпения, умения молчать, конечно же всё это приходит со временем, а он еще молод. Нельзя не уточнить, что вся болтливость происходит из любопытства. Свейн хочет услышать истории его людей, да и самого Морокеи, абсолютно любые, главное что они из прошлого, хочется ему так же попробовать свои силы в довазуле, что конечно необходимо, ведь без практики Свейн ничему не научится, но в своей спешке из-за желания проверить свои силы, Свейн пытается найти даже самую абсурдную причину для разговора, но необходимо знать, когда нужно остановиться. Свейн споткнулся об выступающий из пола камень, и прошипел ругательство, а затем быстро покосился на Морокеи, надеясь что наставник сейчас в глубоких размышлениях и ничего не слышал. Новый, слабый язык Кейзаля знают все члены драконьего Культа, ветра Кин донесли значения слов этого языка до них за тысячелетия. Никто в Бромьунаре не говорит на нём с удовольствием, но в свете недавнего возвращения к жизни никто еще не может долго говорить на довазуле, ведь драконий язык словно царапает больное горло. Удар посохом по плечу доказал, что всё наставник Свейна слышал прекрасно. — Я хочу отправить письмо Кросису, нам есть что обсудить с ним. — Кросис? Кто это? — Жрец, с которым именно я должен поговорить первым… — Морокеи нахмурился. — «Пока этого не сделал кто-то ещё.» — мрачная мысль возникла в голове. — А кто письмо доставит? Ну точно же не Рагнар, он на птицу не похож, и на гонца тоже! — Свейн прищурился. Морокеи усмехнулся, вновь легонько постучал посохом по плечу своего ученика, а Свейн поморщившись, прошипел обидчиво: — У меня скоро всё плечо будет в синяках! — Я думаю что это создание справится. — Морокеи делает круговое движение рукой, и Свейн отскакивает за спину своего наставника, когда из вспышки магического света появляется с грозным криком крупный ястреб, клюв которого украшен сияющими белым цветом рунами. — Ч-чего?! Ястреб? — Это Ven. — ястреб усаживается на разрушенной колонне. — Вэн? — переспрашивает Свейн. — Это означает ветер. Вэн — ястреб Кин. По крайней мере именно так мы называем его, бессмертный дух ветра. Путь по коридору прошел в тишине, ведь всё внимание Свейна было на ястребе… — Четыре тысячи лет я был взаперти! Руки Отара дрожат, со стола падают горноцветы, ветки чертополоха и прочая дрянь используемая для зелий, чертовски вонючих и противных на вкус. Голова кружится а необходимость дыхания забывается вмиг. — ZeyMa, тише. — голос Кросиса тихий и виноватый — Отар хотел бы посмеяться пренебрежительно если бы не трясся как фалмерская девчонка перед Азидалом. — Давай ZeyMa, давай братец. На удивление поддерживающие его руки Кросиса сильны, вот и жрецом не зря стал, а? Отар был уверен что у него есть клыки полные яда, опасно называть кого-то безобидным именем, зачастую такие самые опасные. — Выпей это, братец. Отар откашливается, дергается, руки Кросиса пытаются удержать его от падения и удара об стол, на пол падают капли противного отвара. — Тебе станет легче, ZeyMa, TiiD DREM. — Покой мне светит только в гробу, где вы, TahRODiiS, снова запечатаете меня! — крик быстро стихает когда Кросис прижимается к Отару, обнимая, он ниже и Отар видит перед собой лишь копну золотых волос, и как же благодарен Отар Кросису за цвет его волос. Был бы это рыжий, Отар бы видел пламя, а не теплый и успокаивающий свет. — Братец, я здесь, я освободил тебя, пожалуйста, тише… — шепчет Кросис слова, равные молитве. Отар не чувствует, что у него есть силы на истеричный смех, такой, что оглушит весь Рагнвальд. Каждый из тех, кто когда-то был у него в подчинении, а после даже не попытавшийся помочь ему, уничтожив предателей, должен был услышать его смех, должен был почувствовать ужас, что скуёт их конечности лучше самого сталгрима! Кросис сел прямо на пол, перед Отаром, глядя на него с беспокойством. — Наш повелитель не обманул нас, Отар. Мы вернулись к жизни. — Но мои собственные люди сделали это. — Отар оскалил зубы. — Они обманули меня! — вновь кричит он. Кросис опускает голову, поворачивает её к плечу, его руки лежат на коленях. — Именно поэтому они не вернулись к жизни как мы. Оба. И Сарек, и Торстен. Твои люди, те, что не отвернулись от тебя, еще здесь, и они вернутся, Отар. Отар чувствует как гнев его вновь уходит, как потухает огонь, когда Кросис поднимается, берёт руки Отара в свои, чтобы жрец Рагнвальда обратил на него внимание. — Ты нужен людям, что ждали тебя, Отар. Они заслужат твоё прощение, брат мой. — Они его не заслужили! — усмехается Отар, пытаясь вырвать руки, но Кросис держал крепко. — Даже Дова могут быть милосердны, Отар. А мы, жрецы, должны передавать их волю людям, именно мы влияем на то, как люди видят Дова. Дай им шанс, Отар. Отар разглядывает горноцветы на полу, Кросис дал ему шанс, снова. — Хорошо. — Отар считал, что его согласие это его поражение, и победа Кросиса. Но возможно, им всем еще четыре тысячи лет назад стоило многое перенять у жреца, чьё имя означает сожаление. Крик ястреба эхом пронёсся по Рангвальду, словно Ту’ум Дова. Отар улыбнулся, ему всегда нравился Вэн. Птица приземлилась на стол, подтолкнув клювом письмо, и уставившись на Кросиса, Вэн потоптался на месте. — Ох, ну конечно же это от Морокеи. — с лёгкой улыбкой Кросис открывает письмо. — Я даже удивлён, что он так быстро обзавёлся всем необходимым для создания писем. Отар откидывается на спинку стула, разглядывает потолок, что не блещет прекрасным состоянием. — И что же нужно нашему сиятельному лорду? Кросис тихо свистит, сжигая письмо. — Он желает встречи. — Я отправлюсь с тобой. Один Шор знает, с кем из жрецов он успел связаться! Кросис кивает, разглядывая пепел под ногами. — Нам стоит быть осторожными. Сейчас не время для вражды, и я надеюсь даже Хевнораак это понимает. Отар хмыкнул. Ну-ну, Хевнорак не тот, кому можно верить на слово. Даже при спокойном разговоре с ним нужно быть готовым увидеть нож у горла.