Кейзаль помнит

На стол опустился журнал, а на его обложку ладонь покрытая морщинами. — Здесь записи об оплате за обучение учениками. Солим покосился на журнал, подавляя усталый вздох. Толфдир снисходительно улыбается, хлопает по журналу несколько раз. — Мне казалось, вы отдали мне всё что нужно ещё утром. — откинувшись на спинку стула, Солим убирает со лба пряди волос, пальцы цепляются за спутанные части. Толфдир в ответ лишь неловко пожимает плечами. — Хорошо, спасибо. — Солим всё-таки вздыхает, кивает Толфдиру в знак прощания, но старый маг не уходит, а сложив руки на животе, хмурится, и выражение его лица в ту же секунду меняется с беззаботного на серьёзное. — Кажется, вы разозлили Псиджиков, архимаг. И Око ещё здесь… — Толфдир явно хочет продолжить, но словно собирает силы, для того чтобы озвучить неприятную для него тему — Это беспокоит вас. — Солим кивает, заканчивает мысль за старшего мага, понимая его чувства. Око Магнуса было опасно, Анкано и Савос Арен доказали это, когда подверглись ужасающей силе артефакта, изменившее само их восприятие реальности, и вынудило на дуэль, в которой оба и погибли когда Толфдир попытался разорвать их связь с Оком, как сделал это в Саартале. Солим не позволил Псиджикам забрать Око, и, честно говоря, очень удивлял тот факт, что таинственных магов не волновало даже то, что посох Магнуса не находится в Коллегии. Ещё до прибытия Псиджиков Око было помещено в Мидден, и проход к Оку был запечатан учителями. Архимагом Солим стал по собственному предложению, едва стало ясно что ни один из старших магов не собирался принимать пост, сулящий сплошные проблемы. Не то что бы Солим желал тратить время на решение этих проблем, но он не мог удержаться перед такой лёгкой возможностью заполучить высокую должность. Однако, Солим не позволил Толфдиру наслаждаться лишь обязанностями преподавателя, как другим мастерам, и назначил его своим советником. — Я просто чувствую, что отдавать им Око неправильно. — Солим говорит неуверенно, барабанит пальцами по столу. — Я никогда не думал, что вы трепетно относитесь к наследию наших предков. — Толфдир тихо смеётся, а Солим качает головой. — Я не был бы рад, если бы эти эльфы забрали то, что принадлежит нам, нордам. — взгляд Солима стал жестким, — В конце концов, фалмеры за это поплатились. Усмешка Толфдира была идентична усмешке Солима. Упоминание исчезнувшей эльфийской расы могло бы заставить того, кто стоял бы здесь и не являлся нордом, почувствовать тошноту. Норды всегда настороженно относились к представителям других рас, особенно эльфийским. В конце концов, так повелось ещё с самой первой эры. Некоторые жители Скайрима и вовсе проявляли лишь ненависть к другим расам, ожидая когда те причинят Скайриму вред. — Буревестник собрал самых агрессивных нордов под своим знаменем. И до добра это никого не доведёт. — так любил говорить Кралдар — конкурент Корира, ярла Винтерхолда. — Всё же советую вам не забывать, что среди наших учеников есть эльфы, архимаг. — Толфдир почёсывает бороду. — Не стоит увлекаться с неприязнью и уподобляться жестоким представителям нашей расы. — во взгляде Толфдира архимаг видел предупреждение, способное по щелчку перерасти в угрозу, и Солим был уверен, что расскажи он кому-нибудь, никто бы не поверил что Толфдир способен на такой грозный взгляд. — Я это понимаю, не беспокойтесь. — Солим прижимает к щеке средний и указательные пальцы, поднимает брови. — Вдобавок глупо бросаться грязью лишь в одну сторону, когда твой противник может бросить в тебя больше. Согласившись с Солимом, удовлетворённый ответом Толфдир уходит, ссылаясь на необходимость подготовиться к завтрашним занятиям. Скайрим должен измениться… || Свейн вздохнул, прислонившись к стене магазина одежды, бросил грустный взгляд на свой мешок с золотом который лежал на прилавке. У зеркала, придирчиво разглядывая рубашку на своём теле, стоял высокий мужчина с каштановыми волосами. К его поясу была прикреплена маска драконьего жреца, сделанная из корундовой руды. — Думаю, теперь я готов выдвигаться, Kiir. Вольсунг расплатился за новую одежду деньгами Свейна, вернее теми, которые выделил ему мастер Морокеи, и вернул юноше уже полупустой кошель. В Солитьюде ужасно высокие цены. — Хорошо… — Свейн отступает на несколько шагов назад, давая Вольсунгу выйти из магазина первым. — Постойте, а разве мы не пойдём для начала в Вольскигге? — Вольсунг вопросительно смотрит на Свейна, и юноше становится не по себе от взгляда светло-голубых глаз. — разве ваши люди не пойдут с нами? — Ах, нет-нет. — Вольсунг всегда растягивал слова, и напоминал этим Вокуна. Правда Вокун делал это скорее из своей апатичной натуры, а Вольсунг вероятно был знатного происхождения, потому что Свейн уже встречал богатых людей, и все они говорили с такой же интонацией, как и Вольсунг. — Они должны навести порядок в храме, а затем в LOT FeyKRO. Вольсунг скользил взглядом по зданиям Солитьюда, с лёгкой улыбкой на губах. Скорее всего он сравнивал Солитьюд из прошлого с нынешним. Свейн быстро перебрал в голове названия каждого города и поселения Скайрима, даже те, которых уже не существует, о многих он узнал от членов культа, но об этом городе он слышал впервые. — Где? — Свейн решил не упускать шанса узнать что-то новое, и просто поговорить. — Город недалеко от Вольскигге. Полагаю сейчас он в ужасном состоянии, раз ты не слышал о нём. — Вольсунг выглядит злым. — Ох, получается вы вернётесь в LOT FeyKRO однажды? — Каждый Верховный жрец правит своим городом. Лот Фэйкро принадлежит мне. — кивает Вольсунг. — Бромьунар столица культа, и если жрецы собираются там, то лишь ради собраний. — заметив, что Свейн собирается задать ещё один вопрос, Вольсунг опережает его. — Морокеи правит Бромьунаром, верно. Свейн извинился перед старушкой с которой столкнулся, и помог ей собрать фрукты. Вольсунг не остановился, и Свейну пришлось бежать за ним, и ощущение словно его уши горят от стыда, не покидало ни на секунду. — Значит, мастер Морокеи самый главный среди Верховных жрецов?! — Главным является Конарик, я советую тебе расспрашивать своего наставника, а не меня, я действительно начинаю уставать. — Вольсунг сжимает плечо Свейна и тянет в сторону толпы, которая выстроилась перед помостом у входа в город, куда вышли воины легиона и палач, толкающий вперёд мужчину в лохмотьях. — Давай-ка посмотрим. — Извините, а за что… — Свейн не успевает договорить, его останавливает взгляд покрасневших от слёз глаз, полный боли. Грудь словно сдавило, Свейн не решался продолжить вопрос, но почему-то казалось что женщина ответит ему. И он не ошибся. — Роггвир… Мой брат. Он выпустил Ульфрика Буревестника, и за это легионеры решили его казнить, заклеймили предателем. — женщина произносит имя ярла Виндхельма с ненавистью, и Свейн слышит над своим ухом тихую усмешку Вольсунга. Женщина не продолжает, лишь делает глубокий вдох и поворачивается к помосту. — Почему вы так отреагировали? — боясь что женщина услышит его, прошептал Свейн, повернув голову в сторону жреца. Вольсунг цокнул языком и положив руку на голову юношу, отвернул её от себя, заставляя смотреть на казнь. Когда лезвие секиры начинает опускаться, Свейн не выдержав, отворачивается, чувствуя как с головы пропадает вес чужой руки. Приговор выполнен, и люди в подавленном состоянии расходятся по своим делам. — Я вернусь в Бромьунар. — вдруг, помимо всхлипов сестры Роггвира раздаётся голос Вольсунга. Свейн наблюдает как Вольсунг сжимает и разжимает кулаки, давит ногтями на ладонь, словно пытается избавиться от неприятных воспоминаний. — А ты отправляйся в Форелхост, и не волнуйся, — жрец поднимает руку, не давая Свейну задать вопрос. — я поговорю с Морокеи. — Могу я узнать, зачем мне идти туда? И где вообще он находится?! — Это в Рифте. Я не желаю тянуть время, и будет лучше, если после меня в Бромьунар прибудет сначала Рагот. — Хорошо, я понял вас. Но должен ли я знать что-то ещё? — Свейн начинает показательно загибать пальцы на руке. — Например, вдруг по пути мне встретятся страшные создания, или быть может попасть в Форелхост не так уж и просто, или вдруг члены культа не оценят горноцветы которые я мог бы для них нарвать, если они всё ещё драугры? Вольсунг молчал долго, стоял с закрытыми глазами. Когда Свейн затих, жрец наконец смог уловить необходимую для его ушей тишину. — Всё что тебе нужно знать, мальчик, так это то, что Рагот не потерпит твоих вопросов и того, что ты вечно говоришь.