Кейзаль помнит

Предел был самой красивой частью Скайрима, по мнению Хевнорака. Драконий жрец сидел на небольшом алтаре, апатично разглядывая тела умерших изгоев. Предел так красив, но в нём так много грязи. Изгои кричат, что Предел принадлежит им. Хевнорак улыбается, касается языком одного из клыков. Возможно, когда-то эти земли им принадлежали, но они не смогли удержать территорию в своих руках. Они недостойны. Мелкие крысы, недостойные даже клочка земли в Пределе. Хевнорак взглянул на книгу по истории, лежащую у него на ногах, перелистнул страницу. «Хотите знать, кто такие Изгои? Мы — люди, вынужденные грабить собственный край. Выжигать собственную землю. Мы — бич нордов. Топор, падающий в ночи. Последний крик перед тем, как боги заберут вашу душу. Мы — истинные сыновья и дочери Предела. Духи и ворожеи жили здесь испокон веков, и они на нашей стороне. Уходите. Уходите и скажите своей Империи, что мы возвратим себе наше королевство. И в тот день уже мы будем хоронить ваших убитых в земле, которая уже не будет вашей» Запрокинув голову, Хевнорак рассмеялся, словно прочитал действительно хорошую шутку. Он смеялся долго, а после просто с весельем смотрел на небо. Какие красивые, полные силы слова. Но чего же они стоят в реальности? Изгои на грани гибели, желают нордам смерти, держа в руках ужасное оружие, и прячутся в нордских руинах. Разумеется, когда-то коренные жители Предела были сильными и свирепыми воинами, равные нордам. Хевнорак нахмурился, вспомнив что когда-то ради постройки Валтума и Рагнвальда были долгие переговоры с предельцами, и те дали своё согласие. Жрец усмехнулся, кто бы не согласился уберечь себя от гнева Дова? Сейчас же потомки тех великих воинов, заслуживших уважение нордов, выглядели жалко. На что же они надеются, как они планируют вернуть себе Предел, если их мало? Захлопнув книгу, Хевнорак швырнул её в сторону, ведь теперь она ему не нужна. — А ты не питаешь любви к книгам. — Хевнорак не повернулся на голос, раздавшийся за спиной, и даже не пошевелился. Послышался тяжелый вздох, жрец вслушивался в лязг доспехов. — DREM YOL LOK. — слова были произнесены быстро, словно говоривший пытался запомнить слова для Ту’ума и повторял их много раз для закрепления. — Pogaas Pruzaan, DOVahKiiN! Хевнорак поворачивается к Агейру с хитрой улыбкой. — Что привело тебя сюда? — Хевнорак спрашивает, поднявшись с алтаря. Зайдя за спину Довакина, жрец сжал его плечи ладонями, наклонил голову, заглянул в глаза. — Что ты знаешь о пророчестве? — Пророчеств много. — Хевнорак вскидывает брови, хлопает Агейра по плечам и отходит от него. Агейр наблюдает, как жрец копается среди обломков какой-то постройки изгоев. После того как Дельфина узнала о том что Агейр не смог найти свиток, они занялись поисками её соратника. Много времени на поиски у них не ушло, Дельфина довольно хорошо знала Эсберна, и то, как он может размышлять. Хевнорак не торопил Довакина продолжить разговор, продолжая осмотр всего, что привлекало его внимание. И невольно Агейр погрузился в воспоминание, что довольно долго не давало ему покоя с тех самых пор, как он покинул Храм Небесной гавани... Агейр тихо сказал Дельфине, что подойдёт попозже, всё его внимание было на уже знакомом призраке, по-прежнему стоявшего с гордой осанкой и убранными за спину руками. Встав рядом с ним, Агейр повернул голову, разглядывая прямоугольное лицо с острыми скулами, кажется Агейр даже видел морщины на лбу и вокруг глаз. Призрак никак не отреагировал на Довакина, продолжая смотреть вниз, на земли Предела. — Ты знаешь что-то о стене Алдуина? Хевнорак выпрямился, потёр шею. — Нет. — спокойно ответил он. — Что бы это ни было, наверняка оно появилось спустя много лет после моей смерти. — жрец пожимает плечами, и смотрит на Агейра, и во взгляде его не видно привычного веселья, если так можно назвать его ненормальное, хаотичное поведение. — Если бы я знал, я бы не сказал тебе. Ты пытаешься дать Алдуину бой, но зачем? — Что? — Агейр растерялся. — Ты когда-нибудь задумывался, почему ты должен… — Хевнорак вновь коснулся языком клыка, приоткрыв рот. — Убить Алдуина? Агейр, под внимательным взглядом драконьего жреца, вспоминал каждый свой разговор о «судьбе Довакина». Ничего кроме «так сказано в легендах и пророчествах» а так же «Ты получил благословение самого Акатоша!» Агейр не припомнил. Агейр всегда почитал Богов, верил в легенды и не задавался вопросом, зачем всё это. Он искренне верил, что так надо, и Хевнорак первый, кто посеял в Агейре сомнения. Хевнорак вздохнул, выглядя недовольным, похлопал Агейра по плечу, вырывая его из воспоминаний. — Когда разберешься в своём пути, я буду ждать тебя в Бромьунаре. — Бромьунар? Где это?! — Агейр поворачивается к уходящему как ни в чём ни бывало Хевнораку. — Ты узнаешь. А до тех пор, я предпочту продолжить своё дело. — Постой, я хочу задать ещё один вопрос! — У меня нет времени, ты сможешь ответить на свои вопросы сам! — начиная раздражаться, крикнул Хевнорак. Агейра посетила мысль, что Хевнорак просто пытается сбить его с толку. Ведь если так подумать, то они на разных, враждующих между собой сторонах. Однако жрец был прав, что сначала нужно узнать обо всём, и лишь тогда думать о том, чтобы броситься в бой. Похоже, пора в Коллегию… || Солим, который всё никак не мог заснуть, разглядывал статую мага во дворе. Затем, словно что-то почувствовав, он слегка повернул голову. — Lot. — вышедший из-за колонны высокий мужчина в древней броне. На его лице была маска необычной формы, из красного металла. Солим повернулся к незнакомцу боком, его серая мантия слабо колыхнулась, посчитал царапины на маске. Их оказалось всего три. — Я не помню вас среди тех, кому дозволено находиться в Коллегии. — произносит парень холодно, приподняв брови. — Zu'u Ahzidal. Солим поджимает губы, сдерживая усмешку. — Вы говорите на тамриэлике, Азидал? — всё-таки повезло, что в Коллегии преподавали, пусть и на всего одной теме, древний язык. Несколько простых слов Солим смог запомнить. — Моё имя Солим. Азидал подходит ближе, а Солим инстинктивно отходит на несколько шагов в сторону и назад, следя за руками мужчины. Если это тот самый Азидал, о котором думает юный архимаг, то Коллегия в опасности, да и не только она, но и весь Винтерхолд. — Ты знаешь меня. — голос Азидала звучит довольно. — Если честно, я не уверен, что не ошибся. — Солим не сдерживает усмешки, но она выходит нервной. Что он мог поставить против этого сильного мага, который уже как три эры должен лежать в своей могиле? Простой оберег?! И вместе с этим оберегом Солим развалится на части. — Скажи мне, Солим. Ты знаешь об Оке Магнуса? От Псиджиков отделаться было легче ожидаемого, но вряд ли так же получится с восставшим драконьим жрецом, который ко всему прочему ещё и в ужасном расположении духа, уж это Солим понимал ясно. Он видел, что если Азидал не получит нужных ответов, то попросту разозлится, и кто знает, чем всё закончится. Солим обводит языком зубы, задумчиво пересчитывая снова и снова царапины на маске Азидала. — Нет. — лжёт Солим. — Ты ученик Коллегии? — спрашивает Азидал, а Солиму удаётся сохранить спокойное выражение лица. — Да. Электричество, ударившее по телу, вырывает из Солима болезненный крик. Упав на каменную тропу, Солим тяжело дышит, смотри на Азидала и его взгляду мешают волосы, прикрывающие лицо. — Если бы ты и правда знал, кто я, ты бы не лгал. — говорит Азидал насмешливо. — Отвечай, но как следует. — предостерегает он парня. — Для чего вам Око? — вместо этого спрашивает Солим, когда чувствует что способен произнести слова, предпринимая попытку подняться. Азидал наступает ему на кисть. — Отвечай на мои вопросы, Солим. Азидал жил в Саартале. Возможно он осознает какую опасность содержит в себе Око, и к тому же, ненависть он испытывал только к эльфам. Но хотелось узнать, для чего жрецу Око, Солим не хочет вновь испытывать чувство вины из-за чьих-то смертей. — Сначала ответьте на мой вы. — упрямо отвечает юный архимаг. Азидал долго молчит, и Солиму кажется что тот просто выбирает подходящее заклинание, коих он знает немало. — Ты переживаешь, что я кого-то убью. — Вы догадливы. — небрежно отвечает Солим. — Но ты переживаешь не за других. Ты не хочешь пострадать сам. — Это так. Азидал убирает ногу, позволяя Солиму подняться. Архимаг не отходит от жреца, смотрит выжидающе. — Око запечатано. — Я решил, что так безопаснее. — Солим проводит рукой по волосам, убирая пряди с лица. — Мудрое решение. — кивает Азидал. — Я хотел бы… Понаблюдать за Коллегией, за Винтерхолдом. — А что, Око вам больше не нужно? — с подозрением спрашивает Солим, его рука дёрнулась, боль не прошла до конца. — С Оком я разберусь позже. Сначала я хочу убедиться. — И в чём же? Азидал однако, не отвечает на вопрос, и идёт прямо к люку ведущему в Мидден. Солим вздыхает. Всё это время у Азидала была связь с Оком, не так ли? И как на это отреагирует Толфдир? || — Двигайся, придурок остроухий! — пьяный мужчина толкнул данмера, который шёл перед ним по улице. Пьяница мог обойти эльфа, но предпочёл нагрубить. Свейн неуверенно посмотрел по сторонам, будучи не уверенным в том, куда ему идти. Он чудом смог приехать в Виндхельм, благодаря каджитскому Каравану. Все здания были высокими, сделанными из тёмного камня, с высокими крышами. Дорога тоже была из этого камня, но снега на ней было больше, чем на тех же крышах. Люди здесь были мрачными, дети не отходили далеко от своих родителей, и подражая им, строили неприятные рожицы данмерам. Свейн хотел посетить Виндхельм, чтобы увидеть, против кого сражались его родители, и почему они не отказались от Талоса, но не встали на сторону Братьев Бури. Не придумав ничего лучше, кроме как путешествия к дворцу ярла, Свейн медленно шёл, присматриваясь к людям. Особенно к воинам. — Ха-ха, беги-беги, злокрыс! — Свейн поворачивается на детский смех, и видит как несколько нордских ребят кидают камни в сторону убегающего эльфийского ребёнка. Маленький данмер бежит быстро, и Свейн что следовал за ним, оказывается в районе, где все дома были из дерева, у некоторых были сломанные крыши, у других заколочены окна. Дороги были узкими, с ямами. Эльфы носили старую одежду, рваную, и тонкую. Она не подходит для жизни в одном из самых холодных городов. Внимание привлек ребёнок, что вытягивался на носочках, пытаясь разглядеть сколько септимов считает его мама. Данмерша заканчивает счёт и вздохнув, приглаживает волосы ребёнка. Свейн отворачивается. — Извините… Данмер в рабочей одежде поднимает голову, отвлекаясь от починки крыльца своего дома. Его красные глаза кажутся злобными, когда он понимает что говорит с ним норд. — Чего тебе? — грубым тоном спрашивает эльф. — Почему к вам так относятся в Виндхельме? Свейн и сам относился к эльфам с подозрением, даже с некоторой неприязнью. Но он бы не поселил их в ужасном районе, если бы имел такую власть. И уж тем более не поступал бы, как жители города, если эльфы не делали ничего плохого. Данмер опускает голову, вновь возвращаясь к работе. — Проваливай. — буркнул он. — Что? Но я же просто спросил! — возмутившись, воскликнул Свейн. — Я сказал тебе проваливать, С’вит! — громко кричит эльф, поднявшись на ноги. — Да я же даже не из этого города, и ничего плохого делать или говорить вам не собираюсь! Данмер толкнул Свейна в грудь. — Да плевать мне, откуда ты. Я не собираюсь говорить с нордом! Свейн заметил, что за их перепалкой наблюдали другие эльфы, а мать ребенка, что считала септимы, завела своё дитя в дом, с опаской глядя в сторону Свейна. Решив, что не стоит давить на данмера, Свейн отступает, и быстрым шагом идёт дальше по улице. — Жри грязь, карга! Пожилая женщина, нордка, упала на землю, не покрытую камнями, после толчка в спину от крупного мужчины. За его спиной стояла молодая женщина, прикрывающая ладонью улыбку. — Ты что делаешь?! — Свейн подбежал к старушке, и схватился за ее руки, пытаясь помочь ей встать. — Оставь это дело, парень. — махнул рукой мужчина, не глядя на него и старушку. — Оставь я сказал! — крикнул рассержено он, заметив что Свейн не оставил попытки помочь. — Что? Неужели и ты тоже считаешь, что остроухие мрази не заслуживают такой жизни?! — в его руке была небольшая бутылка медовухи. Мужчина залпом выпил её остатки, и бросил бутылку в сторону Свейна и старушки. Свейн вздрогнул, услышав как бутылка разбилась за его спиной. Решив, что поможет бедной старушке потом, Свейн выпрямился, чувствуя как поднимается уже знакомый ему гнев. Совсем как в Форелхосте. — Vonun.— процедил Свейн, смотря в глаза мужчины, и замечая как в его взгляде появляется ужас, вместе с отражением пламени на руке Свейна. — Ты! Ты маг! Я сразу понял что ты ненормальный! — указывая на Свейна указательным пальцем, обвинительно кричал мужчина. Пламя на ладони вспыхнуло ярче, и женщина стоявшая за спиной пьяного норда, взвизгнула, вцепившись в его плечи. — Я расскажу самому…самому Буревестнику! — мужчина всплеснул руками, широко раскрыв глаза, глядевшие на Свейна с ненавистью. — Тебя казнят, за нападение на меня! — Уходи. — просит его Свейн, чувствуя как увеличивается его ярость. — Просто уйди отсюда, и никогда не трогай её. — кивок в сторону старушки. Вот только пьяница распаляется ещё больше. — Да ты сумасшедший, защищать такую погань как она! Ещё и сам ей уподобляешься, как норд может быть магом?! Несколько язычков пламени опалило одежду и руку мужчины. Он закричал, чуть ли не прыжком отступая от Свейна, и не упал он лишь благодаря поддержке женщины за спиной. В отличие от удара кинжалом, который Свейн нанёс Валмиру, огонь не завораживал. Свейн не мог наблюдать за тем как тухнет чужой взгляд, не мог наблюдать за тем, как останавливается дыхание. При желании, Свейн мог бы сжечь этого ублюдка, и ох как этого хотелось! Но ему ещё предстоит находиться в городе какое-то время, и сделать это проще без убийств. Когда напуганная женщина увела пострадавшего пьяницу, Свейн посмотрел на старушку, наблюдающую за ним грустным взглядом. — Я помогу вам. — тихо говорит юноша, помогая встать ей. — Спасибо. Но теперь у тебя будут проблемы, мальчик. — сокрушенно качает головой старушка. — Он заслужил большего! — процедил разъярённый Свейн. — Возможно, но разве не было другого способа? Ты выбрал один из худших. Как тебя зовут? — Свейн. — Ха, тебе оно подходит! Меня зовут Рагна. Свейн хмурится, смотрит на ближайший дом, задумавшись. — Это означает… — Свейн переводит взгляд на Рагну. — Мудрость? — Верно. Ты придаёшь большое значение именам, да? — Рагна берёт Свейна за руку, и ведёт вверх, на выход из района данмеров. — Да. Тот самый данмер, с которым у Свейна не заладилось общение, окликнул Рагну и вежливо кивнул ей, а Рагна в ответ помахала рукой, улыбаясь. — А у меня с ним знакомство хорошим не вышло! — фыркнул юноша. — Его можно понять. — Рагна тихо напевает. — Я потратила много лет, помогая эльфам и аргонианинам, прибывающих в Виндхельм. Возможно, если и ты докажешь, что тебе можно доверять, Мидамис захочет познакомиться. — Такое интересное имя, да у такого ворчуна?! — удивился Свейн. Рагна засмеялась. — В любом случае, надолго я здесь не задержусь. — И почему же? — Я пришёл сюда узнать, кто такие Братья Бури. Свейн и Рагна идут по центру города. Рядом с дворцом они замечают два больших ряда людей по обе стороны от входа во дворец. Дети выглядывали из-за спин родителей, дёргали их за штанины, громко крича и что-то спрашивая. Народ был взбудоражен, и судя по всему, ожидал чего-то грандиозного. — Мне пора идти. А у тебя появился шанс узнать. — Свейн наклоняет голову, чтобы услышать голос Рагны сквозь шум от толпы. — До свидания. — кивает Свейн. Несколько воинов с синими накидками прошло вдоль рядов мирных жителей, прося не выходить в центр и не кричать сильно. Свейн протиснулся вперёд, игнорируя ворчание людей которых он обошёл. Где-то с начала рядов послышались громкие восторженные крики, хлопки. Люди вокруг Свейна стали вытягивать шеи, приподниматься на носочки, чтобы увидеть, что происходит. — Восславьте Ульфрика Буревестника! Настоящего Верховного короля Скайрима! — кричит Галмар Каменный Кулак, поднимая вверх свою секиру. Крики толпы становятся громче, и Свейн не может разобрать слов, ведь они смешиваются. Но каждое из них наверняка было радостным. Галмар шёл чуть позади идущего Ульфрика. Буревестник не обращал внимания на людей, его взгляд был направлен вперёд, голова была гордо поднята. — Ему нужно отдохнуть после битвы! — услышал Свейн над своим ухом чей-то голос. — Он так старается ради нас! И глядя в спину Ульфрика, Свейн понял, почему его родители ушли в Легион. Буревестнику плевать на всё, кроме трона.