Undertale. Прохождение, чтобы получить как можно больше порки

      Я снова обнаруживаю себя в жёлтой листве. Голова и всё тело болят от падения вниз. Мир перезагружен. Обещание, которое я дал Чаре, должно быть исполнено. Фриск, ты же обещаешь? Да, Чара. Я стряхиваю с себя листву и поднимаюсь. Снова эта боль и мрачное место. Я смотрю вверх и вижу огромную глотку, свет в конце туннеля.       Я иду по дороге, вдоль стен. Один из кусков стены натёрт до блеска. На какой перезагрузке я впервые это заметил? На четвёртой? Я подхожу к стене, и смотрю на себя. Это всё ещё я. Да, Фриск, это всё ещё ты. Дай мне осмотреть тебя. Я краснею и спускаю шорты, вслед за ними до колен спускаются трусы. Фриск, задери джемпер. Я закрываю глаза и поднимаю его до груди. Очень смешно, открой глаза, я же не вижу. Я открываю их. В зеркале я, моё тело. Ммм, занятно. А теперь развернись попой, я хочу осмотреть самое вкусное. Я разворачиваюсь перед зеркальной натёртой поверхностью. Моя попа. Самая обычная. Получать по ней будет очень болезненно. Я накрываю ягодицы руками. Жамк-жамк. Такая мягкая попа. Я уже предвкушаю твои слёзы. С такой попой ты прочувствуешь всё, каждый удар… Фриск… Да, Чара? У тебя член набух. Я поворачиваю голову и смотрю вниз, потом краснею и убираю взгляд. Фриск, тебя заводит, что тебя осматривает девочка или тебе так нравится своё собственное тело? Изврат. Ты извращенец, Фриск Дримур. Это ты меня заставила на это пойти, Чара Дримур. Мы с тобой должны пройти Подземье так, чтобы получить как можно больше порки!       Первым будет Азриэль. Я натягиваю трусы с шортами и иду в комнату к Аэри. Я прохожу к тому месту, где он обычно меня ждёт и никого не вижу. Где Азриэль? Я не знаю, спрятался. Он ведь помнит прошлый мир? Да. Он не хочет с нами… поиграть?              Я иду вперёд короткими шажками, зачем торопиться, если в течение минуты появится она. Мама!       Мама коза пришла вовремя. Она приветствует нас… меня. И называет своим дитя. Значит первой будет она. Я приветлив с ней. Мы проходим ловушки и загадки, и вот мы дома. Я никого не убил по пути, ни одного самого мелкого фроггита. Чара сказала, что это бы нам помешало. Мы должны пройти, не убив ни единого живого существа. Только тогда мы получим наш Хэппи Энд в полном объёме.       Мама коза говорит, что сделает нам еды. Я бесцеремонно подхожу к холодильнику и открываю его. На верхней полке лежит… ШОКОЛАД! Ториэль закрывает холодильник и говорит, что так делать некрасиво, после чего отправляет меня в комнату. Я начинаю показывать характер и требую шоколада сейчас. Она строго показывает на выход из кухни.              Я захожу в свою комнату… Забавно, я уже на автомате называю эту комнату своей. Кактус, the most tsundere plant, на месте. Фриск,.. давай попробуем. Да ты что, чокнулась? Эти кактусы магические, Ториэль их специально выводила с очень болезненными шипами. На каждом из них такое заклинание, что ни за что не захочешь больше дотрагиваться. Фриск, я прекрасно это знаю. Я прожила с ними больше чем ты… А теперь спускай трусы. И как мы Ториэль это объясним? Грубо ответишь и всё. “Не твоё дело, коза”.       Я подхожу к кактусу, один его вид заставляет моё сердце биться. Я закрываю дверь на замок трясущимися руками, а потом ими же стягиваю шорты с трусами. Я подхожу к кактусу, разворачиваюсь к нему своей беззащитной попой Сейчас будет ОЧЕНЬ больно.. Фриск, отвернись и на счёт три, насадись. Я отворачиваюсь от кактуса. Со всей силы, давай. Чара, мне страшно. Раз! Два! Три! Давай! Я со всей силы выгибаю таз назад.       Иглы проходят сквозь мою кожу проще, чем огненный меч сквозь лёд. Сразу же начинает действовать магия иголочек. В мою попу проникает такой заряд болегенной магии, что у меня широко открываются глаза перехватывает дыхание. Я отдёргиваю попу, но магия уже внутри. Тут же она переваривает некоторые клетки под эпидермисом, генерирует болезненные шарики и лопает их. Проходит не более секунды, как у меня под кожей лопаются маленькие шарики с муравьиной кислотой. Я мычу и закусываю руку сквозь джемпер. Это не просто как крапива, это её пятьдесят зарядов на каждую иголку, а их в мою попку вонзилось штук 10. Мне сводит ноги, и я падаю на бок. Попа будто сгорела изнутри и запеклась на медленном огне. Это похоже на порку крапивой, при условии, что листочками не хлещут под заднице, а размазывают каждый по всей поверхности. Потом выкидывают охапку, берут следующую и повторяют процедуру. Затем снова и снова. Не выдерживаю, и из моих глаз идут слёзы. Следующие пять минут я катаюсь по полу в тщетных попытках выдержать боль. На уголках глаз показываются слёзы.       Да, одного укола хватит, чтобы навсегда отвадить любительниц шоколада лазить за ним в холодильник. А ещё похожим растением мама защищала ограды дома. От грабителей и нас с Азри. Когда эти растения атакуют любого, кто пытается покинуть ограду не через ворота, а ворота заперты до утра, из дома особо не сбежать. Помню, я уговорила Азриэля попытаться. Так эта штука лианами без игол схватила его за лапы, за все четыре. Спустила штанишки с трусиками. И прямо на моих глазах выдала ему один удар иглами. Их было не больше пяти. Но бедному козлёнку хватило. Он верещал и ревел, катался по траве. Мама выбежала во двор, увидела нас и всё поняла. Она вылечила ему попу, а потом по ней же выпорола. А потом и меня заодно. И лишила нас шоколада на 2 недели. Лучше бы снова выпорола…       Чара… тебе как?.. Отлично, Фриск. Я не чувствовала себя такой живой с тех пор как умерла. Я еле встал и подошёл к зеркалу. Мой зад поменял цвет на жёлтый, кожа вздулась и горела. Чара, тебя же не пороли крапивой? Ты не знаешь, это нормально? Чувство, будто под кожей горячая вода на самоподдерживающейся реакции повышения температуры. Попа горит сама по себе. Приятно? … Нет, конечно, извращенка. А тебе? … ОЧЕНЬ!              Наступает ночь. Засыпают монстры, просыпаются люди. Я выхожу из комнаты и якобы тихо прокрадываюсь мимо спальни мачехи. Чара, не помнишь, какая из них скрипит? Нет конечно, просто ногами перепробуй. Я тыкаю на все, пока не нахожу скрипучую. Я наступаю на неё и иду на кухню. Я подхожу к холодильнику и открываю его.       — Что я тебе говорила?       Я ожидаемо слышу Ториэль за спиной. Я пытаюсь сыграть удивление и вытягиваюсь как струна. Я поворачиваюсь, мама коза включает свет на кухню и грозно смотрит на меня. Не кушай шоколад, Фриск, козлёночком станешь. Хе-хе-хе.       — Ты мне не мама. Когда хочу, тогда и ем.       Мы знали как взбесить её. Ториэль идёт к нам, её взгляд не выражает ничего хорошего. Она хватает меня за руку.       — Немедленно отпусти, тупая коза.       Я сопротивляюсь, хотя знаю насколько все босс монстры физически сильны. Она насильно доводит меня до кресла и садится в него, закидывая меня к себе на колени. Я пытаюсь бить её ногами и кулаками. Ториэль использует какое-то заклинание и стреноживает мне ноги, а затем и руки, я могу только вертеться. Тори спускает с меня шорты, я кричу “нееееет”. Она поглаживает меня по трусами, прицеливаясь, а затем замечает, как из-под трусов выглядывает жёлтая кожа от кактуса. Она приподнимает трусики за резинку. Я кричу “не смей”, мои ожесточённые попытки выбраться стали по силе совсем реальными.       — Дитя, что это? Что с твоей попой?       — Не твоё козлиное дело. Отпусти меня! Ты мне не мама! Я тебя убью!       Ториэль молчит пару секунд.       — Ах так?       А затем спускает с меня трусы до щиколоток, увлекая за собой и шортики. Она приподнимает джемпер, моя попа, полностью беззащитная, готовая к родительскому воздействию, прямо перед ней.       Я не стал спрашивать у Чары какого это, быть поротым Ториэлью. Однажды я в шутку стриггерил маму козу в одном из прошлых миров. Так что я хорошо знаю. В конце прошлого мира Чара сказала, что именно это пробудило в ней интерес, вернуло приятные воспоминания. Ториэль даже не догадывалась, что её порка спасёт этот мир. Но тогда она отшлёпала меня через шорты, и то было крайне больно.       В данный момент Ториэль догадывалась только как выпороть мальчишку, вертящегося на её коленках. Ториэль прошептала заклинание и указательным пальцем левой руки придавила меня, нажав на поясницу. Её мишень оказалась зафиксировала.       Хлоп!       — АААААААААА!       Я закричал взаправду. Это раз в 10 больнее чем в прошлый раз. Из-за кактуса? Хлоп!       — АААААААААА!       Моя попа заболела, будто это не огромная лапа, а десяток ремней облизали попу, один за другим.       Хлоп! Хлоп! Хлоп! Довольная результатом, Ториэль начала шлёпать меня. Я закричал что есть мочи, не в силах не вынести боль на моей мягкой попке и убрать её из-под крепкой материнской ладони. Хлоп! Хлоп! Хлоп! Я заверещал, из глаз хлынули слёзы. Всё моё тело было крепко зафиксировано. ХЛОП! ХЛОП! Мне оставалось только визжать и хватать воздух ртом. Это не просто было больно, это было непереносимо. Резет стал временно недоступен.       — Мама! Мамочка, не надо.       Ториэль даже на секунду не остановилась. Я рыдал на коленках мачехи, ощущая как она своей обжигающей ладонью шлёпает по моей голой неприкрытой попе. Безусловно заслуженная порка, наполненная материнской любовью и заботой. Я весь вспотел, из носа текли сопли, глаза давно исходили слезами, словно ливнем, с крика сорвался на хрип. Я был в ужасе, сброс мира или загрузка всегда были моей последней надеждой, но мамины магические путы случайно заблокировали загрузку и сброс. А значит эта порка закончится не по моему желанию, а только тогда, когда этого захочет моя строгая мама.       Мама коза конечно же любила каждое упавшее дитя, а особенно собственного родного сына. И именно поэтому Ториэль знает как пороть нерадивых мальчишек. Так, чтобы мальчишеская попа навсегда запомнила наказание.       Я начал задыхаться, так как лёгкие уже не могли работать в полную силу. И тут Ториэль прекратила экзекуцию. Я закашлял, пытаюсь набрать воздуха в грудь обратно. За все этим вообще потерял счёт времени, даже близко не представляя сколько прошло. Две минуты? Пять? Десять? Чара молчала. Вообще не проявляла ни звука.       Задница не просто горела, мама будто поместила её в кипящее масло. Боль не останавливалась, она продолжалась, лишь новых шлепков не появлялось. В подлокотник кресла я лил все слёзы, которые у меня могли быть. Реветь в голос я уже не мог, голос был сорван на пару дней точно.       Ни одна порка в моей жизни не была похожа на эту. Даже близко. Ещё немного, и я начал бы клясться каким прекрасным приёмным сыном я буду лишь бы она прекратила.       С ужасно горящей задницей я проплакал ещё десять минут, лёжа на маминых коленках, лишь затем у меня кончились слёзы, а попа начала остывать. Было очень стыдно реветь так, в ужасной унижающей позе, с попкой кверху. За это время Ториэль не проронила ни слова. И только затем убрала палец с моей поясницы, все магические путы слетели, мои руки и ноги оказались свободны. Я осторожно погладил зад, было крайне болезненно.       Тут я почувствовал как мама коза снимает с моих щиколоток шорты и трусы, прочь с моих ног. Я подался руку назад, но сделать конечно ничего не успел. Она поставила меня на ноги и развернула меня лицом к себе, а я в стыде своём попытался прикрыть свой пах. Она строго посмотрела мне в глаза и тоном, не терпящим отказа, заявила, что трусы и шорты это привилегия для хороших мальчиков. Я должен пойти к себе в комнату, и остаться там до утра. А утром она решит сколько мне ещё проходить так. Я закивал головой, показывая свою покорность перед мамой. Затем развернулся и, натянув джемпер как мог, побежал в свою комнату, позорно вслед показывая выпоротую красную попу любому, кто мог бы на это посмотреть.              Я закрыл дверь на замок изнутри и рухнул на колени на пол. Задрав свой джемпер, я потёр бедную свою попу. Фриск, посмотрись в зеркало. Ч-чара? Как ты? Пока просто посмотри в зеркало. Я подошёл и в ужасе увидел в зеркале взъерошенного мальчишку, на которого жалко было смотреть. Его лицо было зарёвоно, волосы торчали в разные, и на нём виднелся лишь фиолетовый джемпер в полоску. И только в этот момент я осознал, что в отражении я. Да, Фриск, это всё ещё ты. А теперь покажи мне свою напоротую попу.       Я повернулся к зеркалу спиной и задрал джемпер. Это было нечто. Задница вся была цвета спелой вишни. Кое где из-под алой краски проглядывались жёлтые полоски. Я разглядывал свою попу, и ощущал, как Чара разглядывает меня. Зарёванного, жалкого, выпоротого, с трясущимися руками и красной от женской ладони задницей.       В этот момент я почувствовал другие чувства. Будто где-то в ядре моего сознания был камешек, он треснул, и из трещины пробился ручеёк. Ручеёк растёкся по мне. Совсем другие эмоции захлестнули меня. Похоть. Желание. Наслаждение. Удовлетворение. Мой член, не взирая на дикую боль, налился кровью и встал, как каменный. Начинай. Что? Фриск… не придуривайся… начинай.       Зная, что Чара наблюдает и не просто наблюдает, а смотрит во все глаза, я несмело взял себя за головку члена и начал водить рукой. Не спеши. Дай насладиться. Хорошо. Фриск такой плакса. Прямо как он. В моих мыслях всплыли обе порки от Ториэль. Я и не знал что меня так возбуждает порка. Я закусил губу от эмоций. И в этот момент в голове пронеслось другое воспоминание. Белый маленький козлик на коленях Ториэль. А затем я на коленях Ториэль, но мои руки выглядят по другому, они более нежные. Я смотрю вниз и сквозь свои слёзы вижу лодыжки мамы козы, я выгибаю спину и вижу передо мной его. Азриэля Дримиура. Это не мои воспоминания! Это переживания Чары! Заткнись! Не смей называть меня извращенкой. Я тебя так не называл. Ты сама сейчас назвала. Извращенка.       Я продолжил мастурбировать и, хотя делал это медленно, но возбуждение было неимоверным. Эти чувства, мириады полутонов и переплетений эмоций, это то, что обычно чувствуют девочки при возбуждении? Осознание того, что это Чара была возбуждена до предела стало последней каплей. Мой член забился в конвульсиях, и, через пару сокращений, из него вверх выстрелил густой заряд. Затем снова и снова. Я обессиленный упал на колени, а затем на свои руки. Я долго и глубоко дышал в полной тишине, пытаясь прийти в себя.       Фриск… Это было… неописуемо… Фриск… Я никогда не испытывала такой бурный оргазм… Спасибо… Спасибо тебе. Фриск, спасибо тебе. Я слышал голос Чары так, будто у неё тоже перехватило дыхание, и она не может говорить полной грудью.       Из последних сил я встал, подошёл к выключателю и выключил свет в комнате, затем рухнул на одеяло, даже не забравшись под него. Силы окончательно покинули меня, и свет выключился уже в моём сознании.              Я помню только дыхание. Ещё и ещё. Это моё дыхание. Где я? Ах да, я у Ториэль. Вчера она всыпала мне так, что я никогда не забуду. Попа болела… Погодите. Попа не болит. Я резко открыл глаза. Я под одеялом. И на мне нет джемпера, только майка. Я сунул руки под одеяло и нащупал зад. Он уже не болел, на ощупь на нём не было и следа. Я посмотрел под одеяло, там только моё тело в майке. И я лежу на животе.       Я встал с кровати в поисках своих трусов и шортов. Их так и не было, а мой джемпер висел на стуле, будто я его снял.       Поняв, что происходит, я подошёл к двери, покрутил ручку и приоткрыл её… Мама заходила в комнату. Да, замок для неё не помеха. Фриск… слушай. Ты же вчера на пол кончил и не вытер. Я резко обернулся на место перед зеркалом. Пол был чистый. Я подошёл и осмотрел не могли ли капли спермы просто высохнуть. Нет, он был абсолютно чистый, будто там прошлись тряпкой… Стыд-то какой! В ужасе я представил как Ториэль заходит в комнату, видит меня на кровати, лечит попу, снимает джемпер, а затем замечает струну смазки из моего члена. Затем она осматривает одеяло, джемпер и наконец замечает лужицу на полу.       Я покраснел. Как же я теперь в глаза ей смотреть буду? Мой член вновь стал наливаться кровью. Чара! А что я? Это будет так стыдно. Ты подойдёшь к ней и протянешь “привет”, не желая соприкасаться с ней взглядом, а она будет знать почему. Мммм. Чара, прекрати! Это несмешно. И почему тебя это возбуждает? Ммм, потому что я это я.       Слушай, а как она нас не разбудила? Наверное, одним из её заклинаний. Я помню, когда мы с Азри заболевали, и доктор назначал нам уколы, мама ночью приходила и накладывала на Азриэля заклинание сна, пока тот уже спал, затем делала ему укол. Иногда я тоже просыпалась с утра, а на попе уже новый прокол от иглы. Наверное, так.              Надев джемпер, я пошёл в зал. Мама сидела там, в кресле, и читала какую-то книгу. Я подошёл к ней, красный от смущения. Я смотрел на свои босые ноги и протянул только:       — Здравствуйте, мисс…, — Господи, я чуть не спалился на такой мелочи, чуть не назвал её по фамилии! — мисс Ториэль.       Мой голос сел после вчерашних длительных стыдных рыданий и был больше похож на хрип. Она взглянула на меня из-подо лба. На такое мамино лицо я смотреть не привык.       — Снимай джемпер и майку.       Что? Что?! Мы с Чарой воскликнули хором.       — И перевернись через моё колено. Сам.       Её голос был полон строгости. Если не злобы. Я посмотрел на её широкое колено, виднеющееся из-под платья. Ещё одна порка? Я же не выдержу. Я вспомнил как больно было вчера. От ужаса у меня начали мокнуть глаза. Это стыдно для мальчиков, но я просто представил, что она продолжит порку.       Дрожащими руками я снял джемпер и майку и бросил их на пол, а затем, медленно, перевернулся через её колено. Моя покорность ей понравилась, но её достала моя медлительность, и она резко потянула меня к себе, взявшись за мои бока. Перекинув меня, она увидела, как я весь сжался и вытянулся.       — С этого дня, Фриск, ты будешь под моим строгим родительским надзором. Я знаю что вырастает из таких, как ты. За каждую шалость ты будешь получать по 20 ударов тростью.       Фриск, что-то не так!       — А затем я буду выводить тебя на улицу и ставить в позорный столб, всем на обозрение! Я покажу, что держу людей в ежовых рукавицах.       Фриск, мы перегнули пипец как. Загружайся!       — Если мне будет не лень, я буду пороть тебя тростью прямо в этом столбе. Сегодня мне как раз не лень.       ФРИСК! С Р О Ч Н О! З А Г Р У Ж А Й С Я!       Я потянулся за кнопкой загрузки…              Я в своей комнате. Я ощупываю себя. Мои трусы и шорты на мне, зад не болит. Я ощупываю своё лицо. Я подхожу к зеркалу. Это всё ещё я. Какого чёрта это было? Слушай, мы её кажется достали. Я ни разу не видела её такой взбешённой. Вот это да… Ужас какой. Повезло, что ты загрузился до её магии. Иначе бы она отключила меню загрузки и вывела нас пороть. Я в принципе не против, но… И Руины в этом случае мы бы никогда не покинули, она бы контролировала каждый наш и била бы, как сидорову козу. А ещё скорее всего накинула какие-нибудь путы, и меню загрузки навсегда бы исчезло. Не навсегда. Чара, у нас с тобой всегда есть запасной план… Да… Кухонный нож, но давай не будем об этом.       Фриск, мне так страшно не было, даже когда я умирала в своей кровати.       Какой сейчас день? Первый день, да? Мы полезли в холодильник, и она показала нам на дверь, сказав, чтобы мы ждали до утра?       Спать, срочно спать.       Я разделся и лёг в кровать. Фриск, она ведь нас могла и зельями какими-нибудь поить, чтобы у нас воли не осталось. Кто знает что ей бы ещё в голову пришло. И ножом мы бы не воспользовались. Тупо как зомби бы остаток дней жили. Хочешь в мамочкой прожить целую вечность? Чара, прекрати это. Это же Ториэль. Фриск, когда она смотрела на нас… я будто Дьяволу в сердце заглянула.       Я подумал об этом, мне стало не по себе. И я попытался переключить свои мысли. Я раздумывал над тем как мы будет проходить Подземный мир дальше, все наши шаги.       Кстати, Чара, как будем лечить наш зад? Это у тебя зад, а у меня попа. Азриэль умел делать какую-то мазь из снежных цветов. Но для этого нужна магия. У людей её быть не может. И Флауи не умеет пользоваться магией. Снежные цветы растут прямо за оградой Руин, то есть маму мы попросить не сможем. В Сноудине кто-нибудь ещё должен уметь делать её делать. Может Монстр Кид? Ха-ха. Думаю, кролик-хозяин магазина должен помочь. Надо заготовить для него голды. И нарвать цветов.              Утром я оделся и пошёл в зал. Ториэль сидела кресле и читала книгу. Ту же самую. Я подошёл к ней.       — Доброе утро, моё дитя, — приветливо сказала она.       — Мисс Ториэль, извините меня. Вы меня приняли, а я повёл себя крайне неуважительно.       Я подошёл к столику, стоявшему в центре комнаты и опустил на него обе ладони.       — Мисс Ториэль, я не знаю как в мире монстров, но в моём мире за такие грубости детей строго наказывают.       — Что ты, моё дитя, я совсем не…       — Мисс Ториэль, если вы сейчас не накажете меня, я буду чувствовать, что за мной вечный неоплаченный долг, поэтому… не могли бы вы…       Я замолчал в ожидании. Прошло времени на два вдоха, и я услышал её голос:       — Хорошо, дитя моё. Подойди ко мне.       Она уже пересела с кресла на стул. Я подошёл к маме козе и посмотрел в сторону от неё.       — Ну же, моё дитя, не стесняйся. Положи мне на плечи свои руки и не убирай их. Уберёшь, и я покажу тебе свой арсенал заклинаний для порки мальчишек.       Я сглотнул от неожиданности и положил ей руки на плечи, всё ещё смотря в сторону. Мама коза взялась за краешек шорт и спустила их вместе с трусами до колен, я сделал вид, что смутился. Она потянула вверх джемпер, оголяя меня для осмотра.       — За что же тебя надо наказать? И смотри мне в лицо.       — За грубость, мисс… мисс Ториэль. Я полез в ваш холодильник без спросу и нагрубил вам.       Она серьёзно посмотрела мне в глаза, после чего закинула к себе через колени. Пахом своим я оказался на колене Ториэль. Ториэль произнесла какое-то заклинание и меня зафиксировало в этой позе для получения дозы крепкой материнской любви.       Ториэль погладила меня по голой попе ладонью, которой сейчас будет пороть. Хлоп! Хлоп! Хлоп! Я сжал попу и закусил губу. Хлоп! Хлоп! Хлоп! Козо-мамочка не остановится, пока не увидит, что её ребёнок не получил достаточно. В случае людей это означало красную попу и слёзы. И её не разжалобить не настоящими слезами. Она точно знала когда её дитя раскаивается полностью. Уж Чаре это хорошо было известно.       Фриск, это так возбуждает. Фриск, я снова этой позе. Чара, прекрати.       Сначала мамина ладонь била просто больно. Но шлепки начали разогревать попу. Ториэль выдавала шлепки через равные промежутки времени, как метроном боли. Каждый шлепок заставлял меня вздрагивать и выгибать спину. Мои мягкие молочные ягодицы заливались красной краской. Боль в попе превратилась в настоящую боль, но я знал, что меня ещё рано прощать. Я закусил губу, но мама в конце всё равно добьётся своего. Я не видел её лица, думаю, что там просто строгость. Хлоп! Хлоп! Хлоп! Я начал издавать “ммм” после шлепков.       Ториэль произнесла очередное какое-то заклинание, а затем её ладонь впечаталась в мою попу. Хлоп! От резкой боли я подпрыгнул и выгнулся. Хлоп! Мои глаза расширились от испуга. Это, что, второй уровень сложности? Хлоп! Я вскрикнул, глаза начали наливаться слезами. Не прошло много времени, как я уже не мог сдерживать крики и слёзы. Мама коза продолжала размеренно шлёпать меня у себя на коленках, каждый раз я подпрыгивал и вскрикивал. Свои слёзы остановить был уже не в силах. Хлопки были настолько звонкие, что их эхо отбивалось от стен. Это же с какой силой она меня шлёпает? Если бы кто-то заглянул сейчас в окно, он бы увидел, как Ториэль Дримур шлёпает мальчишку на своих коленках, а тот, позабыв о всякой гордости, голосит во всё горло и ревёт, находясь в полной власти своей мачехи.       И в этом унизительном положении с почувствовал как мой член набухает. Чара! А что я? Меня, между прочим, тоже шлёпают. К тому всхлипы мальчишки так заводят. Я чувствовал, что Ториэль скоро закончит. Если она сейчас поставит меня на ноги, я умру от стыда. Я уже представляю как ты сидишь на её коленях на своей хорошо напоротой попе, обнимаешь её и горько плачешь в её робу, а она гладит тебя по голове и горящим болью нижним щёчкам и успокаивает, терпеливо ожидая когда же ты наконец выплачешься. Интересно, что она будет говорить? “Ну же, моё дитя, я прощаю тебя”. Мысли Чары сводили с ума, и хотя было больно от шлепков по моим ягодицам, но я тёрся членом о поверхность платья Ториэль, о её большие нежные меховые колени. А похоть Чары было так сложно удержать.       И в какой-то момент, почти перед самым концом порки, я закусил губу и изогнул спину. Не в силах больше терпеть, моё горячее семя выстрелило прямо в мамины колени. Шлепки резко прекратились, а я продолжил кончать, будучи в этой унизительной позе во время порки по голой попе. Когда член сделал последний крупный выстрел, я обессилел и рухнул.       — Моё… дитя…       Я продолжал лежать, свисая с маминых ног и глубоко дышать. По моему сознанию растекался кайф от такого бурного оргазма. Мама сняла заклинание пут. И только через половину минуты меня кое-как отпустило. Я залился краской от стыда, поняв, что я натворил.       — Мисс Ториэль, простите, извините. Я сейчас всё исправлю.       Я сразу вызвал меню, загрузка.              Я снова в комнате. Фриск Дримур… Ты извращенец, Фриск Дримур. Давай повторим это, только в этот раз постарайся не кончать. Лёжа на маминых коленках. От её шлепков. Ладонью по твоей попе.       Воспоминания о её сильной руке наполнили нас с Чарой решимостью. И мы повторили всё это, только в этот раз я дважды подрочил под смешки и унизительные комментарии Чары, ночью и утром, чтобы вновь не спустить на мамины колени. И она вновь показала мне как эффективно её крепкая ладонь умеет шлёпать по беззащитным голым попам связанных магией мальчишек, лежащих поперёк её коленей.              А через пару дней я стоял в зале, в боевой позе, вызывая хозяйку этого дома на поединок. Чтобы доказать, что я способен позаботиться о себе и покинуть Руины.