Город пустоты

Вечером того же дня снова заглянул Жан. Медсёстры его отговаривали как могли, мол, Марко весь день мотался по процедурам и устал, но тот (с его слов) был непреклонен и пробился через них в палату, принеся с собой новые полевые цветы, собранные в неряшливый букет, перевязанный голубой ленточкой. Слегка покрасневший, со сбившимися прядями, он поменял растения в вазе и упал на стул, скрипнувший от его резких действий. — Полевые цветы? — Марко, устроившись в кровати поудобнее, нежно улыбнулся, посмотрев сначала на них, затем на Жана. — Где ты их достал? Неужто за стену ходил? — Нет, конечно, — усмехнулся Жан. — Просто знаю нужные магазины. — Сложно поверить, что ты кому-то покупал цветы, — засмеялся Марко. Почему-то ему казалось, что Жан отобрал этот букет у какого-то прохожего, но ведь до этого здесь тоже были цветы. А до них, наверное, ещё одни. И опять парень поймал себя на мысли, что слишком плохо о нём думает. Жан всегда казался ему каким-то необязательным, замкнутым, будто живёт в собственном мире. Он никогда не говорил с ним о своих переживаниях, его поступки даже при внимательном рассмотрении частенько казались немотивированными, но Марко примерно понимал, что к чему. И всё же сейчас, когда тот резко — по крайней мере, так оно ощущалось — стал более серьёзным и старался заботиться о нём, парень растерялся. — Эй, ты за кого меня держишь? — Жан словно прочитал его мысли. — Я же могу подарить цветы своему парню, — уже более тихим голосом продолжил он. — Конечно, — кивнул Марко и отстранённо посмотрел за спину Жана. — Слушай. Я рад, что ты пытаешься меня приободрить, но… что ты сейчас чувствуешь на самом деле? — В смысле? — не понял Жан, а потом, кажется, догадавшись, добавил. — А, ну, я чувствую облегчение, что ты проснулся. — А что ты чувствовал до этого? — не останавливался Марко. — Марко, — обеспокоенно произнёс Жан. — Ты правда хочешь знать? Парень кивнул; Жан отвёл взгляд и замолчал. Он выглядел так, будто очень хотел что-то сказать, но пока не мог придумать, что именно. Время от времени Жан бросал неуверенный взгляд на Марко, видимо, надеясь, что тот передумает. Но киборг был непреклонен. — Я… Мне было очень плохо, — выдавил Жан. — Я боялся, что ты не проснёшься. Марко, у нас только всё начало получаться, и тут ты попадаешь в этот пожар. — Ты помнишь что-нибудь, связанное с пожаром? — Марко надеялся, что ему хоть немного прояснят ситуацию. — Мы с Эреном вытащили тебя оттуда, — ответил Жан, и его лицо совсем побледнело. — Ты тогда решил пробраться на склад и исследовать его в одиночку. — Почему тебя не было со мной? — притихшим голосом спросил Марко. Ему сложно было поверить в слова Жана. Только самоуверенный болван сунется в такие места один. — Я хотел пойти с тобой, но ты наотрез отказался, — Жан тяжело вздохнул. — Поэтому мы с Эреном прибыли на место и ждали снаружи на случай, если кто-то оттуда выбежит или что-то случится на самом складе. Как только мы увидели дым, вбежали на склад и вытащили тебя. — Но почему вы сразу не пошли со мной? — не унимался Марко. — Вы могли и без моего согласия зайти на этот склад, это же работа полицейского, в конце концов! Прикрывать товарищей и… Парень не выдержал и заплакал. Жан постарался обнять его, но тот сразу отстранился. Он поверить не мог, что всего этого можно было избежать! Что, если Кирштейн просто-напросто не пошёл с ним по какой-то другой причине? Может, Марко просил его о помощи, а тот отказал, а теперь строит из себя героя, мол, посмотри, какой я крутой, раз спас тебя из пожара. Объяснения Жана казались ему такими нелогичными и сумбурными, словно он придумывал их на ходу. Впрочем, даже если Жан и правда отказался, Марко мог бы попросить о помощи и кого-то другого. Например, Эрена или Райнера. Они всегда с энтузиазмом относились к его идеям по улучшению работы полицейских и выполнили вместе с ним не одно задание. Значит, возможно, Жан и не врал вовсе. Или так, или он был единственным, к кому Марко мог обратиться в той ситуации. Но почему? Почему он был там один? Что заставило его отказаться от любой помощи товарищей? — Прости, — немного успокоившись и спешно вытерев немеханической рукой слёзы, произнёс Марко. — Я понимаю, — Жан предпринял ещё одну попытку обнять парня, и тот на сей раз не стал его отталкивать. Они некоторое время так просидели, прежде чем Кирштейн отстранился и несколько натянуто улыбнулся. Его обеспокоенный взгляд выдавал его. — И всё же, — Марко сделал паузу, стараясь выровнять голос. — Я тебе объяснил, почему я должен был именно один проникнуть на склад? — В том-то и дело, что нет, — вздохнул Жан. — Но ты долго меня убеждал и просил подождать хотя бы полчаса, прежде чем мы с Эреном вбежали бы на склад. Разумеется, если бы ты не вышел на связь. Тогда твоей целью было просто проникнуть внутрь и сфотографировать преступников, если бы они там были, конечно… — Но всё пошло не по плану, — догадался Марко. Он глубоко задумался. Скрытое проникновение на склад в целях разведки объясняло его желание попасть туда одному, без посторонней помощи. То, что Жан и Эрен его прикрыли, означало, что он позаботился о своей безопасности. Теперь эта ситуация не казалась ему настолько бредовой. Если бы они просто ворвались толпой на склад, преступники успели бы выбежать через чёрный ход, который мог находиться буквально где угодно. Поэтому куда проще было запечатлеть их на снимках и затем уже определить их личности через электронную базу данных, после чего объявить в розыск и арестовать. Получаса на всё должно было хватить, а если нет, он бы просто написал Жану, что с ним всё в порядке и потребуется ещё время для сбора информации. Марко выдохнул. Мысли начали постепенно укладываться в его голове во что-то более компактное по сравнению с тем, какими они были ещё пару минут назад. Парню было непривычно чувствовать себя таким уязвимым и эмоционально нестабильным. — Жан, я наверняка вёл записи, — он постарался придать уверенности своему всё ещё дрожащему голосу. — Это что-то вроде личного дневника, но там были расписаны детали каждого моего расследования. — А, так вот что ты постоянно записывал? — Жан ехидно улыбнулся. — Ты, вроде, единственный из нашего отдела, кто вообще пользовался бумагой и ручкой. Это же так старомодно! — Неправда! У Леви тоже такая есть. И вообще, кто бы говорил, — буркнул Марко и кивнул в сторону вазы с цветами. — Базы данных на любом сервере могут исчезнуть, а вот бумажный носитель уничтожить сложнее. В общем… Жан, я думаю, что и по этому делу я тоже что-то туда вносил. — И где ты обычно оставляешь свою записную книжку? — Обычно на работе, — пожал плечами Марко. — Иногда брал её домой, чтобы перечитывать. У тебя есть ключи от моей квартиры? Только честно. — Будто я тебя постоянно обманываю! — негодовал Жан. — Но ключи есть. Я поищу. *** Марко обдумывал слова Жана весь вечер, но никакого озарения так и не произошло. У него было слишком мало информации, чтобы построить логичную картину произошедшего. Нужно было как можно скорее вернуть себе память. Этот провал создавал даже больший дискомфорт, чем киберимпланты. Иногда Марко казалось, что во время пожара повредился его мозг и врачам пришлось заменить его часть. Такой тяжёлой ощущалась собственная голова. Но это всё, конечно, было не более чем бредом обеспокоенного разума. Со временем усталость одолела парня, и он опустил потяжелевшие веки. Плотные шторы не позволяли яркому свету с разного рода уличных вывесок проникнуть в палату; в помещении воцарилась кромешная тьма. Стоило Марко провалиться в сон, как вдруг он почувствовал запах гари и резко пришёл в себя. Вся палата была охвачена огнём! Киборг чувствовал его жар, лёгкие наполнились едким дымом. Он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, хотелось выцарапать себе грудь или закричать, но его горло парализовало. Огонь уже добрался до кровати, а у прохода стояли еле заметные сквозь пелену плотного чёрного дыма тени. Марко мог лишь заметить улыбки на их искажённых серых лицах. Теряя сознание, парень закрыл глаза, и… Огонь исчез. Возможно, его и вовсе не было. Пришёл в себя Марко уже в обычной тёмной палате. Он поднялся с кровати и дошёл до окна, распахнув шторы. Через лес высоких домов прорывались красноватые рассветные лучи. Те куски неба, что Марко мог увидеть за слоями утренних небоскрёбов, окрасились в розовый. Затем парень осмотрел палату. Ни следа от ночного пожара. Лёгкие всё ещё болели, но, кажется, это и правда был всего лишь сон. На этот раз.