Say Something

Двадцать с лишним лет назад, когда Гарри был беременен Шарлоттой, у него была книга «Чего ожидать, когда ждешь ребенка» и его собственный опыт, на который он мог опереться. Теперь у него есть интернет. Однако ему он не нужен, чтобы знать, что у него очень мало времени до того, как беременность станет очевидной для окружающих. Как только у него появится живот — максимум через месяц — все узнают сами. Поэтому Гарри делает единственное, что приходит ему в голову: он лжет. Он пишет Найлу, что у него внезапно началась течка, так что он берет небольшой отпуск. Луи — Боже, Луи — Гарри мечется между тем, чтобы разозлиться на него без всякой причины, кроме подвижности сперматозоидов, и благодарностью за то, что если он должен снова стать отцом, то, по крайней мере, это произошло с лучшим альфой в его жизни. Из-за беременности у них не будет ни течки, ни гона, пока не родится ребенок. Они проводят несколько дней, привыкая к тому, что скоро станут родителями, и разрабатывая план. Гарри хочет сначала рассказать Джемме, потому что из всех близких она сразу и безоговорочно поддержит его, хотя вполне может посмеяться. После нее он хочет поговорить с девочками. Если у него будет поддержка дочерей и сестры, ему больше ничего не страшно. По крайней мере, он продолжает себе это повторять. — А ты? — спрашивает Гарри, наконец решив рассказать и Найлу. Он сделает все в один день, а другие либо подождут, либо догадаются сами. — Я? — Луи останавливается, его спортивные штаны низко висят на бедрах, и Гарри вынужден отвести взгляд. Они будут спать вместе, но ничего более. Так что он не должен смотреть на сильные бедра Луи и думать о том, что под штанами нет боксеров. — Да, ты, — говорит Гарри, забираясь в постель и натягивая одеяло повыше. Он наверняка сбросит его на пол, но сейчас ему хочется спрятаться под ним. Хорошо хоть шелковая пижама достаточно комфортна и приятна к телу, чтобы остаться в ней всю ночь. Наблюдая, как Луи устраивается рядом, Гарри спрашивает: — Кому ты хочешь рассказать? Лотти, наверное? Маме? Лежа на боку, подперев голову рукой, топлес и с улыбкой на лице, Луи выглядит настолько великолепно, что Гарри ловит себя на желании отбросить разговор и поцеловать его, но воздерживается. Томлинсон берет его за руку и отвечает: — Я бы хотел, чтобы мы рассказали им вместе. Может, приедешь и познакомимся… — Нет, — Гарри даже не дает ему договорить, быстро качая головой. — Нет? — Луи хмурится и опускает взгляд на их соединенные руки. — Я думал, ты хочешь познакомиться с моей семьей. — Луи, я… в конце концов, я хочу со всеми познакомиться. Но я не могу… сейчас я не выдержу этого. У меня сердце готово из груди выпрыгнуть от одной лишь мысли о знакомстве с твоей мамой, а еще нужно сообщить ей новости, я… — О, эм, хорошо, — соглашается Луи, но ясно, что он разочарован. — Сколько… — Гарри прочищает горло, пытаясь подавить беспокойство. — Сколько лет твоей маме? — Сорок семь. — О Боже, Луи, — Гарри переворачивается на спину и закрывает лицо подушкой. Он думал, что, раз Луи на три года старше Элизабет, Джей будет по крайней мере на несколько лет старше его. Он даже не предполагал, что она может быть моложе. — Она рано родила меня. Без спаривания, — говорит Луи, голос приглушен подушкой, которой Гарри хочет задушить себя. — Встретила моего отчима несколько лет спустя. Гарри роняет подушку и смотрит на Луи. — Я точно не пойду с тобой. Она возненавидит меня. — Неправда, — говорит Луи с тихим вздохом. — Но я понимаю тебя. — Ты злишься? — спрашивает Гарри, стараясь незаметно принюхаться и распознать настроение альфы по феромонам. — Нет, детка, я просто… пытаюсь понять. — Я думаю о своих девочках. И как бы я отреагировал, если бы одна из них вдруг начала встречаться с человеком, который на двадцать два года старше ее. Я… я не могу сказать, что спокойно принял бы это. И я знаю, что был бы расстроен, узнав… о случайной беременности. — Хорошо… Но ты… Вы с моей мамой — разные люди, с разным жизненным опытом, разными мыслями и мнениями. — Верно, но я не поеду к ней, пока не буду готов к этому. Луи вздыхает, протягивает руку и убирает со лба омеги выбившийся локон. — Хорошо. — Спасибо, — шепчет Гарри, закрывая глаза, когда Луи проводит рукой по боку и обнимает за талию. Омега пытается игнорировать тот факт, что талия, над поддержанием которой он так усердно трудился, скоро исчезнет. — Что еще? — спрашивает Луи, проводя большим пальцем по оголенной коже бедра Гарри. Омега хмурится, пытаясь сформулировать свои мысли. — Беременность — это страшно, даже если ты уже пережил это когда-то и не один раз. Даже когда тебе двадцать пять и ты замужем за мужчиной, в которого, как тебе кажется, влюблен. И я… Я знаю, что ты думаешь о моем возрасте, Лу, но пятьдесят — это слишком много для беременности. Шансы, что что-то пойдет не так, растут по мере того, как ты становишься старше, и я… я боюсь. — О, малыш, — Луи притягивает к себе Гарри и целует в лоб. — Прости, — Гарри наклоняется и чмокает его в губы. — Я не хотел тебя беспокоить. — Малыш, нет, — Луи утыкается носом в шею омеги. — Не извиняйся. Я… я не могу представить, что ты чувствуешь. Но лучше я буду беспокоиться, если это означает, что ты будешь волноваться меньше. Я не знаю… Честно говоря, я ни хрена не знаю. Гарри вдыхает, позволяя аромату Луи успокоить его, и снова поворачивается к нему лицом. — В моем возрасте есть о чем беспокоиться. Так много проблем может возникнуть. Больше анализов, больше визитов к врачу… — Хорошо… Что мы можем сделать? — Я не уверен, — Гарри обмякает, зарываясь лицом в подушку. — Прости, я… я никогда… — качая головой и потираясь носом о шею Луи, он говорит: — Я не хотел сравнивать. — Как ты можешь не сравнивать? — Луи проводит пальцами по волосам Гарри. — Сейчас другое время, ты старше, и моя мама всегда говорила, что каждая беременность протекает по-разному. — Нет, я имею в виду тебя. Ты отличаешься. От Ричарда. Он… Он не был… Он никогда не интересовался моими беременностями. Он считал, что это исключительно дело омеги, и был счастлив, что ему не пришлось иметь с этим дело. — Тебя это беспокоит? Мое участие? — Нет! Нисколько. Мне… — Гарри втягивает воздух. — Мне это нравится. Я не чувствую себя одиноким. — Хорошо. — Вряд ли можно так подумать, но беременность, по крайней мере для меня, значит одиночество. — Я готов сделать все, чтобы эта беременность была лучше… менее одинокой и напряженной, просто… я не хочу тебя нагружать, — говорит Луи, и Гарри часто моргает, чтобы не дать себе заплакать. Откинув одеяло, он начинает садиться, но Луи останавливает его, положив руку на плечо. — Куда ты? — За ноутбуком. — Я принесу, — говорит Луи, практически вскакивая с кровати. — Где он? — На моем столе, — Гарри указывает в направлении второй спальни, которую он использует как домашний офис, но скоро ее придется превратить в детскую. Еще одна вещь, которую нужно добавить к текущему списку задач, крутящемуся в голове. Когда Луи возвращается с компьютером, Гарри уже сидит, прислонившись к изголовью кровати, с подушкой на коленях. Альфа садится рядом. — Мой врач сказала, что, поскольку я регулярно занимаюсь спортом, достаточно хорошо питаюсь и в остальном у меня нет проблем со здоровьем, у меня есть… преимущество? — Гарри быстро набирает «поздняя беременность» в строке поиска и прокручивает результаты до тех пор, пока не находит то, что похоже полезно для тех, кто уже беременен, а не только планирует завести ребенка. — Логично, — говорит Луи, пробегая глазами по веб-странице. — Раньше у меня никогда не было проблем с давлением или уровнем сахара, но в моем возрасте это довольно распространенная проблема. Значит, я должен отказаться от мороженого и перестать пропускать занятия в спортзале ради того, чтобы оставаться с тобой в постели. Луи кивает, прикусывая нижнюю губу. — Можно я… Будет странно, если я пойду с тобой в спортзал? — Да, — мгновенно отвечает Гарри. — Я хожу в тренажерный зал для омег. К тому же, я не хочу, чтобы ты видел меня потным и тяжело дышащим. Фыркнув, Луи утыкается в плечо Гарри. — Как будто я не видел тебя таким. — Это другое, — омега пожимает плечами. — Я не знаю, смогу ли… Я не знаю, насколько сильно… Боже, об этом стыдно даже просто думать, но я спрошу врача о сексе, — оглянувшись, он видит, что Луи выжидающе смотрит на него, поэтому делает глубокий вдох и продолжает: — Я знаю, ты его захочешь, я хочу убедиться, что это безопасно, особенно в моем возрасте… — Детка, подожди, — Луи приподнимается и говорит: — То, чего я хочу, не имеет значения. И я не буду хотеть… заниматься с тобой сексом, если ты этого не хочешь. — Я думал… Я подумал, раз тебе, ну, знаешь, нравится вся эта игра с беременностью, ты захочешь… — Гарри, — Луи обхватывает лицо омеги, проводя большим пальцем по мягким губам. — Мне нужно, чтобы ты кое-что понял. — Да? — голос Гарри звучит смешно из-за сжатых щек, и он смеется в нос. Луи наклоняется, целует его в кончик носа и говорит: — В тебе — в наших отношениях — важен не только секс. Мне не нравится, что ты иногда думаешь иначе. Если ты хочешь заняться сексом и считаешь, что сначала следует проконсультироваться с врачом, тогда сделай это. Но, пожалуйста, не делай этого из-за меня. Хорошо? — Хорошо, — шепчет Гарри, сердце пропускает удар. Он забыл, как сильно гормоны влияют на его эмоции. — Ты, эм… хочешь послушать о других, эм, проблемах? — когда Луи кивает, Гарри читает: — Риск выкидыша выше, преждевременных родов тоже, и низкий вес при рождении. Все мои девочки весили от двух с половиной до трех с половиной килограмм, но вполне возможно, что этот ребенок может оказаться намного меньше и, следовательно, с проблемами со здоровьем. — Можем ли мы что-нибудь сделать? Типа избегать нагрузок или придерживаться определенного питания? — спрашивает Луи, и Гарри качает головой. — Нет, не совсем. Врач будет следить за моим состоянием и ребенка и даст знать, когда от нас потребуются какие-то определенные действия, но я бы очень хотел избежать постельного режима. Это ужасно. Я буду таким капризным, что ты точно возненавидишь меня, — говорит Гарри, прокручивая страницу вниз. — Не говори ерунды, я… я не думаю, что когда-нибудь смогу тебя ненавидеть, — Луи указывает на график на экране. — Что это? — Это то, что я искал. Я хотел показать тебе, эм… — Гарри открывает график на весь экран. — Велика вероятность того, что у ребенка могут возникнуть какие-то проблемы. Я… я толком ничего не знаю о заболеваниях и плохо разбираюсь в терминологии, но вот риск развития порока гораздо выше… Есть длинный список патологий, которые можно выявить на раннем сроке беременности, а также тех, которые нельзя. — Хорошо, итак… — Луи берет дрожащую руку Гарри и сжимает ее. — О чем ты думаешь? Сжимая руку Луи, Гарри медленно произносит: — Я не против анализов и исследований. Я… я хочу обладать всей информацией, понимаешь? Но просто… Если у меня будет ребенок с какими-либо проблемами со здоровьем, я бы хотел узнать об этом заранее, чтобы подготовиться. Но это ничего не изменит. Луи целует его в щеку и говорит: — Я никогда об этом не думал, но я придерживаюсь такого же мнения. Лучше… все знать, чтобы врачи были в курсе и чтобы мы могли купить необходимое и подготовиться. Сильно прикусив губу, Гарри кивает. Когда он был беременен каждой из девочек, он не обсуждал возможность патологии с Ричардом, потому что знал, каково будет его мнение, и ему не хотелось его слышать. Он собирается и говорит: — Спасибо. — За что? — За то, что ты — это ты. За то, что ты замечательный и добрый, и за любовь… — омега прочищает горло. — За то, что ты такой хороший. — Ты должен поблагодарить мою маму, когда встретишься с ней. Гарри мычит и закрывает ноутбук, ставя его на прикроватную тумбочку. — Хотя, если серьезно, ты собираешься рассказать ей? Лотти? Кому-нибудь? — Да, — говорит Луи, ложась к нему лицом. — Утром спущусь к себе принять душ и переодеться. И надеюсь, Зейн и Лиам не будут спать, и я скажу им. — Как ты думаешь, что они скажут? — Наверное, что-то вроде «какова вероятность»? — Луи тихо смеется, и Гарри закатывает глаза, поворачиваясь, чтобы лечь на живот, пока еще может. — Они будут удивлены, но они знают, эм, я очень верю в судьбу, и… — Правда? — Да, — Луи целует его в плечо. — А ты? — Раньше да. Последнее время я об этом не думал, — поворачиваясь так, чтобы видеть Луи, Гарри спрашивает: — А как насчет Лотти и твоей мамы? — Я скажу им обеим завтра. Наверное, поговорю с мамой и расскажу по скайпу, она обрадуется, а Лотти я скажу на работе, — Луи улыбается, и омега не может понять, как он может быть так уверен, что все обрадуются этой новости. — Они… Они доверяют мне. И, когда я скажу им, что я счастлив, они будут счастливы за меня. — Ты счастлив? — Да. Я знаю, что никто из нас этого не планировал, но мы… я доволен тем, что происходит сейчас. И мне нравится, что мы переживаем это вместе. — Мне тоже нравится, — Гарри нежно прижимается к его губам, дважды чмокая, прежде чем отстраниться и зевнуть. — Мне нужно поспать. Луи ласково треплет волосы на макушке и говорит: — Увидимся утром. Гарри переворачивается, и в ту же секунду Луи придвигается ближе. Альфа поднимает руку, как будто хочет обнять его, но замирает с одеялом, сжатым в пальцах. Гарри фыркает и хватает его за руку, опуская на талию и отклоняясь назад, пока не прижимается спиной к торсу. Пижама задралась в районе поясницы, так что он чувствует жар тела альфы и невольно покрывается мурашками. Почти беззвучно смеясь, Луи целует Гарри в плечо, теплые губы касаются шелка рубашки. Рука скользит по бедру омеги к животу, и Гарри втягивает воздух, но расслабляется, когда Луи кладет ладонь на низ живота, не забираясь пальцами под резинку штанов. Это кажется странным, и омега сбрасывает пижаму на пол, оставаясь в одних трусах. Гарри бесстыдно прижимается к Луи, закрывая глаза и погружаясь в тепло его тела. — Спокойной ночи, Лу. — Спокойной ночи, детка, — бормочет Луи, снова целуя в плечо. Он легко кладет ладонь на еще плоский животик, водит большим пальцем вверх-вниз под пупком и говорит: — Спокойной ночи, малыш. Тихий вздох срывается с приоткрытых губ Гарри, и он закрывает глаза. Луи ерзает, и он берет его за руку, переплетая пальцы. Он вдыхает и позволяет феромонам альфы убаюкать себя.