Чуть другая

Ада, как и обещала, начала с Клаусом разговор по поводу учителя. Не сказать, чтобы тот был против, но и не слишком за. — И каким-же учителем ты хочешь ее сделать? — Наверное математика. Все остальное я могу изучать сама. Единственное, география… С ней боюсь не справиться, — девочка опустила голову. — Не знал, что у тебя проблемы с этим предметом. — Только картография, все остальное понимаю. Ягер, что занимался с картой, поднял голову. Вот от кого-кого, а от дочери не ожидал услышать подобных слов. В картах ребенка не было ничего сложного, просто нужно было хорошо объяснить, в школе почему-то не сделали этого. Если выделить еще что-то значимое из хорошего, девочке все-таки раздобыли цветочек. Это был небольшой фикус бенджамина в прелестном желтом горшочке. Хозяйке комнаты очень понравился. — А ты когда завтра поедешь в город, привезешь мне каких-нибудь вкусностей? — Адель все так же сидела в кабинете Ягера. Старалась как можно больше времени проводить с отцом. — Например? — немец изучал только что принесенный ему приказ. — Ну… сладости там, фрукты всякие, — девочка пожала плечами. Хотелось всего и сразу, отвыкла от такой еды. Желание брюнетки исполнили, вкусностей привезли. Та была уж очень рада. Не могла наесться шоколадным печением, сливочными помадками. Что-то утащила к себе в комнату, чтобы есть в тайне от Клауса, а что-то оставила у него в кабинете. Не все же кушать навиду. В тот день у Ады было в особенности много дел, поэтому она почти все время сидела в комнате и занималась домашней работой. Тогда же был и первый урок у Анной. Как оказалось, она неплохо объясняет. Дочь военного заметила, насколько хорошо девушка говорит на немецком. Время шло быстро, вот уже и вечер. За окном все еще было шумно. кричали люди, лаяли собаки. Никакой тишины. Девочка заглянула в кабинет, дабы попросить Клауса помочь ей с картами, но тот оказался занят. Но Адель уже прошла, поэтому выходить не видела смысла. Штандартенфюрер сидел и что-то рассказывал Ивушкину. Анна тоже была. Поэтому девочка улыбнулась, увидев её. Извинилась за беспокойство и тихонько села на стул, что стоял за столом. Попыталась вникнуть в свою карту, дабы не подслушивать разговоры взрослых В какой-то момент, после фразы Николая, Клаус засмеялся. Ада тоже засмеялась, но более сдержанно. — Почему они смеются? — тихо спросил Ивушкин. — Возможно, твое слово показалось им забавным. В немецком созвучное слово начинает шутку, — так же тихо ответила Анна, посмотрев на Колю. У Ады в голове назрело колкое высказывание касаемо русского танкиста, но она не стала его говорить. Если бы не было Ягера, возможно. Побоялась показаться невоспитанной. Сначала девочка подумала, что Клаус ставит Ивушкину боевую задачу. Но по разговору поняла, что нет. Обсуждают что-то другое. У Ады пожалуй сейчас была практика в русском. Она старалась как можно быстрее перевести слова, сказанные Колей. Быстрее чем Анна. Не всегда получалось, но девчонка старалась. Перевод — занятие крайне утомляющее. По крайней мере, так казалось Адель. И Анна и Николай обратили внимание, с какой гордостью девочка сидела за столом. Всем своим видом показывала, что она выше их. Она не ставила себя на одну линию с Ягером, но и не опускала слишком низко. Углубиться в карты у девочки получилось. Через какое-то время она и вовсе перестала замечать разговоры. В один момент она даже захотела уснуть. Но нельзя, поэтому она продолжила заниматься с контурными картами. — Бремен расположен левее, — отметил Клаус, подойдя сзади. Именно он отвлек Аду от письма. Она подняла голову и только сейчас заметила, что они одни в кабинете. — А... Спасибо, — девочка чуть улыбнулась, — Представляешь, Ивушкин не понял нашего смеха, — она усмехнулась, — Спросил у Анны, почему мы смеемся. — Не всем дано понимать такие вещи, — мужчина тоже чуть улыбнулся. Дочь военного пробежала глазами по кабинету. Просто так, пытаясь вспомнить, что хотела спросить. Вопрос как-то вылетел из головы, но был очень важен. Наконец, он вспомнился, и брюнетка радостно выдохнула. — Пап, а ты хорошо стреляешь? — Сомневаешься? — Нет, — девчушка покачала головой, — Мне бы хотелось, чтобы ты научил меня. Просто… Я тоже хочу. А еще, дашь в танке посидеть? — Неужто никогда не сидела в танке? — усмехнулся Ягер. — Не-а, — Адель подняла глаза. — Какой кошмар, — мужчина покачал головой. Прям беда какая-то, не разу не сидеть в танке... — Но очень хочу. Мама говорила, ты превосходный танкист. Хотя она считает, что это не женское дело. — Твоя мама права в обоих случаях, — согласился штандартенфюрер, — Но так уж и быть, позволю тебе разок. Но завтра. — Почему не сегодня? Мама говорила, в танках есть свет. — Днем ты разглядишь лучше, — тон, не терпящий возражений, - К тому же, не думаю, что ты хочешь выходить на холод. - На улице и правда похолодало, температура поползла вниз с наступлением темноты. — Ну да, что-то уже не хочется сейчас, — согласилась девочка. Голубые глаза встретились с такими же голубыми. Ада любила так делать. Могла долго держать зрительный контакт. Но сейчас не было настроения. Поэтому она моргнула, отведя взгляд, — Мы сможем пострелять завтра? — Посмотрим, может быть. Одним из любимых занятием было расспрашивать Ягера о боях, походах и прочей военной прелести. Девчонка могла часами слушать про эти вещи. перед сном особенно. Так и в этот раз. Лежала в кабинете Клауса, продолжая разговаривать. Почти спала, но ни в какую не хотела признавать это. Зачем же сознаваться в таких вещах? Подольше полежишь - побольше услышишь. А значит, больше будешь знать. Такие знания всегда пригодятся, пусть даже и девочке. — Спишь ведь. - Это Клаус правильно подметил. Не понятно только, как он это понял, но, может быть, со стороны виднее. — Ага, — Ада покачала головой, в очередной раз зевнув. Видимо язык решил выдать все её тайны и секреты. — Тогда почему ты до сих пор здесь? — мужчина посмотрел на дочь. — Я хочу еще послушать, — хныкнула девочка, — Пожалуйста, пожалуйста, — в ответ получила лишь строгий взгляд. Учитывая, какие последствия могли быть после него, пришлось подчиниться. Пожелав папе спокойной ночи, брюнетка нехотя поплелась к себе. В коридоре встретила какого-то военного, поздоровалась и продолжила идти. В какой-то момент остановилась, посмотрела в окно. Только сейчас там наконец стало тихо. Все заключенные разошлись по своим баракам, никто не желал выходить. Немка еще раз зевнула и зашла в комнату, верно, спать пора. Благодаря тому, что Ада была дочерью Ягера, а тот, в свою очередь, был уважаемым человеком в лагере, ей позволялись некоторые исключения. Например цветок в комнате. Или игрушки. Хотя девочке было уже тринадцать, к атмосфере концлагеря было тяжело привыкнуть. Одна из игрушек — плюшевый медведь, что всегда лежал на кровати. Вторая — дорогая фарфоровая кукла, которую Клаус где-то раздобыл. Брюнетка очень ценила и любила её. Особенно, она помогала в те моменты, когда обладательница сильно скучала по отцу, а такое было часто. Порой даже доходило до слез. Но, не смотря на все это, девочке никак не удавалось уснуть. Она перепробовала много способов, но ни один не помог. Подумала, что скорее всего, Ягер тоже ещё не спит, а значит, можно попробовать наведаться к нему. Но даже если он уже успел провалиться в сон, всё равно сможет помочь. Ада тихонько вышла в коридор. Почти нет света, только кое-где небольшие освещённые участки. Тем не менее, ориентироваться было вполне можно. Она прошла мимо большой лестницы, посмотрев на дежурящего военного. Тот тоже бросил на неё взгляд, но увидев в какую сторону идёт девчонка, вновь устремил взор куда-то в сторону. Кабинет оказался не закрыт. Клаус в принципе теперь не запирал его на ночь. Зная дочь, она могла спокойно наведаться к нему, как иногда делала дома. Вот и в этот раз она решила поступить так. Робко открыла дверь, проходя вовнутрь. Тишина… Но это не помешало. Стараясь не нарушать покой, направилась к столу. Делала всё с ужасной аккуратностью, стараясь не беспокоить хозяина кабинета. Услышав посторонний шум, Ягер обернулся. Острый слух и в этот раз не подвёл его. Мужчина не спал, лежал где-то в мыслях. — Мне не спится и… я решила прийти к тебе, — тихонько поделилась девочка, наливая себе минеральной воды, — Ты не против, если я посижу с тобой? — При условии, что будешь вести себя тихо, — в ответ на это ребёнок кивнул. Но спокойствие продлилось не долго. — О чем ты думаешь? — шёпотом спросила Ада, рассматривая стакан на свету. — Я просил тишины, — штандартенфюрер даже не посмотрел на дочь. Его тоном было всё сказано. Девочка чуть опустила голову. «Злой какой-то…» — обычно Ада не думала так про Клауса, но в этот раз что-то он и правда какой-то строгий… Видимо не настроен разговаривать. Или думает о чём-то очень важном. Девочка посидела там ещё около получаса. Потом еë жутко начало клонить в сон, поэтому она была вынуждена уйти. Удобно устроившись на кровати, быстро проводилась в дремоту. Ночь пролетела незаметно. Как по щелчку пальцев. Девчонка давно не спала так крепко. — Доброе утро, Ада, — в этот раз Ягер пришёл будить её. Видимо, она не услышала звуков за окном. — Можно я ещё полежу? - Можно было не спрашивать, ребенок наперед знал ответ. — Ещё чуть-чуть полежишь и останешься без завтрака, — в голосе читалась какая-то военная строгость. Может быть, кто-то успел испортить настроение? — Я не выспалась… — девочка залезла с головой под одеяло. — Дольше бы сидела у меня в кабинете, — мужчина прошёлся по комнате, — Почему у тебя такой бардак на столе? — Мне было лень убирать вчера, — ребёнок вздохнул, садясь на кровать. — Думаю, от лени не останется и следа, если ты пробежишь пару кругов с заключёнными на пару. — Не-е-ет — протянула Адель, спрыгивая на пол, — Я обещаю, что все уберу после завтрака, — промежуток между занятиями с Анной и едой — час. Поэтому девчонке вполне должно хватить времени. По крайней мере, если не заниматься ничем пустым и посторонним. — Видела, какая чистота у меня в кабинете? — штандартенфюрер посмотрел на дочь, — Здесь должно быть так же. — Почему? Зачем такая строгость? — Это элементарные правила, Ада. Если хочешь жить в грязи, давай отправлю тебя в бараки к лагерным. — Не надо, — голос стал тише. Уже не было такой уверенности. Правильно, откуда взяться этой самой уверенности, если мужчина прав? То, что Клаус не был строг с дочерью те два дня — уступок. Дал время более-менее привыкнуть к обстановке. Казалось, после боёв он стал ещё строже по отношению к девочке. Или может она просто отвыкла и ей лишь кажется. В любом случае, она подчинялась, подчиняется и будет подчиняться. Другого выхода-то особо нет. Здесь, в лагере, Адель ещё не нашла знакомых, кроме Анны. Но к ней нельзя было прийти в случае чего, поэтому переводчик не совсем подходила. Был Тилике, но он тоже какой-то строгий. Поэтому ругаться с Ягером — гиблое дело. По завтрак рассказывать особого смысла нет. Как говорится: «овсянка, сэр». Зато после него… Страх движел, поэтому пришлось убраться в комнате. Хотя, не такой уж там был и бардак. Девочка была уверена, что к ней просто придираются. В любом случае, порядок был наведен, а значит вопросов не должно остаться. Занятие с Анной пролетело быстро, хотя длилось аж полтора часа. Более того, представительницы прекрасного пола даже посмеялись. Но в конце концов, у обеих есть дела, поэтому просидеть просто так долго е получилось бы. — Анна, — окликнула её Адель, — Возьмите, — она протянула ей плитку шоколада. — Нет, я не могу… — девушка не успела договорить. Девочка перебила её. — Берите. Это почти приказ, — голос стал строже, — У вас не будет проблем, — заверила немка, посмотрев на переводчика. Тилике, что стоял в коридоре, каким-то прекрасным образом услышал разговор. Более того, он успел увидеть Анну с той самой плиткой шоколада. Самой девушке ничего не сказал. Но поведал эту историю Ягеру. Тот был удивлен таким поступкам дочери. Но удивление было не единственной эмоцией. Нужно поговорить с Адой по этому поводу, обязательно.