***
Солнечные лучи проникали сквозь пушистые облака, освещая дорогу, ведущую к Утёсу Кастерли. Горожане Ланниспорта смотрели из-подо лба на воинственно и одновременно искусно идущую свиту, в центре которой был сам король. Он выделялся на фоне остальных собственной шубой, что была у него со времён Короля Севера: была накинута на мужественные плечи, хоть и климат позволял снять ненужное. Северянин. Этот путь от Простора до Западных земель был невелик, но все же даже за это время Белый волк отвык от множества глаз. Запах пряного мёда веял в теплом воздухе города, когда изредка доносился лёгкий шум волн Закатного моря, которые бились об скалы, которые огибали город до самого родового замка Ланнистеров из Утёса Кастерли. Безмятежное пение птиц сопровождало каждый шаг, наполняя воздух чарующей музыкой. С каждым мгновением созерцание пейзажа становилось все более удивительным. По обеим сторонам дороги тянулись зеленоватые деревья и лавки с продуктами, в которых торговали разными товарами. Шум голосов отражался эхом от каждой стены, наполняя местность жизнью. До замка оставалось чуть меньше мили, и король мог больше рассмотреть местность, знакомясь с красотой одной из части Семи Королевств. Вдали, за зелеными холмами, возвышался могучий Утёс Кастерли. Его медового цвета скалы казались неприступными, но в то же время притягивали своей давней загадочностью. Они словно переносили цвет своего хозяина и золота, которое могло ассоциироваться с этим могущественным домом. Ветер играл причудливый танец с вершинами скал, создавая мелодию, которая наполняла сердце неподдельным восторгом. Поднявшись на вершину Утёса Кастерли, открылся потрясающий вид на город. Окинув взглядом всю округу, можно было заметить зеленые долины, простирающиеся до самого горизонта — зима этот мягкий край не смогла тронуть, и потому он продолжал сиять своими красками. Город, словно серебряная нить, переплетался среди зелени, создавая завораживающую симфонию природы. По всюду, как уловил серый взгляд, находились золотые герба львов, что горделиво стояли на задних лапах с раскрытой пастью, только подтверждая свою величественность. Все было в манере Ланнистеров, как заметил король без толики горького противного чувства. Гвардейцы, что уже были выстроены в ряд, дабы произвести впечатление на прибывшего почетного гостя, были одеты в классические цвета данного дома: темно-красный смешивался с золотым, одновременно играясь в свете солнца, завораживая и привлекая. Их снаряжение выделялось львиными узорами, который постепенно переходили в кольчугу. Степенно проезжая их, можно было заметить какой вид открывался с вершины этого места: море, что омывало скалы, было чисто-голубым, впитывая в себя солнце, что не слишком ярко мерцало в небе. Здесь, признаться честно, было совсем не так, как ожидал мужчина. В центральной колоне с лошадьми, личной стражей и каретами, стоял бородатый мужчина, коего Джон ещё помнил с коронации. Звался он теперь лордом Утёса Кастерли, Щитом Ланниспорта и Защитником Западных Земель, Давеном Ланнистером. Его длинные жёлтые, совсем не Ланнистервские жёсткие волосы были заплетены в безрассудный пучок, ещё больше выделяя его длинную грубую бороду, кончик которой, казалось, доходил до самого живота. На плечах этого лорда был легко накинут плащ со вставками лисьего меха, а под низом виднелась золоченая кольчуга, что больше украшала его огромное тело, нежели защищала. Мужчина в черном, что теперь был королем, был не слишком многословным с бородатым Ланнистером. Величайшие ворота открывали вид на замок, что стоял на исполинской скале, ныне медленно закрылись, и теперь перед Таргариеном большинство помещений находилось в скальной толщи. Серый взгляд хмуро проходил по рыжим стенам, когда разум не собирался улавливать шутливый баритон льва. Он рассмотрел Давена и ещё нескольких схожих с ним людей, чьи волосы отдавали солнечным золотом, а глаза изумрудами. Все они не веяли радостью и искренностью, как прочувствовал король. Их взгляды горделиво проходились по фигуре провозглашенного Дракона, а движения были столь же скованны, как и слова. Выделив роскошную комнату, которая выходила балконом на местный вид моря, короля покинули, позволив его светлости перевести дух после долгого пути. Поблагодарив лорда, он отпустил и гвардейцев, приказав им также вздохнуть от поездки. Это место необычно отобразилось перед взором. Здесь не было ни радости, ни печали, несмотря на Простор, который каждой клеточкой был пропитан южным задором и лёгкостью.***
Приняв тёплую ванну, которую сразу же любезно предоставили королю, он дождался мейстера, о котором попросил почти с самого начала. Его рану быстро перетянули новым лоскутком ткани взамен старого, который был пропитан давно недействующими маслами; мази, сделанные в Утёсе, мятно охлаждали залечивающееся увечье. Ранение затягивалось, позволяя красноте спадать. Его плечо, как начал утверждать учёный муж, стало затягиваться и крепнуть, что говорило о хорошем. После не слишком долгих разговоров с молодым, как показалось королю, мейстером, он направился к палате Ланнистера, который наверняка ждал его. Когда бородатый лорд узрел перед собой фигуру короля с темноволосым гвардейцем, то без лишних слов понял замысел. Джон медленно прошел следом за грозной ходьбой Давена в его солярий, который уже заранее ждал прихода почетного гостя. Это была просторная светлая комната, довольно широкая и практически ничем не заполненная, кроме книг, которые явно пылились уже долгое время. При необходимости здесь можно было устроить небольшую встречу разных лордов, ведь место это позволяло. Присутствие короля здесь было первым, и, возможно, не последним, но даже несмотря на это ему казалось, что перестановка давно не затрагивала это место еще со времён Тайвина. Возможно, нынешнему льву было отчасти плевать, или же часть памяти к дяде ещё не угасала в сердце Давена. — Я надеюсь, Вы приехали погостить? — весело спросил Ланнистер и плюхнулся за стол. Рукой он предложил сделать то же самое и королю. Джон отказываться не стал, и потому легко присел в кресло, что стояло напротив Ланнистера. Пожалуй, оба знали правильный ответ на этот вопрос, и потому лицо холодного волка не играло эмоциями, а наоборот застыло в привычно серых тонах. Давен же ещё сильнее оголил улыбку, больше расслабляясь в большом мягком кресле, что походило на пасть льва. Шум ветра проскользнул в комнату, легко проходясь по темным волосам, которые были затянуты в низкий пучок. — И какого это, быть лордом Ланнистером? — решив все же не отвечать на вопрос, Джон спросил то, что у обоих веяло в уме: понять это было проще простого, так как лорд хитро прикусил губу, опуская взгляд немного вниз. Он помнил, как совсем недавно один из последних Ланнистеров, представляя свой дом, смотрел на измученного Сноу издалека, называя пареньком, но теперь карта легла иначе. Изумрудный взгляд в поисках такого лёгкого ответа прошёлся по книгам, доспехам и разным украшениям этой комнаты, вспоминая прошлых хозяев этих вещей. Он простучал пальцами по подлокотнику кресла, немного подвигаясь ближе к столу. — Также, как и Вам королём, — улыбнулся в бороду Давен. Джон ответно усмехнулся. Это было очевидно. — Я никогда и не хотел им быть, будь здесь Джейме, он бы это подтвердил, — добавил мужчина, иронично шмыгнув носом. Бородатый звонко щелкнул пальцами, и слуги, которые быстро зашли следом за ними, тут же вышли, но только для того, чтобы вскоре вернуться и внести в солярий полную бочку вина. Таргариен повернулся назад, кивая Эмральду, позволяя ему покинуть просторный солярий. Усевшись поудобнее, серый взгляд уловил, как быстро слуги принесли медовое вино, которое так славилось в этих землях. Никогда ранее он не пробовал вкус знаменитого в этих землях напитка, и потому внутри все же возрастал некий интерес. Руки поправили камзол, когда взгляд наблюдал за лёгкими движениями женщин. — Не возражаете, Ваша Милость, если мы сами нальем себе вино, или вы привыкли к слугам? — с тонкой ухмылкой произнес лев. В его руках мгновенно открылся бочонок, содержимое которого небрежно пролилось на громоздкие руки лорда. — Думаю, что моя рука уже достаточно зажила, чтобы я мог не только держать кубок, но и наполнить его самостоятельно, — он посмотрел на женщин, что назывались слугами, и легко им кивнул, вызывая у тех смущённые взгляды. Его рука потянулась к бочонку, чтобы отлить порцию вина. Давен шумно расхохотался. Слуги поняли это, как приказ покинуть комнату господина и быстро откланялись. Взгляд короля только проводил за дверь фигуры в бордовом одеянии, которые так спешили покинуть их. Губы коснулись прохладного кубка. Сделав глоток, Джону и правда понравился напиток. Вкус меда приятно отдал по стенкам гортани, а сладость этого вина осталась во вкусе. Король пригубил ещё. — Честно, я ожидал, что вы будете именно таковым, Ваше Величество, — Неожиданно выпалил лорд, улыбчиво вцепившись в бочонок. Давен разлил себе ароматного вина и поднял кубок, когда темные брови Таргариена немного нахмурились, — За Вас, мой господин. Джон хмыкнул, но медленно поднял кубок за ним. Он был удивлен поведением нового лорда Ланнистера. Давен как будто играл роль верного слуги, но при этом же оставался собой и не стремился резвиться в какие-то тайные игры. Ему точно нравилось быть лордом, но его скромность давала ему неплохой шанс не стать развращенным от безнаказанности власти. По крайней мере, так считал Джон. — Вы знаете историю этой бороды? — спросил Давен, снова переметнувшись с одного на другое. Его рука прошлась по густой, довольно жестокой и некрасивой бороде. Джона смутило то, что этот лорд так резко начал говорить о настолько странной теме, но все же вытерпеть это нужно. — Не приходилось слышать, милорд, — честно ответил Джон, готовый слушать историю. Его чаша осталась на деревянном столе; тело слегка расслаблено облокотилось о спинку кресла. Взгляд сосредоточился на зелёных камнях, ожидая продолжение. — Знали ли Вы Рикарда Карстарка? — отозвался Ланнистер, дожидаясь ответного кивка, ответ которого милорд и так знал. Дом Карстарков был главным знаменосцем Старков, именно Рикард учувствовал в войне, поддержав брата Таргариена, Робба, а позже посмел предать, — он убил моего отца, и я поклялся Семерым, что не позволю себе остричь волосы, пока не получу его голову, — Давен затих, а потом вдруг улыбнулся. Темноволосый знал ответ, — Но Боги одарили удачей Робба, и Ваш брат добрался до него первым, а я так и остался бородатым львом, — он слегка взлохматил и без того непослушную бороду. Король попытался выдавить из себя улыбку. Этот лорд, чьи родичи совсем недавно были злейшими врагами с прошлым домом короля, слишком странно себя вёл. Таргариену на мгновение стало интересно: влияет ли его корона на данное поведение или же новый лорд действительно имеет искреннее желание примириться. Ланнистер увидел, как лицо короля отображало холодность и лишь некоторые попытки улыбки просачивались через грузное северное лицо. Он сделал большой глоток вина, громко чавкнув от удовольствия вкуса. — Есть ли у Вашей бороды история, мой король? — изумрудные топазы спокойно осмотрели мужчину. Прохладное вино прошлось по гортани, и Белый Волк повторно взглянул на лорда. Сначала он подумал, что затрудняется ответить, ведь борода была с ним ещё с поста Лорда-Командующего в Ночном Дозоре, и история ее может быть только одна. — На стене, милорд, борода грела лучше, чем вино, — спокойно ответил Джон, легко чмокнув губами от сладости напитка. Его локоть облокотился о подлокотник. После король замолчал, дожидаясь реакции. Давен не слишком открыто удивился, а после резко замолчал, смакуя вино. — Вы холодны как Север, Ваше Величество, — вновь нарушил молчание лорд, — поговаривали, что именно Вы взяли Севера больше, чем остальные из помета Старка и леди Талли. — Да… — осталось ему согласиться. Он часто слышал, как другие называли его истинным сыном Старка, несмотря на рыжеволосых братьев, что больше взяли от матери. Грела ли эта маленькая частичка его — сказать он не мог. — Но даже это не позволило мне взять имя этого дома, — он отпил вина, почему-то не жалея о сказанных словах. Ему было все равно на собственные откровения перед таким таинственным, но и одновременно открытом человеке. Он сменил взгляд, когда понял, что разговор перешёл в открытое русло. Отставив ещё полный бокал на стол, Джон перебрал сложенные пальцы, обдумывая, как именно повернуть разговор в другое направление. Похоже, Давен не собирался менять темы: вино и молчаливая компания короля его более чем устраивала. — Вестерос обрёл короля, как несколько лун назад, но не королеву, — видимо, бородатому лорду пришлось по вкусу болтать о всяком. Лицо Зимнего Дракона слегка потускнело. Вновь этот вопрос поднимался при нем, и он не желал говорить, как будто это было нечто такое, что можно было решить одним словом. Нет, как король он действительно мог это устроить, но как Джон он не желал подчиняться мнению других. Только не в этом вопросе. — В королевстве много достойных леди, Ваша Милость, уверен, любая из них согласится обогреть Ваше ложе и подарить Вам достойных наследников, — в густой бороде появился отблеск улыбки, — А то, что у них между ног, способно растопить даже северное сердце, — его улыбка растворилась в железном кубке вина. А рука вновь прошлась по пышной бороде медного цвета. Мужчина продолжал молчать. Лишь изредка делал глоток вина. Он не знал, что больше его обурило: множество женщин, что готовы возлечь подле молодого короля; речь про наследников или же вещание о старковском гнусном сердце, что уже не сможет стать прежним. Давен понял, что тема эта довольно тяжко давила на короля, но молчать не стал, и это слегка привело в чувство. — Подле вас нет леди-жены, но сердце ваше уже растоплено, милорд, — без единого хмурого взгляда процедил сероглазый. Он прекрасно понимал, что служанки, кои по утрам наливают вино его гостям, вечером же оказываются в личных покоях льва, что уже ждёт свою милую жертву. Зелёные глаза мгновенно расширились, а улыбка ещё сильнее растянулась по львиной морде. Он раскрыл руки, не ожидая столь проницательного попадания от короля. — Тут вы правы! — зычно расхохотался длинноволосый Давен, — Хотите предложить мне свою милую сестрицу, государь? — его глаза немного сощурились, и светловолосый муж стал похожим на подранную лисицу, коя затевала игру. — Я не вправе вершить судьбу даже своей сестры, милорд, — рассудил Джон. Как бы не хотел избавиться от нее король, даже отдать ее Ланнисиерам во второй раз было бы слишком страшно. То, что Ланнистер упомянул Сансу, довольно неожиданно встрепенуло его. — Одним Богам известно, как покинет её третий муж, — нахмурившись, продолжил король. Он замер, ожидая реакции собеседника: тот не шелохнулся, но уже и не смеялся. — Леди Санса несомненна умна, красива, и я бы даже сказал могущественна. Она через многое прошла, но… — он глухо отхлебнул вина и с грохотом поставил кубок на стол, — Не сочтите за оскорбление, но, если я соглашусь на этот брак, какая участь постигнет меня? — немного посмеялся Давен. Джон нахмурился. Санса успела получить весьма неприятную репутацию в глазах южных лордов, и то, что лорд Ланнистер сказал ему это в лицо, говорило только о его благородстве. Другие явно шептались за спиной Сансы несмотря на то, что та являлась сестрой короля Семи Королевств. — Моя милая сестрица, Мириэль, приехала дабы застать Вас, — попытался спокойно сместить тему Давен. Он поднял руки в знак примирения. Джон издалека понял к чему клонил этот лорд, и поэтому улыбнулся. Кто как не Ланнистеры начнут тему политических браков? — Она также невинна как девы, про которых все воспевают? — попытался учтиво спросить король. В ответ получая лишь сухую ухмылку льва. Брак с Ланнистерами — последнее, чего он желал в этой жизни. А невинный цветок, что хранили леди — его не интересовал, как остальных благородных мужей. Давен растворил улыбку в бокале вина, осознавая, что король — это великая стена. — Многие короли имели любовниц, которые ранее лишились своего целомудрия, — попытался отшутиться Ланнистер. Джон только хмыкнул. Все попытки, которые лорд продвигал — будут учтиво проигнорированы, занося далёкую тему глубоко в тупик. — Любовниц, но не королев, — он допил вино. — Может ли король оставить вопрос женитьбы на личное усмотрение? — неожиданно даже для самого себя спросил Джон. Давен изначально понимал, что разговор будет заходить в тупик, но продолжал ковырять и ковырять, не смея даже остановиться. Давен поцокал языком. Он явно размышлял, что сказать королю так, дабы и не обидеть его. Джону было все равно, ему нужно было лишь знать мнение знати, что его окружала, и насколько все действительно рвутся добыть ему королеву. — Вы приехали не говорить о женщинах, государь, — все, что вымолвил громадный лев. Джон согласно кивнул. Он покрутил золотой кубок в руке, прежде чем снова подать голос. — Могу ли я спросить? — Полагаю, я могу дать ответ на Ваш вопрос, — согласился король. Тема, что сейчас закрутится между двумя мужчинами, слишком долго веяла в небытии. Темноволосый долго размышлял о том, как правильно было бы начать говорить, но бородатый лев взял все в свои руки. — Мой брат, Тирион, он ведь все ещё в темнице? — с отблеском семейной тревожности спросил длинноволосый. Король спокойно подтвердил вопрос очередным кивком. Пальцы посильнее вцепились в металл кубка. Он давно думал о том, чтобы решить вопрос с бывшим десницей Дейнерис и Джоффри. Бес, что оказался не только уродцем, но и предателем, должен был понести наказание: король должен был свершить судьбу карлика, сына могучего Тайвина Ланнистера из Утёса Кастерли. — Я знал, что рано или поздно придется добраться и до него, — немного уклончиво отозвался Давен. Как-никак он был прав, и слова его подтвердились очередным не слишком выраженным кивком Джона. Рука короля вот-вот должна была затронуть и плечо бывшего союзника, смертельной тенью нависая над ним. Давен немного покрутил кубок в руке. Король заметил, что это движение чем-то похоже на то, что делал Тирион каждый раз, когда наливал себе данный напиток. Видимо, этот жест означал размышления, царившие в светлой голове лорда Ланнистера. — Тирион совершил много того, за что должен понести наказание, — неожиданно произнес Давен, изумрудный взгляд переместился к королю, но его тон говорил о том, что он скорее размышляет сам с собой, чем пытается в чем-то убедить Джона, — он потерпел поражение в суде поединком, и только Боги позволили ему избежать топора палача, — Лев сделал большой и громкий глоток сладкого вина. — Боги уберегли его, но потом нарекли на новую смерть, — признался Пришедший Дракон. Суд, что будет свершаться над карликом, принесет те же плоды, что и всегда. Избежать их Бес теперь не сможет. — Люди с радостью примут решение Семерых, но что до Вас, милорд? — взгляд переместился на потускнелые топазы зелёного цвета Ланнисиера. Он понимал, что в любой момент Ланнистеры могут разозлиться, а львам плевать на овец. И тогда может начаться новая война, чего, конечно же, никто не желал. — Могу ли я желать смерти своему родичу даже за то, что он сделал? — в его тоне послышалась плачевная хрипота. Как-никак, сероглазый понимал Давена, что с тихой грустью осматривал комнату. — «Ланнистеры всегда платят свои долги». Такова ли моя плата за эту власть? — его брат любит произносить данное выражение. И теперь его долг должен быть уплачен. Здоровый мужчина потрепал бороду, заливая вино в бокал. — Каждый платит свой долг, милорд. И однажды, ваш кузен также заплатит свою монету, — неожиданно произнес Волк. Он допил последние капли вина, медленно ускользая из солярия лорда. Теперь его тяжесть спала.***
Столовая замка Утёса Кастерли была большой и теплой. Камень, что, казалось бы, был повсюду, красиво гармонировал с лилиями, которые были выращены в этом мягком климате Западных земель. Свечи рекой растелились по белоснежной с золотыми прожилками скатерти, освещая стол, что наполнялся дарами этого богатого дома. Давен Ланнистер к вечеру следующего дня после визита короля в Утес Кастерли пригласил его на семейный ужин: похоже, стольких Ланнистеров Джон ещё не видал в своей жизни никогда. Не слишком широкой поступью молодой король зашёл вглубь комнаты, где стоял стол. Особы из львиного дома ещё не все примкнули к трапезе. Серый взгляд уловил по центру фигуру Давена, а рядом с ним по каждую руку сидели девушки. Одна, что находилась по правую сторону, лениво взглянула на фигуру Джона, только потом обращая взгляд на двух его гвардейцев, покорно стоявших у двери; её топазы не отображали мягкую изумрудность травы, а наоборот — темную и густую смесь зелёного оттенка, что был на первый взгляд пугающим и отталкивающим. Её волосы были больше медного, чем золотого оттенка, но даже это не мешало ей считать себя львом. — Это Сиренна, государь, — Джон расслышал, как крякнул Давен, позже делая незамысловатый жест кашля. Взгляд темноволосого снова переместился на вальяжную фигуру девушки. Её тыльная сторона ладони быстро оказалась в мужских руках короля, когда лёгкое покалывание от темной бороды прошлось по мягкой коже. Король учтиво поцеловал ее ладонь, ступая к другой стороне. В его фигуру впились два лёгких изумрудных камня, которые казались невесомыми в красках весенней поры, что давно ушла с земель Вестероса. Мягкий цвет был воплощением доброты, который медленно растаивал в мягких чертах лица девушки, что звалась младшей сестрой Давена Ланнистера. — Мы ради видеть Вас за этим столом, — легко кивнула девушка, смущённо протягивая руку Джону. Её золотая россыпь волос мягко ниспадала на тонкие плечи. Больше за огромным столом холодные зимние глаза Джона никого не увидели. Его место было прямо напротив лорда, совершенно с другой стороны. Быстро присев к нему, подошел виночерпий, молниеносно наполняя чашу сладким вином. Остальные бокалы также быстро были наполнены. На столе были сложены сладкие дары из фруктов и угощений. — Надолго ли королевская свита навестила нас? — проницательный голос старшей Ланнистер вдруг добрался и до Джона. В её рот быстро прыгнула виноградинка, когда тело лениво раскинулось на стуле. — Срок не ясен, миледи, — ответил король, вычерпнув немного вина. Его тело было слегка напряжено: присутствовать на таких ужинах ранее бастарду приходилось так редко, что можно и не вспомнить. Его поведение намного отличалось от остальных, и потому зимний мужчина попытался принять лёгкую позу. Его рука облокотилась о подлокотник тяжёлого деревянного стула. Взглянув в темные глаза усохшей травы, Джон хотел бы ещё что-то произнести, но их прервали. Двери, выполненные в львином дизайне, распахнулись, привлекая на себя внимание всех. В центре шла женщина, которую темноволосый раньше не видел. Её лицо было усеяно глубокими, не слишком темными морщинами — старость добралась и до неё. Несмотря на явный возраст, её фигура и движения были столь грациозны, как у юной девы, что пришла на бал. Рядом, почти незаметный, возле находился кастелян этого замка, Дамион. Высокий мужчина с золотистыми, рассыпчатыми волосами солнечного цвета сделал поклон в качестве извинения за опоздание. Сев подле Сиренны, глаза короля заметили ещё две молодых фигуры: девочка, что напоминала в далёком прошлом маленькую Арью, и парня, что был также юн, как ранняя весна. Дженна, как сразу же уяснил король, была не слишком многословна, а на её широком и гладком лице не играли эмоции, как обычно можно наблюдать у женщин её возраста. — Вся семья в сборе, — посмеялся Давен, когда на него обратилось множество, казалось бы, столь одинаковых, но и таких разных глаз. Каждый по-своему затаился в своем пространстве: не все дома за последнее время принимали такую судьбу, как встречу короля у своего стола. Ланнистеры не были исключением. Никто не планировал нарушать тишину, и потому каждый, хотелось бы или нет, принимался за угощение, которое вот-вот должно были смениться на горячее. Джон ненароком заметил, что на золотых приборах были выгравированы маленькие львы с открытой, совершенно готовой к величественному рёву пастью. Он усмехнулся в бороду, когда пересекся с взглядом Хардинга, который все время не отрываясь стоял у двери: вид этого молодого сира сам за себя все говорил. Мягкий свет свеч, усыпанных по всей комнате, проходился и отблёскивал от солнечных пушистых волос Ланнистеров, что олицетворяли само золото, создавая красивую краску. — Вы когда-нибудь бывали на этих землях, король? — в тишине голосов прозвучал голос самой старшей Ланнистер, смешиваясь воедино в мелодии, которые играли от флейт. Он поставил кубок вина на стол, вытирая руки салфеткой из ткани. Эта женщина, похоже, знала, с чего начинать беседы на ужинах, которые заходили в тупик. — Нет, миледи, — быстрый ответ короля будто не слишком порадовал женщину. — Когда я был мал, мейстер Лювин много рассказывал о красотах Вестероса, и это место входило в список, — дополнил мужчина. Он посмотрел на женщину, держащую бокал вина, думая, чего именно они хотели добиться этим вопросом. — И он был прав, Ваша светлость, — рявкнул Давен. — Западные земли славятся не только золотом, — вымолвил лорд, вытирая тыльной стороной ладони рот. — Волки всегда сидят у зимы, но Вы исключение. Теперь Вестерос открыт перед Вами, — добавил Мириэль, надпивая вино. Камни призрачного отлива метнулись к зелёным, ему было нечего произнести. Разговоры нашлись почти сразу же, благо языки Ланнистеров быстро развязались перед молчаливым волком. Дженна между мудрыми строками, говорила про своего мужа Фрея, который был для нее полным индюком. Кто-то хихикал, а некоторые молчаливо выслушивали, не готовясь говорить и слово. Так, Мириэль выпытала у молодого короля про времена в Ночном Дозоре, о ходоках и великанах, которые нападали на крепость. Эта тема вызывала некий интересный огонек в глазах короля, и принявшись не слишком быстро рассказать, он продолжал прием. На удивление, каждый золотоволосый с интересом и приличием слушал речи, не смея перебивать. — Вы славный воин, — добавил в заключение истории о походе за стену молодой Мартин, который, как узнал король, был оруженосцем. Этот юный мальчик был пленником в войске его брата Робба, когда же это узнал темноволосый, чувства его притупились, вызывая странные вещи. — Пройдут времена, Мартин, и ты станешь таковым, — немного поднял бокал в сторону юноши король. Все улыбнулись, выпивая сладкое вино. Жанея, маленькая сестра оставшегося сына Кивана Ланнистера, слегка припрыгнула на деревянном стуле, её лёгкого зелёного оттенка глаза блеснули в свете свеч, направляясь в сторону его светлости. — Расскажите про битву у Звена, ваша светлость, — голос девочки заиграл заинтересованностью, и посмотрев в её глаза Джон, наверное, впервые за этот вечер искренне улыбнулся. Она напоминала ему маленькую Арью, которая также в её возрасте интересовалась битвами. Когда Таргариен начал рассказ, молодые глаза с полным интересом обратились на него; речи его не все раскрывали, ведь он решил не показывать перед юными глазами темную картину настоящих сражений, но даже это не мешало радоваться Жанее, переполненной завораживающими от битвы эмоциями. — Об этом, несомненно, сложат песни, — произнесла золотоволосая Мириэль, когда темноволосый завершил рассказ. Её старшая сестра негромко посмеялась, привлекая внимание леди Фрей, урождённой Ланнистер. — Это все хорошо, но будут ли воспевать о моем племяннике Тирионе, что сейчас заключен? — тихо надпила вино полногрудая женщина. Улыбки с ланнистерских лиц спали, обращаясь в тихий ужас, что смешивался с нехарактерным страхом. Зелёный, уже потускневший взгляд женщины обратился к фигуре короля. Джон рассмотрел, как каждый сидящий за столом переглянулся друг с другом. Осанка женщины натянулась, когда пальцы легко проходились по золоту бокала, в ожидании ответов. Похоже, ранний диалог Давена и Таргариена продолжал сохраняться в тайне. — Певцы определенно будут петь о таком человеке, миледи, — рассудил темноволосый; юмористичные песни про Беса-пьяницу будут способны развеселить таких же на таверных улицах. — Неважно, был ли он на свободе или же нет. Дженна смаковала вино. По ее выражению лица было заметно, как женщина хотела бы сказать что-то острое и довольно режущее, но лишь молчаливо осмотрела сидящего мужчину в черном камзоле. — Да хранят его Боги, — аккуратные руки девушки, покрытые различными кольцами, притянулись к груди, показывая всё сопереживание за кузена. Тусклый взгляд зелёного оттенка обратился к светловолосой, и чмокнув, тетушка только вздохнула пышной грудью. Все остальные по-прежнему молчали. — Милочка, Боги жестче, чем люди, — тетушка выпила вина, немного хихикнув. — Тирион всегда умел выделиться, — горько проговорила женщина. Похоже, Тириона никогда не любили. Он действительно был черным пятном в великом роде семьи. — И обрести на гибель наш дом, — добавила Сириенна с темными, пугающими глазами. Именно когда Тайвин погиб от руки сына, дом Ланнистеров перешел в самый тяжёлый и переломный момент. — Между прочим, Ваша светлость, Западные Земли в любой момент могут попасть под удар. Её тон сделался чуть более черствым, когда глаза с темной подводкой меж ресницами завораживавше осмотрели блеклую фигуру Дракона. Бородатый, который все время хотел быть незамеченным, мгновенно попался под серые топазы короля. Вопросительный серый взгляд проник в недоумение изумрудов, а темные брови только нахмурились, подтверждая недоумение. — Ох, Семеро, эти дикари, что каждый раз провозглашают себя королями плавников, — выдохнула Дженна, съедая кусочек мяса. По её словам, было не слишком тяжело понять о каком доме именно шла речь. Незаметно прикусив губу, король сосредоточился на новой теме, что будет поднята в комнате теплых оттенков. — Лорд Давен не рассказывал, — ответил Джон, желая больше узнать про этот вопрос. Неужели людям снова придется взять в руки щит и меч? Рядом сидящая женщина хлопнула в ладоши от предвкушения слов, что вырвались из уст волка, и осмотрев каждого взглядом, она рассмеялась. — Он хоть и велик, но иногда бывает глупым, — высказалась женщина с пышными формами. Одна из служанок подошла к столу, унося доеденную пищу, медленно заменяя их на десерт. Женщины за этим столом больше не говорили ни слова, предоставляя речь лорду. По его зелёным глазам прошлась тень от свеч, но губы так и не начинали свой медленный танец разговора. Король напрягся. — Лорд Бейнфорт из Погибельной крепости сообщает о движениях на Пайке, — решил выпалить тот, выпивая приличную дозу вина. Перебрав память, Таргариен попытался прикинуть расположение дома, о котором проговорил лорд. — Его моряки сказали, что Аша пытается строить корабли, — вновь пригубил вина Давен. Но это было почти невозможно: судна погибшего Эурона были разбиты, а припасы дерева на острове мизерны. — Железнорожденные в любой момент могут напасть на Запад, зная, кто поддержал сторону нового короля, — медленно проговорил Давен, не отнимая взгляда от лица, покрытого шрамами. Таргариен кивнул, понимая, что Давен, буквально, только что признал его сторону. Если раньше этот лорд скрытно отказывался преклонить колено перед новым королем, то сейчас он в открытую говорит о мнении, которое уже поменял. Это сильнее порадовало Таргариена. — Железнорождёные способны на разбой, но никак не на восстания, — спокойно произнес Джон. Сейчас его голос был некой ясностью среди львиной тьмы. — И её отец доказал это. Он помнил, как всю жизнь Теон был в тени после поступка его отца. Мальчик, что был в плену у лорда Старка, вырос с именем одного и сердцем другого. Джон вспоминал, как часто история Бейлона Грейджоя и его проигрыша даже спустя времена насмешливо упоминалась в речах. — Она идёт на борьбу за свою королеву, — юноша Мартин, проглотив оливку, медленно донес свою мысль. С толикой неуверенности, но он был прав. Аша Грейджой, которая дала клятву Матери Драконов, даже спустя время яро исполняет её, горя желаниям отомстить этому миру. Зимние глаза взглянули на парня, но позже вернулись обратно. В его сердце не заиграли тоскливые отблески, а наоборот душа исполнилась приливом холодности. Поднеся бокал к губам, он медленно выпил. — Которой больше нет, — его голос отдался спокойствием и серьезностью, которую за этот ужин еще не видели.***
С приближением в столицу, горожане становились более мрачными, а дороги были засыпаны снегом, делая путь ещё более затруднительным. Северные нотки воздуха просачивались через камзолы и шубы, вызывая старое привычное чувство холода, по которому, неожиданно, король не скучал; Простор отставил яркие краски в памяти волка, а Западные Земли только подчеркнули мнение короля о красотах Вестероса. Спустя несколько дней, Ланнистеры не слишком хотели отпускать короля в долгий и морозный путь к столице, но все же сделали это, желая скорейшей встречи и процветания между двумя домами. Думал ли об этом Джон? Нет, но и не мог сказать о неприятных чувствах к золотоволосым, что гостеприимно встретили гостя. Но преодолевая заснеженные дороги, свита, что насчитывала не больше двух дюжин человек, решительно двигалась по Золотой дороге, встречая на своем пути множество торговых повозок. Начиная свой путь с ворот Утёса Кастерли, королевская свита направлялась все дальше и дальше по одной из самых значительных дорог Вестероса. Покидая Ланниспорт, они двигались между Западными холмами и поселениями, которые кое-где жили у дорог, зарабатывая на жизнь разными способами. Протекая дальше, к востоку от родового замка Львов, пролегала Глубокая Нора. И так проходя далее и далее, земли окутывались мягкими пушистыми белоснежными хлопьями. Темное зимнее небо простиралось над столицей, высоко подсвечивая заснеженные крыши домов. Вдали был слышен только тихий шум далекого ветра, который проносится сквозь городские улицы, словно шепча о чем-то тайном. Город покрыт пушистым слоем свежего снега, который тихо хрустит под ногами процессии. Деревья вдоль дороги с гордо поднятыми ветвями выглядели как скульптуры изо льда, украшенные легким налетом инея, который поблёскивал от скрытых лучей. Солнце спряталось за серыми облаками, а легкий ветерок зловеще играл с висящими льдинками, создавая мелодичный звон, словно далекий голос прошлого. По обмерзшим дорогам процессия двигалась медленно, оставляя следы лошадиных копыт и тяжелых колесных повозок на снежном покрове. Чистый, холодный воздух заполнял легкие и дарил ощущение свежести и чистоты. Львиные ворота издалека показывали свою мощь и красоту; они, что почти единственные из семи ворот остались целы и неподвластны огню дракона, сохраняли какую-то целостность этой части города, символизируя мощь и стойкость королевства. Их дизайн представлял из себя величественную арку, украшенную каменными львами, чьи могучие тела выглядели особенно мощными на фоне покрытого снегом камня. В лапах каждого льва сжат острый меч, символизирующий силу и готовность защитить королевство от любой угрозы. А ледяные узоры, образовавшиеся на каменных поверхностях, добавляли величественности и загадочности взгляду Львиных ворот. На вышках виднелась городская стража, которая частями охраняла каждые ворота, и эти были не исключением. Услышав громкий звук копыт по каменной дороге, один из стражников в золотом плаще взялся за изображаемый рог, сообщая о приближении короля. Все начали копошиться, открывая широкие ворота. Пройдя за врата, взгляд короля рассмотрел множество силуэтов, которые встречали свиту. Признаться честно, Джон не ожидал такого приема. Давос, Ройс, Хайтауэр стояли впереди всех, стойко и спокойно дожидаясь, когда король спешится. Сзади же лордов виднелся высокий и устрашающий лютоволк и несколько девиц, чьи лица король не слишком увлеченно рассматривал. Ловко спешившись, бледные глаза улыбнулись, когда Призрак быстро подбежал к хозяину; он будто становился ещё выше и сильнее. Присев, он крепко заключил в свои объятия волка, взлохмачивая его белую шерсть. Тот ласково проскулил, дотрагиваясь мокрым холодным носом до кожи хозяина. Ещё несколько мгновений потрепав лютоволка за ухом, король встал и, обходя несколько кучек снега, подошёл к ожидающим лордам. — Каким был Ваш путь? — первым подал голос сдержанный Джон Ройс, когда наконец фигура подошла к ним ближе. На лице Белого Волка появилась легкая улыбка, ответ все говорил сам за себя. Все остальные также улыбнулись, кивая ему. — Благодарю вас, милорды, за встречу, — он осмотрел мужчин, порой думая, что скучал по выражению лица каждого из лордов. К нему подошёл молодой виночерпий, предлагая порцию вина, на что темноволосый отказался, снимая перчатки на холоде. Остальные члены свиты уже также спешились, ближе подходя к силуэту короля. Его взгляд ненароком пал на девушку, которая стояла за спиной мастера над монетой. Её глаза отдавали отталкивающей синевой. Переметнув глаза на Бейлора, он рассмотрел новую улыбку лорда. Тот подхватил ее под локоть, выдвигая вперёд. — Это Лина, ваша светлость, моя дочь, — улыбнулся лорд, а за ним и юная Хайтауэр. Улыбка её была с точностью схожа с отцовской. Девушка сделала поклон, осматривая спокойного дракона. Он перевел взгляд на Давоса, который поджал губы, поднимая брови в немом извинении за это представление. Темноволосый кивнул, устремляя свой шаг к деснице. Данный жест от Мастера над монетой был несуразным и глупым, как посчитал Таргариен. — Милорд Десница, созовите Малый совет, — надевая перчатки, мужчина направился к тёмному коню, что гордо ожидал хозяина. Призрак медленно последовал за ним. Рысью он направился по городу, который будто бы оживился: люди активно начинали выглядывать на улицу, осматривая с неким интересом короля, что после долгого времени вернулся в столицу. Огни домов медленно расплылись по центральной улице, провожая. Ближе к нему подобрался Сиворт. Ещё раз взглянув на молчаливого десницу, он убедился, что больше с ними никого не было. Свита и встречающие лорды были далеко позади, не смея отвлекать короля. — Что это было? — спокойно произнес Волк, проходя переулок Медняков. Разрушенная септа находилась по левую руку короля, когда оттуда доносились громкие звуки камней и голосов. Пока Джон решил не концентрировать на этом внимание. — Слишком много произошло, пока Вас не было, — ответил мужчина. Его лицо было также спокойным, когда глаза не прекращали метаться. Лицо с темной бородой слегка удивилось, ведь он не ожидал такового ответа от десницы. — Мне стоит переживать, Давос? — он обернулся, смотря на мужчину. Мужчина с седой бородой и потускневшими глазами улыбнулся, успокаивающе поглядев на темноволосого. Все говорило само за себя, и это, пожалуй, успокаивало сильнее различных слов. — Как твои сыновья? Я давно не спрашивал, — вдруг задал вопрос Джон. Он и сам понял, что его присутствие в столице было несколько лун назад, а постоянные попытки лордов приманить к себе в гости короля выбивали его из мысли о душевных письмах с вопросами. Взгляд осмотрел людей у торговых лавок. — Девана взяли в золотые плащи, — тихо произнес Сиворт. Таргариен улыбнулся, помня тощего мальчика с квадратным лицом. — Остальные с Марией. Джон никогда не видел жену десницы, но часто слышал ее упоминание с тонких губ Давоса. Сейчас она проживала в крепости на мысе Гнева, которую ранее выделил Станнис, полностью отказываясь прибывать в гавань к мужу деснице. — Ваш путь был долгим, но приезжая, Вы устраиваете совет, — неожиданно произнес десница. Их взгляды направились на центральный вход в Красный Замок. Король не посчитал нужным ответить на слова, и спешившись, передал поводья конюху, наконец проходя в башню. Как заметил беглый взгляд, двор стал чище от обломков и начинал преображаться во что-то более спокойное и не напоминающее жуткий день, что всколыхнул весь Вестерос…***
— Милорды, — снова поприветствовал мужчина собравшихся в комнате Малого Совета. Стульев стало больше, что в какой-то момент порадовало его. Он уселся за главное место, ощущая близь себя по правую руку Десницу, по левую Ройса. Также переведя взгляд дальше, он рассмотрел напротив себя Хайтауэра, рядом с Давосом мужа в белом плаще с цепью, что был новым мейстером, по другую сторону Лорд-Командующий, подле которого была коляска с Брандоном. Они молча посмотрели друг на друга. Джон набрал полную грудь воздуха, ожидая, что его будет ждать дальше. — Ваша Светлость, из Староместа прислали мейстера, — шепнул ему на ухо Давос. Тот кивнул, обращая свой взгляд на темноволосого мужчину с добрыми зелёными глазами. Он выглядел не слишком старым, но и не слишком молодым для такого сложного и достаточно умного направления. — Вы прибыли в мое отсутствие, мейстер, и время знакомства выпало сейчас, — легко приподнял уголки губ король, складывая руки на столе. Он уловил взгляд мейстера, который молчаливо улыбнулся одними глазами. — Мейстер Элик, мой король, — кивнул, кладя руку на грудь, мужчина. — Ваше и здоровье Вашей семьи будет в крепких руках, — немного открытой улыбкой улыбнулся мейстер. Джон кивнул, ответно благодаря его. Все остальные хоть и достаточно давно знали этого мейстера в совете, но все равно легко кивнули ему, как бы поздравляя. С этого случая сероглазый решил долго не тянуть и представить совету ещё одного человека, что войдёт в совет. — Также, милорды, желаю представить Вам нашего нового мастера над войной, — он посмотрел за дверь, где уже стояла лёгкая фигура Тирелла. Его улыбка блеснула, а шаг устремился вглубь комнаты. Место его оказалось подле Яркой Улыбки. Каждый, кто сидел за большим деревянным столом, поприветствовал сира, который теперь будет входить в число Малого Совета. Совет расширялся, что радовало короля и десницу. Не слишком много слов прозвучало из уст каждого, когда позже совет по просьбе короля начал подходить к делу, перечисляя всё, что было в долгое отсутствие Джона. Первым, и, пожалуй, самым важным вопросом для королевства была казна. Таргариен желал выслушать мастера над монетой, что точно был подготовлен, судя по папкам, лежащим возле него. — Милорд Хайтауэр, как идёт восстановление города? — сложив руки на столе, он посмотрел на улыбчивого Мастера над монетой. Раскрыв бумажную тяжёлую папку, палец с кольцом прошёлся по страницам вверх и вниз просматривая записи, который лорд совершал. Остановившись на нужном разделе, он прищурился, прочитывая. — Медленно, но верно, государь, — он шире раскрыл улыбку, когда увидел удовлетворённый кивок короля. Ответ на один из возможных вопросов был услышан, и потому былой Сноу решил дальше расспрашивать милорда о том, что больше всего его интересует. — Хватит ли короне средств на восстановление? — спросил Джон, ведь понятия не имел, сколько лежит золота в хранилище казны. На минуту он обругал себя за то, что ни разу не задумывался об этом. — По подсчётам, Ваша светлость, в казне имеется три миллиона золотых драконов, — он ещё раз глянул в записи, подтверждая свои слова уверенным кивком. Темноволосый посмотрел на десницу, который уже давно знал об этой сумме. — Железный банк дал эти деньги узурпаторше Серсее в качестве найма для золотых мечей. Темные брови приблизились к переносице, в недоумении хмурясь. Насколько он знал, золотые мечи принимали участие в сражении за Ланнистеров, но деньги продолжали оставаться в королевской казане. — Поскольку все погибли, никто не успел заплатить, — посмеялся лорд, мгновенно давая ответ на мысли мужчины. Серые глаза увидели, как десница что-то записал в свой блокнот, продолжая слушать речи Бейлора. — Милорд, у короны же имеется ещё доход? Пристань открылась, Рыбный рынок принимает заморских друзей, — спросил Давос. Последнее король не знал и потому приятно удивился. — Конечно, милорд десница, конечно, — согласно закивал Хайтауэр, поправляя зелёный воротник. — Налог мы сократили; люди потрясены, многое потеряли, если дань сделать выше — недовольство народа только бы пошатнуло власть, — не слишком бурно проговорил лорд. Давос поблагодарил Мастера над монетой, попутно добавляя записи. Король же, незаметно прикусив губу, поразмыслил над преподнесёнными словами, думая, что делать. — Значит, мы можем отдать долг Железному банку? — рука прошлась по темной густой бороде. Несколько лордов перекинулось взглядами, не говоря и слова. — Да, но не стоит спешить, Ваша светлость, — легко улыбнулся Бейлор, ощущая на себе тяжёлый взгляд короля. — На эти деньги мы сможем восстановить город и позже получать доход в разы больше. — Но в этом случае долг будет расти, — заметил Сиворт, — Следует лично отправиться в Браавос на переговоры с Железном Банком. Не слишком громко король подтвердил слова Давоса, делая глоток вина. — И тогда, возможно, они оттянут время для нас, — закончил Джон. Седоватый мужчина, который сидел по правою сторону согласно кивнул милости. — Раз люди начинают возвращаться в столицу — требуется начинать восстановление с улиц. Увеличить численность золотых плащей для контроля, — вслух рассудил темноволосый. — Я займусь этим вопросом, Ваша милость, — кивнул мастер над законом, сидя слева. — Но на данный момент все силы идут на восстановление септы Бейлора, — возразил милорд Хайтауэр. Король пригубил вина, привезённого из Утёса Кастерли. Он не думал, что начало строительства уже так скоро было положено. — Стройка идёт быстро, Ваша светлость, но боюсь до свадьбы мы не успеем, — осмелился проболтаться Мастер над монетой, уверенно и громко закрывая папку с личными подсчетами. Короля окружило три взгляда: успокаивающий помутневший синий взгляд десницы; вопросительный голубой взор и зелёный, слегка улыбчиво-недоумённый взгляд мастера над войной. Он слегка поперхнулся, поднимая глаза на свободно сидевшую фигуру Бейлора. — До чьей, милорд, свадьбы? — попытался более ровно и спокойно спросить Таргариен, немного понимая суть происходящего, но не желая ее принимать до конца. — Вашей, — широко улыбнулся лорд, дабы понизить серьезность и холодность серых глаз. Ройс еле слышно выдохнул, опуская взгляд. Гарлан прикрыл рот ладонью. — Милорд Десница не говорил Вам, Ваша Светлость? — усмехнулся лорд, глядя на Сиворта, что сидел особняком подле короля. Таргариен медленно перевел взгляд на десницу, в его глазах виднелось полное недоумение по отношению к этой ситуации, на что бывший контрабандист поиграл пальцами уцелевшей руки, намекая, что его вины здесь отнюдь не наблюдается. Тишина окутала палату Малого Совета; никто не пытался произнести и слова в защиту короля. — Без невесты? — ухмыльнулся Гаррольд после долгой паузы между лордами. Белый Волк, что был поражен, с некой благодарностью посмотрел на Лорда-Командующего, который голубыми кристаллами впился в слегка пухлое лицо Бейлора. На самом деле, эти мысли редко посещали его, но ещё сильнее: осознание. Провозглашенный король, любимец столь многих, не спешил клясться в любви какой-то девушке из знатного рода, молодой и красивой, естественно, и безгранично влюбившийся в красивого мужчину, который возглавляет род Таргариенов. Он не спешил и не хотел этого, но понимал долг. Сейчас, видя, как многие лорды открыто предлагают ему невест, он ещё больше отторгал это, становясь своеобразной ледяной стеной. — Это поправимое дело, милорд командующий, — добавил бронзовый лорд, вызывая усмешку у первого. Бейлор немедля пожал плечами, соглашаясь со словами Мастера над законом. — Рано или поздно она появится, и этот вопрос встанет вновь перед короной, — решающе проговорил Хайтауэр, вызывая у остальных лордов более-менее согласную гримасу. Джон и не думал что-либо отвечать, пока картина полностью ясно не встанет перед ним. Хотя, казалось бы, она слишком ясно стоит перед его затуманенными глазами. — Например, Ваша дочь? — поднял брови Хардинг. Тирелл легко рассмеялся, делая глоток вина. Эта картина веселила. Но только лицо Джона оставалось таким же серьезным, наоборот мрачнее с каждым новым словом. — Она молода и красива, а также знатна, — гордо произнес тот. — Какая дева желает стать королевой, — он снова обратил взгляд на темноволосого. Все замолчали, точно зная, что у каждого прозвучало в дополнение к этой странно невинной речи. Таргариен знал, что именно хотели лорды, и подстроить своего ребенка под короля было самой выгодной картой. Гаррольд, долго осматривал лорда из Староместа, и решив не продолжать зрелище, замолчал, складывая руки над столом. — Народ окрепнет и расцветёт, увидев добрую королеву, мой король, — неожиданно громким баритоном произнес Джон Ройс, аккуратно приближаясь к сидящему Зимнему Дракону. Мир и правда видел ужас в обликах королев, и найти правильную кандидатку было бы неким маленьким шагом к поднятию жизни. Но Джон нахмурился, легко качнув головой. — В любой момент могут начаться войны и восстания, — попытался найти новое оправдание Мастер над монетой, — В этой битве Вы получили излечимое ранение — в следующей можете смертельное, — без весёлых эмоций упомянул лорд. Он проглотил ком, складывая руки в замок перед собой. Джон опустил голову, желая поскорее тишины. Он оказался слишком усталым после дороги. В ногах свело, когда руки крепко вцепились в бокал, выпивая его почти до дна. Он потёр глаза. — Вы на что намекаете? — спуская улыбку с лица, сир Гарлан наконец заговорил. — Это воля короля, как и Ваша служить короне, — сложив ногу на ногу, темноволосый повел рукой. — Вы ведь не хотите суд за измену? — хмыкнул лорд, вызывая поддержку Гарольда и слишком чёрствый, неприятный взгляд от Хайтауэра. Мастер над монетой ближе подобрал к себе огромную папку, вздохнув и желая что-либо проговорить, чтобы вовлечься с Гарланом в спор, который наверняка бы перешёл в личные интересы. Два враждующих дома не думали встретится в совете короны. Джон выдохнул, поднимая голову. Его кулак неожиданно резко и громко ударился об стол, когда холодный взгляд осмотрел каждого спокойного и нет лорда. В тени бороды он прикусил губу, не желая показывать свою какую-либо бурлящую злость внутри. — Достаточно, милорды. Можете быть свободны, — в его голосе звучали ледяные кинжалы, которые готовы были каждого пронзить, но все же старковская рассудительность взяла вверх, и он спокойно проводил взглядом каждого уходящего без единого вопроса лорда. Все будто по струнке поднялись, прощаясь и покидая палату. Мужчина облокотился о спинку мягкого большого кресла, прикрывая рукой глаза. Этот спор, что касался самой персоны короля, не на шутку вымотал, разозлил, привел в странные чувства. Он не был готовым к такому резкому повороту, но все равно выслушал каждую сторону, раскладывая все за и против. — Они правы, — спокойно проговорил голос десницы, отражаясь в стенах большой палаты Малого Совета. Джон открыл глаза, видя возле себя сидевшего Давоса, который никак не планировал покидать это место. Он поправил значок десницы, сложив кисти одну на другую. — Ты знал, — с каким-то изматывающим выдохом проговорил Джон, наливая в чашу вина. Он понял, что уйти от очередного диалога будет невозможно. — Я ждал подходящего момента, — ответил Давос, забирая из рук темноволосого графин, помогая поставить его на свое место. Джон более-менее расслаблено сделал глоток. — Я не думал, что лорды так быстро начнут эту тему, — заключил мужчина, дожидаясь хоть какой-то ответной реакции от короля. Давос не чувствовал тяжелой ноши вины и не испытывал обвиняющего направления эмоций в свою сторону, что говорило о хорошем. Он задумался. Личный десница не сумел поднять эту тему, как сделали это лорды, которые должны выполнять совсем другое. Джон едва заметно поморщился, отвергая все слова. Он и не думал размышлять об этом, только не по прихоти лордов. — Вы знаете, что должны, — голос был спокойным, медленным пластом ложась на восприятие. Его взгляд был устремлён вверх, когда фигура расслабленно утопала в кресле. Он знал. Он видел проницательный взгляд, чувствовал его синие кристаллы на себе и понимал, что тот молчаливо, но доносит правильность данной ситуации. Ему пора. — Но не тогда, когда все так жаждут этого, плетя во мне нити, — стойко произнес мужчина, выравниваясь и устремляя взор на десницу. Он не желал идти на поводу, угождая лордам, доказывая слабость. Он не таков. — Вы даёте отпор, — немного посмеялся Давос, а за ним и мужчина. Его усталая улыбка показывала состояние. Десница нахмурился. — Не думайте об их выгоде, — произнес мужчина, подвигаясь к сидящему королю, — Думайте о себе. Серые глаза устремились на мужчину, в них читалось раздумье и некая встревоженность. Он никогда не видел себя мужем, отцом, лордом, королем. Он, ещё будучи мальчишкой, так открыто отрицал детей и отцовство, что только видел себя в ночном дозоре, называя себя Сноу, бастардом Эддарда Старка. Но сейчас все это развернулось от него, предоставляя новые выборы. Он никогда не женится на любимой; никогда не будет ждать долгожданного ребенка и никак не сможет быть правильным отцом. Сейчас все это кажется таким далёким, но и слишком близким к реалиям, которые преподносят ему. Как вести себя, когда чистый голос разума принимает ношу, но нрав и характер старается отрицать? В пелене этих голосов до него доносится один, внутренний, проницательный голос советника и старого друга, Сиворта. — Согласиться с Бейлоном — показать слабость, — выдавил он, желая увидеть в деснице ключ к такому тайному и незнакомому ответу. Он не хотел дочь Хайтауэра. Он не видел её, и от этого в каком-то роде становится легче. Он не хочет. — Вы можете выбрать, — будто тихо, для полного осознания проговорил Сиворт. В его руке, прикрытой перчаткой, виднеется свёрток письма, который был раскрыт, но метка ещё держалась на одном из листов. Джон протянул руку, забирая свёрток. До него доносилось то, что тихо проговаривал Давос. Но разум отказывался принимать слова, когда глаза медленным движением текли по коричневому свертку с темно-бирюзовыми ажурами, которые текли от одного угла к следующему, разделяя красочность с длинным текстом. Лорд, что писал это, выглядел юным даже через слова, которые чернилами впитывались в письменное полотно. Читая довольно красочное содержание, серый взгляд от одного к другому переходил на десницу с умиротворенным видом и мудрыми глазами. На мгновение он понял, что лорды уже давно все решили за него, хоть и дают видение выбора, которое тонкой нитью переплетается с их. Отправитель этого большого письма явно не просто так хотел его видеть, но почему именно сейчас? Подумав, он решил, что, возможно стоит откликнуться на это письмо. Он не понимал почему, но ему казалось, что это важно.