***
Его ноги мучительно дрогнули, когда среди затягивающей тьмы хмурый взгляд уловил маленький отблеск свечения. Колыхнувшись, мозолистая, слегка неухоженная рука мужчины крепко взялась за деревянную рукоятку факела. Он сощурился, когда рыжее пламя осветило небольшое пространство вокруг. В это мрачное окружение вторгались эмоции, охватывая Белого Волка точно волнами. Сначала он чувствовал сильное беспокойство и ошеломление; ощущение полной темноты и неопределенности охватывало его и он не знал, чего ожидать в этом зловещем пространстве. Его сердце билось быстрее, и каждый звук медленно проникал в уши, вызывая чувство опасения. Ослабевшая фигура мужчины оставалась одинокой во тьме, что так мрачно вырисовывалась в глазах узника мрака, и, пока он удерживал свой факел, внезапно его взор привлекло движение в сером небе. Он не мог разобрать, что именно происходит, но постепенно контуры огромных силуэтов стали обретать форму. Проведя факелом во тьме, Джон увидел, как из темноты взлетело два могучих дракона. Они покорно покачивали своими головами, а затем, расправив мощные крылья, начали подниматься вверх. Силуэты двух устрашающих ящеров заиграли в тени пламени. Взмах их крыльев сумел насторожить мужчину, а измотанный рёв вызвать мурашки. Рейгаль и Визерион закружились диким танцем в кромешной тьме, из которой можно было уловить только будоражащие нутро звуки и отдаленный вой ветра, который по-северному откликался в душе Джона. Сделав шаг назад, мужчина уловил шорох, который исходил прямо снизу. В густой темноте он почувствовал, как что-то твердое и одновременно хрупкое под его ногами начало ломаться и трескаться. Грудь черноволосого нервно замерла, стоило ему ощутить, как прочность костей под ним поддается, разбивается и ломается на мелкие осколки. Серый, полный испуга взгляд опустился вниз. Джон не смог разглядеть, что именно находилось под его ногами, но каждый шаг сопровождался хрустом хрупких костей, их потрескиванием, будто проникающим в самое его нутро. Этот звук вызывал ужас, заставляя также ощущать напряжение и тревогу. Он весьма осторожно продолжал двигаться во мраке, стараясь не наступить на разбросанные кости и не разбить их еще больше. Неожиданно, разум пронзил голос. Такой отчётливый, громкий и до боли знакомый, он эхом отдался во тьме, что мурашками забиралась под кожу нового Таргариена. — Убейте господ, убейте солдат, убейте всех, кто держит кнут! — неопалимый голос Дейнерис слишком громко отразился эхом, проникал в его уши словно ледяной ветер, заставляя кожу покрыться мурашками. Пламя факела лишь с силой вздымалось вверх, язык огня медленно играл в холодном воздухе. Разум попытался найти источник голоса, что заставлял сердце мужчины болезненно сжиматься. — Я пыталась заключить мир, — он помнил, как глаза аметистового отлива смотрели на северянина. Голос женщины монотонно заиграл в отзвуках рыков драконов, что продолжали кружить сверху. Глас Дейнерис был наполнен жестокостью и неистовством. Он звучал глухо, почти хрипло, словно гром, раскачивающий небеса. Слышалась ярость и решимость, будто она окружала себя пламенем и огнем, как настоящий дикий дракон. Джон попытался уловить исток голоса и направился влево. Шаг за шагом, молодой король начал осторожно пробираться вперед, ориентируясь на направление, откуда доносится звук. Его сердце билось сильнее, а мысли скакали от предвкушения до тревоги. Он натянуто слушал каждый визг, стараясь определить, как близко находится к источнику голоса умершей Таргариен. Неожиданно пламя перед его фигурой поднялось из земли, звук громкого топота дотракийцев раздался из длинной полосы огня. Его дыхание затаилось, когда разум готовился снова услышать речь той, над которой Боги не смилостивились и монета жизни упала на безумие. Все вокруг осветилось, и Джон узрел, как снег окружил каменную кладь. — Ты должна была его принести, — он помнил, как отчётливо эти слова кружились в его мыслях, когда дымчатый взгляд вновь впился в лицо с валирийскими чертами. Звук его собственного голоса отражается от стен, распространяясь в тишине. Интонация короля вызвала дрожь по телу Сноу. Его взгляд затуманился, когда высокое пламя, которое горело перед взором темноволосого, резко потухло. Он неуверенно закружился, его глаза пытались привыкнуть к тому, что перед ним снова ничего нет. Остановившись на месте, мужчина внимательно прислушивался к отзвукам, которые перенесли его слова в бездну темноты. Слышался лишь звон стали, и Джон особенно отчетливо ощущал свое дыхание. — Женщины, мужчины и дети узреют мир, — казалось, что в глубокой тьме он рассмотрел собственный силуэт, что стоял перед народом. Шаг направился в противоположную сторону, пока с шорохом в его лицо не влетели чёрные вороны. Он едва слышно болезненно зашипел. — Безумец видит то, во что верит, — с криками птиц был слышен отдаленный бас Старка. Лицо мужчины изменилось, когда он расслышал давно забытый голос Эддарда, что считался его отцом. Его четкий, спокойный и твердый старковский баритон растворился с черными воронами, что повторно влетели в лицо мужчины; голос звучал точно глубокий и мудрый отблеск прошлого, наполняя Джона тёплым чувством прикосновения к тайным веянием надежды. — Погляди в ее глаза, прежде чем убьешь, — проникновенный голос мужчины эхом отбился в голове. «Моя королева» — такова ли она? — «Отныне и навсегда» Тяжесть его поступка, убийства Дейнерис, довлела над ним с неумолимой силой. В его груди теснились горечь и сожаление, словно сверкающий клинок, повторно проникающий в самое сердце. Каждую ночь, проведенную в темнице, он видел сон, где была только она в полной луже крови. А сейчас, снятся ли ему снятся сны? Когда корона вновь бросилась на Джона, он продолжал думать о той королеве, что подняла свою власть только за Узким морем. Готов ли он был смириться с той ношей, что пала на него? «Иногда долг — это смерть любви». Он клялся ей, но убил её; она зарекалась сеять страх и разрушения, но обезумела. Мучительная правда. С каждым днём, Джон принимал поступок, который совершил, он смирялся с ним, как бы часто он ни переставал думать об обратном. Но страх, неведомый, жуткий страх, которого нельзя было описать и понять, иногда рос в нём, а иногда затухал. Он попытался отогнать воронов, которые не боялись ни размашистых движений рук Джона, ни света факела, что он держал в руке. Уши его резко пронзил звонкий звук стали, взмах клинка растворил черных птиц, что кружили вокруг мужчины. Он услышал, как что-то тяжёлое и мягкое свалилось на пол с мерзким отзвуком. Крик Сансы, который мужчина мог узнать из тысячи, звонко прошёлся по разуму, заставляя прикрыть глаза. Голова Эддарда Старка скатилась прямо к ногам. Его взгляд исказился, судорожно осмотрев отсеченную голову. Его веки были устало прикрыты, а рот приоткрыт. — Я спросил у него: «Как человек может быть храбрым, если он боится?» — подростковый голос сына Кейтелин Талли заставил серые глаза вновь подняться в беспроглядный мрак. У ног ошеломленного мужчины больше не оказалось головы Старка. Голос его брата по-старому позволил воспоминаниям просочиться в душу. — «Только так человек и может быть храбрым» — шепотом в один голос закончил Джон, когда эхом звучала речь Робба. Темноволосый услышал вой волка и смех. Повернувшись, он попытался понять, откуда исходят звуки, но их было слишком много. Разные тембры будто соединились воедино. «Король Севера», шутливо проговаривали голоса, которые смеялись. Непризнанный Старк попытался уйти, когда в его глаза попало тело с головой лютоволка. Мальчишка Робб Старк, что стал в четырнадцать лет Королем Севера, пал на свадьбе своего дяди. Таргариен попытался приблизиться к фигуре, что была неподвижно укреплена, словно соломенная кукла, но силуэт растворился, и с ним исчез будоражащий смех. Джон продолжал тихо ступать по тьме. Его сердце забилось чаще, когда перед его глазами появился Дрогон. Огненные глаза, что так ядовито смотрели на убийцу его матери, заставили снова вспомнить те ощущения. Сейчас он понадеялся, что дракон Дейнерис спалит его даже без жестокой команды «Дракарис», и тогда его жизнь будет кончена. А сейчас она кончена? Синеватого отлива кожа ощущала холодное дуновение ветра, а взгляд, что казался ещё тусклее, осматривал яростные глаза ящера. С сильным ревом темный дракон открыл свою пасть, показывая темноволосому зарождающееся пламя внутри себя. Он готов. Его участь предрешена.***
С пугающим и измождённым, пронизывающим самое нутро выдохом тяжёлые веки Джона разомкнулись. Лёгкие пронзил неожиданно резкий поток прохладного воздуха, когда тело с болезненным стоном приподнялось. Перед глазами не было мрака, что так долго окружал Джона, но была лишь ясность, что своим ярким светом вызывала неприятное ощущение. Вначале он с трудом различал окружающую его комнату, словно плотный туман окутывал его мысли тяжёлым полотном. Его взгляд был затуманен легкой дремотой и усталостью, и когда король моргнул несколько раз, то попытался полностью осознать, что происходит. То, что находилось перед его бесцветным взором оказалось размыто, но в его ушах отчётливо было слышно собственное сердцебиение и взмах драконьих крыльев, которые все время сопровождали его. Сердце билось быстрее, пульс учащался с каждым вдохом, а при выдохе будто снова приходил в норму. Его правое плечо продолжало жечь прямо там, где стрела проткнула мягкую ткань, разрывая мышечные волокна. Его пронзило чувство некоторого замешательства, поскольку рассудок всё еще находился в смутном состоянии. Эмоции, которые он переживал, не поддавались ему. В голове зарождалась путаница слов и звуков, которые скакали от одного к другому, как невидимые волны в мутном холодном море. Он пытался припомнить свои сновидения, но вместо ясности его посещали лишь обрывки образов и голоса. Эта неведомая пустота наполняла его душу неопределенностью, заставляя сердце стучать еще сильнее. Его поили омерзительным маковым молоком. Этот слегка горьковатый и терпкий вкус Джон узнает из тысячи. Он помнил, как в детстве, когда мальчишка-бастард получал травмы или болел, его поили мейстеры без ведома отца этим сводящим скулы обезболивающим, что затуманивал детскую головку и влек в свои темные нити ужаса. На языке оставался неприятный оттенок снадобья. Его глаза продолжали быть окутанными белой пеленой, когда голова казалась то тяжёлой, то легкой. Серый, полный отрешённости взгляд обратился к собственному плечу. Он не мог рассмотреть, насколько тяжела была рана, но точно помнил, как пальцы левой руки мгновенно коснулись красной, мягкой и опухшей части. — Мой король, не нужно, — мелодичный голос девушки плавно осел в восприятии мужчины. Мужской руки коснулись утонченные пальцы. Сапфировые глаза черноволосой служанки с трепетом взглянули на короля. Он туманно осмотрел её лицо и, отводя взгляд, убрал чужую руку от себя. — Вы ещё слишком слабы, — аккуратно отодвинувшись от мужчины, что был обнажен до пояса, девушка двинулась в сторону, — я позову мейстера, чтобы дать Вам маковое молоко. Нотки женского голоса странно осели в одурманенном сознании, но услышав про густой белый настой, который снова заберёт Джона в ужасающую тьму, он поднял глаза. Тонкая фигура служанки юрко двинулась в центр просторной комнаты. Провозглашенный Дракон тяжело оперся о стену, пытаясь четко уловить ее движущийся силуэт. — Не стоит, — его голос был хриплым, и, почувствовав дерущую сухость внутри горла, Джон слегка съежился. — Ступайте. Он попытался натянуть на себя одеяло, но кожа на месте раны резко натянулась, и он зашипел. Девушка застыла на месте. Вначале Джону показалось, что её стоящая фигура перед дымчатыми глазами была лишь остатками макового молока, что не до конца выветрился. Но когда ступни коснулись холодного камня, а ноги попытались удержать Таргариена — абрис служанки проскочил перед глазами. Её голосок вновь что-то произнес, и несмотря на это он не пытался расслышать её речь. Отдав повторную просьбу, Джон наклонился, дабы выпить сладкого вина, которое сможет утолить его жажду. Золотой графин стоял неподалеку от большой кровати, что позволило обессилившему мужчине быстрее добраться до него. Слегка медовые струйки мягко прошлись по горлу, что так давно требовало питье. Руки служанки снова попытались придержать немного слабое тело мужчины. — Убирайтесь, — Сероглазый остановился, когда вино приятно согрело горло. Он хотел бы ещё выругаться на эту молодую девушку, которая небесно-голубыми глазами смотрела на короля. Его скулы нервно шевельнулись, когда дверь со звонким скрипом раскрылась. — Король попросил покинуть его, — светловолосый Гаррольд, что был облачён в привычные белые доспехи, сделал медленный вальяжный шаг к центру. Одна его рука лежала на рукояти меча. — Уходите. Джону только лишь осталось поднять беглый взгляд, и он рассмотрел ярко-синие глаза Лорда-Командующего, что твердо стоял в проеме. Девушка, чьи бархатные руки так мягко окружали тело короля, отступила, молчаливо наклоняя голову вниз. Чуждо спокойный взгляд Харольда проводил маленькую фигуру южной девицы, и когда дверь характерно тихо закрылась, он неспешно преодолел комнату. Освобожденная от рубах поясница короля с холодом облокотилась о край деревянного стола. Светловолосый налил новую порцию сладкого арборского, подавая Джону. — Спасибо, — опустошив ещё одну чашу до дна, серые топазы осмотрели мужчину. На его лице виднелись ссадины, которые покрылись заживляющей корочкой. Гарри выглядел намного лучше и свежее короля, это Джон понял сразу. Оторвавшись от стола, шаг мужчины медленно устремился к постели, которая словно зазывала его к себе, а голова так жадно хотела утонуть в мягкой подушке, чтобы раствориться в снах, которые вызывало горькое снадобье. Из-за слабости и затуманенного разума, Джон оступился. Его локоть сразу сжала чужая ладонь, и тело мужчины сразу же подвели к мягкому матрасу. Гаррольд, что так твердо стоял подле Таргариена, усадил его на кровать. — Я думал, что умер, — тихо вымолвил Джон, когда поднял голову вверх. К удивлению, терпкий вкус макового молока во рту растворился, и теперь он чувствовал медовый отеннок. — Нужно отправить ворона деснице. Перед ним продолжал стоять Молодой Сокол. Прямой как копьё муж стойко возвышался у постели измотанного короля. Песочного цвета волосы рыцаря заиграли красками в просторовском солнце, а губы только расплылись в мягкой, едва заметной улыбке. Джона не пугала смерть, не пугала рана, которая заставила потерять сознание, как и не пугали снадобья, коими поили его, чтобы вылечить. Он давно повидал смерть, уже будто ожидая новую рану в сердце. И этот раз послужил только обманом. Хардинг вгляделся в затуманенный взгляд короля, обращая собственный синий взгляд на шрамы, что будто звёздами были усыпаны на мужском теле. — Могли бы, — его ужасающая и серьезная стойка расплылась в вальяжных движениях, когда мужчина сел на стул напротив Джона. Он легко облокотился, кладя одну руку на рукоять меча. — Но мейстеры Простора позаботились о Вас, — он пригладил волосы, смотря на хмурое лицо Джона. Синий взгляд осмотрел семь по-особенному выделяющихся темных шрамов. — Думаю, когда-то Вы уже познали это чувство… — слегка грязноватые руки короля легко прикрыли собственные шрамы на теле. Хардинг не стал углубляться в эту тему, когда увидел, что много вопросов читалось в отрешенных глазах, но ответ на один из них Гарри высказал сразу же: — Вы проспали три дня, ваша светлость, — решив скрыться в другом ответе, сир тихо сложил одну ногу на другую. Король определенно не думал, что так долго окажется в замкнутом царстве макового молока. — Что стало с дотракийцами? — после недолгого молчания Белый волк произнес новый вопрос, что крутился вихрем в его голове. — Очаги разрушены, люди сира Тирелла оставшихся взяли под стражу, — голос Гаррольда отрезвлял ум темноволосого, заставляя успокаиваться. — Не беспокойтесь, мой король, — его тело поддалось немного вперёд, когда яркий взгляд осмотрел серые глаза Джона. — Сколько мечей потеряла корона? — неожиданно для себя мужчина не подумал, как быстро в его руках появился железный кубок, наполненный вином. Он сделал на этот раз не слишком большой глоток. В его голове было много вопросов, на которые именно сир Хардинг мог ответить. — К счастью, немного, — радостно кивнул сир. Джон выдохнул. — Пострадало некоторое количество одичалых и пехотинцев из Королевских земель, — он рассмотрел на лице, что было покрыто шрамами, вопросительный взгляд. — Тормунд заливается своей козьей мочой в таверне неподалеку, ваша светлость, — со смешком дополнил Гарри. На лице с не слишком длинной бородой отразилась улыбка. Голова перестала так сильно гудеть, и, похоже, действие сильного снадобья выветривалось из организма ещё слабого мужчины. Его диалог с сиром Гаррольдом был неожиданно достаточно продолжителен, хотя, конечно, больше походил на допрос, но в основном после этого просачивалась какая-то тонкая шутка Лорда-Командующего. Несмотря на затуманенность мыслей, Джон мог позволить вопросам ускользать из своего разума. Взглянув на Гаррольда, в сердце короля вспыхнула некая радость, смешанная с ощущением спокойствия. В течение долгого времени он был оторван от реалий жизни, блуждая только в оковах сна, и этот немудреный разговор с Лордом-Командующим подарил ему умиротворение. Он осознавал, что Гаррольд не просто Лорд-Командующий, а человек, способный разделить болезненный путь и быть преданным не только как к королю. Это был момент, когда их диалог был рожден не из-за простого чувства долгом. Этот рыцарь оставил свое прошлое позади и мужественно примкнул к королю, которого многие презирали. Сир Гаррольд, храбрый и верный, почти всегда оставался подле Джона, что ещё так мало пробыл на посту. Когда мужская фигура, облаченная в белое снаряжение, спустя долгое время покинула просторную комнату короля, его сердце приняло нового товарища, в котором теперь он будет уверен.***
— Как рана, мейстер Алан? Перед тем, как светловолосый сир покинул короля, он попросил, чтобы позже к нему пришел ученый муж. Ждать довольно долго не пришлось, и в светлую комнату пожаловал мужчина, что служил мейстером замка долгое время. Этот мужчина с первой минуты показался королю учтивым и довольно приятным, а когда разговор смог сдвинуться с начальной точки — мейстер Алан показал свою благоразумность. Он поведал, что стрела, которая пронзила плоть Джона сломалась, вероятно, изначально после того, как он упал с коня; что его спина покрыта только шарами кровоподтеков из-за сильного удара и кости, к милостивой Богов, остались целы; и что маковое молоко присутствовало в рационе короля из-за действительно сложной раны: в ней были древесные щепки, которые требовалось удалить. Не слишком молодой мужчина повторно осмотрел рану. Она продолжала опухать и быть красной по краям. Настораживало ли это Таргариена? Нет. Светловолосый мейстер что-то пробормотал, отворачиваясь к своим склянкам. — Мне сказали, что Вы очнулись, государь, — перед глазами Джона встал высокий и сильный силуэт Тирелла. Сейчас, при хорошем освещении и здравом рассудке, серый взгляд смог рассмотреть фигуру южного рыцаря. Он действительно был мускулистым и широкоплечим, как и ходила молва в Вестеросе. — Как видите, сир, — качнул головой король. Мужчина аккуратно протянул больную руку для рукопожатия. Лорд Ясноводной крепости любезно ответил на жест темноволосого. Присев напротив короля, Гарлан положил одну ногу на другую. — Хотел выразить свою благодарность, мой король, — неловко улыбнулся сир. Его травяной взгляд узрел, как мейстер медленно наносит мазь. — Земли Простора не познали большого кровопролития благодаря Вам, — Закончил мужчина. Он встал и потянулся к графину с вином, который уже наполовину был пуст. — Теперь жители Простора не будут спать в страхе, — спокойно ответил Джон. Гарлан поставил графин, думая, всегда ли Таргариен будет так относится к похвале? — Как Вам, государь, мэйстер Алан? Его талантливые руки просто восхитительны, — он оперся об стол, делая большой глоток вина. Говорить о том, кто и что больше сделал, молодой лорд не желал. Алан любезно кивнул лорду Тиреллу, мягкий бинт окутывал раненное плечо. — Вы правы, милорд, — кивнул король. Алан быстро закончил то, за чем пришел. Он с шорохом собрал баночки, что привез с собой, и расторопно его покинул опочивальню. — Моя рука оказалась в хороших… руках, — завершил Белый Волк, успев договорить до того, как мейстер окончательно скрылся. — Здесь Вы сможете остаться, пока силы не вернутся к Вам, — предложил Тирелл. Он снова отпил сладкого вина, оставляя кубок в покое. — Буду признателен, сир, — король натянул светлую рубаху на тело. — Ваш брат, Уиллас, и правда описывал Вас таким, каким и я вижу вас, — резко Джон вспомнил, как в некоторых моментах лорд Хайгардена упоминал младшего брата. Гарлан опустил взгляд вниз, немного улыбаясь. Мужчина сделал новый глоток. — Иногда он любит приукрашивать истину, ваша светлость, — попытался спокойно и сдержанно ответить темноволосый сир. — а иногда и прикрывать правду.***
Не совсем уверенной поступью король спустился ко двору, в котором все еще ощущалось напряжение после недавней битвы. Лучи зимнего солнца проникали сквозь пушистые облака, создавая игру света и тени на каменных стенах вокруг него. Воздух был пропитан запахом металла, а каменные стены замка говорили о силе и стойкости, которые были испытаны во время сражений и нападений дотракийцев, что пришли из Травяного моря. Пожалуй, он с уверенностью мог признать то, что здесь ему нравится: спокойствие и тишина, несмотря на разруху, окружали Таргариена почти все время, позволяя ему приходить в себя. Его тело стало сильнее, хоть и иногда было не так легко шевелить рукой. Алан порекомендовал ему начинать выходить прогуливаться, ведь так силы вернуться быстрее. Снадобье, которым его поили, наконец покинуло разум и тело Джона. Он остановился и огляделся, его глаза встретили множество людей, находившихся в этом живописном месте. Воины, что давно смыли кровь чужаков со своих клинков, наслаждались тишиной этого места, а их снаряжение новыми шероховатостями будет напоминать о сражении, что произошло много дней назад. Воздух пронизывался звуками дружеских разговоров, создавая атмосферу живости и легкого дружелюбия. Каждый рыцарь из того или иного дома сумел сблизиться с товарищем. — Здравствуй, — рука Джона, что была покрыта мозолями и ссадинами, аккуратно прошлась по гриве. Темный конь, чьи глаза в виде бусинок сразу заблестели, сдвинул морду ближе к хозяину. Ему рассказали, что Путь не получил явных травм и что испуг — привычное дело для скакунов. И теперь он выглядел довольно спокойным и сдержанным. Животное, кое казалось умнее всех тех, с кем воевал Джон, ближе потянулся к нему, выпрашивая лакомства. Темноволосый улыбнулся, доставая капусту. Молниеносно проглотив, друг просил новую порцию. — Не успев очнуться, ты побежал в загон, — баритон твердого голоса одичалого сумел насторожить черного коня. Король пробежался взглядом по округе, и в толпе, что отдыхала после сражений, он заметил большую вальяжную фигуру. — А я уж было заскучал, Джон, — в густоте рыжей бороды мелькнула улыбка. Тормунд показался позади, сразу же захватывая северного друга в свои жёсткие медвежье объятия. В глазах одичалого была пелена легкого опьянения, что так ярко заметил темноволосый. Затем Таргариен заметил бурдюк в здоровенных руках. — Люди ещё не отошли от битвы, а ты уже заливаешься своим пойлом, Тормунд? — хмыкнул король, хлопая здоровяка по плечу. На самом деле, он был рад видеть одичалого в бодром расположении духа и почти невредимым. Впрочем, Тормунд всегда был таков. — Она будет повкуснее Ваших компотов, Сноу, — рассмеялся Тормунд, — Возьми и выпей, а я взгляну, как скоро ты побежишь в ближайшие кусты, дабы пристроить там свою маленькую задницу, — Тормунд так резко подтолкнул мешок из цельной шкуры Джону, что маленькие капли термоядерного алкоголя попали на него. Брови Таргариена слегка нахмурились. Он громко рассмеялся, а затем услышал проникновенный смех одичалого. Струйки не слишком ароматного алкоголя потекли по бороде Тормунда, и он довольно причмокнул, когда Джон медленно облокотился о забор. Черная морда Пути мгновенно появилась рядом, его глаза внимательно наблюдали за рыжим великаном. Вокруг продолжали ходить люди, что сражались с ними плечом к плечу. Серебристого отлива взгляд Джона прошёлся по двору, что был не слишком большим. — Мы победили этих дикарей, которыми управляла твоя беловолосая красавица, — вымолвил великан, его сильная огромная рука стиснула маленькую деревянную перегородку перед ними. Это позволило Зимнему Дракону вернуть взгляд на друга. Упоминание Дейнерис непривычно спокойно отразилось в сердце мужчины, он почувствовал, что мысли о ней не ранили столь сильно, как прежде. — Когда наш путь устремится к Северу, а? Мужчина выдохнул. Корона перечеркнула его путь к дому, выдвигая новый дом — Гавань. Как бы сильно король ни хотел — пока он не мог. — Тебя твоя красавица сестрица, небось, ждёт, — пытался подогреть почву Тормунд. Он снова отпил жгучее пойло. Упоминание Сансы осело тяжелым пеплом в груди короля. Его младшая сестра, что больше походила на мстительного Ланнистера, чем на рассудительного Старка, вызывала неоднозначные эмоции в сердце Джона. Он помнил, как лицо её съежилось, когда многие преклонили колено перед ним; не забывал, как сильно она сжимала подлокотники деревянного стула, когда северяне кричали ему «Король Севера»; думал о том, на что она готова пойти ради независимости Севера. — Санса скорее вырежет себе глаза, чем захочет увидеть меня в Винтерфелле, — горько произнес Таргариен. Он ненароком взглянул на морду Пути, что умостился между великаном и королем. — Она баба, — возмутился Великанья Смерть, и из его рта посыпались дополнительные ругательства. Джон ощущал недоверие между Тормундом и Сансой ещё со времён битвы против ходоков. — А ты король, друг мой, — снова тяжелая рука одичалого похлопала Таргариена по больному плечу, на что тот невольно улыбнулся. Кивнув, тем самым он подтвердил слова одичалого. «Король, что так усердно пытается подчинить собственную сестру». Он задумчиво отвёл взгляд. — Мой король, — рядом встал Лорд-Командующий, — милорд, — он сделал неглубокий поклон в сторону Тормунда. Тот, спустя непродолжительную паузу, слишком громко расхохотался, вызывая недоумение у Хардинга. Темноволосый улыбнулся такому поведению, со смехом смотря на Медвежьего мужа, что продолжал хохотать. Несмотря на неловкость, сир только еще больше выпрямился, дожидаясь каких-то ответных слов. — Тормунд, сынок, — едва сдержав вновь накатывающий смех, мужчина протянул сильную руку Лорду-Командующему. Сир ответил взаимностью, и их руки крепко сжались в рукопожатии. — Что привело вас сюда, сир Гаррольд?.. — решил первым задать вопрос Джон. Синие глаза командующего переметнулись с великана на короля и обратно. Рука, облаченная в белую перчатку, любезно показала путь Белому Волку вперёд. Кивнув, Джон последовал дальше. Возле него встал сир, спокойно продолжая ступать вслед за королем. Вокруг них ютились юные оруженосцы и воины. Руки светловолосого были сложены за спиной. — Во время битвы, мой король, я увидел множество рыцарей, которые славно сражались, — Лорд-Командующий уверенно ступал за королем, который внимательно слушал его. Сам Джон также во время битвы заметил немало умелых воинов. — После, пока Вас лечили, я нашел несколько общих тем для беседы с ними… — К чему вы клоните, сир Хардинг? — остановился Таргариен. Он повернулся к мужчине, облаченному в белое, и взглянул в его глаза, что отражались морским цветом в лучах редкого солнца. Где-то в глубине мыслей Джон примерно понимал, к чему клонил член Малого Совета. — О, да… — по лицу мужчины родом из Долины Аррен было понятно, что он переживает. Неуклюжая улыбка раскрыла его. Это Джон увидел впервые. — Я хотел предложить одного Рыцаря в Белую Гвардию, — когда он договорил, то поднял подбородок, дабы показаться уверенней. — Вы уверены в нём? — продолжил Джон. По сути, он был не слишком строг к выбору Семёрке рыцарей, что в будущем обязуются защищать его и его будущую семью. Но если Лорд-Командующий затронул эту тему, требовалось углубиться в вопрос. — Сир Эмральд Рокстон довольно искренен и верен новому королю, ваша светлость, — Гаррольд продолжал смотреть в глаза Белого Волка. Дом Рокстонов правил замком Звено, близь которого произошло сражение против Дотракийцев. Когда именуемый король ненароком встретился с лорда Рокстона, то был почтён главой этого дома. Не слишком молодой, чтобы помнить о войне пяти королей, лорд Видман Рокстон выражал свое почтение молодому королю, что пришел с Севера. Было понятно, почему один из отпрысков этого дома решил встать на сторону короны и присягнуть ему. — Если Вы уверены в этом славном рыцаре, сир Хардинг, я не буду препятствовать Вашему выбору, — заявил мужчина. Он рассмотрел в глазах сира свечение и некую радость. — Расскажите мне, сколько битв он пережил? — Мы все, мой король, принимали участия в мелких сражениях за своих лордов, но прошедшая битва была одной из самых кровопролитных, — признался Лорд-Командующий. Даже если бы это было так, Таргариен понимал, что не за опыт в битвах он выбрал его в качестве Лорда-Командующего. — И сомневаюсь, что она останется последней таковой, — подытожил король.***
Лес, что был расположен почти что у Золотой Дороги, приятно удивил короля. На верхушках деревьев не наблюдалось снега, а температура позволяла комфортно чувствовать себя. Джон бы и не подумал, что так далеко отсюда может быть зима. — Вы когда-нибудь были на охоте, ваша светлость? — Тирелл медленно подошёл к Джону. Его белая лошадь громко фыркнула, привлекая внимание Пути. Лорд Звена учтиво пригласил короля и лорда Тирелла на совместную охоту. Отказывать такой милости признанный Таргариен не стал, чтобы не огорчать хозяина, что впустил его в свой дом. Но охота, признаться честно, не была слабостью Белого Дракона. В детстве он никогда не ездил с отцом и братьями на охоты ради праздных развлечений: на Севере были другие традиции. Не было плясок, веселья и убийств ради поднятия настроения. И потому здешние игры Джон принимать не мог. — На Севере не охотятся ради забавы, милорд, — подметил Таргариен. — В Ночном Дозоре мы могли охотиться на белок, чтобы потом сварить похлёбку, — подумав, добавил он, продолжая рассматривать красивую картину леса, что окружала его и свиту. Позади уже стояли не слишком большие шатры и столы, которые ждали, пока на них подадут пищу. — К сожалению, белок мы будем ловить долго, ваша милость, — оба легко улыбнулись, — но вот кабана одолеем с лёгкостью. Джон ненароком осмотрел мужчину. Он был одет в привычную зелень Тиреллов, а камзол его украшали золотые вышитые нити, что отображали розы, кои плелись. — Мой король, если желаете, я могу приказать этим оборванцам окружить дикого хряка, чтобы вы с лёгкостью убили его. — Видман Рокстон, что находился подле них, по-доброму двинулся к Джону. Он опустил голову вниз, немного улыбнувшись. Детский сад, в котором король совершенно не хотел принимать участие. — Пожалуй, откажусь, милорд, — ему было неинтересно. Все эти южные забавы попросту не принимались северным сердцем. — Взгляды Севера навсегда останутся с Вами, государь? — тихо проговорил Гарлан. В его голосе не читалась злоба. — А как же турниры, пиры? Люди должны видеть веселье. Он не был уверен, что всем этим увлекался Гарлан Тирелл, второй сын Мэйса Тирелла. Этот муж, что в детстве часто подвергался критике и рос только на мечах и тренировках, яро наслаждаясь звоном стали и сражениями, вряд ли был подвержен южной любви к развлечениям. — Охота, турниры… милорд, Вы не думали, что это лишь обман? — серый взгляд спокойно встретился с глазами Тирелла. — Я могу обмануть себя, но не народ. Для чего? — Народ не должен угасать в тьме, что окружает нас. Скажите, сколько королей приносили лишь тьму, и ответ сам придет к вам, — сдержанно проговорил Галантный рыцарь. В его голосе Джон не чувствовал злобы. — Сегодня Боги нас радуют прекрасным днём, так почему бы не провести его с удовольствием? — его уста оголили белую улыбку, когда взгляд блуждал по красивому пейзажу. Слышалось пение птиц, вой ветра среди листьев. Предельная просторность леса, неподвластная времени, привлекала его внимание и вызывала ощущение благоговения. Первым, что бросалось в глаза, была пышная зелень. Древесные гиганты, покрытые мхами и лишайниками, возвышались к небу, словно стражи этого волшебного уголка природы. Их ветви переплетались в сложные узоры, создавая покров, пропускающий лишь проблеск солнечных лучей. Под копытами черного скакуна простирался мягкий, пушистый ковер травы, что только приобрела слегка темноватый зелёный оттенок, напоминая о зиме, что явилась в Вестерос. Шорох листьев исчезал в бескрайней тишине, окутывающей этот местный рай. Лиственницы и массивные старые деревья обрамляли его путь, заполняя воздух ароматом свежей сосны и нежными нотами цветущих растений. Птицы, скрытые в густой листве, напевали свои мелодии, создавая магическую симфонию природы. И вдалеке, сквозь густую поросль, простиралась чистая голубизна неба. Солнечные лучи проникали сквозь кроны деревьев, играя с тенями на земле и придавая лесу невероятное очарование. Яркие пятна света освещали тропинки, ведущие глубже в чащу, создавая загадочные и соблазнительные перспективы. — Вы правы, милорд, — улыбнулся слегка лысоватый лорд Звена. — Скажите, как Ваше плечо, государь? — этот лорд явно умел переходить с одной темы на другую, с тихим хмыком заметил Джон. — Благодаря мейстеру Алану я чувствую себя лучше, — честно признался король. Его рука теперь ныла меньше, а краснота, что так ядовито колола глаза — спала. Мейстер давал утешительные прогнозы. Прошло несколько недель, и рана затягивалась, что было хорошим знаком. Но сейчас королю не хотелось говорить о собственном здоровье. Он не желал затрагивать темы, связанные с ним и короной. Из-за кустов послышался совсем негромкий, но будоражащий воображение шорох. Трое мужчин обернулось, дожидаясь, пока оттуда кто-то выйдет. Слишком долго ждать не пришлось, и через зеленоватую листву серые глаза Джона рассмотрели светловолосого молодого Сокола. Он выскочил на лошади к мужчинам, а к крупе коня была прикреплена связка с тушей молодого оленя. — Милорды, Вы ничего не поймали? — довольно хмыкнул рыцарь, смотря на Тирелла и Видмана. Он прошел мимо них, относя свою добычу в шатер, где уже были служанки. К королю тихо подошёл мальчишка, что разливал всем остальным вино. Немного улыбнувшись, Джон отказался, когда же другие лорды с радостью приняли угощение. Серый взгляд ещё раз направился в бездну леса, что так приятно играла в глазах.***
— Здесь главное выждать, ваша светлость, — проговорил Рокстон, выпивая ещё один бокал. Все трое медленно спешились, передавая поводья мальчишкам, что преданно ютились подле них. Больше никого не было: король приказал гвардейцам не сопровождать его, и белым плащам пришлось подчиниться. Мужи двинулись в путь, направляясь в глубины леса на охоту за дичью. Их шаги ритмично звучали по слегка суховатой траве. Король медленно ступал за двумя лордами, его глаза внимательно скользили по окружающей местности, и он мельком заметил следы диких зверей, которые нарушали безмятежность леса. Это были остатки копытных, забирающихся глубже в заросли, стараясь избежать охотников. Лорды продолжали свой путь, двигаясь все глубже в лесную гущу. Джон и его соратники осторожно пробирались сквозь густые заросли, старались сохранять неподвижность и тишину, чтобы не спугнуть животных. Каждый шорох, каждый слабый треск ветвей мог быть признаком близости добычи. Гарлан, что первее расслышал подозрительно странный звук, обнажил клинок, ступая вперёд навстречу неизведанному звуку. Из сухих кустов показался темный кабан, что был больших размеров. Первым делом он увидел Тирелла, который стоял, сжимая клинок в руках и готовясь замахнуться. Из пасти зверя послышался дикий рык, и король, что раннее не слишком хотел проливать кровь, взялся за рукоять меча, что лежал в ножнах. Лорд Рокстон шагнул назад. Джон почувствовал, что забавой в воздухе никак не повеяло и понял, что до этого милорд Видман только лишь сидел на коне, лицезрея, как его люди для него охотятся, и запивая все это зрелище сладким вином. Сир Гарлан плавно начал двигаться, ловко обходя кабана, внимательно изучая каждое его движение. Внезапно, дикий зверь бросился в атаку, свирепо рыча и ударяя копытами о землю. Таргариен внимательно следил за их движениями, когда услышал глухой хрип и звон клинка. Меч Тирелла мелькнул в воздухе, словно разрезая пространство, и в мгновение ока острие пронзило плоть животного. Оглушительный рёв, и фонтан крови заполнил воздух, когда мощное тело кабана рухнуло на землю. Наконечник меча пронзил плоть животного, и тот завыл, падая на траву. — Всего-то, — Сир Гарлан остановился и медленно вздохнул. Он пристально смотрел на павшую добычу. Мужчина вынул меч, стряхивая кровь с лезвия. — Кто-нибудь, принесите повозку, — скомандовал сир Гарлан. — Здоровый, — проговорил лысоватый лорд, осматривая уже скончавшегося зверя. Король убрал руку с Длинного Когтя: ему не было ни радостно, ни грустно. Понять смысл всего этого он так и не смог. Кровь медленными струйками вытекала из раны зверя, превращая зелень травы вокруг в одно багровое темное пятно.***
Шатёр стоял в тени густых деревьев, создавая приятное убежище от легкого ветра. Внутри витал аромат свежего дерева. Стол был накрыт обильно, украшен свежими цветами полевых растений и нежно освещен мягким светом свечей. Терпкий запах жареного мяса наполнял воздух, заставляя усиленно работать слюнные железы. Несколько служанок подавали свежеприготовленные блюда. Их юбки порхали от торопливости шагов, пока чужие взгляды мужчин любопытно тайно осматривали их. Джону предоставили место в центре и окружили его пищей: просторовским лакомством и вином. — Кабан выдался по-настоящему большим, милорды, — проговорил стоявший Сокол, когда несколько ребят принесли приготовленное блюдо. — Король и сир Гарлан постарались на славу, — улыбнулся Видман, медленно провожая взглядом зад служанки. Серые глаза переметнулись на Тирелла, что утопил улыбку в кубке вина. Мужчина покосился, наливая порцию густого красного виноделия. — Пожалуй, нужно отдать должное лорду Тиреллу, — Таргариен слегка приподнял бокал в сторону Галантного, кивая ему. — Без него мы бы не собрались здесь, отведав лакомый кусок. — Это Вам не оленя притащить, милорд командующий, — громко рассмеялся Рокстон. Гаррольд немного усмехнулся в ответ, отводя свой взгляд в сторону него. Видман отломил большой кусок, грубо кладя его на железную тарелку. Остальные двое мужей поступили также. Гарлан, человек с грубыми руками и усталым взглядом, достал свой нож и принялся нарезать большой кусок мяса. Он взглянул на Белого Волка, молча передавая ему кусок. Король улыбнулся и с благодарностью принял угощение. Тем временем, Видман, мужчина с проницательными глазами, налил себе чашу напитка, готовясь к небольшому тосту. Он поднял свой кубок и сказал: — За охоту и дружбу, — в его голосе читалась радость и уважение. Выпив все до дна, мужчина вновь уселся на стул, отламывая себе новый кусок. Грубый, но теплый свет факелов отбрасывал игривые тени на шатровые стены, создавая довольно спокойную атмосферу. После тостов в честь удачной охоты и богатого ужина, обстановка в шатре стала более непринужденной. Несмотря на раннюю отстраненность и непонимание между мужчинами, вино смогло сгладить обстановку. Джон выслушал то, как лорд Видман охотился раньше, порой доезжая до самого Дождливого Леса, чтобы поживиться парой-тройкой лесных животных, коих не было на Просторе. В его глазах отражалась тихая ностальгия, когда он рассказывал, как блуждал по самым разным лесам со своими сыновьями. — Мальца я учил этими вот руками охотиться, — зелёный взгляд мужчины обратился к стоявшему подле Гаррольда гвардейцу. Его племянник немного замешкался, соглашаясь со словами лорда. Джон и Гарлан направили на парня свой взгляд. Эмральда посвятили в рыцари неделю назад, Таргариен лично вручил белый плащ Рокстону, говоря ему слова надежды на дальнейшую верную службу. Парень с горящими глазами только благодарил короля. Он помнил, как во имя Воителя молодой рыцарь обязывал себя быть храбрым; во имя Отца — справедливым; Матери — защищать юных и невинных; и Девы — оберегать женщин. Джон в тот день пристально наблюдал, как наконечник меча Лорда-Командующего перемещался с правого на левое плечо, выговаривая все шесть божественных клятв, кои должен соблюдать рыцарь Королевской Гвардии. — И как тебе охота? — спросил Тирелл у темноволосого рыцаря, что был одет в белое. Джон молчаливо пригубил вина. — Это прекрасное времяпровождение, милорд, но воин должен не развлекать себя, а исполнять долг, — изумрудные глаза посмотрели на спокойное лицо мужчины, что уже был несколько пьян. — Он весь в отца, — промямлил Видман. — которого спалили с лордом Тарли, — горько дополнил лорд. Его чаши пустели также быстро, как и наполнялись. Король не совсем оценил данный жест. — Таковы отцы, господа, — попытался оживлённо подытожить сир Гарлан. — Наш отец видел в нас превыше всего славу дома Тирелл, а какой бы отец её не видел? — он улыбнулся. Джон кивнул: пожалуй, он был прав. — Нас было трое, и он был бы счастлив, если бы мы все прославили его имя мечом и щитом, но в итоге он сам прославил себя тем, что выставил Уилласа против Оберина Мартелла, — мужчина сделал большой глоток вина. Горькая история, которая даже спустя столько лет оставалась на устах многих. Гаррольд неохотно выдохнул, оставаясь ровно стоять. — Он так часто вступал в битвы, в которых мало что смыслил, что забывал обучать нас. Считал, что преданных воинов будет достаточно, чтобы покорить любой замок. Но он не покорил ни один. На лице мужчины появилась горька улыбка, и он сразу же её запил сладким вином. Король облокотился о спинку стула, слушая, как за шатром играет пение птиц. В его желудке, пожалуй, больше было мяса, нежели вина, чему он был благодарен. — А Вам, Ваша светлость? — обратил на себя взор короля Видман. — Какого это, иметь двух отцов и одновременно ни одного? Тирелл немного поперхнулся, когда серый взгляд Джона переменился. Он посмотрел на спрашивающего с некоторым смутным удивлением, чувствуя, как старое волнение и размышления захлестнули его. Это был вопрос, который он задавал самому себе неоднократно, и с каждым разом ответ на него найти казалось все сложнее и туманнее. В его сердце вспыхнула смесь различных эмоций. С одной стороны, темноволосый чувствовал благодарность к Неду — мужественному отцу, который воспитывал его с ранних лет, пытаясь защитить и подарить тепло за двоих. Но к Рейгару — отцу, что подарил ему жизнь, он не знал, что чувствовать. Но, с другой стороны, вопрос напоминал ему о пустоте и отсутствии некоего цельного представления о семейной идентичности. Быть наследником дома Таргариенов, но не иметь возможности полноценно признать себя таковым — этот вопрос был темой, которую он долгое время старался избегать. — Вы обращаетесь к королю, милорд, — жестко подал голос Гаррольд. Взгляд Молодого Сокола пронзил опьяневшего лорда, что, похоже, не понимал серьезность своих действий. — Выпейте вина, или же Ваш язык больше не почувствует такой радости. Лорд-Командующий, что бросил довольно грубое заявление, не спешил приносить свои извинения. Сир Тирелл, что отставил кубок, посмотрел на короля, который, казалось бы, был спокойным. — Я прошу прощения, государь, похоже, лорду Видману стало дурно, — было видно, как он напрягся, когда взгляд пытался твердо сфокусироваться на Таргариене. — Алкоголь развязывает не только мысли, но и язык, милорд, — попытался спокойно ответить король. Белый волк не мог точно сказать, что чувствовал по отношению к этому лорду. — Я имею имя одного дома, но душу другого. Ни одни барды не сумели бы обличить в слова это чувство, так как же я сумею? — его голос слегка хриплым эхом прошёлся по шатру. Взгляд спокойно осмотрел двух милордов, что сидели подле него. Он неожиданно встал, забирая свои перчатки со стола. — Я благодарю Вас, милорды, за этот обед. Он аккуратно вышел из-за стола, когда было слышны какие-то слова извинений от лорда, что уже не мог здраво оценивать ситуацию. Сзади по разные стороны от короля встали гвардейцы, когда они вышли из красного шатра, Гарольд заговорил первым. — Если Вы прикажете, я вырву ему язык, ваша светлость, — он и Эмральд ступали за быстрым шагом короля. — Я разберусь, сир Гаррольд, — уместившись в седле Пути, Джон ловко дал приказ скакуну.***
Перед тем как отправить Тормунда с войском в Королевскую Гавань, Джон уведомил, что путь его будет лежать далеко не в столицу, а в самое сердце Западных Земель — Утёс Кастерли. Объяснять, почему ему вздумалось посетить ещё одну часть Вестероса, король не стал, а просто дал распоряжение готовить небольшую свиту в путь. Прошло семь ночей после обеда в шатре, и Джон так и не желал видеть облысевшего лорда перед собственными глазами. Гаррольд, что продолжал держать зло — говорил королю о наказании, а учтивый и спокойный Эмральд — о помиловании. Джон не слишком желал выполнять советы обоих, но и смириться не мог. Чувства Таргариена позволили смутить так, как не должен это делать никто. И наказание должно было догнать лорда замка Звено. — Сир Гарлан, — он увидел в толпе Тирелла, который вышел из замка. Спустя совсем недолгое время размышлений, Пришедший Дракон подошёл к лорду. Они виделись почти каждый день, беседуя о воинах и мечах, поэтому встретить лорда здесь было не удивительно. Тот спокойно поприветствовал короля. — Уже собрались? — кивок послужил ответом. — Простор был рад Вашему визиту, мой король, я надеюсь, что эти земли ещё не раз встретят Вас, — улыбнулся рыцарь, складывая руки за спиной. Таргариен кивнул, пытаясь выразить на лице радость. На самом деле, Простор пришелся по душе его милости, что было удивительно для северного сердца. Лица людей, что жили здесь, были мягкими, а эмоции их учтивыми. Южане мыслили по-другому, выделяя те или иные мнения в своей жизни. Природа здесь показывала все умиротворение, а запах цветов покорял даже такого не мечтательного мужчину, как сира Гаррольда. — Благодарю, милорд, — немного замялся Джон. — Как-то мой отец сказал: «Мы находим своих друзей на поле боя», — мужчина не мог так тонко и плавно перейти к тому разговору, которого хотел все время при пребывании здесь. Северная прямота показала свое. Морщинка меж бровей южанина не стала невидимой для Джона. — Почивший Эддард Старк всегда говорил мудрые вещи, — Гарлан напрягся, но его уста попытались расплыться в медленной улыбке, будто предчувствуя дальнейшие слова, что произнесёт Джон Таргариен. — Вы показали себя хорошим воином и славным командиром, сир Гарлан, — Таргариен сделал короткий шаг ближе. Глаза переметнулись на лицо учтивого рыцаря. — Я могу дать Вам возможность продолжать это, — заявил король. Он долго размышлял про этот поступок. Сир Гарлан был храбрым и честным, порой Джон не видал таких даже на Севере. Его искусство руководить и правильно оживлять собственное войско даже в такие плачевные моменты, как с дотракийцами, король оценил. После битвы неожиданно для себя Таргариен понял, что это было не последнее сражение против тех людей, что хотели бы разрушения. Ему потребуется тот, кто смог бы правильно расставить силы. — Ваша светлость, — Гарлан запнулся, он почувствовал подвох. — У меня есть жена и дети, Белая Гвардия не будет мне так дорога как семья, — честно признался лорд. Джон и сам понимал, что полный дурак пошел бы в королевские гвардейцы бросив свою семью, буквально отказавшись от нее в обмен на службу короне. Ему не нужно было это. — Мне не нужны от Вас клятвы, сир Гарлан, — пояснил он. Тирелл сменил взгляд. — Только честность короне и помощь войску, которое вы сможете возглавлять. Я дам вам место в совете, как Мастера над войной. — Ваша светлость, — его эмоции переменились, глаза пораженно начали бегать. — Я исполню этот долг короне, — кивнул тот. Мужчина выдохнул, слегка улыбаясь. Он не думал, что это произошло так быстро и с такой лёгкостью. Он переложил свои перчатки из одной в другую руку. — Тогда, милорд, Малый Совет будет ждать Вас в столице, — он крепко пожал руку сира. Прежде чем отойти на приличное расстояние, Джон расслышал, как сир Гарлан снова обратился к нему. Его голос громок и решителен. — Ваша светлость. Лорд Видман, он хотел… Когда темноволосый уловил имя лорда, что так наскучил ему за последние дни, он развернулся, сжимая перчатки. Взгляд серьезно обратился к Гарлану, который будет проливать горькие слова в защиту своего человека. — Кстати про него, милорд, — медленно произнес Джон, немного нахмурившись. Его голова готова была разорваться. — Долг любого лорда — это иметь уважение к тем, кто пришел в его дом и с кем он разделяет пищу за одним столом, — неожиданно вымолвил он. Он чувствовал, что должен был продолжать серьезное заявление, — А долг короля, как Вы знаете, наказывать тех, кто распускает язык, — твёрдо завершил он. Его тон был решительным, а взгляд не выражал той злости, которая преследует обезумевших. Гарлан опустил глаза. Пожалуй, они оба осознавали то, что так правильнее, так необходимо. — Он был пьян и глуп, ваша светлость. Я прошу помиловать лорда Рокстона, — сказал Гарлан. Несмотря на щекотливую ситуацию, темноволосый сир держался стойко и уверенно. Но эти попытки не смогли бы изменить настрой короля. — Я могу помиловать одного лорда, но следующего не сумею, милорд. Этот лорд ваш человек, не мой, и посему я даю вам право придумать наказание для него, — Таргариен выпрямился, слегка наклонив голову. — Покажите милорду, как стоит вести себя с гостями. Джон в последний раз решительно посмотрел на Гарлана, а затем развернулся. Более он не говорил ни слова. Он понимал важность поддержания достоинства и авторитета королевской власти. Ему было плевать, какой степени получит наказание лысоватый лорд; он не думал об этом также, как и не думал о высказанных некогда неуместных словах Видмана Рокстона.