Я влетела в кабинет под начинающийся бубнеж физика об основных постулатах кинематики. Бесшумно водрузив себя на свой первый ряд на парту позади Нины Зеник и ее парня (как я слышала от подруг) Матиаса Хельвара, я, выдохнув, принялась царапать ручкой по чистому листу тетради ровно под записью «классная работа».
Зоя и Николай решили вовсе не приходить первому уроку: уснули, только сами Святые знают когда, и проспали всё на свете. Сейчас они неторопливо собираются, планируют прийти уроку к третьему — всё же завтрак никто не отменял.
— Старкова! Эй, Старкова! — тихий шёпот за спиной и мерзкие смешки, — принцесса, ау!
Игнорируй их, нахуй, пусть себе шепчут, а ты — игнорируй!
— Малышка, ну ты чего? Обиделась? — продолжает науськивать низкий голос, пока Мартынов заходится беззвучным смехом, пыхтя и фыркая, скрывая, тем самым, особо громкие смешки. Его «антилопы», как я выразилась во время нашей недавней встречи, вокруг этого эпицентра так себе оскорблений так же расползаются в улыбках, ну, а я что?
Я не оборачиваюсь, мне это не нужно все. Пусть дальше живут своими интригами бестолковыми, а я здесь не за этим. Хватит, серьезно. Надоело.
Продолжаю не совсем увлечённо списывать формулы с доски, силясь вникнуть в тему (физика никогда не давалась мне легко, если и вовсе была не дана), пока за спиной продолжается шёпот одноклассников, очевидно, не сильно волнующих сонного физика.
— Старкова!
— Да что тебе опять?
Садись, пять, Алина. Не читать тебе мастер классы по внутренним установкам.
— Привет, — хищная улыбка на идеальном лице с лёгкой щетиной, оттеняющей темноватые глаза, и, как всегда, с иголочки отутюженная чёрная форма с бледно-голубой сорочкой.
Теперь, когда моя ненависть потихоньку ослабела и сошла на нет, я успокоилась и смогла полностью контролировать свои эмоции (наверное, это было благодаря разговору с друзьями), мне стало понятно, почему Покровская запала на него. А вон и она… Странно, но сегодня она сидит вдали от своего парня, не сильно-таки весёлая и с весьма тяжёлым видом рассказывает что-то своей подружке.
Поссорились? Расстались? Он ей изменил? Она ему изменила?
Эрик рядом с Власовым блестит мерзкой ухмылкой, бросая на друга восхищенные взгляды. Закатываю глаза и возвращаюсь в изначальное положение.
Под конец второго урока физики я уже перестаю разбирать что-либо в словах учителя и искренне радуюсь, когда звучит звонок. Выхожу из кабинета довольно быстро, чтобы не напороться на новую порцию проблем. Нужно пережить только лишь два дня, и для меня настанут долгожданные каникулы. Пару дней потерпеть отца и его семью, а после отдыхать добрых десять дней, веселиться с друзьями и просто наслаждаться жизнью перед, кажется, самыми тяжёлыми шестью месяцами: усиленная подготовка к ЕГЭ, постоянные пробники и, в конце концов, весеннее обострение, которое никого не обходит стороной.
— Привет, — улыбаюсь, обнимая Женю и Давида, облегченно выдыхая. С ними было легче. Даже просто стоять в коридоре, смотреть на них и осознавать: у меня есть друзья. Сумасшествие. — Как дела?
Сафина, рыжеволосая бестия, вокруг которой зажигаются огни и светится солнце, у которой в глазах искры и желание творить, мечтать, любить, дружить, жить, которая улыбается и своей улыбкой заставляет спокойнее себя ощущать, словно снова дома оказываешься, с родным и близким человеком, обнимает меня в ответ, прижимая к себе. От неё пахнет сладкими духами (кажется, из новой коллекции её любимого бренда): смородина и что-то ещё, практически неуловимое, но безумно подходящее ей; я подмечаю, что на ней сегодня новая красная рубашка с корсетом и недлинная черная юбка, ремень со стразами, подчеркивающий талию. Она творческая, яркая, модная, радостная и счастливая. А ещё невероятно живая.
И Давид Костюк. Полная её противоположность. В круглых очках, которые придавали ему и без того умный вид (но стоит заметить, что он не выглядел как типичный ботаник, заучивающий каждое слово из учебника по теме, которая ему к черту не пригодится), с острыми скулами и прямой линией подбородка, серьезными и сосредоточенными глазами. В черных классических штанах и темно-синей рубашке, Женина огненная блузка ярко выделяется на его фоне. Давид с легкостью решит задачу из олимпиады по физике, но придумать название для чего-либо — нет. Он спокойный и уравновешенный.
Он мыслит логически, исходя из фактов и основываясь на теории, а она — на своей интуиции и фантазии.
И они идеально подходят друг другу. Он способен усмирить и поддержать её количество энергии, эмоций и чувств. Но самое главное, при необходимости, дать столько же взамен.
— Привет, — парень кивает мне, и я не могу не заметить доброту и дружелюбие в его светло-карих глазах. Он держит Женю за руку, и в этом жесте так много нежности, любви и никому не понятной, кроме них самих, космической связи. — Всё хорошо. Как ты?
Я не успеваю ответить, лишь киваю в знак того, что всё в порядке, шагая с друзьями к кабинету русского языка и литературы, когда Сафина подстраивается под мой шаг, идет рядом и заваливает вопросами по поводу моего рассказа про Власова и его местный ручной зоопарк. А что я? Мне не остаётся ничего более, как поддаться ее искренности и отвечать честно, иногда оглядываясь назад, чтобы проверить, что никто не подслушивает.
***
На утро Милана почти жалеет о своих вечерних действиях: кожу неприятно саднит и колит, заживающие раны оставляют странное, но уже привычное, ощущение натянутости. И тем более из-за бинтов, которые она сменила практически сразу же, как только проснулась, нельзя надеть что-то открытое. Святые, начнутся ненужные вопросы и глупая жалость, на которую она плевать хотела с высокой горы.
Она практически не спит этой ночью. Просыпается после смутного, короткого сна с кошмарами раньше будильника, который на каждый будний день стоял на половину шестого утра — нужно приводить себя в полный порядок перед учебным днем и появлением в обществе: утренняя тренировка, принятие душа, уход за лицом, телом и волосами, макияж, выбор одежды… на это уходит слишком много времени, но она обязана выглядеть идеально. Непонятное количество времени для самой себя лежит в постели, устремив взгляд в стену и обнимая большую игрушку, которую ей подарил на годовщину их отношений Антон. От очередного осознания их расставания на глаза наворачиваются слезы, но ей удается их смахнуть и заставить себя подняться с кровати.
Никаких слез.
Но за что он так с ней? Что случилось? Всего лишь из-за того, что она ударила ту новенькую дуру? Он сам хотел это сделать по началу, и его друзья делали это, а сейчас что?.. Почему он так отреагировал?
Может быть, проблема в самой Милане? Может, он разлюбил её, а это стало лишь причиной её бросить?
— Хватит, — она с силой сжимает раненное запястье и скрипит зубами. Кровь пропитывает белоснежные бинты.
Может она недостаточно красивая? Сексуальная? Милая? Добрая к нему? Давала недостаточно любви или внимание? Не смогла удовлетворить желания?
— Милана, ты проснулась? — звучит строгий голос отца с первого этажа их частного дома.
— Да, папа, — послушно отзывается и падает на подушки. Внутри пусто, но одновременно с этим её поглощает грусть, разочарование и страх.
Маленькая, беззащитная девочка.
Её семья никогда не была идеальной, и она всегда знала это, с самого детства: с того момента, когда тарелка, летящая из маминой руки чуть не попала в неë, — она так и не зашла в кухню, чтобы попить воды ночью. Полная, показательная и примерная семья, с хорошим достатком, двухэтажным огромным домом в элитном посёлке, отец — бизнесмен, а мать — актриса театра; младшая дочка-красавица и старший сын, подающий надежды в продвижении дела родителя.
Брат улетел из дома сразу после окончания школы — поступил заграницу, не благодаря связям отца, а своим собственным знаниям. Ей было двенадцать и она не хотела его отпускать: плакала днями напролёт со дня, как ее оповестили о том, что Матвей уезжает, обнимала долго-долго в аэропорту, просила, почти умоляла остаться в Санкт-Петербурге. Потом умоляла забрать с собой. Заставила пообещать, что не забудет её и будет стараться приезжать хотя бы на праздники.
Домой Матвей не приезжал уже год; последний раз он был у них на её шестнадцатилетние, в декабре, и, вероятно, пропустит семнадцатилетие, которое будет в это воскресенье. Учёба в иностранном ВУЗе, работа не позволяли отлучиться. Он обещал прилететь на Новый год, познакомить семью со своей девушкой, обязательно сходить с сестрой на премьеру фильма в кино… но прилетит ли? Она не хотела допускать иной мысли, кроме утвердительной.
Милана рассказывала ему обо всём: о школе, отношениях, проблемах, тех, кого она ненавидит, своих «хотелках» (которые часто исполнялись переводом круглой суммы денег на её карту), сплетнях. О том, что происходит у мамы с папой, она предпочитала умалчивать. Когда приезжал Матвей, они вновь превращались в идеальную, никогда не ссорящуюся пару.
Девушка открывает диалог в мессенджере со старшим братом и трясущимися руками печатает сообщение:
Милана Покровская:
Меня бросил Антон вчера после уроков
Он даже толком ничего не объяснил, прикинь?
Я не понимаю, что мне делать дальше
У него сейчас ночь, время на два часа меньше, чем у неё, а поэтому скорого ответа ждать не стоит. Она и не просит. Ей не нужна поддержка.
Только что ей нужно?
Она заставляет себя встать и спуститься вниз, на кухню. Выписывает стакан воды, необходимые лекарства, выписанные врачами, и смотрит на родителей, сидящих за столом с завтраком:
— Доброе утро, — спокойным голосом произносит: иначе нельзя. — Приятного аппетита.
— Доброе, — привычно серьезным и холодным голосом произносит отец. — Садись, Милана. Поешь.
— Ты же знаешь, что я не завтракаю, — выдохнула, но села на своё место. — Матвей приедет на каникулы?
— Мы надеемся, любимая, — говорит мама, улыбаясь дочери. И Милана думает о том, что ей противно находится рядом с ними. Не новая мысль, но каждый раз она сияет всё ярче. — Но ты же знаешь, что он усердно учится, у него экзамены.
— Пусть твой брат учится и не отвлекается, — парирует мужчина, допивая свой черный кофе. — Ему не свалится на голову богатый муж, который сможет его обеспечить. А для продолжения моего дела нужны знания и практические навыки.
Милана практически фыркает, но вовремя сдерживает накатывающую истерику. Но ей, по мнению отца, богатый муж достанется, с которым она, безусловно, по его плану и мыслям, будет счастлива, заведет двоих детей и станет хранительницей домашнего очага.
Дебилизм.
— Собирайся в школу. Я надеюсь, ты не забыла, что сегодня у тебя репетитор и подготовка к олимпиаде, — вновь звучит голос родителя. — Ты должна выиграть её. Не второе, а первое место. Хватит позорить меня. Дочка генеральной директриссы «Лонфита» обходит тебя в какой раз, напомни?
Вправду, чем его родная дочь хуже этого отрепья никого и ничего?
— Хватит, — небольшие ладони ударяются об стол с характерным звонким хлопком, и девушка резким движением поднимается на ноги. Её голос звучит громче, чем обычно.
Она не позволяет ничего сказать в ответ и, развернувшись, уходит прочь с просторной кухни. Мужчина не оборачивается вслед, ничего не говорит, а спокойно завершает трапезу, заводя непринуждённый диалог с женой.
— Ты бы помягче был с дочерью, Влад, — выдыхает Ксения, укладывая столовые приборы в посудомойку. — Она же старается, но иногда не получается.
— Побольше позлится, получше поработает, — сдержанно отвечает, целует жену в висок и уходит собираться на работу. Сегодня очередной тяжелый день.
Милана доезжает до школы на такси: отец уезжает раньше неё, не дождавшись. Пошёл он…
***
Николай открывает дверь перед Зоей, жестом приглашая внутрь учебного заведения (хотя, по её словам, лучше бы они пошли куда-нибудь поесть, а затем гулять по заснеженному городу):
— Силь ву пле, — улыбается и заходит следом за девушкой. Своей девушкой. (И да, ему нравится напоминать самому себе и другим о том, что они встречаются).
— А я вот всё думаю, меня Лилиана сильно убьет, когда приедет домой и увидит весь тот беспорядок, что случился сегодня ночью? — произносит мысли в слух, оставляя куртку и обувь в гардеробе, сменив её на комфортные кроссовки. — Приспичило же тебе в бой подушками играть…
— Ты первая начала! — рассмеялся, шагая в сторону нужного кабинета под руку с любимой. — И кто знал, что мы уснем под этот наискучнейший фильм, не успев убрать коробки из под еды…
— Мы уснули не из-за фильма. Из-за тебя я даже половины не посмотрела, — загадочно пожимает плечами, улыбнувшись. А ночёвка всё же удалась… — Женя! — озывает подругу, которую было невозможно не узнать по её ярко рыжим волосам, сразу же налетая с объятиями.
— Явились, — наигранно недовольно говорит девушка, — выспались хоть?
Парни пожимают руки, кивнув друг другу, а Алина искренне приобнимает пришедших и внезапно ловит себя на мысли: всё же, они очень хорошие. Доверие, хрупкое как стекло, но всё же образовывается между ними.
— Нет, — дружно произносят в один голос.
— А я говорила, что нужно было остаться дома, — следом произносит Зоя, такая своего парня в ребро длинным ноготком. Не больно, но чтобы не расслаблялся.
— Обалдела? — теперь уже Сафина тыкает Назяленскую в ребро. — Я бы тебя не простила за такое предательство.
Проходят в просторный и светлый кабинет, где большая часть компании нередко коротала время во времена средней школы и первых двух классов старшей с любимым учителем. Сейчас у них слишком много дел, чтобы сесть с кружкой чая, который благородно предложит Юрис, и обсудить насущие проблемы и сплетни. Сейчас подготовка к экзаменам, репетиторы, дополнительные занятия… время утекает сквозь пальцы, не позволяя схватить лишнего, успеть всё задуманное и запланированное.
Время идёт слишком быстро.
— Только ради вас и почтила это место своим присутствием. Кстати, что там с этим недоношенным кастрированным крокодилом, Алин? — заинтересованно смотрит на подругу, падая за свою излюбленную четвертую парту на первом ряду. Не слишком близко, но и не далеко.
— С кем? — хмурится, не понимая, какого крокодила имеет ввиду Назяленская, поставив сумку на стол позади и выкладывая нужные вещи для урока.
— С Власовым, Алин, не тупи.
— М, да! — прожевывая нагло украденную у Сафины вафельку (святые, сколько она уже лежит у нее в сумке?), произносит так, будто вспомнил что-то очень важное. — Может, стоит с ним поболтать по душам? — незамысловато спрашивает, поправляя золотистый кудрявые локоны.
— Ребят, — Алина нервно улыбается, мысленно благодаря и превознося к небесам Давида за то, что он ни слова не сказал по этому поводу (хотя её вчерашнее голосовое сообщение было прослушано и в чате было оставлено сдержанное: «Разберёмся.»), — я очень ценю вашу заботу, но, правда, я разберусь сама.
— Такие, как они, не понимают словами, — настаивает на своём Зоя, облокачиваясь об парту сзади себя, смотрит прямо в глаза смело, уверенно.
— Слушай, в этом нет ничего постыдного, чтобы обратиться к кому-то за помощью или защитой. Особенно, если они твои друзья, а я надеюсь, что ты нас таковыми считаешь, — мягко произносит Сафина, и Старковой кажется, что она читает её мысли. Она садится рядом, приподнимает уголки губ и берет за руку. — Я понимаю, что кажется, если тебя кто-то защищает, то ты мгновенно становишься слабачкой, но на самом деле это не так. Они морально слабые уроды, и ты это прекрасно знаешь. Но, к сожалению, сильные физически, и мы очень не хотим, чтобы твое красивое личико или тело было искалечено в один день, просто потому что ты сейчас посчитала, что попасть под защиту Коли, Зои, Давида, даже мою это значит выразить слабость. Это значит стать сильнее.
— Сафина отвечает за красивую поддержку и чудесные слова, а мы за то, чтобы им пришлось купить тональный крем, — не медля продолжает Зоя. Она быстро вспыхивает…
как спичка, которую зажигают от другой. Мгновение и она высоким пламенем неожиданно загорается. — За то, что это белобрысая коза ударила тебя, с ней можно весьма мило побеседовать.
Уточнять насчет белобрысой козы Алина не стала — и так понятно было. Она лишь выдыхает, хочет потереть глаза, но вовремя вспоминает, что у неё нанесен макияж, который она запросто размажет. В душе селится теплота, словно солнечный луч проникает в неё, опутывает каждый орган и клетку.
— Вот Зоя знает, что она дурочка долбанутая. Когда-то приняла эту информацию и спокойно живет с ней. От этого она стала только сильнее, — разбавляя напряжённую атмосферу, произносит рыжеволосая.
Алина смеется вместе с Женей, наблюдая за резко сменившимся выражением лица Назяленской, когда до неё доходит смысл слов:
— Что ты там вякнула? Ах ты… — не успевает продолжить: Инеж влетает в кабинет, опережая Бреккера, который размеренным шагом входит в кабинет следом, проходит за своё место и увлечённо наблюдает за Гафой.
— Во-первых, у нас замена, — торопливо высказывает девушка, спихивая Ланцова со стула и присаживается на него, наклоняясь к девушкам: — Спасибо, Коля.
— Твоя бестия меня абьюзит, Каз.. — по-доброму усмехается Николай, обменявшись взглядами с товарищем.
Бреккер — хороший парень, по мнению многих учеников и учителей. Сколько же раз «Вороны», так называемая компания парня, выручала во время контрольных и самостоятельных работ, находя ответы на них? Сколько раз они вместе защищали слабых от разного отрепья? А сколько раз вместе праздновали день пива? Бессчетное количество.
И может две компании не переписываются каждый день, не рассказывают, что съели вчера на ужин, но они точно знают, что могут положиться друг на друга, попросить помощи и поддержки.
Уайлен, который по совместительству был старостой их класса и спасителем всех проспавших, опоздавших и непришедших, на пару с Ниной и Джеспером неплохо разбирается в людях и может разговорить любого преподавателя, тем самым перенося проверочную работу на следующий урок или заставляя задержаться в коридоре, пока друзья ищут и фотографируют задания или ответы. К слову, Зеник ещё и очаровывала каждого встречного своей харизмой, льющейся из неё тоннами. Как то раз, ее парень, Матиас, сказал, что она бы могла флиртовать даже с пальмой. А Джеспер (что особенно нравилось Николаю) каждый день бежал в буфет после второго урока, чтобы занять очередь за деликатесом: пицца. С копченой колбасой. (И булочка с маком для Нины, иначе будет наведена порча, как она сама грозила).
И Инеж. Маленькая, ловкая, тоненькая и красивая девушка, которая могла выведать любую информацию засчет своей способности тихо подкрадываться и оставаться незамеченной. Каз никогда прилюдно не говорил о том, что любит её или ценит (ему не свойственно выражать свои чувства и эмоции так открыто), но это было заметно: по его взглядам и мимолетным касаниям.
— И, во-вторых, Покровская с Власовым рассталась, — шепчет, но так, чтобы услышали все, кому она адресовала только что услышенную новость.
— Чего? — в один голос произносят и девушки, и юноши.
— Я иду от физрука, значит, а около раздевалки, которая на втором, — Гафа оглядывается в сторону двери, проверяя, никого ли лишнего нет поблизости, — а там стоит Милана со своими подружками и рыдает. И как я могла такое пропустить? Слушаю, а она говорит, что вчера на неё накричал Антон за то, что она ударила какую-то «дуру», по её словам, и бросил её, заблокировал везде, к сегодня и вовсе игнорит целый день.
— Ахуеть.. — выражаются Николай и Зоя, качая головой. Главные любители сплетен? Перед вами. — Просто пиздец…
— То есть, — задумчиво произносит Давид, — он повысил на неё голос за то, что она ударила Алину?
— Ударила Алину? — удивленно спрашивает Инеж, переводя взгляд на Старкову. Бреккер так же заинтересованно обнажает внимание на неведанную ему ситуацию.
Интересно…
— Долгая история, — отмахивается девушка, хмурясь. — Может, утрирует, она довела, а винит меня. Он вчера, правда, рявкнул на неё так… но в общем неплохо всё у них было.
— Но сегодня они сидят не вместе и не ходят за ручку, — продолжает Женя, заходя в социальную сеть с фейка (не пальцем деланного между прочим, а весьма продуманного и выглядящего реальным). — И сторис с грустной песней! Святые, от куда она эту цитату откопала? Паблик в ВК «Больше не твоя малышка»?
— Точно расстались, — кивает Зоя, хмыкнув. — Так ей и нужно. Хотя он тоже мудак, знаете ли ли.
— Но почему он тогда накричал на неё из-за Алины? — парирует Николай с включённым режимом Эркюле Пуаро. — Втюрился может? Любовь зла, полюбишь и..
— Да что случилось между ними? — почти не довольствует Гафа и затихает, когда в класс заходит, к удивлению, не икающая Покровская с подругами, а через пару секунд Власов с остальной частью своей компашки.
— А на что у нас замена? — непринуждённо спрашивает Старкова, разбавляя внезапно возникшую тишину, но следом её взгляд касается мужчины, вошедшего в кабинет точь-в-точь со звонком.
Морозов. И все ее вопросы мигом улетают в далекий слой атмосферы.
Класс рассаживается по своим местам, здоровается с учителем и с его разрешение садится. Алина сталкивается с его взглядом: уставший, слегка злой и, кажется, он узнал об этой замене не так давно. Она думает о том, что хотела бы его обнять. Но это неправильно.
— Здравствуйте, — мужской, хорошо поставленный голос заставляет прекратить переговоры и обратить на него внимание. — Ваш учитель сегодня уехал на повышение квалификации до вечера, вместо него буду я.
— Вы прям на все руки мастер, — насмешливо произносит Фирсов с последней парты, расслабленно развалившись. — И бизнес с предпринимательством, и классное руководство, и русский язык. Интересный вы, Александр Григорьевич.
Александр поднимает на него взгляд, явно сообщающий о том, что не стоило открывать рот. Святые, его вырывали из офиса, где он был окружен работой, со срочной очередной просьбой подменить (половина учителей уехали на форумы), а здесь этот мелкий.. бурундук что-то позволяет себе говорить? Смелость начали продавать в таблетках?
— И вам советую, — смотрит в список учеников в поиске имени данного недоразумения, — Егор, быть таким же развитым и эрудированным во многих направлениях. А не знать школьную программу это уж грех, дорогой мой.
Ещё два месяца и это всё закончится. И он больше никогда не придёт никуда преподавать. Нервные клетки восстанавливаются слишком долго.
Только жаль больше не увидит Алину. Девочку, которая смотрит на него с мнимым сочувствием и мягкой добротой, поджимая губы. Будто понимает.
Почему он вновь о ней думает?
— Выходите к доске, будем устремлять ваши знания на следующий уровень, — «если это вообще возможно и ты не остановился в пятом классе» — проносится в его мыслях следом, но он решает не произносить этого вслух. Мало ли, у несмышлёного мальчика появятся новые комплексы
помимо комплекса маленького члена и не хватки внимания в детстве от отца.
— Без б, — с забавой произносит ученик. Алина хочет сделать фейс-палм, но воздерживается. А вот Зеник не сдерживается.
Первые несколько вопросов от Морозова остаются без ответа. Тишина и ожидание ответа Егора обволакивают кабинет.
— Мы не проходили этого! — вспыляет, когда в очередной раз не может дать ответ на вопрос учителя. — Задавайте вопросы по существу, а не выдуманные.
— Не изучали эту тему? — он обращается к классу с непоколебимой уверенностью.
— Изучали, — звучит холодный голос Бреккера с усмешкой.
— На прошлом уроке в пятницу, — продолжает Ван Эк.
— И до этого классе в восьмом, — не удерживается от словечка и Зоя.
— Видите, Егор, — кивает Александр, облокотившись бёдрами о свой стол и смотря на школьника. — Так дело не в моих вопросах, а в вас, получается. Садитесь и почитайте теорию по учебнику, может вам поможет.
Фирсов, рассерженный и, вероятно, проклинающий себе под нос Морозова проходит обратно за свою парту. И всем своим видом показывает отрешенность от занятия и глобальнейшую обиду.
— Продолжим же наш опрос, — стучит ручкой по столу, выбирая (или всего лишь делая вид) следующую «жертву». — Милана, выходите к доске. Задача из математики будет для вас.
Покровская улыбается учителю, но, не получив никакой реакции в ответ, быстро опускает уголки губ. Алина хмыкает, тихо и внимательно, порой сдерживая смех, наблюдает за данным представлением.
Она вновь ловит взгляд и улыбку Александра и невольно её щеки заливаются краской.
Святые…
— Милана, уже нет. С первых шагов вы совершаете наиглупейшие ошибки, — он всё так же спокоен и безразличен. Холоден.
Проходит несколько минут в практически мертвой тишине, которую прерывает лишь постукивание учителем карандаша по столу, пока школьница стоит перед большой белой доской в непонимании, подавленная собственным незнанием.
— Кто-то желает помочь? — и, обратив своё внимание и спросив каждого из небезызвестной компании весьма отбитых подростков. Весьма справедливо по отношению к ним.
Алина заставляет себя не пялиться на мужчину до окончания занятия.
***
Широкие пластиковые окна на выкрашенных бежевым цветом стенах открывали прекрасный вид на парк и большое футбольное поле с парой «спортсменов». Солнце медленно зарывалось под линию горизонта, алой пеленой застилая зимнее небо. Я сощурилась от последнего яркого луча, горячо мазнувшего по моему лицу, и опустила голову, скрываясь от резкого света. Хотелось скорее убраться из пустующего крыла с призывно распахнутой дверью в забытый Богами кабинет информатики.
Мы (а в частности Зоя и Женя, прислушавшись к моему скромному мнению и нежеланию искать приключений на задницу) пришли к совместному решению, что, если недо-буллинг не прекратится после новогодних каникул, то они поговорят «по душам» с моими обидчиками. Сложнее всего было убедить в этом Назяленскую, которая требовала мести и освещения им их неправоты. Я же предпочитаю оставаться в стороне, не нарываться ни на что новое и спокойно доучиться эти гребанные полгода.
Со слов какого-то не в пизду крутого психолога все «негодяи» питаются реакцией своих «жертв», посему, для спокойной жизни в коллективе, нужно вести себя непринужденно, не нарываться, не отсвечивать, не…
— Да, Алина? — кивает на меня информатик, передавая слово, и я перехватываю холодный взгляд парня у доски.
— Алгоритм зациклен. У тебя после получения правильного значения нет выхода из цикла, посмотри.
— Программа выдаст значение, записав в переменную, брейк остановит цикл, все здесь верно, — настаивает Антон, разве что не играя желваками от моей наглости.
Ну, бля, а как еще, если «лучший» (по его же мнению) ученик делает такие тупые ошибки?
— Нарисуй блок-схему и увидишь. Переменная запишется, да, но она опять войдёт в цикл и не прервётся, на экран не выйдет значение.
— Алина, может, ты выйдешь и напишешь как надо, чтобы мы увидели, о чем ты говоришь? Думаю, твой одноклассник не понимает эту проблему, — подал голос учитель, не без интереса следивший за нашими пререканиями. Я послушно поднялась на ноги и поравнялась с Власовым, протягивая ему ладонь в ожидании мела. Тот фыркнул, но вложил мне кусок из своих рук, сразу же принимаясь оббивать от белой пыли свои ладони.
— Сюда ставишь элс, и он проверяет, был ли произведён выход, — я принялась усердно царапать мелом о доску, чувствуя на себе гневный взгляд одноклассника рядом. Слабоумие и отвага, да. Слишком мало я, очевидно, ходила на карате в детстве, чтобы сейчас так выебываться. — Ты облегчишь конструкцию и сократишь код. Вот так, смотри. И блок выполнится, и брейк сработает.
— Этот метод применим только к иф, у меня здесь вайл, поэтому элс не встанет, — продолжал давить Власов, кажется, сам не до конца осознавая мое решение.
— Нет, все так. Моя программа будет работать, попробуй на компьютере.
— Ты усложняешь операцию, брейка будет достаточно. Он прерывает алгоритм в любом случае.
— Нет.
— Да.
— Нет.
Мы с Антоном разве что лбами не бодались в попытке доказать свою правоту. К счастью, звонок прозвенел, когда он не успел договорить свое очередное отрицание моей позиции.
Я прощаюсь с друзьями, доезжаю домой и, уставшая, падаю на кровать. Этот день, честное слово, как Эдвард из «Сумерек»: так же выебал меня и высосал все соки. Идеальное сравнение, знаю, не нужно благодарностей и похвалы.
Мой телефон вибрирует и на него одновременно приходит два сообщения:
Виталий Старков:
Добрый вечер. Ты собралась?
И:
Александр Морозов:
Здравствуй. Уезжаешь завтра?
Сперва я с минимальным желанием отвечаю отцу, который точно не захочет ждать:
Алина Старкова:
Привет. Да, всё отлично.
Виталий Старков:
Я заберу тебя из аэропорта.
Святые… Издевательство. Я искренне надеюсь, что смогу пережить эти несколько дней в одном помещении с моим родителем и его новой семьей. Насколько сильно это повлияет на количество моих нервных клеток и душевное равновесие?
Я не могу сказать, что я ненавижу его, потому что это неправда. Мы оба питаем к друг другу тяжелые, напряжённые, словно электрический ток, способный убить и спасти одновременно, эмоции и смешанные чувства. Во всяком случае, я ненавижу испытывать негативные эмоции и давно предпочла относится к нему легко, без агрессии и злости. Я не люблю его в той же степени, что он не любит меня.
Виню ли я его за определенные вещи? Безусловно. Но, к счастью, это не гложет меня, как бывает у некоторых.
Отвечаю сдержанным «Хорошо». Следом я открываю чат с Александром и невольно улыбаюсь. Почему? Не знаю.
Алина Старкова:
Здравствуйте, да. А что такое?
Я напоминаю себе, что он просил меня обращаться к нему на «ты». Это всё ещё действует?..
Александр Морозов:
Еду завтра в ту сторону, могу подвезти. Не будешь против?
Если бы я и могла думать в тот момент, то вряд ли бы я сделала это. Святые, что со мной происходит, что мой мозг отключается рядом с ним? Я никогда не ощущала ничего подобного.
Алина Старкова:
Если будет не трудно, то, пожалуйста)
Александр Морозов:
Заеду за тобой в половину первого, хорошо?
Алина Старкова:
Хорошо, спасибо!
Мне хочется визжать в подушку. И я визжу, улыбаясь, как влюбленная тринадцатилетняя девочка. Во мне буря эмоций от пары сообщений и простого вежливого, мужского жеста. Сумасшедшая? Определенно.
Наверняка, это приближение Нового года на меня так действует. Мой любимый праздник.
Я завариваю кофе с молоком и двумя ложками сахара и сажусь на свое излюбленное место для чтения, кресло возле окна, включаю неоновую подсветку, и погружаюсь в любимый мир выдуманных историй и идеальных-неидеальных персонажей, завораживающего сюжета и восхитительного главного героя, а так же его лучшего друга, по которому фанатеют все. (И я в том числе).
